Чем дальше развивалась ситуация, тем сложнее увэдэвскому начальству становилось удерживать под контролем информацию, но тем упорнее они концентрировали силы, стараясь возможно быстрее задавить очаги зековского сопротивления. Раз пойдя на компромисс, они уже не могли остановиться, вынужденно продолжая действовать в рамках ранее принятого решения. Гася большое ЧП, они уже не думали о чинимых ими при этом мелких нарушениях. Они старались победить любой ценой, чтобы стать неподсудными.
Бунт задавили. Зеки захлебнулись собственной кровью, но вернуть милиционеров на места несения службы уже не представлялось возможным. Передвижения подобных масштабов неизбежно привлекли бы внимание контрольных служб президентской охраны.
Разбежавшихся по окрестностям зеков добивали уже в момент, когда самолет Президента выруливал к аэропорту. Зеки защищались отчаянно, до последнего патрона. Откуда они их только в таких количествах раздобыли! Учитывая, что беглецы не держались толпой, а разбились на несколько самостоятельных вооруженных групп, бои шли сразу по нескольким направлениям, оттягивая на себя массу людских сил и техники.
За полчаса до проезда Президента по городу генералам доложили о ликвидации последнего очага сопротивления. Генералы отерли непросыхавшие от испарины лбы, нацепили фуражки и поспешили на встречу с Президентом. Они думали, что самое страшное осталось позади.
В силу своего служебного положения одним из первых о бунте в колониях узнал офицер Безопасности, имевший во время последней рыбалки странный контакт с человеком, просившим его помощи в защите Президента. Как и все, офицер молча выслушал оперативную информацию о ЧП, но сделал совсем не те выводы, что остальные. Он сделал другие выводы.
О бунте его предупреждал незнакомец. Он так и сказал — начало всему положит восстание в зоне. Вооруженное восстание. Случиться оно должно не позднее чем за сутки до прибытия правительственной делегации. Но навряд ли и раньше. Двадцать два — двадцать четыре часа — идеальный срок. Если в зонах прозвучат выстрелы, знайте, операции дан ход. Дальше жизнь или смерть Президента зависит только от наших действий. От моих и от ваших. Решайте.
Вооруженное выступление заключенных случилось за двадцать три часа до визита.
Офицер не был новичком в своем деле. Он не верил в случайные совпадения. И еще он был честным человеком. Честным с рождения. Так его воспитывали родители.
Офицер вышел на улицу, отшагал два квартала и из первого же телефона-автомата набрал известный ему номер.
«С вами говорит автоответчик, хозяев нет дома, просим перезвонить вечером. Спасибо», — прозвучал незнакомый мужской голос.
Офицер, не отрывая трубки от уха, выждал три минуты, которых должно было хватить на то, чтобы любой случайный человек, набравший номер, дал отбой.
«Я рад, что вы позвонили», — сказал тот же голос после паузы.
Офицер все еще сомневался, что действует правильно, но голос сказал:
«Сейчас, если заговорщики рассчитали все правильно, а я думаю, они не ошиблись, ваше начальство снимает со второстепенных улиц патрули милиции и Безопасности, оголяя именно те направления, которые угодны преступникам. Кроме того, я думаю, они постараются вывести из строя операционные больницы „Скорой помощи“. Это на случай экстренного, оперативного лечения Президента. Проверьте и перезвоните мне еще раз».
Офицер вызвал оперативного дежурного.
— В ближайшие несколько часов какие-нибудь происшествия, кроме беспорядков в колонии, в городе были?
— Существенного ничего.
— И все же?
— Так, ерунда. Столкновение машин. Пьяный дебош. Да какой-то придурок разворотил электроподстанцию в больнице «Скорой помощи». Электрики сказали, что в течение полутора суток линию восстановят.
Офицер положил трубку и набрал номер.
«С вами говорит автоответчик. Хозяев нет дома...»
Выждал три минуты.
«Я оказался прав?» — спросил голос.
— Вы оказались правы. Что надо делать?
Трубка молчала еще несколько секунд.
«Если вы все еще продолжаете сомневаться, прошу положить трубку и забыть о нашем разговоре. В этом случае хочу надеяться на вашу честь офицера и человека».
Пауза.
Значит, все-таки автоответчик, а не живой человек.
«Если вы решили действовать, то в 11.15 вам надо быть на пересечении улиц... возле здания насосной станции. Прошу при себе иметь табельное оружие. Я не исключаю возможности вооруженного сопротивления...»
Офицер так и не догадался, что электрощитовую больницы «Скорой помощи» вывел из строя его недавний собеседник — Резидент. Ему необходимо было гарантированное согласие офицера. Он подстраховался. В планах заговорщиков больница «Скорой помощи» никак не фигурировала.
За три часа до этого Резидент пил водку с дежурным слесарем горводхоза. Пил уже вторую бутылку.
— Пойми, дурак, Президент едет. Пре-зи-дент! Не хухры-мухры. А у меня трубу прорвало. Вода течет. Рекой. Понял! Она же, труба, дура. Она же не понимает, что Президент страны едет. А с меня башку за это снимут до самой ж... Ну ты человек или приставка к вентилю?
— Ты меня тоже пойми, друг. Ну не могу я просто так задвижки закручивать. По ним же вода течет. Людям. Это же целый район. Понял? Целый район от этих вот рук зависит. Вот от этих вот рук! Вот кабы мне начальство приказало. Тогда бы я сразу. Тогда бы с душой!
— Ну ладно, закрыть не можешь, а показать вентиль можешь. Ну вот какой вентиль за мой жэк отвечает?
— Показать могу. Отчего не показать. Здесь я хозяин! Здесь все вентиля мои. Вона, смотри.
— И это такой вот вентиль целый район отключает? Вот так вот раз, и все?
— Ха, раз, и все!.. Это тебе не раз, и все! Это целая наука. Это знать надо. Это не каждый может уяснить. Я — могу. А каждый — нет...
Третья бутылка.
Резиденту нужен был не пьяный слесарь. Резиденту нужен был бесчувственно пьяный слесарь. Такой, чтобы лыка не вязал.
— Вот этими вот руками... Район... И все... Вот этими вот моими руками...
Самолет Президента подали на взлетную полосу.
Воздушное пространство вблизи аэродрома барражировали истребители-перехватчики элитных частей ВВС. За штурвалами сидели многократно проверенные и перепроверенные пилоты, а за спинами этих пилотов, в креслах инструкторов, не менее надежные офицеры Безопасности. Первым предписывалось уничтожать любые объявившиеся в охраняемом воздушном пространстве цели, вторым уничтожать пилотов, если они на эти цели не среагируют. И обоих должны были развеять в прах ракеты ПВО, если самолет отклонится от курса в угрожающую президентскому лайнеру сторону.
В 7.30 подходы к взлетной полосе заняли команды ближней охраны. «Коммандос» и десантникам, охранявшим аэродром отлета, объявили готовность номер один.
В 8.30 к самолету подрулила бронированная машина Президента. Между ее дверцей и люком в самолет, по всей длине трапа, растянули светонепроницаемые матерчатые пологи. Теперь никто со стороны не мог сказать, кто и в какой момент поднимается или спускается по трапу и есть ли там кто-нибудь вообще. Очень может быть, что все эти операции проводились исключительно с учебными, демонстрационными или еще какими-нибудь целями, и машина пришла порожней, и за пологом никого не было, и самолет взлетел пустой, как консервная банка из-под съеденного сгущенного молока. Очень может быть. Отсутствие достоверной информации о местонахождении Президента — это тоже оружие службы Безопасности. Именно поэтому никто из охраны второго круга — «коммандос», десантников и пр. — не может знать, по учебной или боевой тревоге подняли их в ???ovxbe???. Наличие или отсутствие Первого не может влиять на исполнение ими поставленной боевой задачи. Строго говоря, они охраняют не Президента, а закрепленную за ними территорию.
В 7.20, за полтора часа до президентского, поднялся в воздух самолет ближней охраны. В их задачу входило обеспечить прием Первого на аэродроме приземления.
В 8.50 оторвался от полосы президентский самолет.
В состояние повышенной боевой готовности были приведены все локационные, диспетчерские и прочие службы, отвечающие за безопасность полета по всей нитке маршрута правительственного лайнера. Диспетчеры загодя, не останавливаясь перед самыми жесткими мерами, расчищали воздушные коридоры. Метеорологи пасли чуть не каждое облачко, способное хоть в малой мере повлиять на климатические условия района полета.
ВВС, и ПВО, и противокосмическая оборона прикрывали воздушное пространство. Не в чистом, безоблачном небе летел президентский лайнер — в невидимой глазу паутине тысяч пересекающихся и переплетающихся друг с другом авиационно-ракетных траекторий. Даже птица чуть крупнее орла не смогла бы незамеченной и невредимой преодолеть выгороженный в воздушном пространстве охранно-предупредительный частокол. И за каждым таким воздушным охранником приглядывал наземный коллега. На пусковых он напряженно дышал в затылки офицеров-ракетчиков, на аэродромах маячил за спинами диспетчеров и руководителей полетов, в аэропортах ступал шаг в шаг за работниками наземных служб, готовящих к приему посадочную полосу.
В 10.15 президентский самолет начал снижение.
В 11 часов в насосной, расположенной на пересечении улиц, неизвестные злоумышленники перекрыли вентили трубопроводов холодной и горячей воды. Уже через несколько минут давление в водоводе упало до нулевой отметки, осушив краны более чем в семидесяти близрасположенных домах. Дежурный слесарь, отвечающий за порядок в насосной, вместо того чтобы в оперативном порядке устранить аварию, в безобразно пьяном виде валялся под столом в подсобке, бормоча о том, что «он один... вот этими самыми руками...», но этими руками ничего сделать не мог, так в них были крепко зажаты порожние бутылки.
Это было очень важно, чтобы слесарь был на месте и был в стельку пьян. Заговорщики должны были поверить в случайность водопроводного происшествия. Это давало естественную, на попытки ликвидации аварии, оттяжку времени, после которой переиграть что-либо в плане покушения было бы уже невозможно.
В 10.10 Технолог принял сообщение о подлете президентского самолета и отдал приказ к началу операции. Боевики вышли на исходные. Теперь отступать было поздно. Мосты, ведущие в безопасный тыл, запылали с двух сторон.
Выждав девять с половиной минут. Технолог распорядился привести в боевую готовность минный заряд. Исполнитель по кличке Инженер, отвечающий за техническую сторону дела, в удаленном на сотни метров от основного места действия водопроводном колодце присоединил к трубам провода электронного пускателя. Поверх колодца, страхуя его, бригада боевиков, облаченных в оранжевые ремонтные жилеты, устанавливала заградительный заборчик, сгружала с машины сварочный аппарат и прочий бутафорский инструмент. До завершения работ Инженера, о характере которых они даже не догадывались, «ремонтники» должны были сваривать, резать и таскать обломки, в общем-то, совершенно никому не нужных, но оттого не ставших более легкими труб. И еще они должны были не подпускать к колодцу посторонних. Любой ценой. Даже ценой жизни. По самым пессимистичным расчетам, имеющегося в их распоряжении боезапаса должно было хватить на пятнадцать минут боя против двадцатикратно превосходящего числом и вооружением противника. Инженеру для завершения работ требовалось не более пяти. Но драться не пришлось. Улица, не считая случайных гражданских прохожих, была пуста. Наличных сил милиции просто не хватало, чтобы патрулировать второстепенные улицы и переулки.
Инженер начал отсчет времени.
Спецы, отвечавшие за техническую сторону проекта, предложили отказаться от использования радиопускателей, которые были более удобны в обращении, но сигнал которых могли перехватить слухачи Безопасности. Они предпочли проводную связь. Роль проводов должны были играть все те же трубы. В конце концов не важно, какой толщины будет нить, связующая пусковой и исполнительный механизмы — три микрона или шестьдесят сантиметров. Главное, чтобы она соединяла их и еще проводила ток. Трубы соединяли и проводили.
При всей громоздкости подготовительных работ, связанных со спуском в колодцы, организацией страховки и т. п. суетой, проводная связь обладала одним неоспоримым преимуществом — обнаружить ее можно было, только зная где, когда и по каким сетям будет передан сигнал. То есть только в случае прямого предательства. Инженер откинул предохранительную чеку пускача. Замкнул контакты. Слабый электрический импульс пробежал несколько сотен метров по трубам водопроводной сети, достиг приемника, который ответил встречным сигналом, подтверждающим прием пароль-разряда и одновременно извещающим о рабочем состоянии всех механизмов. Ключ подошел к замочку. Именно этот ключ, именно к этому замочку. На все прочие, похожие, но не идентифицированные сигналы приемник ответил бы самоликвидацией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48