..
Резидент снова и снова перебирал и перекладывал подшитые в папку бумаги и просматривал изъятые следствием кассеты с видеокамер наблюдения.
Вот сидит охранник, ничего не делает, хотя и не спит... Вот он поднял голову и повернулся. В кадр вошел, почти вбежал Начальник Охраны и, не поздоровавшись и никак не прореагировав на приветствие подчиненного, пересек комнату. Из чего можно сделать вывод, что либо он по натуре хамоват, либо чем-то сильно озабочен...
Начальник Охраны открыл дверь, закрыл дверь и тут же вновь открыл ее, но уже с другой стороны, что зафиксировала вторая, в следующей комнате, видеокамера. Он вновь быстрым шагом пересек помещение, ни к кому не обращаясь и ни на кого не глядя, и скрылся за дверью, ведущей в апартаменты хозяина. На чем запись обрывалась, так как в жилой зоне видеокамер установлено не было. Хозяин дома справедливо полагал, что его интимная жизнь не сериал, предназначенный для коллективных телепросмотров.
Ну и что из всего этого следует — что Начальник Охраны редкая бука и молчун? Это еще не преступление...
Или что он был не в духе? Тогда нужно попытаться узнать, по какому поводу не в духе, вдруг это не семейные неурядицы и оттуда потянется след.
А если он был чем-то озабочен, то важно узнать, чем...
Так, поехали дальше...
Дальше Начальник Охраны вышел из жилой зоны и, подставляясь объективам видеокамер, прошел первое помещение, второе, третье и вышел на улицу. При этом его походка, мимика, манеры никак не изменились. Что странно, если предположить, что он только что ухлопал своего шефа и школьного приятеля и пытался прикончить телохранителя. Для человека, минуту назад совершившего двойное убийство, он слишком уж отрешен. После такого люди обычно хоть немножко, но переживают, а у этого ни один мускул на лице не дрогнул, словно он таракана тапочком задавил!
Что-то здесь не так... Или он никого не убивал, или убивал много и часто. Так часто и много, так к этому привык, что перестал считать лишение человека жизни событием, достойным внимания. Тогда надо покопаться в его биографии...
Резидент запустил пленку дальше.
Дальше снова был Начальник Охраны, который вернулся с обхода постов. Вернулся в дом. Он снова шагал через комнаты мимо “глазков” видеокамер, но на этот раз останавливался возле каждого охранника, что-то у них выспрашивая, что-то им выговаривая. Теперь он выглядел менее озабоченным и более дружелюбным.
Что же произошло за это время?
Разрешились его семейные проблемы? Как-то слишком уж быстро разрешились, буквально за несколько минут...
Или на него столь благотворно подействовала встреча с Шефом?..
Это вряд ли. Ведь вышел он от него таким же мрачным, как зашел, а с улицы вернулся совершенно в другом настроении. Словно подменили человека...
Резидент замер, зацепившись за случайную мысль, за расхожую фразу.
Погоди, погоди... А что, если действительно?.. Ах ты, черт!.. Тогда все становится понятно!
Резидент быстро промотал кассеты с видеозаписями, выискивая, где Начальник Охраны был снят крупным планом. И стал просматривать их подряд и быстро. Вот он открыл входную дверь...
Стоп! Зафиксировать лицо, вот этот ракурс, дать увеличение...
Промотка.
Остановился против камеры.
Вновь стоп-кадр!..
Повернулся...
Однако какой он, при ближайшем рассмотрении, разный! И дело уже не в настроении, дело в скулах, в форме ушей, в разлете глаз... На этом стоп-кадре у него скулы шире, чем на другом, а такого быть не может! Абрис скул у человека от настроения не меняется, он у него какой есть — такой и есть, от рождения и до самой смерти!
У всех не меняется, а у этого — меняется!
И глаза!.. Здесь глаза разносятся на лице шире на несколько миллиметров, да и посажены глубже. Конечно, если смотреть мельком, на ходу, разницы не заметишь, но если всматриваться долго и если сравнивать... Если сравнивать, то видно, что глазки разные!
Глазки-то разные!
А уж уши!..
А раз глаза и уши, то и все остальное тоже! Потому что цвет и форму шевелюры нетрудно изменить, напялив на голову парик, нос можно расплющить, насовав туда ваты или тряпок, челюсть возможно выдвинуть вперед — но нельзя сблизить или раздвинуть глаза! Только если череп разламывать!
Вот и выходит, что “казачок-то — засланный”!
Этот Начальник Охраны не Начальник Охраны — это кто-то другой, кто напялил на себя парик, наклеил под нос усы, сунул за зубы накладки, увеличивающие овал щек, и стал не похож на себя, а стал похож на совсем другого человека — на Начальника Охраны.
Вот как враг проник в дом, преодолев неприступные рубежи обороны! Он не карабкался через забор, не полз на брюхе по канализации и не перегрыз сигнализацию, он поступил проще и, если так можно выразиться, изящнее — он напялил на себя личину человека, у которого охрана документы не проверяла, которого везде и всюду пропускали беспрепятственно. И запросто пронес с собой оружие через все металлодетекторы, потому что пронес открыто, не пряча, имея на то полное право! Право главного здесь, после хозяина дома, человека! Ну кто бы его остановил, кто бы спросил, куда он прет с пушкой под мышкой?! Никто не мог остановить, так как все, кто должен был остановить, подчинялись непосредственно ему!
И никто не остановил!..
Убийца под маской Начальника Охраны проник в дом, спокойно прошел через всех охранников, даже не здороваясь с ними — он потому и не здоровался и не разговаривал с ними, что опасался, что вблизи его могут распознать! — открыл дверь в покои “шефа” и, ничем не рискуя, в упор расстрелял его и его телохранителя.
Кстати, о телохранителе! Раненом телохранителе... Которого он, похоже, ранил, а не убил сознательно, в соответствии с задуманным сценарием. Он оставил его в живых не по недоразумению, а в качестве свидетеля, который должен был показать на Начальника Охраны. На настоящего Начальника Охраны. Так что тот “неудачный” выстрел на самом деле был очень даже удачным, просто снайперским, потому что поразил сразу две цели — “случайно” оказавшегося на месте преступления телохранителя и подсунутого следствию главного обвиняемого.
Бах — и сразу два зайца дрыгают ножками!
Теперь все связалось, все встало на свои места...
Охранники, сами того не подозревая, были правы, когда в день убийства решили, что их начальник не в себе, на себя не похож...
И покойный, лежащий поперек порога сортира Шеф тоже был прав, в последние мгновения жизни заметив, что на Начальнике его Охраны лица нет...
Потому что — не было. Вернее, лицо — было, лицо — Начальника Охраны, но это было не его лицо, это было похожее на него лицо, на другом лице. На чужом лице...
Все стало понятно! Но... Но ничего не стало понятно!
Начальник Охраны не стрелял — стрелял его двойник, но откуда он взялся? Нет, не в доме, а вообще... Ведь чтобы тебя приняли за другого человека, надеть его одежду и физиономию мало. Кроме них, есть еще индивидуальные приметы, по которым нас опознают раньше, чем узнают в лицо — походка, жесты, мимика, общее ощущение, исходящее от человека. Их подделать сложнее, чем налепить нос!
А преступник имел дело не с прохожими — имел дело с профессионалами, многие из которых не один год проработали в милиции. И тем не менее никто ничего не заметил!
Как такое могло случиться? Как они смогли?..
Резидент лучше, чем кто-либо, знал, как трудно перестать быть самим собой и стать другим. Ведь это надо не манеры менять, это нужно свое первое “я”, свою натуру задавить, засунуть куда поглубже и лишь потом вжиться в чужую шкуру, каждосекундно помня, что ты — это не ты. И при этом быть естественным — не переиграть, не передавить, потому что любой жест, любая фальшивая интонация могут выдать тебя с головой! Это высший пилотаж, который в театральных училищах не преподают! И даже во МХАТе не преподают! В разведшколах преподают, и то не во всех.
И тем не менее у них все получилось...
Множество вопросов касаемо того, как преступники смогли проникнуть в хорошо охраняемый дом, как могли убить и при этом выйти сухими из воды, отпали сами собой. Очень просто смогли! Загадка разрешилась. Тьма казавшихся безответными вопросов сменилась одним-единственным, но таким, что стоил всех!
Как они смогли остаться неузнанными? Чисто технически...
Каким образом? Ну как?!
От этого вопроса Резидент отмахнуться уже не мог. На этот вопрос он ответить должен был в обязательном порядке. И чем раньше — тем лучше.
Для него — лучше!..
Глава 7
Когда хочешь поймать щуку, ловить надо на живца — на живую рыбку, которая будет трепыхаться на крючке, привлекая к себе внимание. При этом рыбка должна быть не вообще рыбкой, а той породы, которую предпочитает эта щука. Тогда она мимо не проплывет...
У широко известного в узких кругах бизнесмена Семена Петровича большие неприятности — случился долг. Он взял в банке деньги на сделку, обещавшую хороший навар, и прогорел. Ладно бы банк был нормальный, но банк, несмотря на благозвучное название, был “братковым”, с татуированными, по три и больше куполов на груди, учредителями, “общаковым” уставным капиталом и очень серьезной “крышей”. Такой, что с должниками не чикается, а по-быстрому “ставит их на перо”.
И кто бы это знал раньше!.. Кто знал — тот ломаного гроша в том банке не брал. А Семен Петрович сдуру взял! И попал!..
Ему поставили на вид и “включили счетчик”.
“Соскочить” он мог, только раздобыв деньги, которые ему никто не давал, справедливо полагая, что это будет очень невыгодное вложение, так как кредитор на этом свете не жилец.
Помощи ждать было не от кого.
Но помощь пришла, причем откуда не ждали.
“Залетный” из Москвы бизнесмен предложил ему кредит, который не только закрывал прежний, но даже перекрывал его. Щедрость столичного нувориша непонятна, но это его проблемы...
— Можете быть спокойны, у меня есть выход на товар, который уйдет втрое, причем с руками!.. — выдумывал на ходу Семен Петрович. Ему бы только бабки вырвать, а там — трава не расти. — Через месяц я верну вам все сторицей...
Вернуть он, конечно, ничего не вернет — останется должен на четверть больше, чем взял, но останется должен потом, а пока останется жив! Такая сделка...
— Нет, так не пойдет, — охладил его пыл заезжий бизнесмен. — Я вам даю деньги не под ваш товар, а под свой товар, который пойдет по вашим каналам.
В легкой сделке обозначились первые подводные камушки. Бизнесмен давал кредит под сбыт своей продукции, наваривая при этом дважды — на кредите и на реализации залежалой продукции.
— А какой товар, можно узнать? — осторожно поинтересовался Семен Петрович.
— Водка.
— Паленая?
— А как вы думаете?
Семен Петрович думал, что паленая — другой теперь не бывает. Но даже если сильно паленая, даже если “домашнего розлива”, сделать на ней приличный оборот не получится — рынок спиртного в городе был давно поделен.
— И сколько вы просите за литр?
Бизнесмен назвал цену — смехотворную цену, какой не бывает! Может, он цистерну метилового спирта, от которого полгорода ослепнет, где-то украл и теперь по дешевке гонит?
— А это не метил? — спросил Семен Петрович.
— Нет, за это можете не опасаться, я не собираюсь травить ваш городок — это кондиционная продукция.
Семен Петрович провел в голове быстрый расчет. При таких ценах он отбивал не только банковский долг, но и получал солидный приварок, обернув который можно было запросто разойтись с московским кредитором.
А что взамен?.. Потому что за просто так, особенно в коммерции, ничего не бывает, это Семен Петрович точно знал!
Взамен было обретение бесчисленного числа врагов, потому что, наводняя город дармовым спиртным, он обрушивал устоявшийся ликероводочный рынок.
Так, может, залетный бизнесмен не водку собирается реализовывать, а водочную монополию валить? Причем чужими руками — его руками...
Да хоть даже и так!.. Многочисленные будущие враги пугали Семена Петровича меньше, чем немногочисленные нынешние. Проворачивая эту сделку, он наваривал не деньги — наваривал несколько лишних недель жизни. А там либо столичный гость сдохнет, либо город дотла сгорит...
— Я согласен.
Нашедшие друг друга партнеры ударили по рукам. После чего один пошел искать рынки сбыта, а другой деньги и спиртное...
Деньги нашлись быстро, нашлись на другом конце страны, в банке под двадцать процентов годовых и тридцать процентов от общей суммы наличными управляющему лично в руки, без расписки, в темной подворотне на окраине города. На таких условиях управляющий готов был отдать больше, чем все.
Довольные друг другом, кредитор и заемщик разошлись в две противоположные стороны, чтобы уже не встретиться никогда. При этом кредитор догадывался, что банк кредит обратно не получит, а заемщик знал, что не получит. Потому что он только что изорвал в мелкие клочки и выбросил в ближайшую урну общегражданский паспорт и все прочие документы, по которым получал и гарантировал возврат кредита.
Этот паспорт свое отыграл и подлежал уничтожению, а он себе взамен хоть дюжину других нарисует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41