Нетрудно представить себя на его месте…
Пол находился в палате на двоих, но сейчас вторая койка пустовала. Телевизор, укрепленный на стене, был включен, но без звука.
Пол сидел в постели, обложенный газетами и журналами, и время от времени поглядывал на телевизор.
Я пытался придумать, о чем бы поговорить. Терпеть не могу долгое тягостное молчание.
– Послушай, Джо, если хочешь уйти, то иди, – сказал Пол.
– Нет, нет, что ты! Какого черта, пусть Луи немного поездит самостоятельно. – После ранения Пола моим напарником временно стал один из новичков, Луи.
– Как он справляется? – спросил Пол.
– Нормально. – Я безразлично пожал плечами. Затем попытался поддержать разговор, сказав: – Он слишком ретив, вот и все. Буду рад, когда ты вернешься.
– Я тоже. – Он ухмыльнулся и добавил: – Можешь в это поверить? Я хочу вернуться на работу.
– А мне, – сказал я, – часто хочется поменяться с тобой местами.
Вдруг он начал яростно чесать ногу через простыню.
– Мне все время обещают, что больше зудеть не будет.
– Ну, конечно, скоро совсем заживет.
Вот такой интересный был у нас разговор. Я посмотрел на телевизор. И что же было на экране? Госпитальная палата, один парень лежит в постели, а второй ходит по комнате, разговаривая с ним.
– Нас показывают по телевизору! – объявил я.
– У парня в постели амнезия , – пояснил Пол.
– Как ты узнал?
– Забыл, – ухмыльнулся он.
Снова больше не о чем было говорить. Глядя на Пола и ни на секунду не забывая, что в любой день я могу оказаться на соседней койке, я не первый раз подумал, что нужно бежать от этой жизни…
Глава 7
У обоих это воскресенье было свободным, и они повезли свои семьи на Джоунз-бич, на пляж.
Мысль об ограблении сейчас постоянно витала в их головах, она придавала интерес всей жизни. Включая заурядную поездку к морю.
– Можно быть уверенным в одном, – сказал Джо, похлопывая по газете. – Мы не сделаем этого семнадцатого.
Беззаботно, не настораживаясь, все еще глядя на девушек в бикини, но поняв, о чем говорит Джо, Том спросил:
– Почему?
– Парад в честь астронавтов.
Том сразу представил узкие улицы, заполненные толпами и оркестрами.
– О да, – согласился он.
Джо отшвырнул газету, потом раздраженно спросил:
– Когда, черт побери, мы сделаем это?
Том пожал одним плечом.
– Когда придумаем, как, – ответил он. – Посмотри на ту, с волейбольным мячом.
– Пошла она к черту вместе с волейбольным мячом – огрызнулся Джо. Он не был настроен слушать вздор. Не дождавшись ответа по существу, он со злобой проговорил: – Послушай, я серьезно спрашиваю.
Том повернулся на бок и посмотрел на Джо.
– Что это вдруг с тобой случилось?.
– Ничего не случилось. Мы просто ходим вокруг да около, вот и все.
Том нахмурился. Джо говорил очень грубо и зло, и Том не был еще уверен, хочет ли он обидеться или нет. Отложив решение этого вопроса на секунду, он спросил:
– Ну и что ты предлагаешь?
– Совершить ограбление наконец, – ответил Джо. – Или, по крайней мере, подготовиться к нему.
– Прекрасно, – сказал Том. Он тоже начал понемногу раздражаться. – Каким образом?
– Ты занимался маклерскими конторами. Каков результат?
Том сел, примирившись с необходимостью заняться делом.
– А вот каков: любую из них разгрызть будет трудно.
– Расскажи. – Джо жаждал действия, движения, ощущения того, что что-то происходит сейчас.
– Ну, – начал Том, – половина из них, во-первых, не представляет интереса.
– Почему же?
– В любой маклерской конторе, – объяснил Том, – есть два места, где находятся охранники. Я хочу сказать – кроме главного входа. И этими двумя местами являются клетка и хранилище.
– Клетка?
– Так они называют то место, где оформляют бумаги, принимают и выдают займы и облигации. А хранилище – место, где хранят все это.
– Значит, нам нужно хранилище, – догадался Джо.
– Правильно, – подтвердил Том. – Нам нужно хранилище. Но половина контор держат хранилища в подвале, клетка находится на каком-нибудь другом этаже, а между ними располагаются телевизионные камеры.
– О… – скорчил гримасу Джо.
– Понимаешь, в чем проблема, – продолжал Том. – Пока мы обрабатываем охранников в подвале, какой-нибудь тип на седьмом этаже смотрит, как мы это делаем. И фиксирует.
– Фиксирует?
– Все снимается на видеопленку. – Том кисло улыбнулся и добавил: – Которую можно показать присяжным на нашем суде.
– Ладно, – сказал Джо. – Значит, те, что имеют клетку и хранилище на разных этажах, исключаются.
– Остальные, – вновь заговорил Том, – у которых клетка и хранилище на одном этаже, тоже ставят охрану, в том числе и при входе, и опять же не забывай про телевидение…
Джо нахмурился. Все это не повышало ему настроения.
– У всех так?
– Любое заведение, достаточно большое, чтобы иметь то, что нам нужно, – сказал Том, – располагает телевидением. В маленьких компаниях его нет, но там мы вряд ли найдем десять миллионов долларов в облигациях на предъявителя.
– Значит, у нас вообще ничего не получится, – прошептал Джо. – Это просто невозможно.
– Вы грабители? – внезапно произнес голос позади них. Оба повернулись и увидели малыша, мальчика лет пяти-шести. В руке он держал лопатку, весь был покрыт песком и смотрел на них яркими любопытными глазами, как попугай. Том просто замер, но Джо быстро произнес:
– Нет, мы полицейские. А ты – грабитель.
– Ладно, – согласился малыш.
– Ты лучше беги-ка, – посоветовал Джо, – пока тебя не арестовали.
– Ладно, – снова согласился малыш, повернулся и пошлепал по песку.
Оба смотрели ему вслед. Сердца у них стучали, как моторы на подъеме.
– Боже! – выдохнул Джо.
– С этого момента давай-ка лучше говорить в машине, – предложил Том.
– О чем говорить? – в голосе Джо звучала горечь, и он не скрывал ее. – Ты уже описал ситуацию, ничего не выйдет.
– А может быть, выйдет, – возразил Том. – В том случае, если клетка и хранилище на одном этаже, шанс у нас есть.
– Ты уверен? – Джо внимательно посмотрел на него.
– Ограбления происходят довольно регулярно. Мы тоже справимся.
– Возможно, – неуверенно кивнул Джо.
– Больше всего меня беспокоит то, как мы спрячем облигации. Мы давно решили, что держать их у себя нельзя.
– Позвоним Вигано сразу после дела, – пожал плечами Джо.
– Да, так лучше всего.
– Меня беспокоит другое, – сказал Джо, отводя глаза, – те два года, о которых мы договорились.
– Мы договорились, Джо. – Том укоризненно посмотрел на него.
– Да, конечно. Но погляди, что случилось с Полом. Ранен в ногу. Еще восемь дюймов, и ему попали бы в живот. Чуточку выше – в сердце.
Том безразлично пожал плечами.
– Пол поправляется, ты сам говорил.
– Дело не в этом, – возразил Джо. – Я не хочу закопать миллион долларов, чтобы при этом и меня закопали рядом.
– Мы не можем сразу же убежать, мы обсуждали это…
– Да, да, да, – прервал его Джо, – знаю, что обсуждали. Я по-прежнему согласен с самой идеей. Но не два года, это слишком тяжело.
– А сколько, по-твоему? – спросил Том.
– Год.
– Что, половина?
– Год – это достаточно долго, Том. Неужели ты хочешь прожить так, как мы живем, хотя бы один лишний день?
Том нахмурился, глядя в сторону. Он уставился на девушку в бикини, не видя ее.
– Идея заключается в том, чтобы послать эту жизнь к черту, – продолжал Джо. – Или ты забыл?
Исчерпав все свои доводы, Том покачал головой и произнес:
– Эх-х-х, боже.
– Год, – настаивал Джо.
Том помолчал еще несколько секунд, но наконец пожал плечами.
– Хорошо. Год.
– Отлично! – просиял Джо. Он улыбнулся, значительно более счастливый, чем раньше, и Том неохотно ухмыльнулся ему в ответ.
Глава 8
Существует некое странное ощущение смещения, когда покидаешь свою семью в десять или одиннадцать часов вечера и отправляешься на работу. Еще большее ощущение того, что это покидание – глубокое противоречие между семейной и служебной жизнью… Ни Тому, ни Джо никогда не удавалось перебороть в себе это чувство потери, но вслух они об этом никогда не говорили.
Возможно, если бы они работали в ночную смену постоянно, то привыкли бы и чувствовали себя точно так же, как тот, кто уходит на работу в восемь утра. Но регулярная перемена графика не давала возможности привыкнуть к особенностям какого-либо времени.
После случая с малышом на пляже они большей частью говорили об ограблении в машине по пути на работу или домой, и казалось, что оба предпочитают поездку в одиннадцать вечера в сторону города. Вероятно, этим разговорам помогало чувство отчуждения от семьи и дома, помогала также и темнота, ничем не освещенный интерьер машины – если не считать лампочек приборов и огней встречных машин. Словно они были изолированы, отделены от всего и могли сконцентрировать свои мысли на проблеме ограбления.
Этим вечером оба молчали в течение первых десяти-пятнадцати минут, когда ехали в западном направлении по скоростной магистрали Лонг-Айленда. Движение из города было умеренным и совсем незначительным в том направлении, куда двигались они. Думалось легко.
Джо вел свой «плимут», мысли его почти не касались дороги и машины, главным образом витали вдалеке, на Уолл-стрит, в маклерских конторах. Внезапно он сказал:
– Мы можем напугать их бомбой.
Голова Тома была полна собственных мыслей, касавшихся хранения облигаций, звонка к Вигано и разработки самого безопасного способа получения двух миллионов. Он посмотрел на профиль Джо в полутьме и спросил:
– Что?
– Мы бы смогли сделать это, – продолжал Джо. – Позвоним, скажем им, что в хранилище подложена бомба, затем как бы сами примем вызов.
– Не сработает. – Том отрицательно покачал головой.
– Но это поможет нам проникнуть туда, вот в чем прелесть.
– Конечно, – съязвил Том. – А вскоре появится еще пара парней, принявших этот вызов.
– Но должен же быть какой-то способ, – настаивал Джо.
– Нет.
– Подмажем диспетчера, чтобы он дал вызов нам, а не одной из машин того участка.
– Какого диспетчера? И сколько ты ему сунешь? Мы получаем миллион, а он сотню? Да он выдаст нас в течение недели. Или начнет шантажировать.
– Но должен же быть какой-то выход! – упорствовал Джо. Идея бомбы привлекала его своим драматизмом.
– Проблема не в том, чтобы войти, – сказал Том. – Проблема заключается в том, чтобы выйти с облигациями, и в том, где мы их спрячем, да еще и в том, как произвести обмен с Вигано.
Но Джо не хотел ничего этого слушать. Он настаивал на важности своей собственной области поиска.
– Все равно ведь нужно войти, – подчеркнул он.
– Мы войдем, – сказал Том. У него внезапно возникла идея. Он даже невольно выпрямился и расправил плечи. – Черт возьми!
Джо мельком глянул на него:
– Что еще?
– Когда состоится этот парад? Помнишь, было сообщение в газете о том, что состоится парад в честь каких-то астронавтов…
Джо нахмурился, пытаясь вспомнить.
– Где-то на следующей неделе. Кажется, семнадцатого. А что?
– Вот тогда мы и сделаем это, – заявил Том. Он ухмылялся до ушей.
– Во время парада?
Том был так возбужден, что не мог сидеть спокойно.
– Джо! – воскликнул он. – Я, черт побери, голова!
– Неужели? – скептически произнес Джо.
– Послушай меня, – настаивал Том. – Что мы собираемся украсть?
– Что? – Джо с неприязнью посмотрел на него.
– Подскажи-ка мне, – все больше возбуждался Том. – Просто скажи мне – что мы собираемся украсть?
– Облигации на предъявителя, – пожимая плечами, ответил Джо. – Как сказал Вигано.
– Деньги, – уточнил Том.
Джо согласно кивнул, утомленный и раздраженный.
– Ладно, ладно, деньги.
– Но не деньги, – сказал Том. Он продолжал ухмыляться, словно его щеки постоянно сами собой растягивались. – Понимаешь? Нам все равно предстоит превращать их в деньги.
– Еще минута, – пообещал Джо, – и я остановлю машину и трахну тебя по башке.
– Послушай меня, Джо. Суть в том, что деньги – это не просто долларовые банкноты. Различные вещи. Контрольные счета. Кредитные карточки. Биржевые сертификаты…
– Пожалуйста, ради бога, переходи к делу.
– А дело вот в чем, – сказал Том. – Все есть деньги, если ты думаешь, что это деньги. Так же, как Вигано думает, что эти облигации на предъявителя есть деньги.
– Он прав, – согласился Джо.
– Конечно, прав. И именно это решает нашу проблему.
– Да ну?
– Абсолютно, – подтвердил Том. – Это поможет нам войти, выйти, решает проблему сокрытия добычи, решает все.
– Не может быть, – скривился Джо.
– Может. – Том провел кончиками пальцев по решетке приборного щитка. – И поэтому мы провернем ограбление во время этого парада.
Джо
Я повел служебную машину по авеню Колумбуса к одной из пуэрториканских бакалейных лавок возле 86-й улицы и сказал своему напарнику Луи:
– Может быть, купишь нам «кока-колы»?
– Хорошая мысль, – согласился тот. Он был молодой парень, двадцати четырех лет, служил в полиции второй год. Волосы у него были чуточку длинноваты, по-моему, и я почти никогда не видел его без порезов бритвой на подбородке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16