– Янсма помрачнел еще больше. – Она вне досягаемости этих чертовых щупалец! Что, в конце концов, у нее в голове?
Ответ пришел, когда Моника, взяв длинный балансировочный шест, начала подниматься по натянутой под углом веревке, хватаясь за нее пальцами ног.
Гарвин, обнаружив, что во рту у него пересохло, отхлебнул еще тоника.
Шест качнулся, Моника покачнулась вслед за ним, но поймала равновесие и продолжила путь, подбираясь все ближе и ближе к центральному шесту. Затем в метре от него она дважды подпрыгнула, отбросила прочь балансир и кувыркнулась прочь с каната. Толпа завопила.
Но вот вниз метнулось длинное щупальце, и один из ра'фелан поймал ее и подбросил под самый купол. Там ее подхватил другой чужак и перебросил сгруппировавшуюся Лир ловитору, чья перекладина находилась на вершине амплитуды.
Моника ухватилась за щупальце руками, отпустила, перекувырнулась, снова поймала и благополучно забралась на перекладину.
– Это… – Гарвин осознал, что некоторое время не дышал, и с шумом втянул в себя воздух, – прекрасный трюк. Но лучше бы она мне сказала, чтобы я мог прокомментировать его.
«Или, – подумал он, – свернуть ей шею».
– Я ж говорю, она не хотела привлекать лишнее внимание, если что-то не получится, – сказала Дарод.
– А что, могло? – Гарвин не был уверен, что хочет услышать ответ. – Что бы она тогда сделала? Тихо жевала опилки?
– Если ты взглянешь туда, за оркестровую ложу, где должны находиться будки медвежатников – если мы когда-нибудь снова освоим медведей, – то там у нее человек с антигравитационным проектором. Она считает, что он успеет ее подстраховать прежде, чем она ударится о землю.
– Считает, – прорычал Гарвин. – Ладно. Мы, конечно, получили гвоздь программы. Но перед ее следующим выступлением обязательно поставим страховочные антигравы. Спрячем их, например, под одним из слоновьих загонов. Мне не нужны разбившиеся гимнасты, и точка. Так же как вариации на тему «я-думаю-это-сработает». И можешь передать ей от меня, что это приказ. Она все еще в этом чертовом Легионе и все еще стоит больше, чем ее, извините, задница. Надеюсь, тебе захочется напомнить ей и об этом.
На следующее утро Гарвин беззаботно прогуливался по цирковому городку. Пусть Ньянгу печется о безопасности, решил он. Всем полезно выбраться из этого чертова корабля и подышать нормальным, не переработанным воздухом. Вот и от брезента несет некоторой затхлостью – но это выветрится за неделю.
Он миновал кошачьи клетки. Малдун, леопард-убийца, валялся на спине, игриво махая лапами на нечто вроде летучего насекомого в двух метрах у себя над головой.
Монтагна, которая провела ночь в объятиях Гарвина, скромно работала над каким-то новым трюком с двумя лошадьми, в то время как Ристори вгонял в пот дюжину клоунов, пытаясь запихать их в бочонок, куда, по логике, мог влезть только один.
Гарвин свернул за угол и увидел средних размеров пузатого человека, почёсывающего тросточкой слоненка Лоти и погруженного в беседу с Фрафасом Фаноном, одним из дрессировщиков слонов. Сунья Танон загнал шестерых зверей в корабль и чистил их при помощи корзины мыла и щетки на длинной ручке. Приблизившись, Гарвин узнал в пухлом человечке Граава Ганила, правителя Кайле.
Он не знал точно, как следует приветствовать такого человека, и ограничился быстрым наклоном головы.
– Нет-нет, – возразил Ганил, – это я должен низко кланяться. Я был зачарован рассказом моего друга Фрафаса о мире, который они ищут, этом Коанду. К сожалению, сам я о таком не слышал. Но я непременно поговорю кое с кем из наших ученых. Посмотрим, может, они сумеют помочь.
– Кстати, о помощи, – произнес Гарвин. – Я хотел попросить ваше высочество об услуге. Думаю, это правильный титул.
– Как вам будет угодно. – Ганил слегка встревожился. – Вам следует помнить, что я – конституционный монарх, только третий в династии и на самом деле большой власти не имею. Так что, если вам надо кого-то казнить или упрятать в тюрьму, вам придется идти через Парламент.
Гарвин, полагая, что собеседник шутит, засмеялся, но затем оборвал смех, заметив серьезное выражение лица Ганила.
– Нет-нет, – заверил он, – ничего подобного.
– С вашего позволения, – вставил Фрафас, – я пойду помогу своему партнеру мыть наших друзей. – И он поспешил прочь, явно не желая слышать о делах бригадира.
Ганил и Янсма пошли рядом.
– Услуга, в которой я нуждаюсь, – начал Гарвин, – это ваша помощь по части навигационных программ. Мне бы хотелось закончить наше турне на Центруме.
– Честолюбиво. – Это заявление Ганила явно впечатлило.
– Возможно, но я… и остальная часть моей труппы… хотим выяснить, что случилось, почему наши миры утратили связь с Конфедерацией.
– Мы тоже, – вздохнул правитель. – Видели ли вы нашу «процветающую» звездолетную промышленность, чтобы хуже не сказать? Все корабли построены по заказам Конфедерации, но так никогда и не были ни оплачены, ни забраны.
– Я видел их, – ответил Гарвин. – Почему вы не послали торговых представителей на поиск новых клиентов?
– За редкими исключениями, Кайле заключала контракты только с Конфедерацией. Из нескольких кораблей, высланных на разведку, вернулся только один, и этот один поведал о хаосе. Да ни у кого и не было кредитов Конфедерации, чтобы вести с нами дела.
– И мы обнаружили точно такую же ситуацию, – кивнул Гарвин. – И хотели бы сделать все возможное, чтобы, если получится, сообщение между мирами возобновилось.
– Цирк? – недоверчиво переспросил Ганил. – Восхитительно, но не кажется ли вам, что это несколько романтично?
– Когда я говорю «мы», – объяснил Гарвин, – я имею в виду несколько миров, с которых мы прибыли, и те, которые посетили. Если бы люди знали, что произошло, почему случилось внезапное крушение, возможно, удалось бы сделать что-нибудь, дабы предотвратить тотальный обвал.
– Я могу частично объяснить падение, – потупился Ганил. – Я немного занимался историей, прежде чем мой отец умер и передал мне трон. Коллапс не произошел мгновенно, как думают многие. Скорее, видимость существования Конфедерации поддерживалась при помощи войск еще долгое время после того, как ее не стало… У Империи была замечательно эффективная армия… Плюс тот факт, что многие планетарные правительства могли свалить свои проблемы на далекий Центрум. Но настоящей причиной являлось то, что слишком много граждан хотели, чтобы Конфедерация имела место быть даже при том, что они не желали участвовать в управлении, неохотно платили налоги и предоставляли услуги. Люди воображали, что она бессмертна. Империя оказалась способна проковылять еще годы, десятилетия, может даже век, будучи ходячим трупом. А затем однажды что-то случилось. Труп споткнулся о соломинку и упал.
– Что произошло? – спросил Гарвин.
– Если б я знал, – вздохнул Ганил. – Потому что тогда, как вы понимаете, можно было бы попытаться реанимировать тело. – Он поежился. – Я не знаю. Я просто не знаю.
Они немного полюбовались китайскими акробатами и пошли дальше.
– Я тоже не знаю, – сказал Гарвин. – И я хочу с этим покончить. Я хочу знать, что случилось. Именно поэтому я и прошу вас об услуге.
– Спрашивайте.
– Я узнал, что Кайле поставила Конфедерации немало охранной аппаратуры.
– Было дело, – неохотно согласился Ганил.
– Даже если Конфедерация рухнула, некоторые из этих машин и постов могут функционировать и представлять угрозу. Причем роботизированные устройства еще опаснее, чем управляемые людьми. Я бы хотел одолжить… или, если нужно, купить… ваши программы, так чтобы можно было подобраться к этим машинам и убедить их, что я свой, когда, или, точнее, если нам удастся добраться до системы Капеллы.
– Они были сильно засекречены.
– Были. Прошло десять лет, если не больше.
– Я не знаю. – Ганил выглядел несколько испуганным, но затем просветлел. – В любом случае я не смог бы предоставить их вам, поскольку эти данные являются не государственной тайной, а, скорее, хранятся у изготовителя. Это к «Берта Индастриз». Говорят, – тут он деланно хохотнул, – что в пору своего расцвета они были истинными правителями Кайле. Может, так, а может, и нет.
– Не соблаговолите ли вы, – попросил Гарвин, – передать мой запрос, если можно, с вашей резолюцией тому, кто возглавляет «Берта Индастриз»? В свою очередь я, если, конечно, удастся добраться до Центрума, по возвращении с радостью поделюсь с вами всем, что узнаю.
– «Берта Индастриз»… – По лицу Ганила снова промелькнуло облачко страха, затем правитель сжал губы. – Да, – сказал он. – Да. Я это сделаю. В конце концов, не убьет же она меня.
Гарвин отметил ударение. Ганил сменил тему, поинтересовался, почему нет никаких приматов, кроме людей. Гарвин объяснил, что «он всегда ненавидел вонючих, блохастых, опасных обезьян, которые, казалось, повторяли все худшие привычки человека.
– И в самом деле, – согласился Ганил. – Я всегда интересовался ими, хотя, признаюсь, не видел ничего, кроме холосъемок. Последняя земная мартышка в нашем зоопарке умерла лет четыреста назад, и ее почему-то так и не заменили.
– Посмотри на это! – бушевала Моника, указывая на украшенное рамкой стихотворение на внутренней странице холо.
Гуляет по свету легенда о том.
Что руки и ноги и тело ее
Из стали откованы, как корабли,
Что некогда мы с вами выстроили.
О женщина-чудо, кумир на века!
Наша Мо, наша Ни, наша Мо-ни-ка!
– Черт, – хрюкнул Бен Дилл, – приятно побыть рядом со знаменитостью.
– Знаменитость мне до левой титьки! – зарычала Лир. – Пойдешь сегодня и посмотришь, что я за знаменитость.
Бен пошел.
Одна из скамей перед центральной ареной, где Моника исполняла свою прогулку по канату, была полностью забита женщинами, бурно приветствовавшими Лир.
Моника пыталась игнорировать их, но тщетно. Особенно, когда Гарвин заставил ее раскланиваться прямо напротив этих дам. Дилл заметил, что многие из них одеты по моде, более характерной для мужской части населения Кайле.
Он нашел всю ситуацию исключительно забавной и предложил Монике начать налаживать связи с ее фан-клубом. Моника посоветовала ему в весьма откровенной и непристойной форме «заткнуть хлебало».
– Не понимаю, почему ты так к этому относишься, – резонно заметил Ньянгу. – Взгляни на это с другой стороны. У тебя всегда были поклонники мужского пола, так? Теперь ты просто удвоила количество народа, который жаждет почесать тебе за ушком.
Моника нечленораздельно заворчала, забралась на самую верхотуру и принялась выплескивать раздражение в бесконечных бросках с трапеции на трапецию, переворотах и раскачиваниях, держась только одной кистью в петле.
– Я бы не отказалась от пива. – Маев и Ньянгу отправились в Пенду в сопровождении пары квартирмейстеров с целью пополнения запасов продовольствия.
– Аналогично, – согласился Иоситаро. – Они могут еще полчаса спорить здесь по поводу цен на муку. К тому же изучение местных забегаловок является изрядной составляющей восхитительной жизни оперативных разведчиков. Не так ли?
Двумя кварталами дальше они обнаружили лавку, которая, судя по вывеске, должна была торговать чем-то в бутылках. Войдя внутрь с полуденного солнца, парочка заморгала, привыкая к темноте внутри. Глаза Маев привыкли первыми.
– Оп-па.
Затем и Ньянгу смог видеть.
– И впрямь оп-па.
Из порядка тридцати посетителей бара мужчин оказалось только двое или трое. Все женщины красовались в костюмах, представлявших собой вариации на темы древней школьной формы. И все они улыбались самым зазывным образом.
– Думаю, – Ньянгу попятился к двери, – я только что понял, как чувствует себя кусок мяса, когда сэр Дуглас бросает его к кошкам в клетку.
– Ну и странная планетка, – выдавила Маев.
– Да уж. – Ньянгу с облегчением вздохнул, когда они вновь оказались на улице. – Снаружи выглядит вполне прилично, но…
– Несколько странно, – продолжила Маев. – Скажи, у всех мужчин есть тайное желание потешиться с малолетками?
– Мне подобные извращения несвойственны. Может, это какая-то особенность Кайле. Смотри. Вон бар со столиками на улице. Это обеспечит нам путь к отступлению, если мы снова вляпаемся.
Ньянгу выяснил у местного жителя, что они просто забрели в Гнилой Квартал, один из самых больших в Пенду.
– Здесь можно найти все что угодно, просто все что угодно, – с энтузиазмом вещал кайлианин. – Или, если вы заинтересованы, вы можете позвонить, и они приедут на дом. Некоторые из нас были удивлены, что ваш цирк не предлагает подобного развлечения.
– Э… просто мы чрезмерно стеснительны, – пояснил Ньянгу.
Двое лилипутов подхватили Дарод, соскочившую со спрятанных антигравов, и подбросили ее вверх как раз в тот момент, когда ее лошадь пробегала мимо.
Оркестр сменил темп, и лошадь принялась танцевать, мелко и быстро перебирая ногами в такт музыке.
Монтагна сосредоточилась на том, чтобы удержать равновесие и двигаться вместе с животным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43