Через два дальних входа 'раум проникли внутрь незамеченными, но дверь, расположенная ближе всего к «бородам», скрипнула, когда ее открывали.
В руке Энджи мгновенно оказался пистолет, и она застрелила двух первых 'раум, а один «борода» швырнул в дверной проем гранату. Группа, входившая через эту дверь, вынуждена была отступить.
Быстро идя по проходу между рядами товаров, Гарвин увидел в дальнем конце человека с бластером, застрелил его, опустился на колени и начал поливать огнем проход. Послышались выстрелы в ответ. Гарвин упал и откатился в сторону, чувствуя, что глаза заливает теплая, липкая жидкость. Он протер глаза ладонью, увидел, что она стала красной, запаниковал было, но тут же сообразил, что это не кровь, а вино из разбитой выстрелом бутылки, стоявшей на верхней полке. Он перебрался в следующий проход и снова открыл огонь вдоль него.
Склад наполнился какофонией выстрелов, криков и взрывов. Две группы 'раум с обеих сторон блокировали грузовую площадку. Пять «бород», прекрасно понимая, что пощады от 'раум им ждать не приходится, укрылись за грудой матов и методически расстреливали нападающих.
– Какой сюрприз! – воскликнул Иоситаро, неожиданно появившись из прохода за их спинами.
Они обернулись, но слишком поздно. Его бластер застрекотал, и все пятеро с воплями покатились по полу.
На мгновение Ньянгу оглох от звуков яростной стрельбы. Но скоро один из 'раум встряхнул его, и только по губам он сумел прочесть:
– С ними покончено! Со всеми!
Однако спустя всего мгновение стало ясно, что это ошибка. Энлжи застрелила 'раум и бросилась к выходу, поливая огнем всех, кто попадался на пути. Сменив опустевший магазин, она выбежала на причал, а ее партнер ненадолго задержался, продолжая палить в глубину склада. От выстрела загорелась груда коробок, повалил густой дым.
Гарвин тщательно прицелился, выстрелил, угодил прямо в грудь этому человеку и закричал:
– Прекратить стрельбу! Они ушли!
Охваченные безумием яростного боя, 'раум медленно приходили в себя.
«Сколько их полегло, – без особого удивления подумал Гарвин. – К черту пленников!»
Вокруг распростерлись тела, стонали раненые, которым помогали уцелевшие. Заметив скорчившегося от боли «бороду», Гарвин застрелил его и бросился к восточному выходу. За ним потянулись 'раум. Иоситаро выскочил из склада последним, неся на плече раненую женщину-'раум. Огонь внутри разгорайся все жарче, из дверей выбивались клубы черного дыма. Когда 'раум бросились переулками в сторону Экмюля, по всему городу завыли сирены.
Энджи Рада повернула за угол и остановилась, с трудом переводя дыхание. Полицейский корабль блокировал узкую улочку. Позади него припали к земле несколько копов, целясь в нее из пистолетов.
– Бросай оружие! – послышалось из громкоговорителя патрульного корабля.
Энджи выстрелила в копа и юркнула в дверь какого-то магазинчика. Он схватился за ногу и упал.
– Ну, идите, ублюдки, идите! – закричала она, и в ее голосе звенела яростная, злая радость.
Этой ночью весь Экмюль ликовал, и у всех – и у Корпуса, и у полиции – хватило ума не направлять патрули внутрь гетто. В одном из домов сидели Иоситаро, Гарвин и Джо Пойнтон.
– Ну, теперь мы сможем передвигаться свободно? – спросил Гарвин. – Без сопровождающих?
– Подождите еще немного, – ответила Пойнтон. – Тут кое-кто хочет встретиться с Иоситаро.
Распахнулась дверь, и на пороге возник человек среднего роста, ничем особенно не примечательный, если не считать широкой груди и мускулистых рук. Ньянгу встретился с ним взглядом. Глаза незнакомца притягивали и жгли.
– Это и есть большой человек, – сказал Гарвин. Иоситаро протянул для рукопожатия ладонь, но Джорд'н Брукс ограничился лишь кивком.
– На данный момент я откликаюсь на имя Твер, – сказал он. – Хотя это не навсегда. И мне не нравится, когда меня называют большим человеком. У нас в Движении никто не больше и не меньше других. – Ньянгу скептически поджал губы, не чувствуя уверенности, что Брукс верит собственным словам. – Складывается впечатление, что ваш вклад в нашу борьбу может оказаться ценным. – Гарвин склонил голову в знак благодарности. – Обратите внимание – я употребил слово «впечатление». Вы помогли нам, да. Но заодно вы помогли и рантье.
– Почему вы так считаете? – спросил Иоситаро.
– Не сомневаюсь, что Корпус был бы счастлив убрать этих так называемых «бород» со своего пути. Их собственные киллеры работают много тоньше. И те, кто в действительности правит в нашей системе, те, кто хоть что-то соображает, тоже настроены против них, прекрасно понимая, что каждое зверство «бород» приводит в наши ряды все новых и новых братьев и сестер.
– Странно как-то вы рассуждаете, – с ноткой враждебности в голосе заметил Гарвин.
– Странно не странно, но именно благодаря этому я до сих пор жив, а Движение ширится и растет, – спокойно, просто констатируя факт, ответил Брукс. – Но вам не следует обижаться на мои слова. Возможно, даже весьма вероятно, что это не так и вы искренне перешли на нашу сторону. Возможно, пройдет время, вы с успехом выполните новые задания, и тогда станет ясно, что я не прав… Возможно, – многозначительно повторил он и вышел.
Пойнтон пожала плечами.
– Он такой, какой есть. И мы все с готовностью служим ему.
– Может быть, – пробормотал Гарвин. – Но не уверен, что и я должен поступать так же. А сейчас мне больше всего хочется выйти и получить, так сказать, свою долю заслуженной благодарности. Пошли?
– Чуть позже, – ответил Ньянгу. – Сначала я хочу побриться и вымыться. Где мы с тобой встретимся? Может, рядом с большой церковью, где-нибудь около полуночи?
– Ладно. Если меня там не будет, значит, я нашел компанию получше.
– То же самое относится и ко мне.
Гарвин показал Ньянгу поднятый вверх большой палец и вышел.
– Твой друг не боится говорить, что думает, – заметила Пойнтон.
– Не боится. Вот почему я стараюсь держаться поблизости, чтобы он не влип в какую-нибудь историю.
– Ты тоже можешь получить свою долю заслуженной благодарности, – сказала Пойнтон. – С моей помощью. У меня дома случайно оказалась бутылка очень хорошего вина, хотя и не импортного. Я приберегала ее специально, чтобы отпраздновать какую-нибудь пусть маленькую, но победу.
– Хорошая мысль, Самая Бесстрашная Воительница Вселенной, – ответил Иоситаро. – Но сначала дай мне полчаса, чтобы смыть с себя запах страха.
Ньянгу выключил старомодный душ. Бедновато, конечно. Не то что в Корпусе, где струи воды щедро бьют со всех сторон. Или в номерах дорогих отелей, где он просаживал добытое в очередной краже. Но все же это лучше, чем когда на тебя мочится бандит. И пусть ненамного, но все же лучше, чем душ в перенаселенной квартире, где он вырос.
На улицах по-прежнему были слышны громкие звуки веселья. Он немного отодвинул занавеску душа и увидел руку, протягивающую ему полотенце.
– Я не смотрю, – сказала Пойнтон.
Ньянгу взял полотенце. Вытираясь, он задумчиво и совсем с новых позиций оценивал для себя эту женщину – шефа разведки 'раум. Он все еще опасался, что она разоблачит его… Не в буквальном смысле, конечно. Означало ли это, что он не может… не будет… даже если она сама проявит интерес? Смотреть на нее, безусловно, приятно. И она отнюдь не глупа.
«Очень странно», – подумал он, обвязал полотенце вокруг бедер и заставил себя улыбнуться.
– Вы точно не подглядывали?
– Ну, разве что чуть-чуть.
Он вышел из душа. Положив ногу на ногу, Пойнтон сидела на деревянном ящике для белья, который в последний раз открывали давным-давно, еще в те времена, когда прежние владельцы этого дома процветали. На ней был свободный бархатный спортивный костюм голубого цвета. Она быта босиком, и от нее восхитительно пахло экзотическими фруктами. Сейчас Пойнтон меньше всего походила на воина, посвятившего свою жизнь борьбе, и Иоситаро впервые осознал, что она всего на два-три года старше него.
Он почувствовал шевеление под полотенцем. Прошло уже столько времени с тех пор, как он был с Дейрой… Ньянгу выкинул это воспоминание из головы, сосредоточившись на Пойнтон.
Рядом с ней лежал неизменный пистолет, стояли открытая бутылка вина и разнокалиберные стаканы. Разлив золотистое вино, она протянула Иоситаро его стакан со словами:
– За победу.
– За победу, – ответил он. И не покривил душой. Взяв бутылку, она перешла из душевой в комнату.
– Тебе не следовало уничтожать подслушивающие устройства, которые мы усыновили.
– Простите. Но мне не нравится, когда за мной шпионят, – сказал Ньянгу.
Пойнтон состроила гримасу.
– Мы должны знать все. Только это может обеспечить нашу неуязвимость.
Не отвечая, Иоситаро подошел к окну и выглянул наружу. Улицы были полны 'раум, кричащих, поющих и размахивающих факелами, без которых редкие фонари едва разгоняли бы тьму. С двух сторон доносилась музыка – совершенно разные, несовместимые мелодии.
Пойнтон подошла и встала рядом.
– Немного похоже на то, как было прежде.
– И будет снова, – добавил Ньянгу.
– Надеюсь. – Она отпила глоток вина. – Но многие уже погибли и погибнут еще.
– Люди привыкают к страданиям, – сказал Иоситаро. – Иначе мы не смогли бы жить.
Пойнтон задумчиво посмотрела на него.
– Довольно мудрое замечание для столь молодого человека.
Иоситаро тоже отпил из своего стакана.
– Ну, что будем делать дальше? – спросила Пойнтон. – Мне отвернуться, чтобы ты мог одеться, и отправимся на поиски развлечений?
– За нами потащатся мои «сопровождающие» и ваши телохранители.
– Это уж точно, – подтвердила Пойнтон.
– А здесь посторонних нет.
– Нет.
– Я не особенно голоден, а вы?
– Нет. По крайней мере, в смысле… еды.
– И у нас есть вино.
– Да.
Иоситаро протянул руку и провел ногтем от горла Пойнтон до клиновидного выреза ее костюма.
– Приятное ощущение, – низким, гортанным голосом сказала она. – Наверно, мне не пристало его испытывать.
– Что, в Движении есть ограничения на близкие отношения с такими низкопробными людьми, как я?
– Зачем нам какие-то правила? Мы, 'раум, очень благоразумны в таких вопросах.
Она вскинула руки над головой и потянулась. Ньянгу подошел совсем близко. Пойнтон подняла к нему лицо, закрыла глаза. Она была всего на несколько сантиметров ниже его.
Он поцеловал ее, она обхватила его руками. Их губы все яростнее впивались друг в друга. Он нащупал застежку ее рубашки, потянул, и она упала вниз. Ее соски упруго вздернулись вверх, прижимаясь к его груди.
Наконец поцелуй закончился, и она прошептала:
– Я так давно одна… В джунглях, где твой собственный запах вызывает отвращение, не хочется, чтобы другой ощущал эту вонь.
Она развязала узел на его полотенце и отшвырнула его прочь. Шаровары сползли с ее длинных ног, и она переступила через них. Иоситаро подхватил ее на руки – она оказалась на удивление легкой – и понес к постели.
Гарвин удобно устроился, прислонившись к каменной стене церкви и глядя на веселящуюся толпу вокруг. Он был слегка пьян, и от этого ему было хорошо.
«Видно, Ньянгу и впрямь нашел что-то получше, чем проводить время со мной. А что, если Пойнтон… Нет. Никаких шансов. Она слишком вдарена в эту их революцию, чтобы даже думать о таких вещах. Жаль. Выглядит она совсем неплохо. Улыбалась бы почаще и…»
– Мистер?
Гарвин увидел перед собой совсем юную девицу с рыжими, коротко остриженными волосами. Губы, ногти, веки и мочки ушей у нее были выкрашены голубым. Одета она была в свободные штаны глубокого красного тона и такого же цвета блузку. Все расшито узорами, что придавало ей еще более юный вид.
– Привет. – Его губы совершенно рефлекторно сложились в похотливую усмешку.
– Ты ведь один из тех, кто пришел к нам из Корпуса, верно? Вон тот человек сказал, что это вы сегодня устроили облаву на бандитов. – Она указала на одного из «сопровождающих» Гарвина.
«Чертов болтун», – подумал он. Девушка заметила, что выражение его лица изменилось.
– Все в порядке, мистер. Я тоже состою в Движении. Заманиваю всяких придурков там, в городе. На моем счету семь человек, – с гордостью закончила она.
Гарвин попытался скрыть свою реакцию на это сообщение.
– И что тебе от меня нужно?
– Вчера я видела, как ты и второй человек из Корпуса входили в один из наших домов.
– Ну и?..
– Он такой высокий, смуглый. Коротко остриженные волосы. Симпатичный. Я встречалась с ним… раньше. Он сказал, что его зовут Иоситаро.
– Ну да, это мой друг.
– Ты не знаешь, где он? Однажды мы с ним… еще до того, как вы пришли к нам… Он мне понравился… Я хотела спросить… Может, он не против снова… провести со мной время?
– Понятия не имею, где он, – ответил Гарвин. – Ни малейшего понятия.
– У-у… – разочарованно протянула девушка и вдруг просияла. – Меня зовут Лимни. А у тебя есть кто-нибудь? – Гарвин покачал головой. – И тебе не одиноко?
– Не-а.
– Ох! О'кей, как говорят у вас в Корпусе. – Она повернулась, собираясь уйти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51