Хотя невольно ли?..
– А как тебя зовут? – с любопытством дернула дисцитию за рукав принцесса.
– Лерга, ваше высочество, – торопливо склонилась та в поклоне.
– Хорошо звучит, – благосклонно кивнула принцесса. – А это – Мирьита и Лирьенна. Идем с нами, Лерга!
– Но… я не могу, наверное…
– Почему? – искренне удивилась принцесса.
Лерга, растерявшись, вопросительно посмотрела на Ристанию, но та лишь едва заметно пожала плечами: мол, поступай как знаешь.
– Ну… хорошо, – наконец решилась Лерга. – Только ненадолго.
– Конечно ненадолго! – заверила Мирьита, хватая девушку за руку и увлекая вслед за собой по аллее.
– Надолго от нее, – Лирьенна кивнула назад, на оставшуюся на скамейке гувернантку, – не спрячешься!
Скрывшись от глаз чародейки и опекаемой ею вздыхающей женщины, девушки перестали бежать и перешли на веселый прискок. Ярко-голубые плащи Мирьиты и Лирьенны весело трепались на ветру, белая накидка принцессы, расшитая причудливой шелковой гладью тянущихся к солнцу ландышей, беспечно волочилась прямо по шуршащим листьям, собирая пыль, грязь и мелкий репей.
– А кто ты такая? – полюбопытствовала Лирьенна, подхватывая Лергу под другую руку. (Той стало неуютно: когда у тебя заняты обе руки, вовремя выхватить клинок или бросить в противника заклинание можно и не успеть.)
– Я дисцития из Обители Трех Единств, – осторожно ответила Лерга, как бы невзначай отнимая свою руку У Мирьиты, чтобы поправить волосы.
– Трех единств? – Принцесса задумчиво нахмурила хорошенький лобик. – Места, времени и действия?
– Нет, – мягко улыбнулась Лерга. – Не литературных единств, а магических. Силы, воли и выбора.
– О! Сила воли – это великая вещь! – мгновенно отозвалась Лирьенна. – Вот только мама вечно твердит, что ее у меня нет и поэтому я всегда таскаю конфеты и сладости до обеда!
– По тебе не скажешь, – польстила ей Лерга, вспомнив совет Ристании не пытаться втолковывать людям то, что для них запредельно. Ну зачем портить девушке настроение объяснением теории трех единств единоначалия? А в точеной легкой фигурке ее и впрямь не было ни грамма лишнего веса. – И куда мы идем, если не секрет?
– Секрет! – важно объявила принцесса. – Но не для тебя, а для домны Зарры.
«Очевидно, это и есть тот недреманный страж, что мастерски выведен из игры Ристанией», – мысленно отметила Лерга.
– Мы идем к лестнице Амфитрит!
Лерга пораженно вскинула брови. О лестнице ходило множество самых различных слухов, о ней писали в учебниках как о неоспоримом артефакте – хранителе королевства, но она никогда и представить себе не могла, что сама посмеет по ней пройти! Неужели столь мощная энергетическая зона и жизненно важный артефакт никем не охраняется?!
– Стражники сейчас все равно никого не замечают, – словно в ответ на ее мысли пояснила принцесса. – Вчера Регис давал торжественный ужин. Все упили… ммм… перебрали вина. Теперь сидят и скорбно подпирают шлемы алебардами. Пройди мимо них вражеский полк в королевскую опочивальню – не заметят!
Девчонки весело рассмеялись и припустили вприпрыжку.
Поворот, дыра в заборе, три арочных пролета… Лестница выскочила перед ними стремительней атакующего заклятия, сорвавшегося с пальцев опытного мага.
Тяжелый мрамор, вырезанный искуснейшими мастерами, словно и не покоился на прочных гранитных опорах, а висел в воздухе, отбрасывая кружевные тени резных парапетов на винтовые ступени.
Эта лестница была подарком амфитритов – довольно мифического и наделенного недюжинными способностями народа. После победы в войне трех королевств один из предков Региса позволил амфитритам жить в Митьессе, пока не будет полностью восстановлено их собственное царство – Аскания. Нелюди оказались куда благодарнее людей, уже через пару месяцев забывших о спасшем их союзе с Митьессой и начавших политические распри. Лестница амфитритов была своеобразным символом, визитной карточкой Митьессы и материальным воплощением мощи королевской власти.
Каблучки девушек звонко застучали по мраморным ступенькам, спиралью уходящим вниз. Дисцития зачарованно застыла на верхней площадке, недоверчиво поглаживая ладонью гладкие белые с прожилками перила.
– Ну чего же ты, Лерга? – донесся до нее снизу лукавый голос принцессы. – Боишься? Не бойся: пока ты со мной, тебе не попадет!
«Попадет»?!! Лерга едва сдержала язвительное хмыканье. Страх перед этим неопределенно-грозным словом был неактуален в ее жизни уже лет этак пять, а то и больше. Маги мало кого боятся. Разве что самих себя.
– Что?! – возмущенно откликнулась она, невольно втягиваясь в эту озорную, бесшабашную компанию. – Кто это там смеет утверждать, что я испугалась?!
Одним лихим движением – и откуда что взялось?! – Лерга по-женски оседлала тонкие резные перила, ловко оттолкнулась и со свистом скатилась вниз, к девчонкам. О боги, как?! Как и откуда в строгой, сдержанной и язвительно-властной дисцитии взялась эта ребяческая веселость? Кто умудрился распахнуть перед ней всю жизнь накрепко запертые двери в мир смеха и беспечности?
Мимо летели смазанные в одно не поддающееся описанию ощущение деревья, листва, ступени лестницы, величественные птицы, смеющиеся дриады, презрительные гномы, пыхтящие лесовики…
Лерга легко спрыгнула с перил и ошарашенно ухватилась за них рукой, чтобы не упасть. Ни черта себе лестница! Так и с ума сойти недолго!
Да, умели строить амфитриты, еще как умели! Умудриться в столь громоздкое сооружение вплести структуру всемирья – это не просто сложно. Это вообще невозможно! Особенно «с точки зрения основных положений материалистической метамагии». Лерга не смогла сдержать улыбку при воспоминании о своем неудавшемся опусе. Как порой меняет один день (да что там день – так, несколько часов) всю жизнь человека!
– Ух ты! – восторженно воскликнула Лирьенна, первой сбегая с последних ступенек и хватая Лергу за руку. – Как это ты так: там – и сразу тут?!
– Здорово тут, правда? – спросила с торжествующей улыбкой подошедшая принцесса.
Мирьита еще только спускалась где-то, тяжело волоча длинные пышные юбки и край плаща по ступеням.
– Здорово, – осторожно подтвердила Лерга. – А вы их всех тоже видите?
– Видим? Кого? – не поняла Лирьенна, с досадой разглядывая свежую ссадину на локте. И когда только успела?
– Ну… птиц, единорогов, гамадриад…
– А-а-а! – понимающе протянула принцесса. – Она же в первый раз на лестнице! Конечно, ей в диковинку!
– Так вы их видите? – настойчиво повторила Лерга. Очень уж хотелось убедиться, что лестница и вправду оказалась артефактом всемирья, а не ее, дисцитию, посетили рядовые фантомные галлюцинации.
– Конечно, видим, – спокойно подтвердила наконец-то догнавшая их Мирьита. – А иногда, когда много времени, даже разговариваем с ними. Дриады еще ничего, а вот если на гнома нарвешься – тут все, конец! До вечера от его болтовни не отделаешься.
– Ага, – со вздохом подтвердила принцесса, опираясь на парапет и чуть свешиваясь вниз.
Лергу так и потянуло схватить ее за шкирку и оттащить от края: как бы не упала, тут лететь саженей шесть, шею сломать – самое оно. А она, Лерга, почему-то ощущала себя ответственной за этих трех безрассудных девчонок. Может, потому что была старше? Хотя едва ли, семнадцать лет от шестнадцати недалеко ушли.
– Ты не смотри, что они на вид такие угрюмые, – продолжала рассуждать ее высочество. – Молчат-молчат, зато уж как заговорят – и не заткнешь ничем. А вот из призраков и вправду никогда слова не вытянешь! Летают и вздыхают, как будто это им доставляет удовольствие. Хоть бы уж жаловались тогда, раз есть на что!
Так, болтая и пересмеиваясь, девушки дошли почти до самого низа лестницы, когда их вдруг настиг встревоженный зычный голос:
– Ваше высочество?! Лирьенна! Мирьита! Где вы?!
– О нет, только не это! – в один голос простонала дружная троица, состроив огорченные рожицы. – Домна Зарра…
Гувернантка тем временем продолжала разоряться у верхней площадки, не решаясь спуститься вниз, но и уходить не собиралась.
– Надо возвращаться, – после недолгого растерянного молчания грустно решила принцесса. – Иначе она все караулы на ноги поднимет.
Девушки страдальческими взглядами измерили длину возвышающейся над ними лестницы.
– Что?! Подниматься?! – ужаснулась Лерга. Прежде ей это в голову как-то не приходило. – О боги, да сколько же здесь ступеней?!
– Чуть больше пяти сотен, – серьезно ответила Лирьенна и пояснила: – Мы как-то пытались подсчитать, но у всех получилось по-разному. У меня – пятьсот двенадцать, у Мирьиты – пятьсот сорок, а принцесса и на пятьсот не «поднялась». Так что это очень примерно.
От этой примерности Лерге легче не стало.
– Вот дьявол! – коротко выругалась она.
Не будь рядом ее высочества, добавила бы и еще парочку фраз покрепче. А теперь просто стиснула зубы, решительно подобрала полы длинного плаща и начала каторжный подъем…
ГЛАВА 4
Солнце начинало осторожно клониться к закату, словно еще пока раздумывало, стоит завершать этот затянувшийся день или поглядеть, что эти бесконечно суетливые люди решат делать дальше?
Ристания сидела на той же скамье, где ее оставила Лерга. Ветер легко ворошил пряди ее тяжелых длинных волос. В руке у чародейки была длинная тонкая ветка, которой она задумчиво чертила что-то на сырой черной земле, вопреки всякой логике оставшейся без золотисто-шуршащего покрывала листвы.
Лерга осторожно подошла и присела рядом.
– Нашла вас Зарра? – довольно равнодушно, словно для проформы, спросила Ристания, не отрывая взгляда от причудливых рун на земле.
– Да, конечно, – торопливо отозвалась Лерга. – Она увела принцессу во дворец.
Ристания сдержанно кивнула, словно и не ожидала ничего другого.
– Хорошо.
Лерга с опаской покосилась на безмятежное, чуть задумчивое лицо чародейки, ожидая упреков за ребяческое поведение, но их не последовало. Женщина молчала. Только ветер тоскливо шумел в облетающих кронах деревьев.
Дисцития внимательно вгляделась в знаки на земле.
– Omnibits yarda hrongili gesces, – задумчиво прочитала она, не замечая, что делает это вслух. – Что это?
– Feci, quod potui, faciant meloria potentes, – негромко проговорила Ристания, словно и не услышав вопроса. – Sed qui bono?
Лерга пораженно уставилась на нее. Свободно говорить на Крылатом наречии – именно говорить, а не цитировать отдельные зазубренные слова-термины и фразы, – это был признак не просто мастерства, но высшего призвания.
Выучить этот язык невозможно. Крылатым наречием его прозвали за то, что даже тогда, когда все семь королевств были разобщены, карта мира представляла собой одно сплошное белое пятно, а люди вообще не подозревали о существовании соседей, все маги во всех королевствах говорили в трансе на одном и том же языке, прекрасно понимая друг друга. То же наречие использовалось и при составлении заклятий.
Сакральный язык, знание которого приходит не из учебников или от учителей, а из какого-то внутреннего чувства причастности к магии. Лерга подсознательно знала несколько десятков корневых гнезд и с полсотни отдельных фраз. Первокурсникам Крылатое наречие вообще казалось полной тарабарщиной. Домн директор мог, просидев в задумчивости две ночи, написать наречием текст на пару свитков. Но вот так, за здорово живешь ГОВОРИТЬ на нем?!
– Ты что-то спросила? – словно очнувшись от забытья, обернулась к Лерге Ристания.
– Э-э-э… А что вы сказали? – осторожно осведомилась девушка.
– Да так, ничего особенного, – отмахнулась чародейка. – Просто задумалась.
– Как это переводится? – кивнула на надпись Лерга.
– «Ни магу, ни человеку не постигнуть», – отозвалась женщина. – И мне в том числе. Хоть убей, не разберу, кому и на кой ляд понадобилось вредить Регису, если у него нет ни малейшего намерения воевать с соседями, как не имеется и ни одного выгодного политического союза, да и – да чего уж там! – даже мало-мальски приличной реформы!
– Omnibits yarda hrongili gesces, – задумчиво повторила Лерга, теребя пряжку перевязи со шпагой. И вдруг неожиданно даже для самой себя продолжила: – V'iryandis rolhta amnes.
– Что это? – резко повернулась к ней Ристания.
– Не знаю, – испуганно отозвалась дисцития. – Просто… само как-то сказалось.
– «Ни магу, ни человеку не постигнуть корень этой болезни», – настойчиво перевела Ристания. – Почему ты так сказала?
– Да… даже и не объясню, наверное, – запуталась Лерга. – Ну, это просто примерно так же, как когда я слышу: «Inde irae…» – и сама добавляю: «et lacrimae». Или слышу строчку песни: «Я иду сквозь дым надежды, сквозь тоску и смех горчащий…» – и сама подпеваю: «Пылью разлетелось прежде, затерявшись в вражьей чаще…»
– Памяти? – вскинула брови Ристания.
– Что?
– «Пылью разлетелось прежде, затерявшись в вражьей чаще памяти. Дорога петлей завернулась – и тогда птица рвет земные сети. Грань – и бездна в никуда» – эта песня? Я слышала ее когда-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– А как тебя зовут? – с любопытством дернула дисцитию за рукав принцесса.
– Лерга, ваше высочество, – торопливо склонилась та в поклоне.
– Хорошо звучит, – благосклонно кивнула принцесса. – А это – Мирьита и Лирьенна. Идем с нами, Лерга!
– Но… я не могу, наверное…
– Почему? – искренне удивилась принцесса.
Лерга, растерявшись, вопросительно посмотрела на Ристанию, но та лишь едва заметно пожала плечами: мол, поступай как знаешь.
– Ну… хорошо, – наконец решилась Лерга. – Только ненадолго.
– Конечно ненадолго! – заверила Мирьита, хватая девушку за руку и увлекая вслед за собой по аллее.
– Надолго от нее, – Лирьенна кивнула назад, на оставшуюся на скамейке гувернантку, – не спрячешься!
Скрывшись от глаз чародейки и опекаемой ею вздыхающей женщины, девушки перестали бежать и перешли на веселый прискок. Ярко-голубые плащи Мирьиты и Лирьенны весело трепались на ветру, белая накидка принцессы, расшитая причудливой шелковой гладью тянущихся к солнцу ландышей, беспечно волочилась прямо по шуршащим листьям, собирая пыль, грязь и мелкий репей.
– А кто ты такая? – полюбопытствовала Лирьенна, подхватывая Лергу под другую руку. (Той стало неуютно: когда у тебя заняты обе руки, вовремя выхватить клинок или бросить в противника заклинание можно и не успеть.)
– Я дисцития из Обители Трех Единств, – осторожно ответила Лерга, как бы невзначай отнимая свою руку У Мирьиты, чтобы поправить волосы.
– Трех единств? – Принцесса задумчиво нахмурила хорошенький лобик. – Места, времени и действия?
– Нет, – мягко улыбнулась Лерга. – Не литературных единств, а магических. Силы, воли и выбора.
– О! Сила воли – это великая вещь! – мгновенно отозвалась Лирьенна. – Вот только мама вечно твердит, что ее у меня нет и поэтому я всегда таскаю конфеты и сладости до обеда!
– По тебе не скажешь, – польстила ей Лерга, вспомнив совет Ристании не пытаться втолковывать людям то, что для них запредельно. Ну зачем портить девушке настроение объяснением теории трех единств единоначалия? А в точеной легкой фигурке ее и впрямь не было ни грамма лишнего веса. – И куда мы идем, если не секрет?
– Секрет! – важно объявила принцесса. – Но не для тебя, а для домны Зарры.
«Очевидно, это и есть тот недреманный страж, что мастерски выведен из игры Ристанией», – мысленно отметила Лерга.
– Мы идем к лестнице Амфитрит!
Лерга пораженно вскинула брови. О лестнице ходило множество самых различных слухов, о ней писали в учебниках как о неоспоримом артефакте – хранителе королевства, но она никогда и представить себе не могла, что сама посмеет по ней пройти! Неужели столь мощная энергетическая зона и жизненно важный артефакт никем не охраняется?!
– Стражники сейчас все равно никого не замечают, – словно в ответ на ее мысли пояснила принцесса. – Вчера Регис давал торжественный ужин. Все упили… ммм… перебрали вина. Теперь сидят и скорбно подпирают шлемы алебардами. Пройди мимо них вражеский полк в королевскую опочивальню – не заметят!
Девчонки весело рассмеялись и припустили вприпрыжку.
Поворот, дыра в заборе, три арочных пролета… Лестница выскочила перед ними стремительней атакующего заклятия, сорвавшегося с пальцев опытного мага.
Тяжелый мрамор, вырезанный искуснейшими мастерами, словно и не покоился на прочных гранитных опорах, а висел в воздухе, отбрасывая кружевные тени резных парапетов на винтовые ступени.
Эта лестница была подарком амфитритов – довольно мифического и наделенного недюжинными способностями народа. После победы в войне трех королевств один из предков Региса позволил амфитритам жить в Митьессе, пока не будет полностью восстановлено их собственное царство – Аскания. Нелюди оказались куда благодарнее людей, уже через пару месяцев забывших о спасшем их союзе с Митьессой и начавших политические распри. Лестница амфитритов была своеобразным символом, визитной карточкой Митьессы и материальным воплощением мощи королевской власти.
Каблучки девушек звонко застучали по мраморным ступенькам, спиралью уходящим вниз. Дисцития зачарованно застыла на верхней площадке, недоверчиво поглаживая ладонью гладкие белые с прожилками перила.
– Ну чего же ты, Лерга? – донесся до нее снизу лукавый голос принцессы. – Боишься? Не бойся: пока ты со мной, тебе не попадет!
«Попадет»?!! Лерга едва сдержала язвительное хмыканье. Страх перед этим неопределенно-грозным словом был неактуален в ее жизни уже лет этак пять, а то и больше. Маги мало кого боятся. Разве что самих себя.
– Что?! – возмущенно откликнулась она, невольно втягиваясь в эту озорную, бесшабашную компанию. – Кто это там смеет утверждать, что я испугалась?!
Одним лихим движением – и откуда что взялось?! – Лерга по-женски оседлала тонкие резные перила, ловко оттолкнулась и со свистом скатилась вниз, к девчонкам. О боги, как?! Как и откуда в строгой, сдержанной и язвительно-властной дисцитии взялась эта ребяческая веселость? Кто умудрился распахнуть перед ней всю жизнь накрепко запертые двери в мир смеха и беспечности?
Мимо летели смазанные в одно не поддающееся описанию ощущение деревья, листва, ступени лестницы, величественные птицы, смеющиеся дриады, презрительные гномы, пыхтящие лесовики…
Лерга легко спрыгнула с перил и ошарашенно ухватилась за них рукой, чтобы не упасть. Ни черта себе лестница! Так и с ума сойти недолго!
Да, умели строить амфитриты, еще как умели! Умудриться в столь громоздкое сооружение вплести структуру всемирья – это не просто сложно. Это вообще невозможно! Особенно «с точки зрения основных положений материалистической метамагии». Лерга не смогла сдержать улыбку при воспоминании о своем неудавшемся опусе. Как порой меняет один день (да что там день – так, несколько часов) всю жизнь человека!
– Ух ты! – восторженно воскликнула Лирьенна, первой сбегая с последних ступенек и хватая Лергу за руку. – Как это ты так: там – и сразу тут?!
– Здорово тут, правда? – спросила с торжествующей улыбкой подошедшая принцесса.
Мирьита еще только спускалась где-то, тяжело волоча длинные пышные юбки и край плаща по ступеням.
– Здорово, – осторожно подтвердила Лерга. – А вы их всех тоже видите?
– Видим? Кого? – не поняла Лирьенна, с досадой разглядывая свежую ссадину на локте. И когда только успела?
– Ну… птиц, единорогов, гамадриад…
– А-а-а! – понимающе протянула принцесса. – Она же в первый раз на лестнице! Конечно, ей в диковинку!
– Так вы их видите? – настойчиво повторила Лерга. Очень уж хотелось убедиться, что лестница и вправду оказалась артефактом всемирья, а не ее, дисцитию, посетили рядовые фантомные галлюцинации.
– Конечно, видим, – спокойно подтвердила наконец-то догнавшая их Мирьита. – А иногда, когда много времени, даже разговариваем с ними. Дриады еще ничего, а вот если на гнома нарвешься – тут все, конец! До вечера от его болтовни не отделаешься.
– Ага, – со вздохом подтвердила принцесса, опираясь на парапет и чуть свешиваясь вниз.
Лергу так и потянуло схватить ее за шкирку и оттащить от края: как бы не упала, тут лететь саженей шесть, шею сломать – самое оно. А она, Лерга, почему-то ощущала себя ответственной за этих трех безрассудных девчонок. Может, потому что была старше? Хотя едва ли, семнадцать лет от шестнадцати недалеко ушли.
– Ты не смотри, что они на вид такие угрюмые, – продолжала рассуждать ее высочество. – Молчат-молчат, зато уж как заговорят – и не заткнешь ничем. А вот из призраков и вправду никогда слова не вытянешь! Летают и вздыхают, как будто это им доставляет удовольствие. Хоть бы уж жаловались тогда, раз есть на что!
Так, болтая и пересмеиваясь, девушки дошли почти до самого низа лестницы, когда их вдруг настиг встревоженный зычный голос:
– Ваше высочество?! Лирьенна! Мирьита! Где вы?!
– О нет, только не это! – в один голос простонала дружная троица, состроив огорченные рожицы. – Домна Зарра…
Гувернантка тем временем продолжала разоряться у верхней площадки, не решаясь спуститься вниз, но и уходить не собиралась.
– Надо возвращаться, – после недолгого растерянного молчания грустно решила принцесса. – Иначе она все караулы на ноги поднимет.
Девушки страдальческими взглядами измерили длину возвышающейся над ними лестницы.
– Что?! Подниматься?! – ужаснулась Лерга. Прежде ей это в голову как-то не приходило. – О боги, да сколько же здесь ступеней?!
– Чуть больше пяти сотен, – серьезно ответила Лирьенна и пояснила: – Мы как-то пытались подсчитать, но у всех получилось по-разному. У меня – пятьсот двенадцать, у Мирьиты – пятьсот сорок, а принцесса и на пятьсот не «поднялась». Так что это очень примерно.
От этой примерности Лерге легче не стало.
– Вот дьявол! – коротко выругалась она.
Не будь рядом ее высочества, добавила бы и еще парочку фраз покрепче. А теперь просто стиснула зубы, решительно подобрала полы длинного плаща и начала каторжный подъем…
ГЛАВА 4
Солнце начинало осторожно клониться к закату, словно еще пока раздумывало, стоит завершать этот затянувшийся день или поглядеть, что эти бесконечно суетливые люди решат делать дальше?
Ристания сидела на той же скамье, где ее оставила Лерга. Ветер легко ворошил пряди ее тяжелых длинных волос. В руке у чародейки была длинная тонкая ветка, которой она задумчиво чертила что-то на сырой черной земле, вопреки всякой логике оставшейся без золотисто-шуршащего покрывала листвы.
Лерга осторожно подошла и присела рядом.
– Нашла вас Зарра? – довольно равнодушно, словно для проформы, спросила Ристания, не отрывая взгляда от причудливых рун на земле.
– Да, конечно, – торопливо отозвалась Лерга. – Она увела принцессу во дворец.
Ристания сдержанно кивнула, словно и не ожидала ничего другого.
– Хорошо.
Лерга с опаской покосилась на безмятежное, чуть задумчивое лицо чародейки, ожидая упреков за ребяческое поведение, но их не последовало. Женщина молчала. Только ветер тоскливо шумел в облетающих кронах деревьев.
Дисцития внимательно вгляделась в знаки на земле.
– Omnibits yarda hrongili gesces, – задумчиво прочитала она, не замечая, что делает это вслух. – Что это?
– Feci, quod potui, faciant meloria potentes, – негромко проговорила Ристания, словно и не услышав вопроса. – Sed qui bono?
Лерга пораженно уставилась на нее. Свободно говорить на Крылатом наречии – именно говорить, а не цитировать отдельные зазубренные слова-термины и фразы, – это был признак не просто мастерства, но высшего призвания.
Выучить этот язык невозможно. Крылатым наречием его прозвали за то, что даже тогда, когда все семь королевств были разобщены, карта мира представляла собой одно сплошное белое пятно, а люди вообще не подозревали о существовании соседей, все маги во всех королевствах говорили в трансе на одном и том же языке, прекрасно понимая друг друга. То же наречие использовалось и при составлении заклятий.
Сакральный язык, знание которого приходит не из учебников или от учителей, а из какого-то внутреннего чувства причастности к магии. Лерга подсознательно знала несколько десятков корневых гнезд и с полсотни отдельных фраз. Первокурсникам Крылатое наречие вообще казалось полной тарабарщиной. Домн директор мог, просидев в задумчивости две ночи, написать наречием текст на пару свитков. Но вот так, за здорово живешь ГОВОРИТЬ на нем?!
– Ты что-то спросила? – словно очнувшись от забытья, обернулась к Лерге Ристания.
– Э-э-э… А что вы сказали? – осторожно осведомилась девушка.
– Да так, ничего особенного, – отмахнулась чародейка. – Просто задумалась.
– Как это переводится? – кивнула на надпись Лерга.
– «Ни магу, ни человеку не постигнуть», – отозвалась женщина. – И мне в том числе. Хоть убей, не разберу, кому и на кой ляд понадобилось вредить Регису, если у него нет ни малейшего намерения воевать с соседями, как не имеется и ни одного выгодного политического союза, да и – да чего уж там! – даже мало-мальски приличной реформы!
– Omnibits yarda hrongili gesces, – задумчиво повторила Лерга, теребя пряжку перевязи со шпагой. И вдруг неожиданно даже для самой себя продолжила: – V'iryandis rolhta amnes.
– Что это? – резко повернулась к ней Ристания.
– Не знаю, – испуганно отозвалась дисцития. – Просто… само как-то сказалось.
– «Ни магу, ни человеку не постигнуть корень этой болезни», – настойчиво перевела Ристания. – Почему ты так сказала?
– Да… даже и не объясню, наверное, – запуталась Лерга. – Ну, это просто примерно так же, как когда я слышу: «Inde irae…» – и сама добавляю: «et lacrimae». Или слышу строчку песни: «Я иду сквозь дым надежды, сквозь тоску и смех горчащий…» – и сама подпеваю: «Пылью разлетелось прежде, затерявшись в вражьей чаще…»
– Памяти? – вскинула брови Ристания.
– Что?
– «Пылью разлетелось прежде, затерявшись в вражьей чаще памяти. Дорога петлей завернулась – и тогда птица рвет земные сети. Грань – и бездна в никуда» – эта песня? Я слышала ее когда-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56