– Я не люблю, когда меня прерывают, Йен Сильверстоун. Больше так не делай.
– Муж, – нахмурилась Фрейя. – Мне бы не хотелось, чтобы ты разговаривал с нашим гостем в подобном тоне.
– Как пожелаешь, как пожелаешь. – Харбард поднял руки, словно сдаваясь. – Я закрою на это глаза – на сей раз.
– Ответь же мальчику, – спокойно продолжала Фрейя. – Он заслужил и более того.
– Я…
– Ответь мальчику.
Харбард нахмурил брови.
– Ну ладно. Во-первых, я знаю, что он не давал обещания, поскольку обещания связывают его крепче, чем ты в состоянии себе представить – тогда не о чем было бы спорить. Во-вторых, он не знает точно, есть ли в здешних местах открытые входы, а он бы не стал обещать того, чего не может исполнить. – Харбард пожал плечами. – Но если ты цыпленок, а не мужчина, я доведу тебя до Скрытого Пути, через который ты вернешься назад. Здесь есть один, недалеко.
Йен вымученно улыбнулся.
– Что, на слабо берете?
– Как?
– Выходит, если я трус, то вы поможете мне вернуться домой? Если я трусливое цыплячье дерьмо, то вы вытащите меня из этой передряги? Да вы, похоже, думаете, я вчера родился!
Харбард широко улыбнулся. Йен впервые видел его улыбку. У Харбарда не хватало резца, но все остальные зубы, ровные и белые, были на месте.
– Это смотря откуда глядеть, детка.
Йен почувствовал, что ему нравится Харбард, хотя полагаться на него не стоит. Было в Осии нечто такое, что внушало доверие; Харбард этим свойством не обладал.
Вот в чем дело. Йен понимал, что путешествие в компании Осии может оказаться опасным, но знал, что старик его не предаст. А Харбард с легкостью оставит тело Йена гнить в безымянной могиле и больше о нем не вспомнит.
– Я лучше пойду с Осией.
– Надо полагать, мне следует считать себя польщенным. – Осия смерил Йена спокойным взглядом. – Ты перевезешь нас через реку? – спросил он, поворачиваясь к Харбарду.
Тот кивнул:
– Устроим.
И пристально посмотрел на Фрейю, которая покачала головой.
На мгновение лицо Харбарда потемнело, но поскольку Фрейя встретила его грозный взгляд во всеоружии, то всего лишь на мгновение.
– Нечестно просить об этом, – сказала она.
– Тогда не проси, жена, – откликнулся тот. – Но если ты не станешь, так я сам попрошу.
Фрейя фыркнула.
– И будет ли твоя просьба иметь вес? Ты бросил мальчику хорошо если пару слов, ты вышел и убил Хлада не из-за мальчика, а потому что великан имел глупость угрожать твоему дому, и ты считаешь, будто это дает тебе право просить…
– Я есмь такой, какой я есмь.
Осия улыбнулся.
– Думаю, молодой человек, тебе не стоит бросать на ветер подобные фразы. – Он встал и отодвинул стул от стола. – Не слишком ли много ты на себя берешь?
На мгновение лицо Харбарда снова потемнело, однако момент гнева быстро прошел.
– Поступай как знаешь, жена. Я ни о чем не стану просить.
Осия подошел к двери, снял со стены свой плащ. Фрейя села рядом с Йеном и посмотрела ему прямо в глаза.
– Я ни о чем не прошу, – произнесла она и подняла ладонь, предвосхищая ворчание Харбарда. – Только хочу сказать тебе, что если Брисингамену случится вновь попасть в мои руки, я буду хранить его лучше, чем раньше. – Ее улыбка успокаивала, но не ослепляла, не затуманивала разум, не влекла за собой болезненной эрекции. – Клянусь.
Осия уже накинул плащ, повесил через плечо колчан и как раз поднимал на спину рюкзак.
– Все меняется, – сказал он.
Фрейя обернулась к нему с легкой улыбкой на губах.
– Я все еще есмь та, кто я есмь, Орфиндель… Или Арвиндель, или Аурвиндель, или Орендель, или Осия, или как там тебя на самом деле зовут.
– Ты всегда была и останешься Фрейей, – ответил Осия. – Было время, когда я отправился и разыскал бы для тебя ожерелье. – Он улыбнулся.
– Было время, когда ты отдал его мне.
Так! Слово сказано. Осия не просто Орфиндель, эльф или Древний, или как там они себя называют. Он – Строитель.
Йена передернуло. Дядюшка Торри, дорожный спутник Йена – Строитель?
Обреченный Строитель?
Почему бы и нет? Он ведь уже завтракал с Одином и Фрейей; почему бы не путешествовать в компании того, кто построил, скажем так, все, что есть на свете значительного, прародителя цвергов и…
– И ты позволила сломать ожерелье и разделить его камни, – негромко произнес Осия, прерывая ход мыслей Йена. – Чего бы ты, как я подозреваю, сейчас делать не стала; на божества плодородия стоит полагаться, когда они уходят в отставку, пусть при этом способностей к внушению у них поубавилось.
Фрейя сделала к нему шаг и остановилась, скрестив руки на груди.
– Ты полагаешь, я не могу… уговорить его или даже тебя? Это вызов?
Она улыбнулась одними губами, не глазами. Осия пожал плечами.
– Вряд ли это имеет значение. Я полагаю, тебе известно, что цель и средство в этом деле тесно связаны, и ты не станешь соблазнять меня или Йена, чтобы получить Брисингамен – поскольку знаешь, что тогда на тебя легло бы проклятие, как если бы ты, скажем, убивала ради золота Отра.
Единственный глаз Харбарда зажегся огнем. Он вскочил на ноги, и из его груди вырвалось рычание.
– Что бы ты сказал мне, Древний Бог? – спросил Осия. – Сказал бы, что тогда был молод и свиреп? Сказал бы, что твой род всегда ответственно использовал его власть? – Осия печально покачал головой. – Не думаю. И полагаю, ты согласишься.
Харбард медленно кивнул.
С мечом на поясе, Осия поднял свой лук, все еще не натянутый.
– Йен, поторопимся в путь. Харбард, не будешь ли ты так добр перевезти нас через реку? Пожалуйста…
– Хорошо.
Фрейя подала Йену туго набитый кожаный мешок.
– Здесь смена одежды для каждого, еда в дорогу и подарочек, – сказала она. – Как было обещано.
Харбард мгновение поразмыслил.
– Еще кое-что, – заметил он. – Твое благословение пареньку.
Фрейя покачала головой.
– Мое благословение? Оно и так с ним. – Богиня прикоснулась к своим губам, а затем ко лбу Йена. – И всегда будет.
В загоне находились лишь ворот, корыто с подозрительного вида водой, остатки сена и зерна в большом ларе по соседству. Загон имел форму подковы, один рукав кончался в нескольких футах от реки, другой карабкался вверх по склону, упираясь в темный зев пещеры.
Харбард сначала свалил тюк сена с правого плеча и мешок зерна с левого – Йен испугался, что мешок вот-вот треснет по швам, – затем вложил в рот два пальца и свистнул.
Издалека донесся стук копыт, и из пещеры появились два коня. Они неторопливо бежали вприпрыжку, но приближались быстрее, чем казалось возможным, с точки зрения Йена.
Только один из них был не вполне конь. У лошадей не бывает с каждой стороны по четыре ноги, которые движутся в плавном ритме и сокращают расстояние до цели с такой скоростью, с какой не может бежать ни один конь.
– Слейпнир… – произнес Харбард, когда зверюга остановилась у забора и, мощно фыркнув, подняла облако пыли не меньше того, которое тянулось вслед за ней.
Это было огромное животное, ростом с першерона или клайдсдейла, только еще длиннее. Нестриженая и нечесаная грива напоминала Йену бороду старика, а крапчато-серая шкура не отличались ни элегантностью, ни гладкостью.
Ноздри размером с кулак расширились еще сильнее, и животное ударило копытом. Глаза, свирепо глядевшие на Йена, светились разумом, хотя и не добротой.
– Но как… как загон это удерживает?
– Его, – кротко поправил Осия своего спутника, показав на коня большим пальцем. – Его.
– Ну, его…
Улыбка Харбарда кротостью не отличалась.
– Загон не для того, чтобы его удерживать, а для того, чтобы держать подальше всех прочих. Чтобы их не съели. – Он протянул коню на ладони изрядный кусок сырого мяса. Под шелковистой кожей быстро напряглись мышцы-канаты, мясо исчезло, и Слейпнир, повернувшись в мгновение ока, поскакал обратно к пещере и пропал в ней. Йен поднял руку, чтобы защитить глаза от облака пыли.
– Он остается со мной, – спокойно и задумчиво произнес Харбард – раньше Йен никогда не слышал у него такого голоса, – по тем же самым причинам, что и Фрейя: по своей и по моей воле.
Он махнул рукой второму коню.
– Сильвертоп…
Этот конь был черен как смоль, как ночь, черный без единого пятнышка или даже отлива – за исключением яркой белой звездочки на лбу, которую как бы продолжала длинная нестриженая грива. Большой, но не такой огромный, как Слейпнир, и всего-навсего с четырьмя ногами, хотя каждая из них выглядела толще и крепче, чем полагается.
И точно так же в его взгляде, светившемся разумом, не было и следа теплоты или снисходительности.
– Сильвертоп, – пробормотал Осия, сделав шаг вперед и протягивая руку к морде животного. Ноздри у того раздулись, как у Слейпнира, и мгновение Йену казалось, что конь укусит Осию, но Сильвертоп терпеливо вынес прикосновение. – Давненько не виделись… – Осия повернулся Харбарду. – Я-то полагал, что Сильвертоп погиб. Ведь Сурт?..
– Фрейя думала, что Сурт погубил Сильвертопа, – кивнул Харбард. – И я держался того же мнения. Брагги был в этом уверен. Но несколько лет назад Сильвертоп объявился здесь, и я не стал его отсылать. Фрейя иногда на нем ездит, когда они оба в настроении.
– И ты?
Харбард покачал головой:
– Нет. – Он достал откуда-то сморщенное яблоко и сунул его Йену. – Подай коню на открытой ладони. Смотри не сжимай яблоко пальцами: Сильвертоп не станет нарочно тебя кусать, однако яблоко съесть захочет.
Йен поступил, как велено. Конь, засопев, быстро наклонил голову и сцапал яблоко. Йен остался цел и невредим, только потрясен.
– А ведь мог бы и пальцы мне оттяпать, – заметил он. Харбард рассмеялся.
– Он мог бы откусить тебе всю руку до плеча, если бы захотел. Это же Сильвертоп, которого лучшая кобыла конунга Олафа родила от самого Слейпнира: наполовину конь, наполовину ас, наполовину колдун.
Не много ли половин, подумал Йен, но промолчал: с Харбардом лучше не шутить.
– Сильвертоп, не составишь ли нам компанию? – спросил Осия. – Мы направляемся в один из Древних Городов, и, возможно, пока не все сказано и сделано, нам пригодится твоя быстрота.
Йен не сидел верхом с детства, хотя, конечно, ехать лучше, чем идти.
– По очереди поедем?
Осия оглянулся на Йена, словно не слыша его слов.
– Сильвертоп может нести любой груз, если надо. Но мы поедем на нем только в случае необходимости, а не ради того, чтобы поберечь наши ноги. – Он повернулся обратно к коню. – Если тебе угодно, Сильвертоп.
Йен не удивился, когда конь кивнул, шумно взмахнув гривой; Йен бы не очень удивился, если бы он заговорил. Сильвертоп отошел, развернулся и, пустившись в галоп, подскакал к забору и легко перескочил его – похоже, конь мог бы прыгнуть в три раза выше и раз в пять дальше, – затем рысцой подбежал к Харбарду, который нежно похлопал его по морде.
– Двинулись, – сказал Харбард, – мне еще надо запрячь Слейпнира в ворот. Рассвело давно, а паром стоит без дела. – Он посмотрел Йену в глаза. – Счастливо тебе, Йен Сильверстоун. Слушайся Орфинделя, его мудрость настолько велика…
– Насколько он может себе позволить, – с широкой улыбкой докончил Осия, взваливая рюкзак на плечи.
Глава 15
Огненный Герцог
Карин Рельке Торсен давно, как она считала, разучилась паниковать. Не то чтобы она от рождения была к этому склонна…
Это передавалось с кровью. Когда отцу отрезало комбайном два пальца, он как ни в чем не бывало пошел в дом и, прихватив телефон на длинном проводе, направился в ванную, чтобы позвонить доку Шерву оттуда и не капать зря кровью на пол.
Мать однажды утром обнаружила в курятнике двух чужаков: одного, как до сих пор выражалась мать, черномазого, а второго, ни слова не знавшего по-английски, – и просто пригласила их к завтраку. Она не стала подымать шум, спокойно разбудила отца и, пока чужаки мылись, снесла вниз старый армейский пистолет 45-го калибра, убедилась, что магазин полон и патрон в патроннике, и спрятала оружие в ящичек, где хранилось столовое серебро, недалеко от отцовского стула. Отцу, разумеется, не понадобилось стрелять в чужаков; вместо этого он взял Ториана с Осией в батраки.
Однажды ночью, когда Карин училась в старших классах, Свен Хансен дал ей понять на заднем сиденье старого «шевроле», что на сей раз не собирается довольствоваться поцелуями и тисканьем, и Карин, оставив попытки высвободить свои запястья из хватки огромных сильных рук, откинулась на спинку и спокойно, хладнокровно объяснила Свену, что если он сейчас не остановится, у него будут проблемы. Свен остановился, и Карин так и не понадобилось выяснять на опыте, получится ли у нее откусить ему член; тем дело и кончилось, и они со Свеном даже до известной степени подружились – когда он женился на Сэнди.
Она справилась. Как велось у них в роду. Это дело техники. Изучаешь ситуацию, рассматриваешь наличествующие возможности и поступаешь в соответствии с ними. Кричать, вопить и рвать себе волосы на голове имеет смысл только тогда, когда вы пришли к выводу, что это наилучший выход из положения. Пока Карин не случалось принимать такого решения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43