– Я это знаю, потому что была здесь с самого начала.
Квентл кивнула безумной жрице.
– Благодарю тебя, Святейшая Мать, с твоей искренней помощью мы выясним правду. – Квентл оглядела собравшихся и продолжила: – Насколько я понимаю, стремясь свергнуть меня, вы оправдывали свои действия тем, что такова воля богини. Вы допускаете, что она недовольна моим руководством Арак-Тинилитом и именно поэтому она отреклась от всего Мензоберранзана.
Молвайяс глубоко вдохнула, очевидно собираясь с духом:
– Вот именно. Ты отрицаешь такую возможность?
– Конечно, – отозвалась Квентл. – Для такого смехотворного утверждения нет ни малейших доказательств… хотя, я уверена, оно может показаться правдоподобным моей помощнице, страстно желающей занять мое место.
Дирсинил заметила, что, в то время как Бэнр говорила совершенно спокойно, ее змеи бдительно следили за всем, что происходит вокруг.
– Какими были эти демоны? Они все носили отличительные признаки Ллос… И они пришли ко мне, потому что один из моих смертных врагов послал их в таком обличье, стремясь возбудить вашу фантазию.
– Какой враг?! – требовательно спросила Молвайяс.
– Которого еще предстоит определить.
– Другими словами, – заметила помощница Квентл, – о том, что происходит, ты знаешь не больше нас.
– Я, по крайней мере, знаю, что непроизойдет.
– Вот как? И одно твое мнение выше всех прочих?
– Ответ совершенно очевиден даже для тех, кто обладает не очень глубокими знаниями.
– Не в оскорбление тебе будь сказано, наставница, но не попробовать ли нам проверить такую возможность? На один год отойди от дел, и посмотрим, что произойдет.
Квентл рассмеялась:
– Смиренно отдать Академию тебе, Баррисон Дель'Армго? Это вряд ли. И если уж на то пошло, я тоже придумала испытание, чтобы определить, кто действительно пользуется покровительством Ллос, я или твоя унылая кучка интриганок.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Молвайяс, в глазах ее появилась настороженность.
– Мое испытание – сама простота. Мы просто спросим Ллос, кого она предпочитает, и будем ждать ответа.
– Это абсурд. Паучья Королева больше не говорит с нами.
– Может быть, если мы вознесем ей молитвы, она снизойдет и подаст нам знак. Попытаемся?
– Можно попробовать, – согласилась Молвайяс, безусловно, сознавая, что угрожающие клинки за спиной не оставляют ей выбора. – Ты предлагаешь исполнить ритуал?
– Поскольку у нас больше нет магии, чего мы добьемся этим? Моя идея проще. Никто не покидает помещение, мы все погружаемся в общую молчаливую молитву и остаемся в этом состоянии созерцания и размышления до тех пор, пока Темная Мать не явит нам свою волю.
Влондрил скептически выдавила из себя:
– А что, если она не пожелает обратить на нас внимания?
Квентл пожала плечами:
– Я не верю, что она действительно отказалась от своего избранного народа и его священнослужителей. Моя вера слишком сильна, чтобы поверить в такое несчастье. А ты сомневаешься в себе, Баррисон Дель'Армго?
– Не сомневаюсь и не опасаюсь, что богиня предпочтет тебя мне, – уколола в ответ Молвайяс. – Просто я не вижу смысла в том, что ты придумала. Ллос заговорит, когда сама того пожелает, независимо от наших молитв.
– Обращение к богине всегда поддерживает твою жизнь. Мои верноподданные могли убить тебя, как только вошли в зал. Вместо этого я предлагаю проверить причины твоего беспокойства, во благо всего храма. При таких обстоятельствах что могло бы быть великодушнее?
– Очень хорошо, – сказала Молвайяс, – останемся на время. Но если четкого ответа не последует, мы с друзьями будем свободны и ты не сможешь нас наказать. Иначе это будет нечестно.
– Согласна, – ответила наставница.
Дирсинил сначала была сбита с толку тем, что Квентл намерена проводить какой-то эксперимент, а потом бедняжку охватил ужас, что все это может затянуться на много часов. Противоядие необходимо получить раньше, чем гулко стучащее сердце разорвется на части! Но она ничем не могла ускорить дело.
Вся компания, явно озадаченная, послушно замолчала. Созерцание было знакомой и обычной практикой, хотя теперь и казалось бесполезным занятием.
Довольно долго казалось, что ничего не происходит. Веко правого глаза Дирсинил не переставая дергалось, и некоторые из тех, кого она тайно предала, искоса поглядывали на нее, в глубине души клянясь отомстить. Что-то крошечное суетливо пронеслось по полу. А может быть, почудилось. Она попробовала сосредоточиться на этом существе, но оно исчезло.
Минуты медленно текли. Глот зашипел, когда кто-то попытался изменить положение, еще кто-то чуть не задохнулся, сдерживая желание чихнуть. Дирсинил казалось, что в воздухе витает запах траурных благовоний, которые Лирдноулу возжигала, читая лекции о черной магии.
Еще одно крошечное существо торопилось куда-то. На этот раз Дирсинил рассмотрела его, это был паук. Ничего необычного. Весь Арак-Тинилит обжили священные создания. Тем не менее, что-то в этом экземпляре притягивало к себе взгляд. Она пристально вглядывалась и сумела разглядеть голубое брюшко, украшенное красными отметинами.
Странно выглядело и то, что эти всеобщие любимцы, обычно проводящие свое время притаившись в паутине, пустились в странствования. Но почему такое, пусть даже необычное, поведение вызывает сильнейшую тревогу? Должно быть, это яд выводит из строя нервы.
Время тянулось медленно. Жрица на самом нижнем ярусе тихо, себе под нос, пела гимн, она была невозмутима. Одна послушница, с изуродованными руками, украдкой проверяла нож, спрятанный в рукаве. Незаметно оглядываясь, Дирсинил заметила огромное количество черных точек, бесшумно ползающих по стенам и полу. Их явно было слишком много даже для заброшенного храма. Она взглянула на Квентл, жрица стояла неподвижно со склоненной головой, полностью погруженная в молитву.
Одна из послушниц вдруг вскрикнула от боли. Оттянув сорочку и обнажив правое плечо, она обнаружила там укусившего ее паука. Отчаянные попытки сбросить арахнида, не причинив ему вреда, выглядели довольно комично, но смеяться никто не посмел. Заговорщицы, глядя на нее, начали перешептываться, и глаза их раскрывались все шире.
Что-то скользнуло по руке Дирсинил. Она вскрикнула и резко обернулась. Оказалось, что к ней прикоснулась одна из гадюк Квентл.
– Встань ближе ко мне! – тихо приказала наставница.
Количество пауков все увеличивалось. Целые полчища их носились по телам заговорщиц, забираясь под одежды и кусая их. Пронзительно визжа, не думая больше о том, что существа священны, послушницы стряхивали и давили их, но справиться со всеми не могли. Несколько изменниц попытались пустить в ход защитные талисманы, но магия не помогла.
Свободным от пауков оставался только верхний ярус. Расположившиеся там приверженцы Квентл, сообразив, что они в безопасности, стали насмехаться над несчастными заговорщицами, сбивая их булавой или плеткой, когда одна из них пыталась подняться наверх. А некоторые из охраны даже стреляли вниз из легких арбалетов, если кто-то пытался добраться до двери.
Дирсинил оставалась возле Квентл, и пауки ползали по ее ногам, не причиняя, впрочем, ей вреда. Не избегали они и Бэнр, но также не кусая. Засмеявшись, наставница стала подбирать их горстями и осыпать ими голову. Они облепили ее всю, лишь ярко-красные глаза Квентл сияли из-под этой шевелящейся маски.
Наконец, визг прекратился, и стало слышно, как Влондрил исступленно бормочет какую-то жалобную молитву, в то время как пауки добивают ее. Через мгновение и эти звуки прекратились. Дирсинил заметила, как тело ее тетушки бесформенной массой тяжело осело на пол. Впрочем, тетушку она опознала только по одежде; залитое кровью лицо Молвайяс распухло до неузнаваемости.
Квентл обвела взглядом оставшихся в живых и объявила:
– Мы просили у Ллос знака, и она нам его подала. Мои противники умерли, а я осталась жива. Никто из подчиненных больше не может сомневаться в моем праве возглавлять Арак-Тинилит, любой же, кто осмелится на это, тоже умрет в муках.
Выжившие жрицы и послушницы поторопились выразить ей свое почтение.
– Хорошо, – сказала Бэнр. – Я вам торжественно обещаю, что мы положим конец этим ночным нападениям, восстановим нашу магию, снова услышим голос Ллос. Наш храм станет еще величественнее, чем был прежде. Теперь уберите эту грязь.
Пауки начали куда-то пропадать из комнаты. Дирсинил не могла бы сказать точно, убирались они сами или исчезали с помощью чьей-то воли.
– Я сделала то, что вы приказали, – сказала ученица. – Я собрала всю группу вместе. Теперь, пожалуйста, дайте мне противоядие.
Квентл улыбнулась и сказала:
– Это ни к чему, оно бесполезно.
– Как?
– Я не отравила тебя. Это тонизирующее средство. Доза была большой, поэтому появилось чувство тревоги, но это скоро пройдет.
– Вы солгали!
– Я вполне могла бы применить медленный яд, который обычно ношу с собой.
Дирсинил почувствовала всю унизительность своего положения и решила за оскорбление разоблачить жрицу.
– Ну что ж, – выпалила она, – а сейчас вы обвели вокруг пальца всех вокруг. Я знаю, что Ллос не управляет этими пауками. Они подчиняются вам. Вы использовали какую-то магию перед тем, как вошли в помещение.
– А если и так, то что же? – Желтый арахнид вылез из снежно-белых волос Квентл и переполз на ее плечо. Она не обратила на него внимания. – Ллос учит, что хитрость и сила должны побеждать глупость и слабость. Однако ты сама видела результат, он является выражением ее воли. А теперь давай поговорим о твоем будущем.
Дирсинил проглотила комок в горле:
– Вы обещали пощадить меня.
– Обещала, я помню, – улыбаясь, отозвалась Квентл. – В отличие от некоторых, мы, Бэнры, обычно держим свое слово. Честная репутация, безусловно, способствует пониманию. Однако я никогда не говорила, что не накажу тебя.
– Я понимаю. Конечно, я приму любое наказание, какое вы посчитаете соответствующим моему проступку.
– А точнее, твоему преступлению. Тогда как насчет этого? Мы тебе отрубим еще восемь пальцев и отрежем язык.
Дирсинил решила, что ослышалась:
– Вы шутите?!
– О нет. Я точно знаю, что заговор против меня организовала ты, и хочу быть уверена, что впредь ты не сможешь строить козни, или творить магию, или хвататься за оружие. Разумеется, это не позволит тебе продолжать обучение в Арак-Тинилите, хотя и по возвращении домой я на твоем месте не стала бы рассчитывать на очень горячий прием. Вряд ли Мез'Баррис Армго заинтересуется увечной и совершенно бесполезной дочерью. Она может даже посчитать тебя обузой и приказать убить или держать под замком.
Взбешенная, перепуганная Дирсинил бросилась вперед, но удар нанести не сумела. Сильные руки схватили ее сзади, и что-то очень тяжелое опустилось на ее голову.
– Мы забираем ее, наставница, – доложила Квейв.
– Благодарю вас. Отведите ее в палату искуплений и надежно охраняйте.
– Да, наставница, – поклонилась жрица, – я полагаю, вы сами исполните наказание.
– Я бы с удовольствием, – с сожалением произнесла Бэнр, – но у меня есть неотложное дело. Так что можешь сделать это сама. Повеселись, потренируйся. Только смотри, чтобы она не умерла. Когда у наказываемого удаляют язык, он может захлебнуться собственной кровью.
Фарон развалился в кресле, наслаждаясь тем, как цирюльник массирует ему голову, втирая укрепляющее средство. Конечно, это не полный массаж тела, но все же успокаивает неплохо.
Цирюльник без умолку болтал, а маг время от времени откликался общими фразами: «В самом деле? Несомненно» – или просто хмыкал, по сути не слушая его. Впрочем, он подозревал, что так всегда вели себя все клиенты парикмахерских.
Палатка цирюльника, благоухающая мазями, притираниями, стояла с открытой дверью, и было гораздо интереснее наблюдать за происходящим на базаре. Квохчущая кура, каких доставляли из Верхнего Мира, пробежала мимо, а за ней несся простолюдин. Наверное, лавочник, продавший парню эту птицу, обещал, что она будет нестись долгие годы, хотя на самом деле в Подземье этого не происходило. Художник-портретист с изумительной скоростью заполнял холст волшебной кистью. Мастер-оружейник тыкал рапирой в костлявого кобольда с заткнутым ртом, демонстрируя заказчику остроту клинка.
Через дорогу у палатки с играми околачивался Рилд. Плотно завернувшись в плащ с низко надвинутым капюшоном, с Дровоколом, прикрытым волшебством Фарона, Мастер стоял над доской с игрой сава, размышляя, как лучше расставить ониксовые и сердоликовые фишки.
Вдруг за порогом цирюльни стало что-то происходить. Народ начал толкаться, прижимаясь к стенам, освобождая середину прохода. Все взгляды были обращены на север, а вороватого вида простолюдин в лохмотьях заспешил в южном направлении.
Рилд медленно прохаживался у самой палатки, поглядывая туда же, куда смотрели все, а потом еле заметно кивнул Фарону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51