– …но боюсь, что кое-кто из драконов не знает. Мы – гордая и независимая раса. Просить, чтобы мы смиренно согласились сковать себя цепями магии? Найти бы другой способ осуществить идею Нексуса…
– Я пробовал, – сказал Ларет, обводя взглядом собрание. – Благородные драконы, у меня нет злых намерений по отношению к кому-либо из вас, у меня нет планов вознестись еще выше. Когда нагрянет беда, кто-то должен ее предотвратить, вот моя единственная цель… Прошу вас довериться мне, пока мы не переживем трудные времена. Потом, я обещаю вам, мы пойдем каждый своим путем, такие же свободные как раньше. Если вы потребуете, я дам клятву отречься от престола в тот день, когда золотые драконы изберут вместо меня другого Короля Справедливости.
– Никто не стремится свергнуть тебя, – сказал Улреель, – но Тамаранд прав. Твой план нас тревожит. У нас бесчисленное множество врагов – дьявольские ветви нашей расы, существа, для которых нет большего удовольствия, чем уничтожить нас. Если они обнаружат нас беспомощными, да еще всех вместе…
– Я же сказал вам, – взревел Ларет, голубые и желтые всполохи пламени заиграли между его огромных клыков и на раздвоенном языке, – мы защитим убежища. Разве не ясно?
Бронзовые были самыми воинственными из всех металлических драконов. Иногда, если подворачивался случай и плата была щедрая, они служили в войсках у людей. И Улреель был возмущен тем, что его прервали и обвинили в тупости. Он расправил крылья и уперся лапами в скалу, готовясь к прыжку, а его длинная шея вздулась, словно он вот-вот выплюнет огонь или ядовитый газ.
Но, подавив вспышку гнева, он прорычал:
– Я понял все, что ты сказал. И мне также известна твоя репутация мудреца. Но всем свойственно ошибаться.
– Конечно, – сказал Ларет. – К счастью, в этот безрадостный час у меня есть кое-что получше моего бедного разума. У меня есть сны, которые мне посылают боги. Видения, открывшие мне, что магическая формула Нексуса – единственный путь. Иначе в приступе дикой ярости мы разрушим города людей и уничтожим маленький народ. Мы будем учинять массовые убийства, пока земля не покраснеет отих крови. Может статься, мы перебьем их всех. Вы этого хотите?
К концу речи голос короля сорвался и перешел во всхлип, как будто резня, о которой он говорил, уже началась. Он славился своей невозмутимостью и чувством собственного достоинства не меньше, чем мудростью, и такое проявление чувств произвело сильное впечатление на собравшихся драконов. На смену недоверию и возмущению пришли благоговейный трепет и решимость.
– Друг мой, – сказала Хаварлан, – мы знаем друг друга многие столетия, и я никогда не видела, чтобы ты совершил недостойный поступок или избрал неразумный образ действий. Если ты говоришь, что это единственный выход, Когти Справедливости помогут тебе чем смогут.
– Благодарю тебя, – Ларет изогнул шею, чтобы взглянуть на золотых драконов, сидевших внизу. – Надеюсь, я могу также положиться и на лордов.
– Конечно, Ваше Великолепие, – отвечал Тамаранд, поколебавшись. – Мы все ждем ваших приказаний.
Шатулио фыркнул и прошептал:
– Ну, значит, все. Если золотые и серебряные объединились, они заткнут глотки всем остальным.
Может, он был прав. Обсуждение затянулось еще на два часа, но, в конце концов почти все, хотя и неохотно, согласились с планом Ларета.
Кара подумала, что ей следовало бы сделать то же самое. Многие из этих драконов являлись старейшинами, некоторые – уже тысячу лет. Конечно, мудрость, которой обладала Кара, не шла в сравнение с их мудростью. Кроме того, ее чешуя не блестела, как металл. Она была здесь чужой. Золотые драконы и другие принимали ее как одну из дальних сородичей, но вряд ли хоть кому-то действительно было важно ее мнение.
И всеже Каре необходимо было высказаться. После всех этих ночных кошмаров!
– Ваше Великолепие! – начала она.
Подозревая неладное, Шатулио бочком отодвинулся от нее.
Ларет повернулся в ее сторону:
– Прости меня, дочь песен. Я знаю многих из собравшихся здесь, но тебя я прежде не встречал.
– Меня зовут Карасендриэт, и я хочу спросить: что является причиной безумия? Вы можете сказать? Или Нексус, знающий много тайн?
Ларет кивнул дракону-колдуну, приглашая его ответить на вопрос.
– Боюсь, никто не знает разгадки этой тайны, – сказал Нексус.
– Если мы так мало знаем, – продолжала Кара, – то можем ли мы быть уверены, что будем спать только до тех пор, пока это не закончится? А если от жажды и голода силы покинут нас?
– Чепуха, – сказал Ларет. – Безумие уже проникло в твои мысли, заставляя тебя бояться того, что никогда не произойдет.
– Ты сам сказал, бешенство будет хуже, чем когда-либо. Может, оно охватит нас и никогда уже не отпустит.
– Мои сны говорят, что этого не случится.
– У меня свои ночные кошмары, – сказала Кара, – и собственные предчувствия, они и здравый смысл указывают другой путь. Почему бы не атаковать этот недуг, как мы сделали бы с любым другим нашим врагом? Почему не отыскать причину, не определить лечение и не избавиться от безумия раз и навсегда?
Она надеялась, что, когда она закончит, ее поддержат, но все молчали. Драконы просто уставились на нее.
Затем Ларет сказал:
– Это не болезнь, а слабость, присущая драконам. Сколько мы себя помним, мы всегда страдали от приступов безумия, а наши злобные сородичи даже еще больше им подвержены.
– Подозреваю, – сказал Нексус, – что бешенство является необходимым условием нашей связи с силами космоса, которая у нас теснее, чем у других форм жизни.
– Но точно ты не знаешь, – сказала Кара. – А если ты ошибаешься? Что, если можно найти лекарство?
– Если и так, – сказал маг, – вряд ли это получится за то недолгое время, которое нам осталось провести в ясном сознании.
– И потому, – сказал Ларет, – мы даже не будем пытаться. Не сейчас. И так трудно было убедить всех объединиться. Некоторые будут сомневаться в чистоте наших намерений или в своей гордыне уверуют, что способны противостоять бешенству. Решив, что Нексус найдет средство, они будут сопротивляться еще сильнее.
– А что делать с красными, черными, синими, белыми и зелеными? – спросила Кара. – Они-то точно не подчинятся тебе и лордам, а ведь они тоже впадут в бешенство, если их не остановить. Подумай, какой вред они могут нанести миру!
– Маленький народ должен противостоять им как может, – сказал король.
– Людям и раньше приходилось сталкиваться с подобными бедствиями, – сказала Хаварлан.
– Но это будет худшее бедствие, – сказала Кара, – к тому же люди разобщены, и их сейчас гораздо меньше. Некоторые области до сих пор еще не восстановились после столкновения с сахуагином. В Кормире только что закончилась гражданская война. На побережье Лунного Моря, там, где мой дом, постоянно возникают мелкие распри…
– Хватит! – прогремел Ларет, из его пасти вырвалось яркое пламя, и Кара подумала, что он сейчас на нее набросится. – Я терпеливо слушал твои фантазии и развеивал твои заблуждения. Теперь тебе пора послушаться тех, кто старше, мудрее и сильнее тебя.
Кара поникла головой, подчинившись приказу, и, пока шло обсуждение, не произнесла больше ни слова.
Когда собрание завершилось, Шатулио полетел на юго-восток, вдоль Галенитов, окружавших Лунное Море. Поспешив за ним вдогонку, Кара несколько раз окликнула его, но он не остановился. Возможно, медный дракон плохо слышал, что несвойственно их расе, но даже если так, это сильно озадачило Кару, и она почти потеряла веру в силу своего голоса.
Что ж, если он ее услышал, необходимо было просто догнать его. Кара вытянула шею, чтобы сопротивление воздуха было меньшим, и, что есть силы хлопая крыльями, понеслась вперед.
Вскоре она уже была настолько близко, что могла различить красновато-коричневые чешуйки на его спине. Кара позвала еще раз, но Шатулио не оглянулся. Нет, конечно, он слышал ее, он просто ее проигнорировал.
Если он решил не иметь с ней дела, бессмысленно было лететь за ним. Но такая неучтивость и грубость раздосадовали Кару, особенно после того, как Ларет поставил ее на место, гнев кипел у нее в душе, хотелось плюнуть вслед Шатулио огнем. И чтобы заставить его хотя бы признать ее существование, Кара полетела еще быстрее. Долго такую гонку она бы не выдержала, но ей это было необходима.
Кара догнала медного дракона и схватила его за хвост. Раздался неприятный чмокающий звук.
И, сопровождаемое звуком испускания газов, наружу вырвалось зловоние, как от тухлых яиц. Зажав нос, Кара отпрянула назад. Позади нее раздался смех. Она повернулась и увидела настоящего Шатулио, сидящего на скале. Значит, он послал вместо себя фантома.
Кара плавно развернулась в воздухе, сложила крылья и опустилась рядом с Шатулио на холодный снег, покалывавший лапы и хвост.
– Твои проказы когда-нибудь иссякнут? – спросила она.
– Надеюсь, что нет, – сказал Шатулио. – Здравствуй еще раз, Карасендриэт. Что у тебя науме?
– Я хочу обсудить с тобой собрание.
– Как будто мы и так не проторчали там слишком долго.
– Судя по тому, что ты там ворчал, ты разделяешь мои взгляды, – сказала Кара. – Что же ты не объявил об этом во всеуслышание?
Шатулио кивнул своей заостренной головой, увенчанной длинными, разветвленными рогами.
– Когда это золотые и серебряные слушали медных? – спросил он.
– Значит, тысо мной согласен?
– Выходит, что да. Мне не очень-то хочется, чтобы золотой дракон погрузил меня в сон на сколько ему заблагорассудится. Что, если это только предлог, чтобы разграбить наши клады и осквернить наши бесчувственные тела? – Он ухмыльнулся, – Хорошо, признаю, на самом деле я в это не верю, но меня не убедили. Его Излишество оказался вовсе не таким невозмутимым и богоподобным, как говорят легенды.
– Наверное, – сказала Кара, – он разволновался из-за того, что должно произойти. Если бы мы были мудрее, это показалось бы нам более убедительным. Большинство драконов, кажется, именно так все и восприняли. И все же мы с тобой единодушны.
– Это ничего не значит, если не придумать ничего получше. Я, может, и не хочу подчиняться заклинанию Нексуса, но убивать и пожирать людишек я тоже не желаю. У меня от них несварение.
Кара неодобрительно посмотрела на него, но потом решила, что это была очередная шутка.
– Поскольку они спорили открыто, – сказала она, – я обратила внимание на тех, кто был раздражен и рассержен больше других. И на тех, кто мог бы выступить в мою поддержку, не считай они, как и ты, что это напрасный труд.
– Таких я тоже заметил.
– Мы могли бы объединиться в тайное сообщество, чтобы изучить, что такое бешенство и как с ним справиться.
– Это задача не из легких. Такое даже Нексусу не по зубам.
– А он разве пробовал? – спросила Кара. – Мы столетиями жили под угрозой подобных вспышек и до сего дня не знаем способа избавиться от бешенства.
– Может, ты знаешь, с чего начать?
– Еще нет, – признала она. – Но мы – змеи. У каждого из нас острый ум и запас сакрального знания. Что плохого в том, чтобы вместе изучить неведомое явление? Если наши усилия ни к чему не приведут, тогда мы просто удалимся в убежища, как предложил Ларет.
– А если мы найдем разгадку, то выставим этих заносчивых золотых и серебряных полными болванами, – засмеялся Шатулио. – Мне нравится ход твоих мыслей, певчая птичка. Давай так и сделаем.
Глава восьмая
14-е Хаммера, год Бешеных Драконов
Последние листья опали с деревьев, и с севера пришли метели. Один год умер, начался другой. Кару мучила жажда крови, в ней не утихало стремление к насилию. Иногда такое происходило с ней, даже если она была в человеческом облике, который она принимала, когда требовали обстоятельства.
Изо всех сил сопротивляясь приступам помешательства, Кара и Шатулио собрали драконов, разделявших их взгляды. Были высказаны самые противоречивые мнения. Каре многие гипотезы казались невероятными или абсурдными, симптомом повреждения ума. Некоторые драконы говорили так сбивчиво и туманно, что она вообще с трудом их понимала. И хотя собратья передали все полномочия ей, она не препятствовала ни одному расследованию из тех, что заставляли отправляться в отдаленные уголки Фаэруна. Они ничего не знали о беде, которая им угрожает. Оставалось искать неведомое на ощупь в темноте.
Эти поиски были столь отчаянными, сколь и тщетными, напрасно один за другим возвращались драконы и докладывали о своих неудачах. Но однажды ночью в Мелвонте, обнесенном стенами поселении кузнецов и торговцев на северном берегу Лунного Моря, Кара почувствовала, что ее что-то угнетает. Она запела, ее голос эхом отдавался в небольшой мансарде, где она остановилась. На этот раз даже музыка не могла ее приободрить. Кара уже было сдалась, легла на кровать с продавленным соломенным матрасом, укрылась тонким одеялом, надеясь забыться на несколько часов спасительным сном, как вдруг тлеющие в камине угли затрещали и вспыхнули ярким пламенем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44