Здания, когда-то пригодные для жилья, теперь полностью обветшали. Целые кварталы выглядели заброшенными и были окружены баррикадами мусора. Казалось, что их построили для того, чтобы удержать тех, кто внутри, а не запретить входить кому-то снаружи. Еще удивительнее было то, что я нигде не увидел детей.
Фонари в этой части города были снесены, сбиты выстрелами или просто отключены, поэтому улицы освещались небольшими кострами. Нелепость этих костров в жаркий день посреди пустыни усугублялась облаками жирного дыма, который висел низко, захваченный панелями Затмения, откуда, словно закопченные опухоли, свисали скваттерские гнезда. Они не могли быть обитаемы в серьезном смысле слова, и тем не менее сверху на нас смотрели бесцветные лица.
Очередной пассажир, входя, толкнул меня, и я почувствовал, как бумажник выскользнул из заднего кармана моих джинсов. Прежде чем вор успел миновать Бата, я выдернул «крайт» и ткнул стволом ему в затылок.
– Раз ты взял мой бумажник, можешь прихватить в придачу и это. Тебе целиком или частями?
Человек с усилием сглотнул, повернулся и попытался улыбнуться, обнажив щербатые зубы.
– Прошу прощения, я стараюсь исправиться. В самом деле. – Он протянул мне бумажник, и я его взял.
Вор попробовал протиснуться мимо Бата, но Ват остановил его и сгреб за правую руку.
– Ты должен заплатить пошлину.
– Пошлину?
– Пошлину. – Лицо Бата утратило всякое выражение, глаза потемнели. – Какой у тебя" любимый палец?
– Ч-что?
– Ответ неверный. – Мускулы на плече и руке Бата вздулись, и он вздернул воришку вверх и ударил запястьем о крышу автобуса. Пальцы сломались, словно сухие макаронины. – Ну вот, теперь ты исправлен.
Человек вскрикнул, но страх заставил его замолчать.
Прижимая сломанную руку к груди, он, спотыкаясь, побрел в заднюю часть салона, где парни заставили его сделать со всеми "дай пять", изо всех сил ударяя ладонями по искалеченной руке, и только потом пропустили к сиденью.
– Спасибо, пожалуй.
Бат кивнул:
– Ты быстрый. Хорошо.
Я уловил в его голосе уважение, и это меня порадовало. Вместе с тем мне не понравилось, что мне приятно уважение "'ого, кто способен так легко и небрежно сломать руку человеку, который ему ничего не сделал. Впрочем, поразмыслив, я подумал, что Бат, вероятно, истовый католик и, как таковой, попросту подверг вора наказанию за нарушение заповеди "не укради". Бат в своем роде был на удивление последователен, и я хорошо мог представить, как после каждого боя он самым искренним образом исповедуется и, может быть, даже кается.
Автобус остановился в квартале от места нашего назначения. Нэтч вышла первой и уверенно направилась через улицу к четырем парням, сшивающимся на углу.
На всех четверых были куртки с черным кругом на спине и надписью «Плэттермен». Увидев Нэтч, они начали охорашиваться, двигаясь как ленивые змеи. На меня они воззрились с подозрением, пытаясь понять, т© ли я переодетый полицейский, то ли потенциальная жертва. Потом из автобуса вышел Бат, и они сразу насторожились.
Нэтч провела с одним из парней сложный ритуал приветствия, состоящий из постукивания кулаками, шлепков ладонями и тычков, а потом подозвала меня.
– Кейнмен, это Зингер. Он получил на всю катушку и сидел во Флоренсе, а потом дал тягу и прибился сюда.
Зингер, долговязый и вялый чернокожий парень, не вынимал рук из карманов.
– Кейн. Это вроде как леденцы "Кенди кейл"?
Я пожал плечами.
– Я ничуть не сладкий, и языком меня не слизнешь, так что, наверное, нет. Просто Кейн – или Кейни.
– Вроде как убийца, – спокойно добавил Бат.
Зингер оглядел меня сверху донизу и глумливо ухмыльнулся.
– Чего ему, Нэтч?
– Он хочет засвидетельствовать уважение покойному.
Парень задумался, а потом медленно кивнул и повернулся к своему приятелю с красной повязкой на голове.
– Бак вас проводит.
– Ладно.
Зингер схватил Нэтч за плечо.
– Если что случится…
С быстротой атакующей кобры Бат перехватил его запястье и сжал так, что пальцы раскрылись, как лепестки цветка. Нэтч повернулась и погладила Бата по свободной руке.
– Все в порядке, Бат, никто не пострадал.
– Пока что. – Бат улыбнулся жуткой улыбкой, показав крепкие, острые зубы. – Ты был на самом краешке, Зингер. – Он выпустил его руку. – Скажи ей спасибо.
Уличный босс отдернул руку, но не подал и виду, что ему больно.
– Милашка, налей этому малому брома или чего похожего. Ему надо остыть. Бак, веди.
Бак был поменьше ростом и покоренастее Зингера, во. Двигался расхлябанно, словно у него вместо мускулов!были резиновые ленты. Он не говорил ни слова и брел ленивой походкой, словно не имел к нам никакого отношения. Его окликали, а он подмигивал, свистел или ухал в ответ, но ни разу не сказал ничего членораздельного.
Бокстон выглядел в полном соответствии со своим названием. Передвижные дома и обычные здания громоздились в ужасающем беспорядке, образуя кучи, порой почти достигающие Застывшей Тени. Замусоренные переулки между трейлерами превращали Бокстон в крысиный садок, полный кривых тропинок и тупиков. Там, где переулки были достаточно широки, чтобы могла протиснуться машина, они то и дело петляли с целью затруднить продвижение и превратить любой автомобиль, особенно полицейский, в ловушку.
Бак провел нас в один из самых нижних трейлеров.
Мы вошли не постучавшись, и Бак даже не подал виду, что заметил семью, сгрудившуюся в задней части дома.
В тусклом сиянии телевизионного экрана мелькнули лица с приоткрытыми ртами – на нас никто не обращал внимания. Дед, сидящий в кресле-качалке, потягивал пиво, почесывал живот сквозь заляпанную чем-то футболку. Мать и старшая дочь качали на коленях детей, а двое ребят помладше сидели на полу так близко к телевизору, что я видел только их глаза.
Единственной искрой жизни в них было отражение телеэкрана. На обшарпанной плите стояли кастрюли с чем-то засохшим – рисом или бобами, но ели это, по-моему, в основном крысы. Корки от пиццы и заляпанные жиром коробки были набросаны на откидном столике, прикрепленном к стене. Из крана сочилась в раковину ржавая вода, оставляя рыжие пятна на пластиковых тарелках.
Трейлер насквозь провонял несвежим пивом и человеческим потом, но возле раковины в пятнах ржавчины вонь перешибал другой запах – острый и не менее омерзительный запах плесени, словно мех, облепившей тарелки, кран и сливную трубу.
Мы прошли через внутренний дворик. Бак прислонил к куче мусора алюминиевую лесенку и полез сквозь дыру в днище другого трейлера. За ним последовала Нэтч, потом я, а Бат прикрывал тылы. Если бы не густой дым и не бабка вместо деда, я мог бы поклясться, что мы вернулись в трейлер, лежащий ниже.
Таким образом мы миновали еще четыре трейлера, и везде было одно и то же. Если бы хомяки каким-то образом выросли до человеческих размеров, они бы чувствовали себя уютно в таких жилищах – и почти повсюду пол был словно заранее устлан слоем газет.
Бак провел нас через туннель, проходящий под автострадой, и узкой тропинке, которая упиралась в дыру в изгороди Гринвудского кладбища. Здесь, в самом сердце Бокстона, трейлеры были поставлены всего в два яруса и выглядели очень неплохо. Здесь явно жили местные лидеры и, судя по всему, чувствовали себя довольно уютно.
Они устроили водопровод из дренажной системы кладбища и, похоже, подключили электричество, присоединившись прямо к солнечным батареям над головой.
Бак остановился и показал нам на мавзолей, встроенный в искусственный холм. На табличке я прочитал имя – "Фримен".
– Внутри, ребята, вы найдете то, что вам нужно.
Пройдя через темный проем и спустившись на две ступеньки, мы оказались в небольшой комнате с брезентовой раскладушкой в углу. На донышке перевернутой банки из-под кофе горела небольшая свеча. Рядом, подложив под поясницу подушку, сидел, опираясь спиной на бетонную стену, чернокожий старик. В узловатых руках он держал дешевую книжку с оторванной обложкой. Снаружи доносился рев легковых автомобилей и грузовиков, мчащихся по автостраде.
Старик поднял очки на лоб и, мигая, взглянул на нас.
– Кто вы такие? – Он заложил страницу открыткой и убрал книжку.
Нэтч опустилась на колени и оперлась спиной о раскладушку. Бат устроился возле двери, а я остался стоять в тени, в ногах раскладушки. Нэтч послала старику умильнейшую улыбку и, немного помедлив, ответила:
– Мы здесь для того, чтобы спросить о Неро Лоринге.
Костапан медленно покачал головой:
– Знать не знаю никаких мистеров Лорингов.
Я присел на корточки. Наши головы оказались на одном уровне, и старик инстинктивно подтянул колени к себе.
– Я понимаю, что у вас нет причин доверять нам, но нам известно, что вы хорошо знали Лоринга. Вы были его первым служащим, и он присутствовал на обеде по случаю вашей отставки. – Я ткнул большим пальцем в сторону Бата. – Вам знаком мистер Кабат, и вы знаете, что он не пришел бы сюда, если бы мы собирались причинить вам вред. Прошу вас, это очень важно.
Голос старика утратил акцент необразованного человека:
– Сынок, я же ни черта о тебе не знаю. А Бат просто дерется за деньги, я видел его на арене. Ему и горя нет, что со мной станет. Нэтч я встречал здесь, но она не из Бокстона. Ты, на мой взгляд, похож на служащего «Лорики». А теперь, если вам нечем меня переубедить, я хочу почитать спокойно.
Я кивнул и сложил руки на коленях.
– Скажу напрямик: понятия не имею почему, но двое служащих «Лорики» по приказу Нерис Лоринг пытались меня убрать. Полагаю, если бы кто-то нашел ее отца и сохранил ему жизнь, ей бы это не слишком понравилось. Мне хотелось бы это сделать. Мне хотелось бы сделать многое.
– Вы его не найдете. Никто не найдет. – Костапан криво усмехнулся, и на его лице появилось отстраненное выражение, словно он припоминал что-то далекое. – Даже я не знаю, где сейчас Неро.
В этот момент я заметил странный красный отблеск в его левом глазу.
– Бак, – крикнул я, – сюда, скорее!
– Чего те… а-а-а-х!
Бак перекрыл своим телом луч прицельного лазера, отражение которого я увидел в глазу Костапана. Казалось, его сбил с ног звук выстрела, а не пуля. Бак скатился по ступенькам и растянулся на полу. На спине, с левой стороны, в его куртке была маленькая дырочка, и черная жижа уже начала растекаться под телом.
Костапан скрючился и подхватил Нэтч. Он свалил ее на раскладушку, и сам убрался с линии огня. Тем временем я взлетел по ступенькам, выскочил наружу и откатился вправо. Вскочив на ноги, я отпрыгнул назад, одновременно выхватывая "крайт".
Наверху, на пешеходном мостике через автостраду, я увидел голого по пояс парня с обесцвеченными волосами. Он подхватил винтовку и рысцой побежал к фургону «фольксваген». Под вопли жителей я взбежал на небольшой холмик, повернул на два оборота лимб прицела, упал на колено, сдвинул предохранитель и поймал на мушку снайпера как раз в тот момент, когда он швырнул винтовку в раздвижные двери фургона.
Я нажал на собачку. Снайпер ткнулся головой вперед, но на таком расстоянии у меня не было уверенности, упал ли он потому, что пуля свистнула у него над головой, или оттого, что она ударила ниже, в затылок. Я выстрелил еще дважды, разбил правое зеркало заднего вида и продырявил дверь, но фургон рванулся с места так, что задымились покрышки, и исчез в потоке непрерывно сигналящих автомобилей.
Я поднялся на ноги. У подножия холмика стоял Бат, оценивая взглядом расстояние от меня до автомобиля.
Он кивнул и слегка усмехнулся. Нэтч и Костапан вышли из склепа. На руках, рубашке и рыжевато-коричневых штанах старика была кровь.
– Эти сукины дети пытались меня убить.
Я взглянул на него.
– Вас? – Я стволом пистолета обвел зону обстрела, видимую с автострады. – Это были "Арийские Воины", и они, я думаю, искали любую мишень. Увидели снаружи Бака и решили его шлепнуть. К счастью, я заметил луч лазера. Двигайся Бак чуть быстрее, он мог бы добраться до укрытия.
Костапан вытер руки о штаны.
– Может статься, так и было, как ты говоришь.
– Может. А теперь скажите мне, зачем кому-то желать вашей смерти? – Я сунул «крайт» в наплечную кобуру. – Вы же сказали, что не знаете, где Неро Лоринг.
Плечи старика опустились, и внезапно он показался старше своего возраста.
– Нэтч, поди принеси мою книжку. У меня там открытка, на которой то место, куда мы ездили рыбачить.
Она не подписана, и ничего на ней нет, но я знаю, что она от Неро. Он жив и здоров.
– Вы думаете, он там?
Костапан покачал головой.
– Об этом месте все знают. Если Нерис хотела его убить, она бы его там нашла. Нет, он не там. – Фил взял книгу у Нэтч и вытащил открытку. – Но здесь почтовый штамп «Седона». Там живет много отставников. Хорошенькое местечко. Самое большое, что я могу вам сказать, так это, что он может быть там.
– Спасибо. – Я спустился с холмика. – Мне кажется, вам стоит поехать с нами и побеседовать с Хэлом Гарретом насчет другого жилья. «Плэттермены» вам не защита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Фонари в этой части города были снесены, сбиты выстрелами или просто отключены, поэтому улицы освещались небольшими кострами. Нелепость этих костров в жаркий день посреди пустыни усугублялась облаками жирного дыма, который висел низко, захваченный панелями Затмения, откуда, словно закопченные опухоли, свисали скваттерские гнезда. Они не могли быть обитаемы в серьезном смысле слова, и тем не менее сверху на нас смотрели бесцветные лица.
Очередной пассажир, входя, толкнул меня, и я почувствовал, как бумажник выскользнул из заднего кармана моих джинсов. Прежде чем вор успел миновать Бата, я выдернул «крайт» и ткнул стволом ему в затылок.
– Раз ты взял мой бумажник, можешь прихватить в придачу и это. Тебе целиком или частями?
Человек с усилием сглотнул, повернулся и попытался улыбнуться, обнажив щербатые зубы.
– Прошу прощения, я стараюсь исправиться. В самом деле. – Он протянул мне бумажник, и я его взял.
Вор попробовал протиснуться мимо Бата, но Ват остановил его и сгреб за правую руку.
– Ты должен заплатить пошлину.
– Пошлину?
– Пошлину. – Лицо Бата утратило всякое выражение, глаза потемнели. – Какой у тебя" любимый палец?
– Ч-что?
– Ответ неверный. – Мускулы на плече и руке Бата вздулись, и он вздернул воришку вверх и ударил запястьем о крышу автобуса. Пальцы сломались, словно сухие макаронины. – Ну вот, теперь ты исправлен.
Человек вскрикнул, но страх заставил его замолчать.
Прижимая сломанную руку к груди, он, спотыкаясь, побрел в заднюю часть салона, где парни заставили его сделать со всеми "дай пять", изо всех сил ударяя ладонями по искалеченной руке, и только потом пропустили к сиденью.
– Спасибо, пожалуй.
Бат кивнул:
– Ты быстрый. Хорошо.
Я уловил в его голосе уважение, и это меня порадовало. Вместе с тем мне не понравилось, что мне приятно уважение "'ого, кто способен так легко и небрежно сломать руку человеку, который ему ничего не сделал. Впрочем, поразмыслив, я подумал, что Бат, вероятно, истовый католик и, как таковой, попросту подверг вора наказанию за нарушение заповеди "не укради". Бат в своем роде был на удивление последователен, и я хорошо мог представить, как после каждого боя он самым искренним образом исповедуется и, может быть, даже кается.
Автобус остановился в квартале от места нашего назначения. Нэтч вышла первой и уверенно направилась через улицу к четырем парням, сшивающимся на углу.
На всех четверых были куртки с черным кругом на спине и надписью «Плэттермен». Увидев Нэтч, они начали охорашиваться, двигаясь как ленивые змеи. На меня они воззрились с подозрением, пытаясь понять, т© ли я переодетый полицейский, то ли потенциальная жертва. Потом из автобуса вышел Бат, и они сразу насторожились.
Нэтч провела с одним из парней сложный ритуал приветствия, состоящий из постукивания кулаками, шлепков ладонями и тычков, а потом подозвала меня.
– Кейнмен, это Зингер. Он получил на всю катушку и сидел во Флоренсе, а потом дал тягу и прибился сюда.
Зингер, долговязый и вялый чернокожий парень, не вынимал рук из карманов.
– Кейн. Это вроде как леденцы "Кенди кейл"?
Я пожал плечами.
– Я ничуть не сладкий, и языком меня не слизнешь, так что, наверное, нет. Просто Кейн – или Кейни.
– Вроде как убийца, – спокойно добавил Бат.
Зингер оглядел меня сверху донизу и глумливо ухмыльнулся.
– Чего ему, Нэтч?
– Он хочет засвидетельствовать уважение покойному.
Парень задумался, а потом медленно кивнул и повернулся к своему приятелю с красной повязкой на голове.
– Бак вас проводит.
– Ладно.
Зингер схватил Нэтч за плечо.
– Если что случится…
С быстротой атакующей кобры Бат перехватил его запястье и сжал так, что пальцы раскрылись, как лепестки цветка. Нэтч повернулась и погладила Бата по свободной руке.
– Все в порядке, Бат, никто не пострадал.
– Пока что. – Бат улыбнулся жуткой улыбкой, показав крепкие, острые зубы. – Ты был на самом краешке, Зингер. – Он выпустил его руку. – Скажи ей спасибо.
Уличный босс отдернул руку, но не подал и виду, что ему больно.
– Милашка, налей этому малому брома или чего похожего. Ему надо остыть. Бак, веди.
Бак был поменьше ростом и покоренастее Зингера, во. Двигался расхлябанно, словно у него вместо мускулов!были резиновые ленты. Он не говорил ни слова и брел ленивой походкой, словно не имел к нам никакого отношения. Его окликали, а он подмигивал, свистел или ухал в ответ, но ни разу не сказал ничего членораздельного.
Бокстон выглядел в полном соответствии со своим названием. Передвижные дома и обычные здания громоздились в ужасающем беспорядке, образуя кучи, порой почти достигающие Застывшей Тени. Замусоренные переулки между трейлерами превращали Бокстон в крысиный садок, полный кривых тропинок и тупиков. Там, где переулки были достаточно широки, чтобы могла протиснуться машина, они то и дело петляли с целью затруднить продвижение и превратить любой автомобиль, особенно полицейский, в ловушку.
Бак провел нас в один из самых нижних трейлеров.
Мы вошли не постучавшись, и Бак даже не подал виду, что заметил семью, сгрудившуюся в задней части дома.
В тусклом сиянии телевизионного экрана мелькнули лица с приоткрытыми ртами – на нас никто не обращал внимания. Дед, сидящий в кресле-качалке, потягивал пиво, почесывал живот сквозь заляпанную чем-то футболку. Мать и старшая дочь качали на коленях детей, а двое ребят помладше сидели на полу так близко к телевизору, что я видел только их глаза.
Единственной искрой жизни в них было отражение телеэкрана. На обшарпанной плите стояли кастрюли с чем-то засохшим – рисом или бобами, но ели это, по-моему, в основном крысы. Корки от пиццы и заляпанные жиром коробки были набросаны на откидном столике, прикрепленном к стене. Из крана сочилась в раковину ржавая вода, оставляя рыжие пятна на пластиковых тарелках.
Трейлер насквозь провонял несвежим пивом и человеческим потом, но возле раковины в пятнах ржавчины вонь перешибал другой запах – острый и не менее омерзительный запах плесени, словно мех, облепившей тарелки, кран и сливную трубу.
Мы прошли через внутренний дворик. Бак прислонил к куче мусора алюминиевую лесенку и полез сквозь дыру в днище другого трейлера. За ним последовала Нэтч, потом я, а Бат прикрывал тылы. Если бы не густой дым и не бабка вместо деда, я мог бы поклясться, что мы вернулись в трейлер, лежащий ниже.
Таким образом мы миновали еще четыре трейлера, и везде было одно и то же. Если бы хомяки каким-то образом выросли до человеческих размеров, они бы чувствовали себя уютно в таких жилищах – и почти повсюду пол был словно заранее устлан слоем газет.
Бак провел нас через туннель, проходящий под автострадой, и узкой тропинке, которая упиралась в дыру в изгороди Гринвудского кладбища. Здесь, в самом сердце Бокстона, трейлеры были поставлены всего в два яруса и выглядели очень неплохо. Здесь явно жили местные лидеры и, судя по всему, чувствовали себя довольно уютно.
Они устроили водопровод из дренажной системы кладбища и, похоже, подключили электричество, присоединившись прямо к солнечным батареям над головой.
Бак остановился и показал нам на мавзолей, встроенный в искусственный холм. На табличке я прочитал имя – "Фримен".
– Внутри, ребята, вы найдете то, что вам нужно.
Пройдя через темный проем и спустившись на две ступеньки, мы оказались в небольшой комнате с брезентовой раскладушкой в углу. На донышке перевернутой банки из-под кофе горела небольшая свеча. Рядом, подложив под поясницу подушку, сидел, опираясь спиной на бетонную стену, чернокожий старик. В узловатых руках он держал дешевую книжку с оторванной обложкой. Снаружи доносился рев легковых автомобилей и грузовиков, мчащихся по автостраде.
Старик поднял очки на лоб и, мигая, взглянул на нас.
– Кто вы такие? – Он заложил страницу открыткой и убрал книжку.
Нэтч опустилась на колени и оперлась спиной о раскладушку. Бат устроился возле двери, а я остался стоять в тени, в ногах раскладушки. Нэтч послала старику умильнейшую улыбку и, немного помедлив, ответила:
– Мы здесь для того, чтобы спросить о Неро Лоринге.
Костапан медленно покачал головой:
– Знать не знаю никаких мистеров Лорингов.
Я присел на корточки. Наши головы оказались на одном уровне, и старик инстинктивно подтянул колени к себе.
– Я понимаю, что у вас нет причин доверять нам, но нам известно, что вы хорошо знали Лоринга. Вы были его первым служащим, и он присутствовал на обеде по случаю вашей отставки. – Я ткнул большим пальцем в сторону Бата. – Вам знаком мистер Кабат, и вы знаете, что он не пришел бы сюда, если бы мы собирались причинить вам вред. Прошу вас, это очень важно.
Голос старика утратил акцент необразованного человека:
– Сынок, я же ни черта о тебе не знаю. А Бат просто дерется за деньги, я видел его на арене. Ему и горя нет, что со мной станет. Нэтч я встречал здесь, но она не из Бокстона. Ты, на мой взгляд, похож на служащего «Лорики». А теперь, если вам нечем меня переубедить, я хочу почитать спокойно.
Я кивнул и сложил руки на коленях.
– Скажу напрямик: понятия не имею почему, но двое служащих «Лорики» по приказу Нерис Лоринг пытались меня убрать. Полагаю, если бы кто-то нашел ее отца и сохранил ему жизнь, ей бы это не слишком понравилось. Мне хотелось бы это сделать. Мне хотелось бы сделать многое.
– Вы его не найдете. Никто не найдет. – Костапан криво усмехнулся, и на его лице появилось отстраненное выражение, словно он припоминал что-то далекое. – Даже я не знаю, где сейчас Неро.
В этот момент я заметил странный красный отблеск в его левом глазу.
– Бак, – крикнул я, – сюда, скорее!
– Чего те… а-а-а-х!
Бак перекрыл своим телом луч прицельного лазера, отражение которого я увидел в глазу Костапана. Казалось, его сбил с ног звук выстрела, а не пуля. Бак скатился по ступенькам и растянулся на полу. На спине, с левой стороны, в его куртке была маленькая дырочка, и черная жижа уже начала растекаться под телом.
Костапан скрючился и подхватил Нэтч. Он свалил ее на раскладушку, и сам убрался с линии огня. Тем временем я взлетел по ступенькам, выскочил наружу и откатился вправо. Вскочив на ноги, я отпрыгнул назад, одновременно выхватывая "крайт".
Наверху, на пешеходном мостике через автостраду, я увидел голого по пояс парня с обесцвеченными волосами. Он подхватил винтовку и рысцой побежал к фургону «фольксваген». Под вопли жителей я взбежал на небольшой холмик, повернул на два оборота лимб прицела, упал на колено, сдвинул предохранитель и поймал на мушку снайпера как раз в тот момент, когда он швырнул винтовку в раздвижные двери фургона.
Я нажал на собачку. Снайпер ткнулся головой вперед, но на таком расстоянии у меня не было уверенности, упал ли он потому, что пуля свистнула у него над головой, или оттого, что она ударила ниже, в затылок. Я выстрелил еще дважды, разбил правое зеркало заднего вида и продырявил дверь, но фургон рванулся с места так, что задымились покрышки, и исчез в потоке непрерывно сигналящих автомобилей.
Я поднялся на ноги. У подножия холмика стоял Бат, оценивая взглядом расстояние от меня до автомобиля.
Он кивнул и слегка усмехнулся. Нэтч и Костапан вышли из склепа. На руках, рубашке и рыжевато-коричневых штанах старика была кровь.
– Эти сукины дети пытались меня убить.
Я взглянул на него.
– Вас? – Я стволом пистолета обвел зону обстрела, видимую с автострады. – Это были "Арийские Воины", и они, я думаю, искали любую мишень. Увидели снаружи Бака и решили его шлепнуть. К счастью, я заметил луч лазера. Двигайся Бак чуть быстрее, он мог бы добраться до укрытия.
Костапан вытер руки о штаны.
– Может статься, так и было, как ты говоришь.
– Может. А теперь скажите мне, зачем кому-то желать вашей смерти? – Я сунул «крайт» в наплечную кобуру. – Вы же сказали, что не знаете, где Неро Лоринг.
Плечи старика опустились, и внезапно он показался старше своего возраста.
– Нэтч, поди принеси мою книжку. У меня там открытка, на которой то место, куда мы ездили рыбачить.
Она не подписана, и ничего на ней нет, но я знаю, что она от Неро. Он жив и здоров.
– Вы думаете, он там?
Костапан покачал головой.
– Об этом месте все знают. Если Нерис хотела его убить, она бы его там нашла. Нет, он не там. – Фил взял книгу у Нэтч и вытащил открытку. – Но здесь почтовый штамп «Седона». Там живет много отставников. Хорошенькое местечко. Самое большое, что я могу вам сказать, так это, что он может быть там.
– Спасибо. – Я спустился с холмика. – Мне кажется, вам стоит поехать с нами и побеседовать с Хэлом Гарретом насчет другого жилья. «Плэттермены» вам не защита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40