— Слышали правду, сэр. Мисс Мейджорибанкс, — жестко подчеркнул он, — была весьма тщательно обучена одним из самых умных людей в стране. Надеюсь, она сочтет для себя возможным заглянуть ко мне, пока она здесь.
Сказать мне было больше нечего, и все мои страхи перед конспираторами вдруг показались мне ребяческими. Но оставалось еще одно.
— Не думаете, что это странно — не причаливать в Сент-Луисе? А плыть дальше вверх и, по сути дела, прятаться?
Он секунду хмурился.
— Да, — согласился он — действительно выглядит немного странно. Но у них, несомненно, есть на то причины.
— А то, что Фулшем подвергся нападению, принеся сведения о таком заговоре?
— Об этом я знаю только с ваших слов. Не верить вам у меня оснований нет, но, с другой стороны, многие становятся жертвами убийц в пути.
Он поднял со стула.
— Приятно было побеседовать, мистер Талон, но у меня есть другие обязанности. Вы извините меня?
Я ушел оттуда и стоял в торговом помещении, разглядывая находящихся там людей, однако думая вовсе не о них. Дурака я свалял, выходит дело? Что я вообще-то знаю определенного?
Маклема здесь знают и плохого о нем не думают. Хорошо подготовился, если он действительно замышляет переворот.
Неожиданно на ум пришло мое собственное положение. Чем я тут занимаюсь? Кой черт меня дернул бросить хорошую работу, на которой я мог бы вскоре стать владельцем либо пайщиком в пароходе или верфи, и укатить аж сюда?
Осел я. Ну какой же осел! Надо было сидеть в Питтсбурге и не лезть, куда не просят.
— Чудная шатия, а?
Вздрогнув от неожиданности, я обернулся и увидел около себя молодого человека: стройного, приятного с виду, с тонкокостным, аристократическим лицом. Он кивнул на проходящих:
— Как я хотел это видеть. Прямо жизнь была не в жизнь. Теперь смотрю и глазам не верю. Краснокожие и все такое.
— Это их страна, — с подковыркой заметил я. — Ничего удивительного, что они здесь оказались.
— О, но я так и рассчитывал! Понимал, что они тут будут, в конце концов, мы же все время играли в индейцев в Англии, когда я был ребенком, только осознавать себя в этом окружении — совсем другое.
Повернулся ко мне и протянул руку.
— Я — Дональд Маквори. Пытаюсь найти занятие в одной из компаний, промышляющих мехами. У Шото, если он меня возьмет.
— Меня зовут Талон, — сказал я.
Он утвердительно наклонил голову.
— Так мне и говорили.
— Говорили? — вытаращился я на него.
— Мистер Шото объяснил мне, кто вы такой и на кого похожи. Сказал, мне надо связаться с вами.
— Я мехами не торгую, и работы у меня нет. А с мистером Шото мы виделись очень недолго. Вряд ли я сумел его убедить.
— Наоборот. — Живые, внимательные глаза Маквори продолжали следить за толпой. — Шото долго играли заметную роль, мистер Талон, и будут ее играть еще дольше. У них талант в крови и нешуточная природная сообразительность. Видите ли, — он помолчал, — я приходил к нему непосредственно перед вами, и по тому же почти что поводу.
Некоторое время до меня не доходило.
— По тому же поводу?
— Я ехал вашим следом на Запад, и могу сказать, мне отчаянно при этом досталось. Когда вы в дороге, время у вас без толку не пропадает. Пару раз чуть-чуть меня не стряхнули.
— Вы ехали нашим следом?
— Вашим… да. Видите ли, когда Саймон Тэйт добрался до Бостона, я как раз был там. Джентльмен, к кому он пошел по приезде, — мой приятель, и я дал ему понять, зачем я очутился в Америке. Он показал мне бумаги, привезенные Тэйтом, а сам Тэйт рассказал про вас, так что вот он я тут.
— Можно спросить почему?
— Но это же ясно, нет разве? Мне нужен Маклем. Очень здорово нужен. А больше всего нужен Торвиль.
— Они связаны, получается?
Сверкнул на меня глазами.
— Конечно. Видите ли, мы не любим Торвиля. Опасный, совершенно беззастенчивый человек. Предал французов, предал нас. Верен только себе. Теперь забрался сюда.
Маквори говорил спокойно и искренне. И умело, к тому же слова его имели смысл. Тем не менее доверия к нему я не испытывал. Но я и вообще не очень доверчив, и к незнакомым склонен относиться с опаской. Этот — по-видимому, британец, и в поведении его распознается продукт одной из лучших школ. Мы в Канаде много таких видели. Изрядное число наших наиболее преуспевающих первопоселенцев являлись отставными английскими офицерами. И изрядное число самых неудачливых тоже.
— Я знаю о вас не больше, чем знал обо мне Шото, — напомнил я.
— Я брат по оружию капитана Роберта Фулшема. Он даже учился со мной в одной школе, на год или два старше. Мы в действительности выполняли одно и то же задание. О лорде Селкерке слышали когда-нибудь?
— Разумеется.
— Он основал колонию к Западу от Великих озер, если помните.
— Знаю, что там произошло. На них напали, некоторые говорили, индейцы… забыл мелочи. Колонию почти уничтожили, так?
— Так. И ответственность лежит на Торвиле, хоть он лично там не показывался. Он вместе с другими заварил эту кашу. Компания Гудзонова залива не желала поселенцев в этом районе: ну как помешают пушному бизнесу. Все ведь находилось у них в руках безраздельно. Потом на сцене появился Селкерк. Но дело могло бы обойтись тихо, если бы не Торвиль. Ему поселенцы были тоже ни к чему, по своим причинам.
— Что за причины такие?
— А вы подумайте. Пушная охота не может длиться вечно, а когда торговля станет невыгодной, компания от контроля над территорией откажется. Образуется вакансия, которую мог бы занять человек, наделенный достаточным желанием, уверенностью и решимостью.
— Он с ума сошел!
— Возможно… но он еще и необычно хитер и разбирается в том, как использовать в своих интересах пристрастия, недовольство и алчность других. По нашему мнению, ему предоставляют помощь жадные до власти богачи как в Европе, так и в Америке, и их насчитывается порядочно. До тех пор, пока ваша армия не разместит по всей территории посты и укрепленные пункты, все время будут появляться сговоры с целью наложить на нее лапы.
Внезапно пришедшая мысль поразила меня, как громом. Что, если отец Табиты, со своей сетью корреспондентов, был одним из тех, кто стоит за Торвилем? А ежели был, знает Табита об этом или нет?
Стоявший передо мной Маквори хотел было заговорить.
— До чего все же тесен мир! — Обладатель насмешливого голоса явно развлекался. — Табита, гляньте скорее сюда! Наш давешний молодой спутник! Тот, кто собирался остаться в Питтсбурге; чего это его занесло в Сент-Луис, любопытно бы знать?
Я повернулся кругом. Маклем. И рядом с ним Табита.
Глава 16
Табита протянула мне руку.
— Очень рада вас видеть, — произнесла, и, к моему Удивлению, как будто от сердца. — Ходите по магазинам?
— Осматриваю достопримечательности, — сказал я. Вспомнил про Маквори и оглянулся с намерением представить его, но тот уже растворился в толпе.
— Похоже, мы вас удивили, — заметил Маклем.
— Удивили, точно.
— Мы здесь пробудем только сегодняшний и завтрашний дни, — вступила в разговор Табита. — Нам нужно докупить припасов, и я хочу поразведать, нет ли новостей о Чарльзе. — И добавила: — Полковник Маклем мне помогает.
— Он смотрится, словно рожден для такой работы. — Я почувствовал себя веселее, когда после моих слов его лицо напряглось.
— А где миссис Хигз? — поинтересовался я.
— На пароходе, — ответила Табита. — Ей нездоровится.
— Как жаль. Может быть, я выкрою время пойти навестить ее, — ободряюще предположил я.
— Но у вас не получится, — начала Табита, — пароход за…
Маклем ее прервал.
— Она плохо себя чувствует и не принимает гостей.
— Ну, как-нибудь в другой раз, — сказал я.
В этот момент подошел неизвестный мне человек и тронул меня за рукав.
— Мистер Талон? Мистер Шото хотел бы вас видеть. Когда это будет возможно.
Табита пристально на меня посмотрела, светясь холодным интересом.
— Талон? Я думала, вас зовут Даниэль?
— Жан Даниэль Талон, — уточнил я.
Внимание Маклема обострилось.
— Талон? Знакомое имя.
— Вполне возможно, — сказал я и добавил: — Пожалуйста, передайте миссис Хигз мое почтение.
— Передам, — пообещала Табита. Неожиданно повернулась к Маклему: — Полковник, мне тоже надо поговорить с мистером Шото. Давайте тогда встретимся у пристани? Часа через два?
Предложение застало полковника врасплох. Скорее всего, он не имел намерения выпускать ее из виду, рассчитывал заботливо опекать на берегу, с тем чтобы девушка ни с кем не обменялась ни словом, кроме как в его присутствии. К такому повороту он готов не был.
— Отложить нельзя? — Голос выдавал недовольство, — Я хочу сказать, у нас много дел, и…
— Делайте, что необходимо, полковник. Мистер Талон проводит меня, поскольку идет к Шото сам. У мистера Шото я найду самое лучшее из того, что мне потребуется для себя и для миссис Хигз. Так что… пока?
Она резко повернулась к нему спиной и взяла меня под руку.
Я довольно усмехнулся.
— Вы, должно быть, ехали очень быстро, — сказала она.
— Да. Очень. Я хотел добраться сюда раньше вас.
— Зачем?
Этот вопрос заставил меня замолчать. Наконец я проговорил:
— Затем, что думал, вам может оказаться нужной помощь, и хотел на этот случай быть рядом.
— Хороший поступок. Знаете, мистер Талон, иногда из вас человек просто чудесный… а иногда глаза бы мои на вас не глядели.
— Значит, нас двое таких, — сухо сказал я.
Она рассмеялась.
— О вашем брате что-нибудь слышно?
— Нет. — Серьезность возвратилась к ней моментально. — Это одна из причин, по которой я хочу видеть мистера Шото.
Ввели нас к нему тут же. Увидев Табиту, он склонился в глубоком поклоне.
— Мисс Мейджорибанкс, я не ошибся?
— Как поживаете? — Она опустилась в предложенное хозяином кресло и подняла на него взгляд. — Про Чарльза не слыхать? Хоть что-то?
— Ничего. Я послал людей разузнать о нем вверх по Миссури и Платт. Будут о нем расспрашивать. Последнее, что о нем говорили, — это, что он на реке Канзас, собирает растения.
— Я должна его найти.
Шото принялся возиться с бумагами на своем столе.
— Не следует вам об этом думать. Оставайтесь с нами в Сент-Луисе, мисс Мейджорибанкс. Мы его разыщем. Земля там лежит огромная, такая, что и представить себе невозможно; и поиски иголки в стоге сена — простое дело по сравнению с тем, что вы затеваете.
— Тем не менее я поеду. Если Чарльз не ранен, он найдет меня сам. Услышит про наш пароход — уж конечно, двух таких не может существовать в целом мире. И подойдет к нему — хотя бы только для того, чтобы деть куда-то свои гербарии. Подойдет обязательно, я уверена.
— Если волен распоряжаться собой, — прибавил я.
Стремительно повернулась ко мне.
— Что вы имеете в виду?
— Чарльза могли захватить в плен силы противника, — ответил я. — Больше ничего.
— А ваш во всем этом какой интерес? — Этого вопроса я от нее не ожидал. — Вы даже не гражданин Штатов. Вы же канадец.
— Американцами можно назвать нас всех, я думаю, — невозмутимо ответил я. — Но я тоже себя об этом спрашивал. Я верю в порядок. Устойчивое правление — вещь, за которую ответственны все мужчины и все женщины где бы то ни было.
Смена власти силой, по любому поводу, сама заключает в себе собственное поражение, потому что насильственное действие вызывает насильственное противодействие, и, как ни странно, самая яростная реакция обычно приходит изнутри самого переворота, и первыми жертвами становятся его зачинщики. Взгляните, что случилось во Франции, например. Те, кто творил революцию, вел ее, все от революции и погибли. А кто пожал плоды? Наполеон. Самые здравые перемены — это мирные перемены, да только если присмотреться получше, увидишь, что так называемый революционер, действующий насилием, попросту к одному насилию и стремится. Он недоволен собой, считает, что не в силах успешно приспособиться к существующему порядку вещей, поэтому старается его разрушить. Вооруженная борьба ему нужна, чтобы излить на что-то собственное возмущение и накопившуюся ненависть.
— Но ведь он заявляет, что действует от имени народа? — возразил Шото.
Я пожал плечами.
— «Народ» — понятие отвлеченное. Одно из тех обобщений, которым в реальной жизни соответствия нет. На самом деле народ состоит из разных людей с различными интересами и различными способностями. Меня всегда интригует, что среди тех, кто, по их словам, борется за народ, ни один этот самый народ не спрашивал.
— А наш барон Торвиль?
— Просто-напросто авантюрист. По сей день живет идеями Вильгельма Завоевателя или норманнов, которые когда-то вторглись на Сицилию и устроили там свое королевство. Устарел не хуже динозавра, сэр, но никак этого не поймет.
Шото смотрел на меня озадаченно, и, подозреваю, Табита тоже не ждала от меня подобного. Если держаться истины, я сам не ждал.
— Похоже, у вас богатые источники информации, молодой человек.
— Нет, таких у меня нет. Но когда я еще не вышел из детского возраста, за столом у нас велось много разговоров на исторические темы, и события в жизни далеких народов казались близкими, точно происходят в соседнем доме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20