Если у них есть голова на плечах, они будут искать осторожно, потому что у жителей любого западного городка терпение не безгранично и, насколько я знал, в городке не было представителя закона. В таких случаях народ сам решал свои проблемы, и со злодеями горожане обычно не церемонились.
В безукоризненно чистой теплой кухне, пахнущей свежим хлебом и кофе, ждать доставляло удовольствие. Вдруг дверь на улицу открылась, и вошел огромный индеец. И он на самом деле оказался огромным. Я тоже не маленький и, говорят, довольно сильный, но из этого индейца получилось бы двое таких, как я. Может, он и состарился, но глядя на его громадные ручищи, я бы не сказал, что он даже пожилой.
— Меня зовут Майло Тэлон, — представился я.
Он не отрываясь смотрел на меня, как мне показалось, достаточно долго, потом произнес:
— Я тебя знаю. — Помолчал и добавил: — Иногда ты ездил на пятнистой лошади.
Я не садился на ту кобылу в яблоках вот уже несколько лет. Да и ездил на ней далеко отсюда.
Прежде чем я успел спросить его, где он меня видел на пятнистой лошади, женщина открыла внутреннюю дверь, поманила нас и повела по коридору, заставленному полками с книгами, затем, должно быть, через гостиную в дальнее крыло. Она легко постучала, открыла дверь и, сделав нам жест войти, закрыла ее за нами.
Мэгги сидела в огромном кресле на возвышении, и вначале я подумал, что это больное самолюбие заставило ее сесть на то, что казалось троном. Затем я понял, что, добавив восемь дюймов к обычной высоте кресла, она могла наблюдать за происходящим в городе и его окрестностях.
Ее ранчо находилось на холме высотой около ста футов, и город открывался перед ней как на ладони, если кому-то нравятся городишки с одной улицей на лысой равнине. Рядом с креслом стояла подзорная труба на треноге, которая позволяла ей не только видеть, что делается в городе, но и различать лица горожан.
Мэгги оказалась маленькой женщиной, не больше пяти футов двух дюймов, но довольно пышной, с хорошим цветом лица и молодой упругой кожей. Больше того, она была симпатичной. Ее черные волосы едва тронула седина. Я с удовлетворением заметил, что к правой стороне ее кресла пристегнута кобура с кольтом 44-го калибра.
Несколько минут она молчала, изучая нас, затем указала на пару кресел:
— Садитесь, пожалуйста.
Она взглянула в сторону двери и сказала:
— Эдит? Будьте добры, принесите нам кофе. Да, и мне тоже.
Потом обратилась ко мне:
— Вы, должно быть, Майло Тэлон. Я о вас много слышала, молодой человек. — Не ожидая ответа, она повернулась к Молли. — А вы нам очень поможете. Вы как раз то, что нам нужно. Вы молоды, вы хорошенькая, и ковбои пронесутся лишних пятьдесят миль, не касаясь земли, если вы им улыбнетесь. Что касается меня, то в свое время я проезжала по пятьдесят миль, только чтобы мне улыбнулся мужчина.
— Простите меня, — сказал я, — но мне не верится, что это было необходимо.
Мэгги поглядела на меня, в глазах ее появилось сияние.
— Да, вы точно Тэлон.
— Вы знали кого-то из Тэлонов?
Она пропустила вопрос мимо ушей, но добавила:
— Многие наслышаны о кладах Тэлона, о пиратской добыче, которую припрятал или закопал ваш предок по всему свету. Мне кажется, вы должны знать где.
— Я ничего не знаю, — ответил я. — Если эти истории правда, то они такая же загадка для меня, как и для других. Судя по рассказам, он был старым дьяволом и не верил, что человек должен что-то получить за просто так. Что бы ни прятал, если вообще что-нибудь прятал, он закопал это будь здоров как.
Молли смотрела на нас явно озадаченная, и я объяснил:
— У меня есть предок, первый в нашей фамилии, он корсар. Это вежливое название пирата. История гласит, что тот Тэлон пришел в Тихий океан из Индии с несколькими кораблями, набитыми сокровищами. Но к тому времени, как достиг Западного побережья, его корабли оказались сильно потрепанными в бурях, и ему ничего не оставалось делать, как зарыть сокровища в нескольких местах.
— Правда?
— Кто знает? Судя по рассказам, старый мошенник любил веселые шутки. Он мог пустить слух о сокровищах, чтобы подразнить народ.
— И все же он имел кучу денег, — мечтательно произнесла Мэгги, — и жил хорошо. — Она взглянула на Молли. — Сумел пройти в Атлантику вокруг мыса Горн и в конце концов обосновался в Квебеке.
Она снова повернулась ко мне:
— Чего вы хотите?
— Двух лошадей. Двух ваших лучших лошадей. Я должен увезти отсюда Молли, прежде чем ее убьют.
— Я никому не одалживаю лошадей. Лошади — моя прихоть. Мои игрушки. Это чудесные животные.
— Я так и слышал.
— От кого вы убегаете? — спросила она. — От Джефферсона Хенри или от Прайда Хоуви?
Она о них знала? Сколько же еще ей было известно? Я вдруг насторожился. Неужели мы попали в западню?
— Наверное, от обоих. Или ни от того, ни от другого. У нас беда, и мы не хотим спровоцировать новую — вот и все.
Несколько минут она смотрела в окно, постукивая пальцами по мягкой обивке кресла.
Для своих лет она выглядела красоткой — пухленькой и хорошенькой. Кто же она? Очень, очень хитрая женщина, решил я. И почему живет здесь, в отдалении от города и так одиноко? Почему так внимательно рассматривает улицу города? Просто из любопытства? Или ожидая гостей, о которых ей хотелось бы знать заранее?
Насколько хорошо она осведомлена о том, что происходит в городе?
Взглянув на Молли, я увидел, как широко раскрылись ее глаза, а лицо побелело. Что она заметила? Что подозревает?
Я оглядел комнату, пытаясь найти ключ, намек, какую-нибудь…
Красные вельветовые шторы, плюшевая мебель, несколько фотографий полузнакомых актеров и актрис в рамках, все подписаны. Я сидел слишком далеко от них, чтобы разобрать подписи. Она актриса? Вот новость!
— Мы отнимаем у вас слишком много времени, — сказал я. — Надеюсь, вы позволите нам уехать в течение часа или лучше — через несколько минут?
— Они не станут вас здесь искать. Они не дураки.
— Но когда же мы уедем?
— Я не одалживаю лошадей, — повторила она.
Я встал.
— Благодарю вас. Мы пойдем.
— Садитесь, — приказала она, и в ее голосе зазвенела сталь.
Неожиданно Мэгги повернула голову и посмотрела мне в глаза.
— Вы приходили в вагон Джефферсона Хенри. Зачем?
— Он нанял меня, чтобы найти девушку,
— Ее? — Она кивнула на Молли.
— Другую девушку, дочь Натана Альбро.
— Вы нашли ее?
— Я знаю, где она. Или, по крайней мере, где она была.
— И вы доложили ему об этом?
— Пока нет. Однако я подозреваю, что он уже знает. Я не единственный, кто ее искал.
— А сейчас вы хотите удрать?
Выражение мне не понравилось.
— Уехать, да. Увезти отсюда Молли, пока ее не убили.
— А вы?
— А я хочу уехать, пока мне не пришлось кого-нибудь убить.
Она постучала по креслу своими пухлыми пальчиками, унизанными перстнями, затем заявила:
— Я дам вам коня и разрешу вам уехать. — Она ткнула в Молли пальцем. — Она останется со мной.
Глава 20
Хорошо вести переговоры, но приходит пора и действовать.
Прежде чем Мэгги сообразила, что происходит, я выхватил револьвер из кобуры на ее кресле одним молниеносным движением.
— Оставайтесь на месте, Мэгги. Мне не приходилось стрелять в женщин, но не вынуждайте меня к этому.
Я быстро отступил, чтобы одновременно видеть и ее, и дверь.
— Молли, мы уходим. Пошли отсюда.
— Вы дурак, — усмехнулась Мэгги.
— Тут много дураков, — парировал я. — Не знаю, что вы надеетесь из этого извлечь, но играете явно в чужую игру.
— Да? — воскликнула она с горечью. — В чужую? Думаете, я счастлива торчать в такой дыре? Я живу здесь, потому что не могу себе позволить большего на грошовую прибыль от этого дешевого ресторанчика и отеля. Она… — Мэгги указала пальцем с перстнями на Молли, — знает, где спрятаны пять миллионов золотом. Или знает, где найти к ним ключ. Оставьте ее со мной, и я позабочусь, чтобы она получила свою долю. Увезете ее от меня, и ее убьют. Я знаю Прайда Хоуви и Джефферсона Хенри. Один другого стоит.
А кстати, какова ваша доля в деле? Вы вмешались из-за того, что хотите получить свое, как и все мы. — Она перевела взгляд своих голубых глаз на Молли. — А эта дурочка ему доверяет!
— Молли, мы идем?
Она шла передо мной по коридору на кухню. Женщина у плиты увидела у меня в руке револьвер, но промолчала, и мы покинули дом.
Огромный индеец ждал. Я все еще держал револьвер, но не направлял на него.
— Оседлай двух лошадей. Одну с седлом «амазонка». Я отвезу Молли туда, где она будет в безопасности.
Не промолвив ни слова, он отправился на конюшню, вывел двух прекраснейших лошадей, которых я когда-либо видел, и быстро оседлал их. Я наблюдал за домом и за ним тоже, желая убедиться, что он как следует затянул подпругу.
Индеец подвел лошадей к ступенькам крыльца, где я бросил мешок с провизией, которую нам приготовил Герман Шафер и о котором я почти позабыл, привязал его к седлу моей лошади, затем вновь вернулся в сарай и вывел третью лошадь.
Глянув в сторону города, я заметил, что на улице собралось несколько всадников. Они направятся сюда.
— Садитесь в седло, Молли, — сказал я, держа свою лошадь. Все мое внимание было сосредоточено на доме.
— У нее есть ружье, — сообщил индеец. — Она скоро приходить. Вы ехать. Я тоже ехать.
— Ты уходишь от нее?
— Теперь она меня не любить. — Он помолчал, обдумывая что-то. — Она никогда меня не любить.
Молли уже отъезжала, и я прыгнул в седло, когда дверь с силой распахнулась. Мэгги бросила двустволку к плечу, но отскочившая от стены дверь ударила ее по руке, и ружье пальнуло в небо над конюшней.
В тот же миг, как она появилась в дверях, я повернул лошадь за угол дома и скрылся у нее из виду. Она поспешила за мной и выстрелила из второго ствола, но я уже обогнул другой угол и помчался вслед за Молли. Бросив взгляд назад, не увидел индейца.
Молли попридержала лошадь, чтобы дать мне ее догнать. Когда мы поравнялись, она сказала:
— А теперь мы стали конокрадами.
— Мы их отпустим, как только достанем других.
Я оглянулся. Всадники, которых я видел на окраине города, приближались к дому Мэгги. Однако двое нас заметили и кинулись за нами.
Прерия, расстилавшаяся перед нами, казалась ровной, но на самом деле она постепенно поднималась к далеким горам. Мы скакали на запад, к низким холмам Хукер-Хилс.
— Они не смогут нас поймать, — успокоил я Молли. — У нас большая фора и отличные лошади.
— А как же индеец? Думаете, он догонит нас?
Индеец исчез. Выстрелов я больше не слышал, но беспокоился намного сильнее, чем делал вид. Индеец мог бы помочь нам, поскольку лучше меня знал местные горы, но теперь ему не догнать нас. Это, однако, была наименьшая из моих тревог. Преследователи скоро нападут на наш след. Если за нами гонится команда Ролона Тейлора, то она давно изучила округу, так как ездила по ней годами, и легко сведет на нет достигнутое нами преимущество.
Мэгги упомянула Прайда Хоуви. Он скрывался где-то рядом. Хотя я не знал, каким образом Хоуви причастен к делу, он наверняка хотел видеть Молли живой, а меня мертвым, так же как и Джефферсон Хенри. Хоуви слишком хитер, опасен, он все обдумает, оценит нашу скорость, вычислит возможное направление и выйдет нам наперерез.
Наш единственный шанс на успех — перехитрить его.
Мы оставили позади Хукер-Хилс и въехали в овраг, который вел к югу. По дну тек маленький ручеек, и мы пустили лошадей по нему, хотя я сомневался, что вода смоет наши следы, прежде чем подоспеют преследователи. И все-таки это был шанс, которым грех не воспользоваться.
Добравшись до Уэрфано-Ривер, мы двинулись по ее руслу, где оставалось очень мало воды, на юго-запад, в сторону каменистых холмов.
Холеные лошади в прекрасной форме давали нам шанс добраться до холмов. Но что потом? Нам не позволят скрыться и выйти из игры, где на кону стояло пять миллионов долларов и стоимость железной дороги. Мне-то эти пять миллионов не нужны. Возможно, я сумасшедший, возможно, когда постарею, поумнею, но все, о чем я мечтал, — это хороший конь, расстилающаяся передо мной земля и никаких преследователей сзади.
По-моему, нет ничего лучше, чем взобраться на высокий гребень и, сидя в седле, ощущать, как ласковый ветер приносит запах сосен из лежащих внизу долин, видеть, как сверкает солнце на далеких снежных вершинах. Мне ужасно хотелось попробовать студеной воды из неизвестных горных ручьев, половить рыбку в заводях горных речушек и оставить Свои следы на этой прекрасной, нехоженой земле.
Мы молча ехали по тропе. Я не люблю разговаривать, когда еду по тропе, и Молли, должно быть, почувствовала это или у нее самой было похожее настроение. Прежде всего, когда много болтаешь, не можешь прислушиваться к посторонним звукам. Узкая тропа не позволяла нам вести коней рядом. Не произнося ни слова, мы любовались сменяющимися пейзажами, наблюдая, как наливаются пурпуром холмы, как вытягиваются длинные тени в каньонах.
Никто лучше меня не знал, что горы легко становятся ловушкой. В одном горном хребте редко бывает больше двух-трех перевалов и нескольких троп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28