Перелет был сравнительно коротким, и с учетом крейсерской скорости «Оттера» должен был продлиться около двадцати минут, однако еще до того, как самолет лег на курс, внизу показались подернутые дымкой испарений джунгли, среди которых то тут, то там вздымались зазубренные горы. Пейзаж представлял собой красноречивое свидетельство того различия, что разделяет города и девственные леса Юго-Восточной Азии. Он навевал Римо множество воспоминаний о службе в рядах морской пехоты, когда он отстаивал интересы своей страны в войне, которая в глазах нынешней молодежи стала событием глубокой старины.
Тогда джунгли были смертельно опасны; такими они оставались и теперь, но Римо был уже не тот. Уже не было того зеленого парнишки-пехотинца, всегда готового к драке, охваченного стремлением к самоутверждению. Те дни прошли и остались в далеком прошлом.
Солдатскую жизнь никак нельзя было сравнить с тем пространством новых измерений, которые открыли перед Римо уроки Синанджу. Впрочем, на этом пути бывали и жуткие, неприятные мгновения, например, когда Чиуну пришло в голову превратить ученика в воплощение Шивы-Разрушителя, но Римо предпочитал не вспоминать об этом.
Темер-Лох был для Куала-Лумпура тем же, чем Викторвилль для Лос-Анджелеса, не хватало лишь пустыни. Стоило путешественникам выйти из самолета, их охватила душная влажность, а джунгли подступили вплотную, словно бросая пришельцам вызов. На гудронированном шоссе экспедицию поджидали два одинаковых фургона «ниссан» – один для пассажиров, другой для экспедиционного имущества. Чалмерс счел необходимым поехать вместе с багажом. Автомобили доставили группу прямиком к речным докам.
Судно экспедиции нельзя было даже сравнивать с «ниссанами».
– Какая прелесть! – заметила Одри, взирая с безопасного причала на малайцев, грузивших оборудование на борт. – Эта лодка напоминает мне старую ленту – как бишь ее название? Фильм о путешествии по реке в джунглях.
– «Черная лагуна»? – предположил Римо.
– Нет, другой. Там, где играют Богарт и Бэколл.
– Богарт и Хэпберн, – поправил Стокуэлл. – Фильм называется «Африканская королева».
– Да-да, тот самый.
– Какая разница? – произнес Римо, приближаясь вплотную к Одри. – Если мне не изменяет память, герои обоих фильмов в конце концов тонут.
– Все-таки наша лодка не такая рухлядь.
– Во всяком случае, она способна держаться на плаву. Далеко ли до Дампара?
– Чуть больше сорока миль вниз по течению, – отозвался Стокуэлл, присоединяясь к Римо и Одри. – Насколько я мог понять, по пути нам предстоит несколько раз пристать к берегу.
Так оно и вышло. Судя по всему, их судно, катер «Баби Кали», было нагружено чем попало, от почты до бакалейных товаров, и должно было посетить не менее десятка пристаней, расположенных между Темер-Лохом и Дампаром. Живой груз пронзительно пищал и кудахтал, осыпая палубу перьями, но большая часть товаров была упакована в мешки и ящики. Здесь можно было отыскать все что угодно – фрукты, овощи, медикаменты и даже сменный мотор для испорченного электрогенератора.
В трюме у носа посудины было несколько крохотных кают, набитых многоярусными койками, наводившими на мысль о летнем лагере, но Римо предпочел устроиться на палубе у бортовых поручней, откуда открывался вид на проплывающие мимо джунгли. В его голове, конечно же, вновь зашевелились воспоминания, и тем не менее он заметил кое-что, чего не замечал в своей предыдущей жизни, когда его в ущерб всему остальному занимала лишь игра «Убей или будешь убит». Из крон деревьев то и дело взмывали стайки птичек всех цветов радуги. Время от времени из воды с плеском выпрыгивала рыба, ловя роящихся в воздухе насекомых. Из-за кустов, обрамлявших речные берега, осторожно выглядывали туземцы, уверенные в том, что их никто не видит.
Горизонты Синанджу далеко выходили за рамки прочих боевых искусств и философии Дэвида Кэррэгайна, которой проникнуты фильмы белокожих авторов, изображающих на телеэкране мистические картины азиатского бытия. Синанджу – это был образ жизни, приводивший человека в состояние гармонии с природой, превращавший его тело, душу и разум в одно целое. Искусство Синанджу не было религией в привычном смысле этого слова, обозначающем диктат проповедника или священных книг, которые навязывают покорной пастве моральные запреты, подкрепляя их обещанием страданий и наслаждений в зависимости от готовности человека пасть ниц перед всемогущим божеством. Наоборот, задачей мастера Синанджу было научить избранных всеми силами развивать свои способности. Леность, равнодушие, неправильное питание могли вернуть их в первоначальное состояние, а усердные дыхательные упражнения служили пропуском в неведомые прежде миры.
– У меня дух захватывает, – сказала Одри, подходя к Римо.
Римо огляделся.
– А где доктор Стокуэлл? – спросил он.
– Внизу, – ответила Одри, удрученно улыбнувшись. – Похоже, у него легкий приступ морской болезни.
– Но ведь мы плывем по реке.
– И тем не менее.
– А Чалмерс?
– Полагаю, забавляется со своим оружием. Хотите, чтобы я сходила за ним?
– Мне он не нужен.
Одри повернула лицо к джунглям и, приблизившись к Римо еще на полшага, прикоснулась к его плечу своим плечом и оперлась о поручень.
– До сих пор моя практическая деятельность ограничивалась раскопками в Штатах, – сказала она, понизив голос, словно поверяя Римо секрет. – До сих пор не верю, что я уже здесь. Это похоже на...
– Волшебный сон?
– Совершенно верно.
– Если хотите, могу вас ущипнуть.
– Это что – намек?
– Ну...
– Я искренне чувствую себя в долгу перед вами. За то, что вы сделали прошлой ночью.
– Прошлой ночью?
– Спасли меня от Чалмерса.
– Чепуха, не стоит вспоминать, – отозвался Римо.
– Как я понимаю, он поскользнулся и ударился головой. И тем не менее с его носом произошла странная вещь, вы не находите? Я готова поклясться, что он упал на спину.
– Было темно, – сказал Римо. – Я не обратил внимания.
– Как бы то ни было, вы вступились за меня, не испугавшись человека, вдвое большего вас по размерам. Если бы не вы... я нимало не сомневаюсь, что он собирался... ну, вы понимаете.
– Все это уже в прошлом.
– Я не хочу, чтобы он с нами ехал, Рентой, – продолжала Одри. – Там, куда мы направляемся, может случиться всякое. Я была бы счастлива, если бы рядом оказался кто-нибудь, на кого можно положиться.
Одри повернулась к Римо и приблизилась к нему еще чуть-чуть, при этом ее упругая грудь уткнулась ему в руку. Сегодня на Одри был бюстгальтер, но даже через несколько слоев ткани безошибочно чувствовался упорный натиск ее соска.
– У вас есть доктор Стокуэлл, – напомнил Римо.
Хохот Одри, непринужденный и громкий, застал его врасплох. В смехе женщины не было и следа застенчивости.
– Саффорд? Прошу вас! – Сосок Одри, словно подчеркивая ее слова, продолжал тыкаться в руку Римо. – Когда такой человек спускается с вершин академического Олимпа на грешную землю, он... Словом, до Клинта Иствуда ему далеко.
– Даже если нужно защитить близкого человека?
Щеки Одри порозовели, она моргнула и вновь расхохоталась.
– Господи, только не говорите мне, что эта бессмыслица докатилась из Джорджтауна до самого Нью-Орлеана!
– Какая бессмыслица?
– Сплетни о нашей с Саффордом пламенной любви. Я бы с радостью задушила того болтуна, который пустил этот слух.
– Значит... ничего такого не было?
Одри подбоченилась, уперев одну руку в бедро, а другой взявшись за поручень.
– Неужели я похожа на ископаемое, Рентой?
– Ничуть.
– То-то же. Мы с Саффордом работаем вместе, и мы друзья. За последние три года мы появлялись на людях вдвоем едва ли с полдюжины раз. Он очень любезный человек, понимаете? И совершенно безобидный.
– Судя по всему, вам надоели его безобидность и любезность.
– А кому они не надоедают? – Одри вновь приблизилась к Римо, обдав его жаром своего тела.
– Что ж, Чалмерс всегда к вашим услугам.
– Меня не привлекают особи чужого вида. – Одри запнулась и посмотрела в глаза Римо. – А вы... Вы не... Я хочу сказать...
– Что «не»?
Одри подняла руку и взмахнула ладонью, расслабив запястье.
– Вы сами знаете.
Настала очередь Римо рассмеяться.
– В последнее время – нет, – ответил он.
– Да, я так и поняла, – сказала Одри, прижимаясь к Римо бедром на тот случай, если он не заметил настойчивого натиска ее груди. – Женщины хорошо в этом разбираются.
– Интуиция, – заметил Римо.
– И это тоже.
– А что же доктор Стокуэлл? Он знает, что вы – лишь друзья?
– Должен бы. Во всяком случае, между нами ничего не было.
– Порой мужчина видит то, что ему хочется видеть.
– Уж не знаю, что он видит, но я ничего ему не показывала. Я не отвечаю за воображение других людей.
– Я бы не хотел менять предмет разговора...
– Так не меняйте.
– Позвольте все же чуть-чуть отклониться от темы.
Одри недовольно надула губы.
– Что ж, если без этого не обойтись...
– Я хотел спросить о динозаврах.
– Ясно. Вы хотите узнать, верю ли я в то, что мы найдем затерянный мир? – Одри улыбнулась и покачала головой. – Честно говоря, не верю.
– И все же вы здесь.
– Да, я здесь, черт побери. Когда вы в последний раз заглядывали в аудиторию, Рентой?
– Давно.
– Я провожу семинары для студентов четыре дня в неделю, – продолжала женщина. – Я знаю, мои занятия нельзя назвать очень уж напряженными, а платят совсем недурно. В конце концов наш университет – это вам не захолустная школа, где ученики ходят с пистолетами. Я не жалуюсь... впрочем, нет. Жалуюсь. Но без особой горечи. Меня заела скука, Рентой. Каждые год-полтора я публикую очередной отчет о следах доисторического прошлого, играю в кабинетную политику. Но сейчас... Это ведь настоящее приключение. Подумать только, а вдруг мы найдем что-нибудь интересное?
– Например, полезные ископаемые, – подсказал Римо, забрасывая наживку.
– Мне и в голову не приходило сравнивать себя с вольным старателем, но, может быть, вы правы, – отозвалась Одри. – Вы отправляетесь на поиски и что-то находите либо возвращаетесь домой с пустыми руками. Но по крайней мере вы что-то делаете.
– Вы слишком молоды, чтобы пускаться во все тяжкие, – заметил Римо.
– Я не так уж молода, но за комплимент спасибо.
– Это не комплимент.
– Полагаю, вам трудно понять меня, не побывав в моей шкуре. Ведь вам, чтобы развлечься, достаточно подоить своих змей.
Римо улыбнулся.
– Заведите себе хобби, – предложил он.
– У меня есть хобби, – ответила Одри. – Но оно требует осторожности. Якшаться со студентами – упаси Бог! А к большинству своих коллег я бы не подошла и на пушечный выстрел.
– Что ж, если у вас такие чрезмерные запросы...
– Вы были бы удивлены, узнав, какой я гибкий человек, – сказала Одри.
– Возможно.
Их внимание привлек всплеск у берега и длинный чешуйчатый хвост, уходящий под воду.
– Так вы говорите, здесь нет крокодилов?
– Имея дело с живыми существами, нельзя забывать о том, что они не подчиняются выдуманным правилам, – промолвил Римо.
– От этого жизнь становится лишь интереснее, – подхватила Одри. – По каким правилам играете вы, Рентой?
– Живи сам и давай жить другим, – сказал Римо. – Все, что происходит вокруг...
– Вы женаты? – прервала его Одри.
– Ну... есть одна на примете.
– Мне кажется, вы до сих пор... обладаете определенной свободой выбора.
– Как и все мы... пока не умрем.
– Я удивлена.
– Отчего же?
– Таких мужчин, как вы, женщины стремятся привязать к себе навсегда.
– Так поступает большинство женщин, во всяком случае, многие. Их принуждает к этому особый инстинкт.
– Я – не большинство, – сказала Одри.
– Я уже заметил это.
– Мне нравятся мужчины с чувственной натурой. Мужчины, способные взволновать женщину.
– Неужели это трудно?
– Вы не поверите, но это так. В моей жизни бывало немало таких, знаете... бум, бам, спасибо, мадам.
– Отвратительно.
– Но это не значит, что я недотрога.
– У меня и в мыслях не было считать вас недотрогой.
– Порой это даже забавно – короткий, ни к чему не обязывающий роман.
Римо улыбнулся и покачал головой.
– Я в этом не разбираюсь.
– Вы очень много потеряли, – заявила Одри. – Вам нужен хороший учитель.
– Я отдаю все свои силы работе.
– Нуда, конечно. Работа, и ничего, кроме работы.
– Вы попали в точку.
Левая рука женщины скользнула под поручень и скрылась из виду. Ее теплые пальцы легонько погладили застежку брюк Римо.
– Вы тоже.
Послышался свист, и «Баби Кали» резко свернула к берегу, направляясь к прогнившему деревянному пирсу. Там стояла белокожая монахиня лет пятидесяти в окружении туземцев.
– Пойду проведаю Саффорда, – сказала Одри. – Вернемся к нашему разговору позже.
– Жду с нетерпением, – отозвался Римо.
* * *
По сравнению с Дампаром Темер-Лох мог бы показаться чем-то вроде лондонской Таймс-сквер накануне Рождества. Под ногами жалобно скрипел покосившийся причал, словно грозясь вот-вот рухнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35