Брякнул, что в голову пришло:
– А разве вы не попросили герцога Лана сделать вам запасной? Хотя бы на тот случай, если я не успею воспользоваться вашим под огнем эскадры графа Таллисто?
– А даже если так?
– Тогда зачем вам два?
Дядя поскреб подбородок, а затем пожал плечами:
– Ну, нет так нет! Но, черт возьми, ты настроен оч-чень решительно, Ранье!
Тут безо всякого предупреждения он разорвал контакт, а я машинально встал и направился к сейфу, где лежал Камень… И престранное у меня при этом было ощущение, доложу я вам. Вроде радоваться должен: грамотно провел разговор, моя бредовая гипотеза блестяще подтвердилась к тому же… А на самом деле я боролся со смятением, из последних сил поддерживал пресловутую решимость. Ведь не угрожал мне дядя, не агитировал, даже почти не высмеивал против обыкновения. Лишь намекнул – достаточно прозрачно, впрочем, – что я кладу на тарелку больше, чем способен съесть, и, главное, сам об этом знаю… И что уж самое неприятное, я действительно об этом знал!
Открыв сейф, я обнаружил Камень на месте (а было бы забавно, если бы он вдруг пропал…), но тут в мой кабинет вновь постучали. Признаться, я удивился: это очевидно была не Гаэль – иначе дверь бы уже распахнулась, и скорее всего не Тэд… Прикрыв дверцу сейфа, я разрешил:
– Войдите.
Вошел Гэлли – один из наиболее опытных (как по возрасту, так и по стажу работы у меня) телохранителей. Среди остальных он пользовался заметным авторитетом… Мое удивление возросло настолько, что я сказал:
– Доброе утро, Гэлли! В чем дело?
– Добрый день, сэр. Видите ли… – он замялся, и я слегка опомнился:
– Побыстрее, пожалуйста! Я очень занят вообще-то.
Так что если это надолго, то лучше потом!
– Да нет, сэр. Как будто нет. – Гэлли непроизвольно вытянулся по стойке «смирно» и отрапортовал: – Ребята беспокоятся, сэр. Послали меня спросить, что случилось с нашим командиром?
– А-а… – протянул я, совсем не готовый к такому вопросу. Тем не менее врать явно не стоило. – Не знаю.
То есть что случилось – знаю, а вот что сейчас – нет… Скорее всего майор жив. Он остался там, откуда мне удалось сбежать. Бежал я в большой спешке.
Последнее я добавил при виде того, насколько нелюбезным стало лицо Гэлли. Однако он кивнул, как будто услышал положительный ответ…
– Простите, сэр, но… Вы собираетесь предпринять что-нибудь по этому поводу?
Как вы знаете, и в мыслях не имел. Но такой ответ не казался пристойным даже мне самому… Пришлось уклониться:
– Пока я еще не успел об этом подумать. Гэлли едва заметно вздохнул:
– Конечно, сэр. Ребята просили передать, что если понадобится их помощь – любая, сэр! – то вы можете на нас рассчитывать. Безо всяких там дополнительных премий!
– Учту. Спасибо!
Гэлли отдал честь и выразительно покосился в сторону двери.
– Да, да, идите!
Он развернулся, а я пригляделся к часам на столе – вроде еще без семи – и окликнул:
– Гэлли!
– Да, сэр?
– А что ваш новый командир?
На его лице отразилось непонимание – чертовски раздражающая у военных привычка отвечать только на вопросы, заданные в лоб…
– Ну, как бы вы его оценили?
Гэлли явно чуть не сообщил, что не привык обсуждать старших по званию (с еще более старшими, разумеется), но выбрал более дипломатичную форму:
– Компетенция майора Грэхема не вызывает сомнений, сэр.
– А что вызывает?
Гэлли чуть покраснел и потупился, но решительно выдвинул подбородок:
– Он – опасный человек, сэр.
Это было не совсем то, что я предполагал услышать. И не новость к тому же…
– Да вы все как будто не дети.
– Точно. Но он – особенно.
Я понял, что если бы он захотел сказать нечто более существенное, то уже сделал бы это, и вежливо улыбнулся:
– Я вас больше не задерживаю!
Еще раз отдав честь, он крутанулся на каблуках, а я схватил Камень и бросился к столу. На часах было без трех – за всеми этими разговорами я рисковал позорно опоздать!
Оставалось только надеяться, что мои последние тренировки мысленного контроля не прошли даром. Я не стал концентрироваться, погружаться в медитацию, как это полагалось по инструкции, а только по-свойски скомандовал Камню, лежащему передо мной на поверхности стола: «Перенеси-ка меня в зал Совета!» Глубины огромного алмаза помутнели как будто в колебании, но я уже знал, как надо обращаться с подобными вещами: повторить, да пожестче, вкладывая больше воли в приказ!
Но когда в следующее мгновение я (или, вернее, моя проекция) оказался посреди заполненного людьми зала с колоннами, то испытал мгновенный шок… Изначально я отнюдь не собирался драматично появляться в последнюю секунду. Напротив, я хотел прибыть загодя, дабы освоиться, оценить атмосферу…
Впрочем, с атмосферой все было предельно ясно – она была зловещей. Достаточно было видеть, как расположились в зале десять керторианцев (все за исключением герцога Венелоа)… Обычно мы равномерно распределялись по окружности, сейчас же это больше напоминало полукруг и точку. Точкой был Принц, полукругом – все остальные. Даже мой дядя, хоть и стоял к Его Высочеству ближе прочих, но все же на приличном отдалении.
Почему-то мне показалось забавным, поприветствовав собрание, подойти и встать рядом с Его Высочеством.
Глава 4
Ну вот, хотел выглядеть эффектно, а получилось вполне по-идиотски! Встал я, значит, справа от Его Высочества, стою себе, смотрю на народ. И народ во главе с Принцем на меня смотрит. С разной степенью интереса: от горящих глаз у Бренна до сонного поглядывания барона Данферно (к слову, в смысле эмоционального накала это сонное поглядывание стоило побольше, чем любые горящие глаза)…
Пара минут проходит. Все молчат, я удивляюсь – с чего бы? И вдруг дошло: так и должно быть – раз уж я Совет назначил, то и говорить надлежит мне! Колоссальным усилием мне удалось не вздрогнуть. Как насчет покраснеть – не знаю, но уши загорелись… В отчаянии мой взгляд метнулся к дяде (не от надежды, а так, по привычке), и барон Детан, дотоле безучастный, четко поймал этот момент и сделал малюсенький жест: как будто сомкнул пальцы на горлышке невидимой бутылки, после чего наклонил сосуд… Это с очевидностью означало: наливай, мол, чего застыл, как монумент скорбящей добродетели!
Тут уж я точно покраснел, смешался окончательно, хорошо хоть пасть не открыл в надежде, что слова придут на язык сами – тогда сходство с дебилом было бы просто неподражаемым… Виделся единственный и парадоксальный выход: выдавать мысли сырьем, прямо как в голову приходят… Что ж, я чуть выдвинулся вперед и приступил:
– Собственно, я тут думаю, – к счастью, такое заявление не вызвало нездорового оживления, – с чего лучше будет начать? Пунктов, достойных обсуждения, немало, и выстроить их в логической последовательности мне представляется затруднительным. К тому же у всех нас разная степень информированности… Наверное, правильнее всего будет придерживаться голых фактов, не так ли?
Я сделал паузу и прошелся взглядом по кругу. Мое выступление настолько не походило на обычные для Совета официальные и крайне продуманные речи, что вызвало изумление, в большинстве своем неприкрытое. Реналдо Креон, правда, из последних сил сдерживался, чтобы не заржать, а Принц явно скучал, но остальные, похоже, гадали, что это за новый, необычайной сложности ход я изобрел… Впрочем, прослеживалось и нечто общее у Советов, проводимых Его Высочеством и мной. А именно: вопросы типа «не так ли?» – автоматически считались риторическими…
В целом довольный произведенным впечатлением, я двинулся дальше, уже слегка представляя себе, к чему надо вести.
– А оттолкнуться проще всего от прошлого Совета. Того, на котором мне довелось присутствовать, разумеется… Как вы наверняка помните, на меня тогда было возложено вполне определенное поручение: разобраться в причине смерти герцога Вольфара Рега, найти и покарать его убийцу. И хотя многим, если не большинству, из разных источников известны перипетии этой истории, я считаю, что всех надо поставить в равные условия… Я мог бы сам рассказать о ходе следствия и его результатах, но мне кажется справедливым предоставить слово тому, кому в действительности принадлежит честь раскрытия этого псевдоубийства. – Я чуть повернулся и сделал приглашающий жест, сопровождаемый учтивым поклоном: – Вам, господин барон!
Дядя даже не взглянул в мою сторону – он понял, что произойдет, еще раньше меня… Ну и черт с ним, что понял, – все равно я поставил его в крайне затруднительное положение. Однажды он уже блистал своим талантом – не только в моем присутствии, но и стоящего в данный момент напротив него герцога Лана. Следовательно, врать он не мог. Сократить рассказ в части, касающейся «Бантама», тайны, которую они с Принцем так лелеяли? Выйдет непонятно, наведет на размышления того же герцога, да и от меня можно ждать подвоха. Вообще отказаться говорить? Да, но я же поинтересуюсь, чем вызвана такая скромность…
Редкий случай! Я нигде не ошибся – дядя и впрямь заговорил. Мало того, он повторял свой прежний рассказ. Без купюр, но так сухо и строго, ничуть не красуясь совершенством своего мозга, что было ясно – мне удалось-таки доставить ему маленькую неприятность. Я же умеренно позлорадствовал про себя, а потом принялся наблюдать за реакцией слушателей на обстоятельство, что по ходу своей аферы Вольфару дался в руки ни много ни мало секрет бессмертия… Ну, хотелось бы воспользоваться штампом – эффект разорвавшейся бомбы. Но можно только с натяжкой – если бомба маленькая и бесшумная… Тем не менее от напряженной мыслительной деятельности, казалось, сам воздух сгустился. Даже Лан, уже прослушавший данную лекцию, ловил каждое слово барона, хмурил густые брови и едва ли обдумывал при этом проблемы функционирования порталов. Не участвовал в повальном скрипе извилинами только Его Высочество. Как всегда свежий и подтянутый, он нисколько не обращал внимания на оратора и откровенно занимался тем же, что и я – изучал остальных. При этом изредка наши взгляды пересекались, и – могу поклясться! – он готов был мне подмигнуть… Теперь и впрямь выходило довольно забавно, настроение у меня поднималось, поэтому, когда дядя завершил повествование своей встречей с Вольфаром в космопорту Денеба IV, я чуток выждал – не намерен ли он продолжить или, может, кто-то захочет открыто выразить свое восхищение (нет, дань уважения была отдана молча) – а потом уверенно продолжил:
– Самое время подхватить эстафету! – и заткнулся, глядя в упор на графа Таллисто.
Потому как, если вы помните, следующий этап, с позволения сказать, эстафеты проходил на Рэнде, и граф принимал в нем непосредственное и малоприглядное участие. Барон Детан пару раз упоминал имя Таллисто, но так, вскользь; я же собирался поведать о его отношениях с Вольфаром (которые вполне можно было трактовать как предательство) для широкой аудитории… Как раз на следующей мысли – а с какого это рожна я вздумал его жалеть? – граф неожиданно выступил сам. Холодно, но в то же время с обаятельной улыбкой он бросил:
– Не стесняйтесь, герцог! Из песни слова не выкинешь! – Собственно, употребил он керторианскую пословицу, но я даю ее практически точный аналог…
Кстати, за весь Совет это была первая фраза, произнесенная на нашем родном языке, что наводило на любопытные размышления… Безусловно, мой дядя был прав, когда говорил, что пройдет еще полвека, и от людей нас будут отличать только особенности анатомического строения. Трудно спорить, если мы уже между собой общались по-английски, притом выражались куда яснее, чем на подзабытом керторианском… А как бы мы сейчас выглядели, окажись вдруг на Кертории, где до сих пор никто и слыхом не слыхивал про компьютер, флаер или, скажем, бластер?..
Но это, разумеется, были совершенно отвлеченные рассуждения, которые я мог себе позволить, покуда вел рассказ о событиях на Рэнде, Тут особых сложностей не возникало – я только обошел каким бы то ни было вниманием Хильду, жену графа. Не то чтоб она не имела отношения к делу, но и впрямь пожалел я его: по мне, лучше пять раз выглядеть предателем и негодяем, чем один – не умеющим навести порядок в собственном доме… Впрочем, Таллисто как будто моей милости и не заметил, занятый сохранением неприступного вида под чередой взглядов, один другого теплее.
Потом начались проблемы и у меня. Во всем, касавшемся герцога Венелоа, следовало соблюдать большую осторожность. Хотя бы по той причине, что мне абсолютно не хотелось афишировать нашу с ним ссору. Моя личная позиция выглядела куда сильнее, если создавать вид: герцог, контролирующий в данный момент станцию, находится со мной в нормальных или даже союзнических отношениях… Поневоле вспомнилась вчерашняя насмешка Креона насчет того, что я честно обо всем расскажу. Он оказался прав, хотя и напирал больше на честность, а получилось – не обо всем…
И все же на отсутствие захватывающих подробностей никто, думаю, пожаловаться не мог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64