– Так оно и есть. Мы в чреве гигантского организма, – сказал Генри.
– Даже на Таре такого не было.
– Было. Просто там все окаменело, а здесь дышащее и живое.
Джон остановился на ровной площадке у одной из развилок.
– Если я правильно помню, половину пути мы уже прошли. Здесь раньше был рельсовый путь и стояли вагонетки.
Он с силой надавил ногой на ткань, выстилающую пол. Она слегка пружинила.
– Внизу твердо. Возможно, рельсы. Если это так, мы на правильном пути.
– Я думаю, мы можем это проверить. – Крис достал тротиловую шашку.
– Крис, ты с ума сошел! Это же живой организм! Он сразу все почувствует! – воскликнула Кэрри.
– Ты права, сестричка, я как-то не подумал. – Крис спрятал шашку.
– Теперь вниз по этому тоннелю. – Джон указал фонариком. – Там вторая часть пути, более крутая.
– Жаль, нельзя просто катануть туда фугасы, – сказал Джим.
– Удивительно, как нас еще не почуяли, – удивился Тэд.
– Типун тебе на язык, старый дурак! – испугался Шон.
– Вообще, вопрос поставлен правильно. Мы уже полчаса в этой норе. Идем по живому настилу. И ни одной твари вокруг. Неужели у Мозга нет рецепторов в этой кишке? – задумался Генри.
Нижний тоннель круто уходил вниз. Живая подстилка влажно блестела в лучах фонариков.
– Джон, долго еще? – не выдержал Шон. Пол заливали слизистые выделения, и идти стало скользко.
– Не знаю, мы с братом ехали на вагонетке. Это было гораздо веселее.
– По такой крутизне?
– Ты когда-нибудь слышал о русских горках в Диснейленде?
– Нашел развлечение, – проворчал Шон. Спускаясь, он поскользнулся и схватился рукой за широкую складку на боковой стенке, сочащуюся густой слизью.
– Фу ты, гадость какая! – Шон брезгливо обтер руку о штаны.
– Идите посреди прохода. Здесь не так скользко, – посоветовал Джим.
Тоннель сделал очередной поворот. И через минуту Джон Макги, идущий впереди, остановился.
– Здесь такого не было.
Посреди прохода, растянутый на толстых жилах, висел живой мешок. Посередине мешка хлюпал и чавкал открытый слюнявый рот.
– Меня сейчас вырвет! – отвернулась Кэрри.
– Как же нам пройти дальше? – Джон в растерянности поджидал остальных.
Мешок полностью закрывал проход. Толстыми трубками он присосался к стенкам. Генри заглянул в распахнутый зев.
Слюнявый рот распахнулся шире, будто приглашая человека смелее зайти внутрь. Генри обернулся:
– Там темно, как у негра в заднице. Ничего не видно.
– Что будем делать? – спросил Джим.
– Мне кажется, это ловушка, – сказала Кэрри. – Этот мешок не зря оказался здесь.
– Да, это похоже на приглашение, – согласился Генри.
– Можно я в эту пасть гранату суну? – спросил Крис.
– А вы что думаете, Джон? – Рэйнор обернулся к инженеру.
– Можно, конечно, вернуться назад и попробовать пройти по старой дороге. Но я не уверен, выберемся ли мы обратно. Да и время поджимает.
– Надо уничтожить эту гадость, – решительно сказал Тэд.
– Я, конечно, не спец в этих делах. Но может, спросить, чего он хочет? – робко предположил Шон.
– Кто он? – уточнил Джим.
– Этот организм.
Все уставились на Шона.
– Ты думаешь, он умеет разговаривать? – спросил Тэд.
– Не знаю, но, может, стоит попробовать.
– Кэрри, как твоя экстрасенсорика? – осведомился Рэйнор. – Мы можем поговорить с Зоргом?
– Ты это серьезно, Джим?
– Вполне.
Кэрри порой и самой казалось, что от Зорга исходят некие осмысленные эманации. Но ухватиться за отзвуки этих далеких чужих мыслей ей никак не удавалось. Может, она еще не научилась его слышать? Даже в отношении людей это было достаточно трудно. Правда, все тесты она сдала на «отлично». И учителя говорили, что остальное лишь дело опыта и тренировок. Кэрри сосредоточилась. Внешние звуки отлетели и перестали существовать. Она слышала, как вздыхает и шепчет гора. Гора была живой. Кэрри уловила ритм ее дыхания. Превозмогая отвращение, она приблизилась к мешку. И то ли приветствуя ее, то ли намереваясь проглотить, мешок широко разинул свою слюнявую пасть. Длинные сопли закачались во рту, а мясистая окружность рта (губы – догадалась Кэрри) мелко завибрировала. Кэрри уловила что-то вроде неясного шепота.
– О чем ты шепчешь, рот? – тихо спросила она. «Хорошо, что спросила. Хоть один из людей снизошел до общения со мной, – скривился в усмешке рот. – Теперь я точно знаю, что вы здесь. Маскировка вам больше ни к чему. Зачем вы пришли сюда?»
– Ты Разум Зорга?
«Я – Разум всех живущих в Стае. Вы тоже можете стать моими детьми. Стоит лишь захотеть этого. Ибо в этом правда жизни».
– Ты хочешь уничтожить наш мир!
«Ваш мир погружен в скверну, – скорбно произнес Мозг. – Ты знаешь об этом. Пришел конец этому миру. Грядет другой, полный гармонии, братства и силы».
– Что он говорит? Он тебе отвечает? – приблизился Джим. Он заметил, как изменилось лицо Кэрри.
– Да, это Разум Зорга. Он говорил со мной.
– Чего он хочет?
– Он говорит, что грядет новый мир. И предлагает нам слиться со Стаей, чтобы навсегда пребыть в нем.
– Неужели он и людей может подчинить себе? Спроси его, Кэрри.
«Каждый волен выбирать между бытием и смертью. Своим появлением я выдвинул манифест этому миру. Выбор за вами. Я был мал и обрел власть над малыми мира сего. Я стал велик и обрел власть над величайшими мира сего. Каждый может стать частицей Зорга и обрести жизнь и достойное место в Стае. Ибо я Отец и Разум ваш».
– Она закрывается! – истошно завопил Шон.
Все обернулись. Живая пленка, выстилающая тоннель, свернулась, закрывая проход. На месте прохода образовался ком живой ткани. Мозг поймал их в плотный живой мешок. Свободное пространство ограничилось шестью метрами. Боковые стенки, залитые слизью, тоже завибрировали и надвинулись.
– Эй, Зорг, у нас для тебя сюрприз! Как ты смотришь на шесть ядерных фугасов?! – крикнул Крис.
«Смешные люди. Я помню слепки ваших душ. Вы были на Таре. А значит, знаете, что Разум Зорга бессмертен. Ваши бомбы могут оторвать мне руки или ноги. Но мой Мозг теперь – целая планета».
– На какой мы высоте, Джон? – спросил Рэйнор.
– Примерно три тысячи метров. Еще слишком высоко, чтобы взрывать гору.
– Вы правы, – сказал Джим. – Что же теперь делать?
– Зря мы заговорили с ним. Он почувствовал наши эманации, – с сожалением сказал Генри.
– Все равно это был тупик, – ответила Кэрри.
Джим посмотрел на часы:
– У нас осталось три часа двадцать минут. После этого Барт взорвет фугасы.
– Что ж, проведем наши последние часы в философских диалогах с Зоргом. И это будет последняя мудрость, данная нам в откровении, – съязвил Крис.
– Чего он ждет от нас? Спроси его, Кэрри, – попросил Генри.
«У вас есть три часа. Достаточное время, чтобы осмыслить свою никчемную жизнь и принять правильное решение. Так ли вы привязаны к вашему гибельному миру, чтобы думать и заботиться о нем?»
– Предлагаешь стать букашками в твоей стае? – спросил Джим.
«Каждый занимает свое место в иерархии. Вы вольетесь в Стаю и обретете новые жизни. Ваше сознание никогда не умрет, его наследует то всеобщее и вечное, что зовется Разумом Зорга. Не о вечной ли жизни мечтали вы всегда? Я дам вам бессмертие и новые тела по вашему разумению. Я Отец ваш и почти Господь Бог».
– Заманчиво, черт побери! Будем пауками или жуками, но с разумом человека.
– Он сказал: «по вашему разумению»! – заметил Шон.
– Один хрен, пора кончать эти разговоры. Иначе крыша поедет. Отойдите! – Крис выхватил пиропатрон и выдернул шнур.
Вверх взметнулся столб яркого пламени. Крис как мечом ударил пламенем по бугристым наростам, закрывшим вход. Брызнула темная кровь. Живая плоть жухла и сворачивалась под огненными ударами. Однако раны затягивались прямо на глазах. Ткани Зорга быстро регенерировали. И уже через пару минут живая плоть полностью восстановилась. В ответ на эту попытку бунта задняя стенка приблизилась еще на пару метров. Стало совсем тесно. Люди почувствовали нехватку воздуха. Стенки исходили отвратительной липкой слизью и мелко вибрировали, словно бы желая поскорее переварить эти человеческие существа.
– Нечем дышать! – воскликнул Крис. Он сорвал с себя шлем и опустился на мягкую живую подстилку.
– Какой странный запах! Голова кружится, слишком сладкий…
– Крис, немедленно надень шлем! – крикнула Кэрри. Но было поздно. Крис, скользя по стенке, откинулся на бок. Все бросились к нему. Он был без сознания.
– Датчик в порядке. Сердце бьется, есть дыхание. – Генри смотрел на анализатор состояния, который был у каждого прикреплен на рукаве защитного костюма.
– Он спит. Надо провентилировать шлем и надеть на него, – сказал Джим.
– Смотрите, какие у него странные дельта-ритмы головного мозга, – обратил внимание Генри. – Это не ритмы спящего человека.
– Джим, у нас осталась последняя надежда. Единственный шанс, что мы выберемся отсюда, – сказала Кэрри.
– Ты о чем? – Рэйнор оторвался от Криса.
– Зератул, – напомнила Кэрри.
Высокая орбита планеты Земля.
Флагманский корабльПротосса «Гиперион»
Экзекутор стоял в командной рубке «Гипериона». На обзорных экранах перед ним лежала Земля. Планете терран пришлось несладко. На ее поверхности вспыхивали грибы атомных взрывов, а со спутников по скоплениям зоргов наносились жесткие нейтронные удары. Но эти сильнодействующие меры были бессмысленны. Колонии Зорга возникали вновь и вновь.
«Прощай, Земля! Пробил твой час. Мы пришли избавить тебя от дальнейших мук и страданий. Твое человеческое население не смогло сберечь тебя, дивная планета. Прости их за это», – думал Фарер.
– Экзекутор, последние спутники космической обороны терран сбиты. Земляне полностью деморализованы. Пилоты космических истребителей отказались выполнить приказ президента и вступить с нами в бой. Путь к Земле открыт, – доложил киборг Нирбиус.
– Прекрасно, Нирбиус. Приготовьте «Черное облако». Но сначала я бы хотел поговорить с их президентом Донованом.
– К чему лишние сантименты, экзекутор?
– Мне хочется выслушать этого человека. Я хочу видеть его раздавленным и униженным. В этом триумф победителя!
– Кажется, я понимаю ваши чувства, экзекутор. Хотя эльфиды и представляются мне загадочными, как и другие существа с преобладающей органикой. По последним сведениям, жалкий предводитель терран укрылся в бункере в горах Северной Америки. В ближайшие полчаса мы установим его точное местонахождение и наведем канал связи.
Президент Донован прятался в бункере недалеко от города Стонтон в штате Виргиния. Сюда, в построенный на случай атомной войны в середине двадцатого века бункер, переехал весь управленческий аппарат Земной Федерации. Президент закрылся в своем кабинете и вот уже три часа никого не принимал. По многочисленным каналам связи к нему стекались отчеты о военных действиях на Земле и в космосе. Дела обстояли хуже некуда. Пять дней на Земле рвались атомные бомбы, а спутники нещадно жгли ее нейтронными лучами. Но все оказалось безрезультатно. Колонии Зорга с неизменным постоянством возникали каждый раз в новых местах. Потери были колоссальные. Все крупнейшие города мира были стерты с лица земли. Оставшиеся в живых люди скрывались в лесах и горах. В довершение всего позавчера пришло сообщение о предательстве марсианского гарнизона. Батареи Марса пропустили отряд протоссов к доминиону. В одно мгновение протоссы уничтожили старые военные спутники и приблизились к Земле. Пилоты космических истребителей отказались вступить в бой с армадой пришельцев. Это был конец. Земле оставалось жить считанные часы.
Донован разбил камеры наблюдения и наглухо задраил бронированную дверь. В этот последний час он хотел быть один. На столе рядом с фотографией жены и детей перед ним лежала таблетка в блестящей фольговой упаковке. Вот уже полчаса он не сводил с нее глаз. В этой таблетке была его смерть. Врач сказал, что запивать таблетку не нужно. Все произойдет почти мгновенно. Он ничего не почувствует. Сначала отключатся рецепторы, затем прекратится дыхание. Только вот руки почему-то не слушались. Цепляющееся сознание умоляло дать еще один шанс. Несколько раз Донован брал блестящий квадратик, но не мог удержать его в негнущихся пальцах – тот выскальзывал и падал на стол. Без конца звонил телефон и внешний сигнал вызова. Его хотели видеть многие люди. Но какое теперь ему дело до всех до них? Донован дал себе зарок, что, как только минутная стрелка на настольных часах дойдет до двенадцати, он вскроет упаковку.
Внезапно послышался какой-то электростатический треск, словно в воздухе встряхнули синтетическую тряпку. Донован медленно повернул голову. В светлом облаке возник протосс. Тот же надменный взгляд, правильные черты лица, лысая голова. Донован знал его – это был Фарер, экзекутор Протосса.
– Я пришел попрощаться, – с долей грусти произнес Фарер. – Настают последние минуты вашего мира, господин президент. И мне захотелось взглянуть вам в глаза. Мы, протоссы, лишены смерти, и я хочу видеть ее отражение в ваших глазах, Донован, и, что для меня не менее важно, признание вины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90