Они были изъедены глубокими кавернами, подобными тем, что оставляет кислота.
На склоне левого холма, распластавшись со сломанным крылом, застыла металлическая птица. Ее стеклянный нос был разбит вдребезги, и брызги стекла усеяли весь склон. Их блеск, скорее всего, и видел Квентин. Две наземные машины, массивные и тяжелые, застыли у подножия другого холма, протаранив скелет исполинского животного. Квентин подошел поближе и провел рукой по их ржавому нагретому на солнце металлу: толстые бронированные листы были проедены кислотой насквозь, а весь корпус некогда грозной боевой машины теперь ржавым решетом торчал среди травы. Орудийные стволы боевых машин были изогнуты с немыслимой силой.
Скелет чудовища, протараненный боевыми машинами, лежал на боку. Его громадная голова была неестественно вывернута и смотрела в небо пустыми глазницами глаз.
Квентин спешился и не спеша обходил поле минувшей битвы. Более всего его интересовали кости необычных созданий, которыми наряду с человеческими была усеяна долина смерти. Животных с таким строением скелета он не встречал ни в одной книге. Если исполинских монстров он еще мог причислить к динозаврам или другим ископаемым ящерам, то их маленьких собратьев, которые были ростом с человека, он не мог отнести ни к одному из известных видов. Еще более поражали воображение боевые машины и оружие Древних. Некоторые их описания он встречал в книгах, но воочию никогда не видел ничего подобного.
Древние воины носили серебристые доспехи, все еще хранившие свою форму, в то время как сами тела людей давно рассыпались в прах. Оскаленные черепа павших усмехались Квентину из массивных шлемов, покрытых сетью мелких трещин, а мертвые руки по-прежнему сжимали странное оружие – металлические стволы со складывающимися прикладами. Чуть поодаль лежали еще несколько металлических птиц, упав с большой высоты, они застыли грудой обломков. Наземные машины сохранились лучше. Квентин видел, какие огромные дыры зияли в черепах и скелетах чудовищ после выстрелов боевых машин. Многие из тварей были буквально разорваны пополам.
Странно, но об этой грандиозной битве ничего не было известно. Не сохранилось никаких упоминаний: ни устных, ни письменных, как будто ее никогда и не было.
Квентин подошел к одной из боевых машин, наклонился к открытому люку и заглянул внутрь. Неизвестный солдат, выставив перед собой оружие, уставился на него пустыми глазницами черепа. Квентин потянул за оружие, фаланги мертвой руки распались, и воин выпустил оружие, окончив свою многолетнюю вахту.
Этот экземпляр оружия сохранился лучще других, – смерть настигла солдата внутри машины, где вода и ветер не так усердно делали свое дело.
Квентин внимательно осмотрел Древнее оружие. Как его держать, он уже понял по позам погибших бойцов, но не имел ни малейшего представления, для чего предназначены все эти рычажки у рукоятки. Отведя от себя ствол оружия, он начал поочередно нажимать на рычажки, которых насчитал пять штук. Удивительно было, что после стольких лет бездействия они передвигались с легким металлическим клацаньем, хотя поверхность оружия и была кое-где тронута ржавчиной.
Перепробовав все варианты и не сумев ничего добиться, Квентин уже собирался выбросить этот негодный кусок железа, как вдруг незаметно для себя надавил на крючок в нижней части. Внутри механизма лязгнуло, и яркая вспышка вырвалась из ствола. Оружие дернулось в его руках, и по распадку прокатилось эхо выстрела. Что-то, вылетевшее из ствола, искрой скользнуло по броне машины и с визгом потерялось в вечереющем небе. В голове после этого еще долго звенело эхо выстрела.
Потрясающе, но Древнее оружие после стольких лет бездействия работало. Вспышка огня и ударное действие оружия поразили Квентина, и он внимательно осмотрел след, оставленный пулей на броне боевой машины. Эффект был впечатляющим. Такого оружия не было ни у кого в его мире. Принц, с детства воспитанный в духе уважения к оружию, понял, какой мощью он теперь обладает. Опасаясь непроизвольного выстрела, он осторожно прикрепил оружие к седлу и двинулся дальше по полю боя.
Два боковых холма хорошо защищали распадок от разрушительного воздействия ветра и благодаря этому за века, прошедшие с момента битвы, поле не было погребено под грудами песка и почвы. Количество использованной в бою техники впечатляло. Продвигаясь дальше, он постепенно восстанавливал картину сражения и приходил к выводу, что здесь разыгралась одна из величайших битв в истории Древнего мира.
«Да, многое еще в истории Древнего мира окутано тайной», – думал Квентин, вспоминая споры отца с учеными мужами. Он тогда не очень-то прислушивался к разговорам взрослых, но уяснил одну важную истину, – в Древней истории имеется очень много белых пятен, и порой выпавшими из летописи оказываются целые столетия. Да и вся последующая история, говорил отец, является не более чем мифом, сочиненным в позднейшие века. Многое было переосмыслено в эпоху Великих королей, многое исправлено и переписано с установлением владычества Конаха.
И еще Квентин заметил, что Древняя история, если и не являлась запретной темой для исследований и обывательских бесед, была чем-то не очень приличным, о чем рассуждать в приличном обществе было не принято. Даже отец, свободный от предрассудков, и тот воздерживался от праздной болтовни на эту тему, тем более с кем попало. А если учесть, что с упрочением власти Конаха многие чудом сохранившиеся предметы Древнего происхождения были объявлены дьявольскими игрушками, становилось понятным, отчего многие старались обходить эту тему и хранить молчание.
Специальные команды Конаха рыскали по всему миру в поисках дьявольских игрушек, и тому, у кого обнаруживалась какая-нибудь Древняя вещица, приходилось не сладко. В лучшем случае он мог рассчитывать на пожизненную каторгу, в худшем его ждал костер на площади. Все Древние вещи изымались из оборота и свозились в специальные тайные хранилища Священного престола.
В одном из таких тайников, устроенном в удаленной монастырской обители, Джордан и отыскал Древний телепорт. Но вместе с тем за большие деньги на рынках в крупных городах можно было найти кое-какие Древние вещицы, которые различные авантюристы, маги и целители пытались приспособить для своих нужд.
Становилось понятно, что все делалось для того, чтобы изъять Древнюю историю из арсеналов человеческого знания. Представления о могуществе и знаниях Древних вряд ли бы способствовали укреплению власти Конаха.
И вот теперь, на этом поле боя, перед Квентином развертывалась подлинная Древняя история. История была здесь, рядом, ее можно было пощупать, прикоснувшись руками к заржавленной броне боевых машин или проведя пальцами по отполированным до блеска костям неведомых чудовищ и останкам Древних воинов. Осознания полной исторической картины еще не пришло, но все увиденное им и рассказ Диры стали понемногу складываться воедино, словно рассыпанная на осколки мозаика.
Уже спустились глубокие сумерки и ночная тьма была готова легким покровом спуститься на место древнего побоища, а Квентин все еще продолжал пробираться сквозь разросшиеся кусты, высокие травы, остовы машин и животных, – и конца-края этому полю было не видно. Быстро темнело, и Квентин, чтобы не проводить ночь в обществе скелетов, поднялся по пологому склону южного холма, на вершине которого лежала сбитая крылатая машина. Он развел костер и, наскоро перекусив оставшимися сухарями, решил внимательно осмотреть неизвестный механизм.
Это был остроносый летательный аппарат небольших размеров. Его крылья под острым углом загибались к хвостовой части. Металл, из которого была сделана машина, нисколько не потускнел от времени и отливал серебристым цветом в отблесках костра. Квентин невольно залюбовался стремительными формами, изяществом и подчеркнутой легкостью крылатой машины. С широкими раструбами труб, пиками цилиндров и стрел на крыльях в полете она напоминала ястреба, ринувшегося с высоты к намеченной цели. Но теперь, распластанная, лежала на земле, как чайка, выброшенная морем на полосу прибоя.
Квентин заглянул под застекленный фонарь кабины и увидел два кресла, стоящие друг за другом. В одном из них сидел скелет без головы в лохмотьях серебристого комбинезона. Его голова в голубом шлеме лежала тут же, у него на коленях. Стекло фонаря в этом месте было разбито, а металл под ним почернел и оплавился. Раздвоенный хвост аппарата при падении оторвался от фюзеляжа и лежал в нескольких метрах от него, обнажая металлический остов, с торчащими из него обломками металла, трубами и проводами. На корпусе летательного аппарата были нанесены какие-то символы, но краска с течением времени осыпалась, а по отдельным сохранившимся чешуйкам Квентин не смог разобрать, что там было написано. Однако чуть ниже он заметил надписи, выдавленные на металле. Это был ряд цифр, которые ему ни о чем не говорили, а под ними были выбиты слова на анге.
«ВВС Федерации Терраны», – прочел он. Понятным было только одно слово – Террана. А цифры? Возможно, они означали год выпуска или порядковый номер машины, а может, и то и другое вместе. Счет времени по сравнению с эпохой Древних изменился, летоисчисление вновь началось с момента образования Великих Королевств, и теперь шел четыреста десятый год. А в эпоху Древних, насколько помнил Квентин, летоисчисление насчитывало свыше двух тысяч лет.
Разгадать странный шифр Квентину не удалось, и он еще раз заглянул в кабину, где сидел мертвый человек. Бесконечный ряд рычажков, кнопок, стеклянных прямоугольников; массивное кресло с лохмотьями черной обивки, сквозь которую прорвались спирали ржавых пружин. Напротив кресла под центральным щитком со стеклянным прямоугольником располагалась пара педалей с рельефной резиновой поверхностью. Все было покрыто толстым слоем пыли и пахло горьким запахом гари, так и не сумевшим выветриться за столетия.
Квентин вернулся к костру. Он уже немного жалел, что подошел к подбитой машине – соседство обезглавленного человека удручало, но он слишком устал, чтобы искать новое место. Да и Гнедко мирно пасся на этом склоне, отыскав заросли сочной травы. Квентин поуютнее завернулся в одеяло и, устремив взгляд в бездонное звездное небо, задремал так быстро, что и сам не заметил.
Еще до того как заржал конь, его как будто что-то толкнуло в бок. Чувство опасности за последнее время обострилось у него до предела. Спустя мгновение он уже слышал, как тревожно раздувает ноздри и ржет Гнедко. Медлить было нельзя, и Квентин вскочил на ноги. Костер догорел, и хотя ярко светила луна, низина между холмами была покрыта непроницаемым мраком. Квентин инстинктивно почувствовал, что именно оттуда исходит незримая угроза. Однако сколько он ни всматривался в клубы ночного мрака, залегшего в распадок, ничего не увидел. Конь не успокаивался, раздувал ноздри и тревожно ржал, кося на хозяина беспокойным взглядом. Квентин тоже чувствовал опасность и понимал, вместе с Гнедко они ошибаться не могут.
Надо было действовать, и он осторожно, опасаясь самопроизвольного выстрела, вытащил из сумки оружие. Он не знал, выстрелит ли эта штука еще раз, но с ней он чувствовал себя гораздо увереннее. Мощь оружия Древних поражала его. Кроме того, верный меч Гедара висел у него на поясе.
Правда, что-то подсказывало ему, что меча в данном случае может оказаться недостаточно, невесть что могло таиться на поле былого сражения. Может, духи павших воинов, недовольные тем, что их потревожили, решили покарать непрошеных гостей, или же, решив свести с человеком счеты, ожил один из тех ужасных монстров, чьими скелетами была усеяна долина. Снизу послышался странный шипящий шум, будто разом в лощине ожили сотни змей. Звуки были тихие, крадущиеся и оттого более пугающие.
Теперь Квентин знал, как обращаться с оружием Древних, и крепко прижав к боку приклад, изготовленный из черного шероховатого материала, ствол оружия направил в темноту распадка. Звуки приближались, и он отчетливо слышал, как кто-то скребется по склону холма. Почва с шорохом осыпалась под тяжестью большого тела, и слышался звук, похожий на тот, какой издает рыбья чешуя, когда по ней проходится нож повара.
Но все-таки Квентин заметил врага слишком поздно. Когда уже вытянутое в длину тело стрелой неслось к нему по воздуху. Это было, как бросок кобры молниеносный и смертельный. Он лишь успел заметить быстрый проблеск луны в золотистом чешуйчатом теле. Реакция Квентина была запоздалой, но все же он сумел на долю секунды затормозить время, как это бывало на учебных поединках, и уклонился от удара.
Еще немного и чудовищная махина обрушилась бы на него всей своей тяжестью. Она хотела подмять его под себя, а ее змеиная голова пронеслась в футе от головы Квентина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
На склоне левого холма, распластавшись со сломанным крылом, застыла металлическая птица. Ее стеклянный нос был разбит вдребезги, и брызги стекла усеяли весь склон. Их блеск, скорее всего, и видел Квентин. Две наземные машины, массивные и тяжелые, застыли у подножия другого холма, протаранив скелет исполинского животного. Квентин подошел поближе и провел рукой по их ржавому нагретому на солнце металлу: толстые бронированные листы были проедены кислотой насквозь, а весь корпус некогда грозной боевой машины теперь ржавым решетом торчал среди травы. Орудийные стволы боевых машин были изогнуты с немыслимой силой.
Скелет чудовища, протараненный боевыми машинами, лежал на боку. Его громадная голова была неестественно вывернута и смотрела в небо пустыми глазницами глаз.
Квентин спешился и не спеша обходил поле минувшей битвы. Более всего его интересовали кости необычных созданий, которыми наряду с человеческими была усеяна долина смерти. Животных с таким строением скелета он не встречал ни в одной книге. Если исполинских монстров он еще мог причислить к динозаврам или другим ископаемым ящерам, то их маленьких собратьев, которые были ростом с человека, он не мог отнести ни к одному из известных видов. Еще более поражали воображение боевые машины и оружие Древних. Некоторые их описания он встречал в книгах, но воочию никогда не видел ничего подобного.
Древние воины носили серебристые доспехи, все еще хранившие свою форму, в то время как сами тела людей давно рассыпались в прах. Оскаленные черепа павших усмехались Квентину из массивных шлемов, покрытых сетью мелких трещин, а мертвые руки по-прежнему сжимали странное оружие – металлические стволы со складывающимися прикладами. Чуть поодаль лежали еще несколько металлических птиц, упав с большой высоты, они застыли грудой обломков. Наземные машины сохранились лучше. Квентин видел, какие огромные дыры зияли в черепах и скелетах чудовищ после выстрелов боевых машин. Многие из тварей были буквально разорваны пополам.
Странно, но об этой грандиозной битве ничего не было известно. Не сохранилось никаких упоминаний: ни устных, ни письменных, как будто ее никогда и не было.
Квентин подошел к одной из боевых машин, наклонился к открытому люку и заглянул внутрь. Неизвестный солдат, выставив перед собой оружие, уставился на него пустыми глазницами черепа. Квентин потянул за оружие, фаланги мертвой руки распались, и воин выпустил оружие, окончив свою многолетнюю вахту.
Этот экземпляр оружия сохранился лучще других, – смерть настигла солдата внутри машины, где вода и ветер не так усердно делали свое дело.
Квентин внимательно осмотрел Древнее оружие. Как его держать, он уже понял по позам погибших бойцов, но не имел ни малейшего представления, для чего предназначены все эти рычажки у рукоятки. Отведя от себя ствол оружия, он начал поочередно нажимать на рычажки, которых насчитал пять штук. Удивительно было, что после стольких лет бездействия они передвигались с легким металлическим клацаньем, хотя поверхность оружия и была кое-где тронута ржавчиной.
Перепробовав все варианты и не сумев ничего добиться, Квентин уже собирался выбросить этот негодный кусок железа, как вдруг незаметно для себя надавил на крючок в нижней части. Внутри механизма лязгнуло, и яркая вспышка вырвалась из ствола. Оружие дернулось в его руках, и по распадку прокатилось эхо выстрела. Что-то, вылетевшее из ствола, искрой скользнуло по броне машины и с визгом потерялось в вечереющем небе. В голове после этого еще долго звенело эхо выстрела.
Потрясающе, но Древнее оружие после стольких лет бездействия работало. Вспышка огня и ударное действие оружия поразили Квентина, и он внимательно осмотрел след, оставленный пулей на броне боевой машины. Эффект был впечатляющим. Такого оружия не было ни у кого в его мире. Принц, с детства воспитанный в духе уважения к оружию, понял, какой мощью он теперь обладает. Опасаясь непроизвольного выстрела, он осторожно прикрепил оружие к седлу и двинулся дальше по полю боя.
Два боковых холма хорошо защищали распадок от разрушительного воздействия ветра и благодаря этому за века, прошедшие с момента битвы, поле не было погребено под грудами песка и почвы. Количество использованной в бою техники впечатляло. Продвигаясь дальше, он постепенно восстанавливал картину сражения и приходил к выводу, что здесь разыгралась одна из величайших битв в истории Древнего мира.
«Да, многое еще в истории Древнего мира окутано тайной», – думал Квентин, вспоминая споры отца с учеными мужами. Он тогда не очень-то прислушивался к разговорам взрослых, но уяснил одну важную истину, – в Древней истории имеется очень много белых пятен, и порой выпавшими из летописи оказываются целые столетия. Да и вся последующая история, говорил отец, является не более чем мифом, сочиненным в позднейшие века. Многое было переосмыслено в эпоху Великих королей, многое исправлено и переписано с установлением владычества Конаха.
И еще Квентин заметил, что Древняя история, если и не являлась запретной темой для исследований и обывательских бесед, была чем-то не очень приличным, о чем рассуждать в приличном обществе было не принято. Даже отец, свободный от предрассудков, и тот воздерживался от праздной болтовни на эту тему, тем более с кем попало. А если учесть, что с упрочением власти Конаха многие чудом сохранившиеся предметы Древнего происхождения были объявлены дьявольскими игрушками, становилось понятным, отчего многие старались обходить эту тему и хранить молчание.
Специальные команды Конаха рыскали по всему миру в поисках дьявольских игрушек, и тому, у кого обнаруживалась какая-нибудь Древняя вещица, приходилось не сладко. В лучшем случае он мог рассчитывать на пожизненную каторгу, в худшем его ждал костер на площади. Все Древние вещи изымались из оборота и свозились в специальные тайные хранилища Священного престола.
В одном из таких тайников, устроенном в удаленной монастырской обители, Джордан и отыскал Древний телепорт. Но вместе с тем за большие деньги на рынках в крупных городах можно было найти кое-какие Древние вещицы, которые различные авантюристы, маги и целители пытались приспособить для своих нужд.
Становилось понятно, что все делалось для того, чтобы изъять Древнюю историю из арсеналов человеческого знания. Представления о могуществе и знаниях Древних вряд ли бы способствовали укреплению власти Конаха.
И вот теперь, на этом поле боя, перед Квентином развертывалась подлинная Древняя история. История была здесь, рядом, ее можно было пощупать, прикоснувшись руками к заржавленной броне боевых машин или проведя пальцами по отполированным до блеска костям неведомых чудовищ и останкам Древних воинов. Осознания полной исторической картины еще не пришло, но все увиденное им и рассказ Диры стали понемногу складываться воедино, словно рассыпанная на осколки мозаика.
Уже спустились глубокие сумерки и ночная тьма была готова легким покровом спуститься на место древнего побоища, а Квентин все еще продолжал пробираться сквозь разросшиеся кусты, высокие травы, остовы машин и животных, – и конца-края этому полю было не видно. Быстро темнело, и Квентин, чтобы не проводить ночь в обществе скелетов, поднялся по пологому склону южного холма, на вершине которого лежала сбитая крылатая машина. Он развел костер и, наскоро перекусив оставшимися сухарями, решил внимательно осмотреть неизвестный механизм.
Это был остроносый летательный аппарат небольших размеров. Его крылья под острым углом загибались к хвостовой части. Металл, из которого была сделана машина, нисколько не потускнел от времени и отливал серебристым цветом в отблесках костра. Квентин невольно залюбовался стремительными формами, изяществом и подчеркнутой легкостью крылатой машины. С широкими раструбами труб, пиками цилиндров и стрел на крыльях в полете она напоминала ястреба, ринувшегося с высоты к намеченной цели. Но теперь, распластанная, лежала на земле, как чайка, выброшенная морем на полосу прибоя.
Квентин заглянул под застекленный фонарь кабины и увидел два кресла, стоящие друг за другом. В одном из них сидел скелет без головы в лохмотьях серебристого комбинезона. Его голова в голубом шлеме лежала тут же, у него на коленях. Стекло фонаря в этом месте было разбито, а металл под ним почернел и оплавился. Раздвоенный хвост аппарата при падении оторвался от фюзеляжа и лежал в нескольких метрах от него, обнажая металлический остов, с торчащими из него обломками металла, трубами и проводами. На корпусе летательного аппарата были нанесены какие-то символы, но краска с течением времени осыпалась, а по отдельным сохранившимся чешуйкам Квентин не смог разобрать, что там было написано. Однако чуть ниже он заметил надписи, выдавленные на металле. Это был ряд цифр, которые ему ни о чем не говорили, а под ними были выбиты слова на анге.
«ВВС Федерации Терраны», – прочел он. Понятным было только одно слово – Террана. А цифры? Возможно, они означали год выпуска или порядковый номер машины, а может, и то и другое вместе. Счет времени по сравнению с эпохой Древних изменился, летоисчисление вновь началось с момента образования Великих Королевств, и теперь шел четыреста десятый год. А в эпоху Древних, насколько помнил Квентин, летоисчисление насчитывало свыше двух тысяч лет.
Разгадать странный шифр Квентину не удалось, и он еще раз заглянул в кабину, где сидел мертвый человек. Бесконечный ряд рычажков, кнопок, стеклянных прямоугольников; массивное кресло с лохмотьями черной обивки, сквозь которую прорвались спирали ржавых пружин. Напротив кресла под центральным щитком со стеклянным прямоугольником располагалась пара педалей с рельефной резиновой поверхностью. Все было покрыто толстым слоем пыли и пахло горьким запахом гари, так и не сумевшим выветриться за столетия.
Квентин вернулся к костру. Он уже немного жалел, что подошел к подбитой машине – соседство обезглавленного человека удручало, но он слишком устал, чтобы искать новое место. Да и Гнедко мирно пасся на этом склоне, отыскав заросли сочной травы. Квентин поуютнее завернулся в одеяло и, устремив взгляд в бездонное звездное небо, задремал так быстро, что и сам не заметил.
Еще до того как заржал конь, его как будто что-то толкнуло в бок. Чувство опасности за последнее время обострилось у него до предела. Спустя мгновение он уже слышал, как тревожно раздувает ноздри и ржет Гнедко. Медлить было нельзя, и Квентин вскочил на ноги. Костер догорел, и хотя ярко светила луна, низина между холмами была покрыта непроницаемым мраком. Квентин инстинктивно почувствовал, что именно оттуда исходит незримая угроза. Однако сколько он ни всматривался в клубы ночного мрака, залегшего в распадок, ничего не увидел. Конь не успокаивался, раздувал ноздри и тревожно ржал, кося на хозяина беспокойным взглядом. Квентин тоже чувствовал опасность и понимал, вместе с Гнедко они ошибаться не могут.
Надо было действовать, и он осторожно, опасаясь самопроизвольного выстрела, вытащил из сумки оружие. Он не знал, выстрелит ли эта штука еще раз, но с ней он чувствовал себя гораздо увереннее. Мощь оружия Древних поражала его. Кроме того, верный меч Гедара висел у него на поясе.
Правда, что-то подсказывало ему, что меча в данном случае может оказаться недостаточно, невесть что могло таиться на поле былого сражения. Может, духи павших воинов, недовольные тем, что их потревожили, решили покарать непрошеных гостей, или же, решив свести с человеком счеты, ожил один из тех ужасных монстров, чьими скелетами была усеяна долина. Снизу послышался странный шипящий шум, будто разом в лощине ожили сотни змей. Звуки были тихие, крадущиеся и оттого более пугающие.
Теперь Квентин знал, как обращаться с оружием Древних, и крепко прижав к боку приклад, изготовленный из черного шероховатого материала, ствол оружия направил в темноту распадка. Звуки приближались, и он отчетливо слышал, как кто-то скребется по склону холма. Почва с шорохом осыпалась под тяжестью большого тела, и слышался звук, похожий на тот, какой издает рыбья чешуя, когда по ней проходится нож повара.
Но все-таки Квентин заметил врага слишком поздно. Когда уже вытянутое в длину тело стрелой неслось к нему по воздуху. Это было, как бросок кобры молниеносный и смертельный. Он лишь успел заметить быстрый проблеск луны в золотистом чешуйчатом теле. Реакция Квентина была запоздалой, но все же он сумел на долю секунды затормозить время, как это бывало на учебных поединках, и уклонился от удара.
Еще немного и чудовищная махина обрушилась бы на него всей своей тяжестью. Она хотела подмять его под себя, а ее змеиная голова пронеслась в футе от головы Квентина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78