Но она помнит о том совете, который дал волхвам Господь: «И, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою» (Мф. 2,12). Иной путь был открыт для них после встречи со Спасителем. Иной, отличный от прежнего: указывая волхвам другую дорогу для возвращения домой, Бог тем самым повелевал им оставить дурное ремесло (см. Тертуллиан. Об идолах 9).
Господь приводит астрологов к принятию Евангелия через их же собственную лжемудрость: вы доверяете только знакам небес? вы считаете, что через исследование планетных путей проще понять Бога, чем через голос совести и души? вы считаете, что не в человеке, а в звездном небе Богу подобает проявлять Себя? — Что ж, звезда и приведет вас к Богу, который стал человеком (человеком, а не звездой).
В рождественском тропаре (церковном песнопении) об этом сказано: «В Твоем Рождестве те, кто служат звездам, от звезды научились кланяться Тебе, Солнцу правды». Сама же вифлеемская звезда в церковной традиции обычно понимается как ангел, принявший вид, более понятный для языческих мудрецов.
Пожалуй, в последний раз в священной истории человечества Бог обращается к людям через знамение в небесах, открывая таким образом Свою волю. Затем Христос будет говорить тем, кто в поисках последней истины засматривается на небеса, но не вглядывается в свою душу: «Лицемеры! различать лице неба вы умеете, а знамений времен не можете. Род лукавый и прелюбодейный знамения ищет, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка. И, оставив их, отошел» (Мф. 16,3-4).
Отныне лишь один религиозный смысл можно вычитать в небе: тот, что небо не самочинно, что у него есть Творец. «А что же такое этот Бог? Я спросил землю, и она сказала: „это не я«, и все, живущее на ней, исповедало то же. Я спросил море, бездны и пресмыкающихся, и они ответили: «мы не бог твой; ищи над нами«. Я спросил у веющих ветров, и все воздушное пространство с обитателями своими заговорило: «ошибается Анаксимен: я не бог«. Я спрашивал небо, солнце, луну и звезды: «мы не бог, которого ты ищешь«, — говорили они. И я сказал всему, что обступает двери плоти моей: «скажите мне о Боге моем — вы ведь не бог, — скажите мне что-нибудь о Нем«. И они вскричали громким голосом: «Творец наш, вот кто Он«. Мое созерцание было моим вопросом, их ответом — их красота“ (Августин).
Итак, книга природы может пытливому уму поведать, что у нее есть Творец. А для распознания воли Творца нужно обращаться к другой Книге. Об этом будут века спустя говорить преемники евангельских волхвов — Галилей и Коперник, Кеплер, Ньютон, Ломоносов…
— Социологи отмечают доверие населения к Церкви как институту, но не стремление ориентироваться на ее ценности в личной и общественной жизни. Это так?
— Пожалуй, что так. Вполне обычная потребительская установка. Человек готов потреблять позитивные для него переживания, связанные с Церковью, то есть отметить Рождество, Пасху или при случае потешить самолюбие («я тоже православный»), но не готов на поступки во имя той веры, которую, как ему кажется, он исповедует. Брать что-то из экзотического мира веры, но при условии, что этот мир останется экзотическим, этаким туристическим пирожным. И, конечно, только брать, но ничего не отдавать, ничем своим не поступаться…
Всем понятно, что в Церкви много императивов. А очень не хочется впускать императивы в свою жизнь. Но там, где нет повода к росту, нет усилий, там него и не растет. Потревожить такое болотце значит причинить ему некое неудобство.
И, значит, задача сегодняшнего проповедника и священника — разочаровывать людей. И я разочаровываю, когда говорю некоторым фактическим атеистам или язычникам: не обольщайтесь, у вас нет оснований считать себя христианами. Христианство предполагает то-то и то-то, а в вашей жизни и даже в вашем сознании этого нет. Я не спрашиваю, поститесь ли вы, часто ли ходите в храм… — в эти вопросы я не вмешиваюсь. Но быть христианином — значит соглашаться с хорошо известными и вполне определенными мировоззренческими тезисами («Символ веры»). Если вы их не знаете, или не соглашаетесь с ними, или противоречите им — вы не христианин.
Сегодня, повторю, одна из задач священника — отталкивать людей от Церкви, готовя возвращение «оттолкнутого» с большей степенью осознанности. При вхождении в церковную жизнь, полезно осаживать человека на самом пороге. Не столько подталкивать к крещению, сколько удерживать от него: Ты всерьез понимаешь, куда ты пришел и зачем? Ты понимаешь, что в твоей жизни должен произойти перелом? Что это нельзя делать между делом? Ты знаешь, как твоя жизнь изменится, если ты станешь христианином? Ты готов вынести эти изменения? Не столько веры надо сегодня требовать от человека, сколько осознанности его веры.
Масса людей приходит: мы креститься хотим. Почему? А нам госпожа Люба сказала, что она нашу карму поправит, если мы окрестимся. Что делать с таким человеком? Крестить? Нет, иди к своей Любе. Или — или. Надо думать. Не просто слепо доверять любым рекламным заверениям любых проповедников, а знать, что в поисках Бога человек может сломать себе душу. Надо помнить технику религиозной безопасности.
Культура сомнения, культура мысли сегодня редка, поскольку современный стиль жизни строится на клиповом восприятии. Новостные и рекламные сюжеты, никак не связанные друг с другом, эстрадные номреа, не имеющие общей идеи, телепередачи, взаимно аннигилирующие друг друга… Человеку не дают возможности вдуматься, вчувствоваться. Пестрая телелента несется и несется, зачищая голову и ничего в ней не оставляя… Что ж — тем более надо копить «подкожный жир»: личный опыт и книжные классические знания.
— А в Вашем доме есть оккультная литература?
— Навалом. Как говорится, врага надо знать в лицо.
— Где держите?
— Да весь туалет ею забит.
— Скажите, всем ли надо подавать милостыню?
— При подаче милостыни естественно возникает вопрос: пойдет ли это подаяние не пользу просящему или во вред. Ведь просят и пьяница, копящий на бутылку, и профессиональный попрошайка, и ряженый мошенник, переодевшийся странствующим монахом…
В Евангелии сказано «просящему у тебя дай» (Мф. 5,42). Всякому ли просящему и обо всем ли? Если убийца просит одолжить ему яду, стоит ли ему давать? Но даже и не в столь крайнем случае возникает потребность в рассудительности.
Уже во втором веке в христианских преданиях возникают разномыслия по этому поводу. «Учение двенадцати апостолов» (Дидахе) — текст, быстро утраченный и вновь обретенный только в 19 веке — говорит: «Всякому просящему у тебя давай. Блажен дающий по заповеди, ибо он неповинен. Горе тому, кто берет! Ибо если берет, имея в том нужду, то он неповинен, а не имеющий нужды даст отчет, зачем и на что взял» (Дидахе, 1). Тем не менее, Дидахе призывает все же к некоторой осмотрительности: «Впрочем, об этом сказано еще так: пусть запотеет милостыня твоя в руках твоих, прежде чем ты узнаешь, кому даешь» (там же).
У многих позднейших отцов встречается совет давать без рассуждения: ты дай, а Бог управит.
Логика этой позиции такова: пусть даже я отдал деньги в дурные руки и облагодетельствованный мною человек дурно употребит мою милостыню Например, напьется и пойдет «для добавки» грабить ларек. Но это его грех, а не мой. Если же я ему не дам денег, он может именно поэтому пойти на грабеж. В таком случае моя неотзывчивость может стать побудительной причиной к преступлению. И тогда это уже мой грех…
И все же св. Василий Великий настаивает на рассудительности: «Нужна опытность, чтобы различить истинно нуждающегося от просящего по любостяжательности. И кто дает угнетенному бедностию, тот дает Господу, а кто ссужает всякого мимоходящего, тот бросает псу, который докучает своею безотвязностию, но не возбуждает жалости своею нищетой». Аналогично и мнение ветхозаветного мудреца: «Давай благочестивому и не помогай грешнику» (Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова 12,4).
Поскольку у святых разные советы — то пусть уж каждый христианин выбирает сам, как ему вести себя.
Я же могу облегчить или затруднить выбор постановкой еще двух ориентировочных вешек.
Первая: можно осмотреться вокруг себя и заметить человека или семью, которым заведомо хуже, тяжелее, чем тебе. И помогать этой семье, причем не разово, а постоянно. Стоит также понять, что нужда бывает не только в еде или платье. Детям и студентам нужны книги, нужна информация, которая отключала бы их от телепопсы и учила бы думать. Так что умный фильм и хорошая книга тоже могут быть милостыней.
Вторая вешка: милостыня должна быть настолько большой, чтобы потом тебя «жаба душила». Если твоя милостыня это всего лишь копеечка, то ты не человека пожалел, а просто свои карманы освободил от лишнего груза и брянчания. Тут нет жертвы, а значит, и любви к просящему. Серьезная милостыня — та, которую ты мог бы истратить на себя В таком случае при ее отдаче «ветхий человек» в тебе начинает ворчать: «Зачем так много! Хватило бы и половины! А мы на эти деньги вот это вот себе бы купили!».
— Что для Вас значит быть православным диаконом, чувствуете ли Вы связь с Богом? Если да, опишите свои ощущения.
— На такие вопросы в православной этике не рекомендуется отвечать. Личный опыт не стоит выносить на публичное созерцание. В сектах — да, у них там любят рассказывать: я был неверующим, я был грешником, даже курил, но когда я принял «харе кришна как своего личного спасителя», с тех пор я больше не грешу, я — святой и даже курить бросил. Такого рода исповеди вызывают у меня нечто среднее между сочувствием и улыбкой.
— Что для Вас Бог, создавший все — некая персона, энергия или еще что-то? Разъясните тоже самое и про Дьявола.
— Это реальности, причем личностные. Как не может быть любви без любящего, так и не может быть ненависти без ненавидящего. После опыта зла, который был в двадцатом веке, особенно в нашей стране — я могу понять человека, который сомневается есть ли Бог на свете, но понять того, кто сомневается в существовании дьявола, мне гораздо сложней.
— Кого можно назвать религиозным человеком?
— Религиозным может считаться человек, который в своей жизни сделал хотя бы один поступок по религиозным соображениям. Не по моральным мотивам, а именно ради Бога. Скажем, стоял на пороге совершения какой-то подлости и остановился только потому, что вспомнил, что Бог этого не велит. Если хотя бы однажды такой поступок был в жизни человека, значит, религиозная тематика вошла в его жизнь.
Православный же человек — это тот, кто судит себя по заповедям Евангелия и церкви. Он, может быть, не всегда их исполняет — наверное, на свете нет ни одного человека, который бы эти заповеди во всех подробностях исполнял бы в каждой жизненной ситуации. Но если человек, согрешив, понимает, что он согрешил, а не оправдывает себя («это, мол, все делают, это нормально, это современно») — вот в этом случае это православный человек. Он смотрит на себя глазами Православия.
— Чем отличается жизнь верующего человека от жизни того, кто по каким-то причинам не нашел пути к Богу?
— Мир, в котором живет верующий человек, отличается от мира неверующего как мир человека, у которого есть цветное видение, от мира человека, видящего все в черно-белых тонах. Все дело в том, что для верующего человека любое событие, происходящее с ним, не равно себе самому. Все, что происходит в его жизни и вокруг него, это некая книга откровений — с осознанным, осмысленным сюжетом. Мир перестает быть случайным награмождением событий, случайной игрой социальных или иных атомов. Сквозь него начинает проглядывать замысел. Замысел, который надо стремиться осознать, понять.
К этому опознанию и стремится верующий человек. Не случайно первая заповедь, которую получил Адам, гласила: «Назови имена животных». Такова вообще задача религии — назвать, наименовать, то есть — очеловечить мир, который встречает человека. Человек очеловечивает мир тем, что видит в нем свои, человеческие смыслы, узнает в нем себя самого, видит свои интересы, дает всему свои имена. Мир перестает быть безымянным, равнодушным, когда в него внесены человеческие ориентиры. И тогда поток жизни, который проносится мимо нас, соотносится с нами. Религия — это дерзкая попытка считать всю Вселенную значимой для человека.
У религиозного человека душа нередко вздрагивает от того, что видит всецелую пронизанность нашей жизни Промыслом — хранящим и предострегающим. Вот я сейчас читаю книгу Патрика Бьюкенена — соперника Клинтона на президентских выборах 1996 года. Книга честная и трудная — «Смерть Запада». Цифры и факты о вымирании западных стран, о заселении их носителями совсем других цивилизаций… У истоков нынешней демографической катастрофы западных страна (в том числе и России) — разрешение абортов и антидетские пилюли (про революцию в системе ценностей разговор отдельный).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31