Я не могу их прочувствовать.
Санчес усмехнулся.
– В чем задача артиста? Он должен заставить зрителя поверить в то, что делает, а не изводить себя размышлениями о том, твои это песни или нет, – многозначительно изрек он и запальчиво спросил: – Ты помнишь о нашем уговоре?
Ниси недоумевающе посмотрела на продюсера.
– Ты должна во всем верить мне, – напомнил он. – Если я говорю, что это твои песни, то так оно и есть.
Санчес указал на дверь, ведущую в соседнюю комнату:
– Иди туда, надень наушники и подойди К микрофону. Когда мы включим фонограмму, попробуй напеть тот текст, которой я тебе вчера дал. Ниси достала из сумочки листы со словами песни и отправилась в соседнюю комнату. Она сняла висевшие на микрофоне наушники, надела их и замерла, боясь даже пошевелиться.
Сквозь стеклянное окно в стене она могла видеть, что происходит у пульта, и, чтобы немного отвлечься, принялась наблюдать за Санчесом и Плиниу. Они о чем-то спорили.
Наконец, Санчес взял небольшой микрофон, и из наушников послышался его голос.
– Плиниу задает размер: «раз, два, три…», а на счет «четыре» запускает фонограмму. Ты пропускаешь восемь тактов и затем вступаешь. Ясно?
– Да, – кивнула Ниси, пытаясь сосредоточиться.
– Постарайся очистить свой мозг от всяких сомнений. -Чем меньше ты будешь думать о смысле жизни и смысле песни, тем лучше она будет звучать в твоих устах. Поехали, – приказал Санчес и укрепил микрофон рядом со звуко-режиссером.
Тот досчитал до трех, и на «четыре» зазвучала музыка. Ниси принялась про себя считать такты. Внезапно перед ее мысленным взором возникло лицо Родригу. Как он сейчас там, в Монтевидео? Не одиноко ли ему без нее?..
Только когда фонограмма внезапно оборвалась, она поняла, что досчитала уже до двадцати.
– Извините, – стушевалась Ниси. Санчес напоминал пороховую бочку, готовую взорваться от малейшей искры. Будь за стеклом другой исполнитель, он бы уже ругался и поносил его последними словами. Но повысить голос на Ниси у него язык не поворачивался.
– Ничего, попробуем еще раз, – мягко проговорил Плиниу и проделал все свои манипуляции с самого начала.
На этот раз Ниси вступила как следует, но, пропев несколько строк, сбилась.
– Соберись! – послышался в наушниках голос Санчеса.
После непродолжительных колебаний он выбрал в общении с Ниси особый тон – сугубо деловой, который не позволял расслабляться, но и не унижал самолюбие исполнителя.
– Я не могу, – на глазах у Ниси появились слезы.
– Нет, ты можешь! Это стоит нам больших денег и отнимает много времени, но ты можешь! – Санчес нервно вышагивал по студии, размахивая руками.
– Ниси, я понимаю, что делать что-то впервые очень трудно, но попробуй еще раз, – посоветовал Плиниу.
Его мягкие интонации заставили Ниси собраться и сделать еще одну попытку. На этот раз ей удалось пропеть текст до конца, но голос предательски дрожал на протяжении всей песни. На пятой попытке она, наконец, совладала с собой, и уже было рассвирепевший Санчсс разрешил сделать перерыв.
Ниси возвратилась в режиссерскую и опустилась в кресло.
– Слабовато, – подвел итог Санчес. – Хотя, как я и ожидал, интуиция меня не подвела. С тобой можно работать.
– Может, и закончим на этом? – с надеждой спросила Ниси. – Я переживу свою неудачу где-нибудь подальше отсюда, наедине с собой.
Санчес отрицательно покачал головой.
– Все так начинали. Но работа по двадцать часов в сутки неизменно приводила к успеху.
– Наверно, я плохая певица…
– У тебя хорошие данные, но нужно работать. Ниси вздохнула и с надеждой посмотрела на Плиниу.
– Для начала неплохо, – произнес тот, уловив ее взгляд, и повернулся к Санчесу: – Мне кажется, из Ниси выйдет толк… Но, может, не стоит ее так перегружать в первый раз?
Санчес сверкнул глазами на подчиненного.
– Я сам знаю, что делаю, – отрезал он и мягко, но настойчиво указал Ниси на дверь студии: – Продолжим.
Она покорно направилась в соседнюю комнату…
Спустя пять часов им удалось записать несколько дублей. Однако Санчес всем своим видом показывал Ниси, что недоволен их сегодняшней работой.
– Завтра в два, – сухо произнес он, закончив прослушивание записей. – И, главное, постарайся петь с чувством. Ведь это песни про любовь.
– Я представляю себе это чувство несколько иначе, – возразила Ниси. – Когда я думаю о своей любви к Родригу, то не кричу об этом в микрофон.
Санчес недовольно фыркнул:
– Здесь думаю я. И, если тебе уж так хочется, то спорь, пожалуйста, с Плиниу, а не со мной. Я взялся за эту работу и доведу ее до конца. Пусть весь мир ополчится против нас с тобой, но ты станешь звездой.
– Значит, до завтра, – обессиленно проговорила Ниси и направилась к выходу.
– Только не опаздывать, – напоследок предупредил Санчес и опустился в кресло.
Когда она вышла, Плиниу с упреком взглянул на босса.
– Зря ты так с ней, – заметил он.
– Я знаю, что делаю, – парировал Санчес. – Она великолепно поработала для первого раза… – Продюсер заерзал в кресле. – Но могла бы и еще лучше!
– У нее прекрасный голос… И такой чудный характер. Неужели ты не видел, что она старалась из последних сил? – Перестань давить на сентиментальность. Меня этим не прошибешь. Я знаю, что в запасе у меня мало времени и мы должны успеть. А у этой дамочки есть один крупный недостаток – у нее непомерное самомнение. И этот недостаток я собираюсь постепенно искоренять. Она – алмаз неограненный. Но я ее отшлифую. Она станет самым дорогим алмазом в ожерелье талантов, которые я открыл.
Плиниу отрицательно покачал головой.
– Я согласен, из нее можно сделать кое-что, но стоит ли это так форсировать? Если ты собираешься и дальше так же эксплуатировать ее, то поверь, ее силы не беспредельны. И в один прекрасный момент она может сорвать голос. Тогда и ты, и она останетесь ни с чем…
– Помолчи, – отмахнулся Санчес. – Нужно быть абсолютно уверенным в успехе. Иначе не выиграешь. Даже когда все катится к чертям, надо думать, что все обстоит прекрасно. И тогда есть шанс, что выкарабкаешься из беды. Вот увидишь, через месяц я докажу всем, что могу из никому не известной домохозяйки сделать звезду…
На этот раз Ниси пришла в студию без опозданий.
– Салют! – искренне обрадовался ей Плиниу.
– Ты в форме? – деловито поинтересовался Санчес и, получив утвердительный ответ, приказал: – Быстро работать. Сегодня мы должны сделать еще несколько дублей.
В этот день продюсер был настроен работать без перерыва, стараясь выжать из Ниси и звуко-режиссера все, что можно. Он не давал пощады другим, и не требовал ее для себя. В конце концов, даже спокойный Плиниу нс сдержался.
– Ниси должна отдохнуть хотя бы минут пятнадцать, – заявил он боссу. – Ты, наверное, наглотался транквилизаторов, поэтому такой возбужденный и работоспособный. А она обычная женщина, из плоти и крови…
На это последовал ответ:
– Мне лучше знать, когда следует отдыхать, а когда нет.
Плиниу резко встал из-за пульта:
– В таком случае, перерыв возьму, я. В контракте за мной оговорено это право.
– Хорошо, – проскрежетал Санчес и объявил в микрофон: – Ниси, сделаем пятнадцатиминутный перерыв.
Она возвратилась в режиссерскую и опустилась в кресло.
– Устала? – заботливо спросил Плиниу.
– Немного, – отозвалась Ниси.
– Сегодня ты выглядишь достойно, – признался звукорежиссер. – А потому свои слова насчет красивых домохозяек и бездарных певичек беру назад. Я заблуждался на твой счет. Извини. Но лучше признать свою ошибку поздно, чем совсем поздно.
Ниси улыбнулась и закрыла глаза.
– Я постараюсь не подвести вас с Санче-сом, – тихо проговорила она. – Но пока мне слишком тяжело. Нужно время, чтобы привыкнуть к такому ритму работы…
Санчес нетерпеливо взглянул на часы и тоном, не терпящим возражений, произнес:
– Хватит сентиментальничать! Вздыхать и охать будем после премьеры песни. Пора работать. Ниси, к микрофону.
Ниси медленно открыла глаза.
– Кажется, я тебе сказал! – Санчес подошел к Ниси и хотел одернуть ее за плечо: – Быстро вставай!
– Оставь ее, – вновь не сдержался Плиниу. – И не хами.
Санчес, почувствовав в голосе звукорежиссе-ра угрозу, отступил на шаг.
– Я ведь просил тебя не вмешиваться в мой стиль работы, – мягко укорил он Плиниу. – Я обожаю Ниси, но должен быть с ней предельно жесток для ее же собственного блага.
– Благими намерениями дорога в ад вымощена, – резонно возразил Плиниу.
– Теолог чертов! – взорвался Санчес. – Если ты такой умный, то шел бы работать в церковь, а не в шоу-бизнес.
– Не надо ссориться из-за меня, – попыталась замять конфликт Ниси. – Сейчас мы продолжим.
Она встала, вышла в соседнюю комнату, и через минуту работа возобновилась…
Ниси понадобилась целая неделя упорного труда для того, чтобы Санчес удовлетворенно произнес:
– Можно -готовиться к записи. Но в день записи Ниси ждало разочарование. Придя в студию, она нс увидела там Плиниу.
– А где Плиниу? – поинтересовалась она у Санчеса.
– Плиниу? – переспросил тот, словно слышал это имя впервые. – Ах, да! Совсем забыл тебя предупредить. Мы нашли более профессионального звукорежиссера. Уровень Плиниу был немного слабоват. К тому же он все время отвлекался от своих прямых обязанностей… Пусть немного отдохнет.
Ниси ничего не ответила. Она поняла, что таким образом Санчес решил продемонстрировать свою власть и показать ей, как легко он может распоряжаться судьбами других. В то же время он не давал ей прямого повода для возмущения. Санчес по-прежнему относился к ней с подобострастным почтением, маскируя свое хамство нарочитой деловитостью. – Сегодня с тобой будет работать новый режиссер. – Санчес взглянул на часы: – Он будет минут через десять, так что пока можешь освоиться с микрофоном…
Ниси послушно выполнила волю продюсера. Она понимала, что Санчес успокоится лишь после того, как она выполнит свою часть уговора.
Новый звукорежиссер оказался необщительным парнем. Из его уст сыпались лишь термины и ничего больше. Он добросовестно отрабатывал свое время от звонка до звонка и, сухо попрощавшись, покидал студию. Ниси он не очень нравился, но зато Санчес был доволен. Теперь его выходки никто вслух не осуждал. Когда же, наконец, была сделана последняя запись, звукорежиссер устало отстранился от пульта и тяжело выдохнул:
– Готово. Можно пускать в прямой эфир. Санчес одобрительно улыбнулся.
– Ты неплохо поработала, – похвалил он Ниси.
– Что же мне делать теперь? – устало спросила она.
– Несколько дней можешь отдохнуть, а потом мы отправляемся в студию, но уже в телевизионную. И если ты будешь во всем слушать меня, как делала это в последнее время, то, думаю, за неделю-две управимся с твоим видеоклипом. Ты чем-то огорчена?
Ниси вздохнула:
– Родригу позвонил вчера из Монтевидео.
– У него какие-то неприятности? – спросил Санчес.
– Он сказал, что вынужден будет задержаться там еще недели на полторы-две. Рикарду и Сиру останутся с ним.
– Не могу сказать, что меня очень огорчает эта новость, – пожал плечами Санчес. – Чем дальше от тебя муж, тем раскованнее ты себя чувствуешь.
Ниси покачала головой.
– А мне кажется, что когда мужа нет рядом, я не живу, а существую. Чего стоит жизнь, если в ней нет любви?
Неожиданно взяв Ниси за руку, Санчес произнес:
– Я как ни стараюсь, не могу понять одного.
– Чего же? – Ниси с интересом посмотрела на продюсера.
– На кой черт тебе сдался этот Родригу? Неужели не ясно, что у тебя начинается новая жизнь. Такая, которой он никогда бы тебе не предложил…
– Ты в этом уверен?
– Абсолютно. Больше того, я могу с уверенностью сказать, что он будет только мешать тебе. Неужели это не ясно?
– Я так не думаю, – Ниси отдернула руку. – Нет, и ты думаешь так, – Санчес попытался навязать ей свою мысль. – Но ложное представление о приличиях не позволяет тебе это признать. Ничто так не мешает обрести свободу, как ложный стыд, все эти мещанские предрассудки…
– Ты неправ, – бросила Ниси, взяла свою сумочку, висевшую на спинке стула и решительно направилась к двери.
– Подожди, – попытался остановить ее Санчес. – Я верю, что у нас с тобой при обоюдном желании могло бы получиться что-нибудь грандиозное…
Ниси, остановившись на пороге, оглянулась и сказала:
– Я люблю Родригу. Запомни это! И, пожалуйста, больше не возобновляй разговоры на эту тему. Иначе я разорву контракт, не дожидаясь премьеры песни.
Почти две недели Ниси крутилась, как белка в колесе. Она едва успевала совмещать хлопоты по дому, заботу о маленьком Жау и съемки на телевидении. Но самым неприятным было то, что приходилось обманывать Родригу. Он звонил ей из Монтевидео каждый вечер, и Ниси никак не решалась ему признаться, чем она сейчас занята. Из-за этого ее мучили угрызения совести.
Однако новая работа уже не вызывала такого панического страха, как в самом начале. На телевидении Ниси познакомилась со многими приятными людьми, которые помогли ей привыкнуть к кинокамере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Санчес усмехнулся.
– В чем задача артиста? Он должен заставить зрителя поверить в то, что делает, а не изводить себя размышлениями о том, твои это песни или нет, – многозначительно изрек он и запальчиво спросил: – Ты помнишь о нашем уговоре?
Ниси недоумевающе посмотрела на продюсера.
– Ты должна во всем верить мне, – напомнил он. – Если я говорю, что это твои песни, то так оно и есть.
Санчес указал на дверь, ведущую в соседнюю комнату:
– Иди туда, надень наушники и подойди К микрофону. Когда мы включим фонограмму, попробуй напеть тот текст, которой я тебе вчера дал. Ниси достала из сумочки листы со словами песни и отправилась в соседнюю комнату. Она сняла висевшие на микрофоне наушники, надела их и замерла, боясь даже пошевелиться.
Сквозь стеклянное окно в стене она могла видеть, что происходит у пульта, и, чтобы немного отвлечься, принялась наблюдать за Санчесом и Плиниу. Они о чем-то спорили.
Наконец, Санчес взял небольшой микрофон, и из наушников послышался его голос.
– Плиниу задает размер: «раз, два, три…», а на счет «четыре» запускает фонограмму. Ты пропускаешь восемь тактов и затем вступаешь. Ясно?
– Да, – кивнула Ниси, пытаясь сосредоточиться.
– Постарайся очистить свой мозг от всяких сомнений. -Чем меньше ты будешь думать о смысле жизни и смысле песни, тем лучше она будет звучать в твоих устах. Поехали, – приказал Санчес и укрепил микрофон рядом со звуко-режиссером.
Тот досчитал до трех, и на «четыре» зазвучала музыка. Ниси принялась про себя считать такты. Внезапно перед ее мысленным взором возникло лицо Родригу. Как он сейчас там, в Монтевидео? Не одиноко ли ему без нее?..
Только когда фонограмма внезапно оборвалась, она поняла, что досчитала уже до двадцати.
– Извините, – стушевалась Ниси. Санчес напоминал пороховую бочку, готовую взорваться от малейшей искры. Будь за стеклом другой исполнитель, он бы уже ругался и поносил его последними словами. Но повысить голос на Ниси у него язык не поворачивался.
– Ничего, попробуем еще раз, – мягко проговорил Плиниу и проделал все свои манипуляции с самого начала.
На этот раз Ниси вступила как следует, но, пропев несколько строк, сбилась.
– Соберись! – послышался в наушниках голос Санчеса.
После непродолжительных колебаний он выбрал в общении с Ниси особый тон – сугубо деловой, который не позволял расслабляться, но и не унижал самолюбие исполнителя.
– Я не могу, – на глазах у Ниси появились слезы.
– Нет, ты можешь! Это стоит нам больших денег и отнимает много времени, но ты можешь! – Санчес нервно вышагивал по студии, размахивая руками.
– Ниси, я понимаю, что делать что-то впервые очень трудно, но попробуй еще раз, – посоветовал Плиниу.
Его мягкие интонации заставили Ниси собраться и сделать еще одну попытку. На этот раз ей удалось пропеть текст до конца, но голос предательски дрожал на протяжении всей песни. На пятой попытке она, наконец, совладала с собой, и уже было рассвирепевший Санчсс разрешил сделать перерыв.
Ниси возвратилась в режиссерскую и опустилась в кресло.
– Слабовато, – подвел итог Санчес. – Хотя, как я и ожидал, интуиция меня не подвела. С тобой можно работать.
– Может, и закончим на этом? – с надеждой спросила Ниси. – Я переживу свою неудачу где-нибудь подальше отсюда, наедине с собой.
Санчес отрицательно покачал головой.
– Все так начинали. Но работа по двадцать часов в сутки неизменно приводила к успеху.
– Наверно, я плохая певица…
– У тебя хорошие данные, но нужно работать. Ниси вздохнула и с надеждой посмотрела на Плиниу.
– Для начала неплохо, – произнес тот, уловив ее взгляд, и повернулся к Санчесу: – Мне кажется, из Ниси выйдет толк… Но, может, не стоит ее так перегружать в первый раз?
Санчес сверкнул глазами на подчиненного.
– Я сам знаю, что делаю, – отрезал он и мягко, но настойчиво указал Ниси на дверь студии: – Продолжим.
Она покорно направилась в соседнюю комнату…
Спустя пять часов им удалось записать несколько дублей. Однако Санчес всем своим видом показывал Ниси, что недоволен их сегодняшней работой.
– Завтра в два, – сухо произнес он, закончив прослушивание записей. – И, главное, постарайся петь с чувством. Ведь это песни про любовь.
– Я представляю себе это чувство несколько иначе, – возразила Ниси. – Когда я думаю о своей любви к Родригу, то не кричу об этом в микрофон.
Санчес недовольно фыркнул:
– Здесь думаю я. И, если тебе уж так хочется, то спорь, пожалуйста, с Плиниу, а не со мной. Я взялся за эту работу и доведу ее до конца. Пусть весь мир ополчится против нас с тобой, но ты станешь звездой.
– Значит, до завтра, – обессиленно проговорила Ниси и направилась к выходу.
– Только не опаздывать, – напоследок предупредил Санчес и опустился в кресло.
Когда она вышла, Плиниу с упреком взглянул на босса.
– Зря ты так с ней, – заметил он.
– Я знаю, что делаю, – парировал Санчес. – Она великолепно поработала для первого раза… – Продюсер заерзал в кресле. – Но могла бы и еще лучше!
– У нее прекрасный голос… И такой чудный характер. Неужели ты не видел, что она старалась из последних сил? – Перестань давить на сентиментальность. Меня этим не прошибешь. Я знаю, что в запасе у меня мало времени и мы должны успеть. А у этой дамочки есть один крупный недостаток – у нее непомерное самомнение. И этот недостаток я собираюсь постепенно искоренять. Она – алмаз неограненный. Но я ее отшлифую. Она станет самым дорогим алмазом в ожерелье талантов, которые я открыл.
Плиниу отрицательно покачал головой.
– Я согласен, из нее можно сделать кое-что, но стоит ли это так форсировать? Если ты собираешься и дальше так же эксплуатировать ее, то поверь, ее силы не беспредельны. И в один прекрасный момент она может сорвать голос. Тогда и ты, и она останетесь ни с чем…
– Помолчи, – отмахнулся Санчес. – Нужно быть абсолютно уверенным в успехе. Иначе не выиграешь. Даже когда все катится к чертям, надо думать, что все обстоит прекрасно. И тогда есть шанс, что выкарабкаешься из беды. Вот увидишь, через месяц я докажу всем, что могу из никому не известной домохозяйки сделать звезду…
На этот раз Ниси пришла в студию без опозданий.
– Салют! – искренне обрадовался ей Плиниу.
– Ты в форме? – деловито поинтересовался Санчес и, получив утвердительный ответ, приказал: – Быстро работать. Сегодня мы должны сделать еще несколько дублей.
В этот день продюсер был настроен работать без перерыва, стараясь выжать из Ниси и звуко-режиссера все, что можно. Он не давал пощады другим, и не требовал ее для себя. В конце концов, даже спокойный Плиниу нс сдержался.
– Ниси должна отдохнуть хотя бы минут пятнадцать, – заявил он боссу. – Ты, наверное, наглотался транквилизаторов, поэтому такой возбужденный и работоспособный. А она обычная женщина, из плоти и крови…
На это последовал ответ:
– Мне лучше знать, когда следует отдыхать, а когда нет.
Плиниу резко встал из-за пульта:
– В таком случае, перерыв возьму, я. В контракте за мной оговорено это право.
– Хорошо, – проскрежетал Санчес и объявил в микрофон: – Ниси, сделаем пятнадцатиминутный перерыв.
Она возвратилась в режиссерскую и опустилась в кресло.
– Устала? – заботливо спросил Плиниу.
– Немного, – отозвалась Ниси.
– Сегодня ты выглядишь достойно, – признался звукорежиссер. – А потому свои слова насчет красивых домохозяек и бездарных певичек беру назад. Я заблуждался на твой счет. Извини. Но лучше признать свою ошибку поздно, чем совсем поздно.
Ниси улыбнулась и закрыла глаза.
– Я постараюсь не подвести вас с Санче-сом, – тихо проговорила она. – Но пока мне слишком тяжело. Нужно время, чтобы привыкнуть к такому ритму работы…
Санчес нетерпеливо взглянул на часы и тоном, не терпящим возражений, произнес:
– Хватит сентиментальничать! Вздыхать и охать будем после премьеры песни. Пора работать. Ниси, к микрофону.
Ниси медленно открыла глаза.
– Кажется, я тебе сказал! – Санчес подошел к Ниси и хотел одернуть ее за плечо: – Быстро вставай!
– Оставь ее, – вновь не сдержался Плиниу. – И не хами.
Санчес, почувствовав в голосе звукорежиссе-ра угрозу, отступил на шаг.
– Я ведь просил тебя не вмешиваться в мой стиль работы, – мягко укорил он Плиниу. – Я обожаю Ниси, но должен быть с ней предельно жесток для ее же собственного блага.
– Благими намерениями дорога в ад вымощена, – резонно возразил Плиниу.
– Теолог чертов! – взорвался Санчес. – Если ты такой умный, то шел бы работать в церковь, а не в шоу-бизнес.
– Не надо ссориться из-за меня, – попыталась замять конфликт Ниси. – Сейчас мы продолжим.
Она встала, вышла в соседнюю комнату, и через минуту работа возобновилась…
Ниси понадобилась целая неделя упорного труда для того, чтобы Санчес удовлетворенно произнес:
– Можно -готовиться к записи. Но в день записи Ниси ждало разочарование. Придя в студию, она нс увидела там Плиниу.
– А где Плиниу? – поинтересовалась она у Санчеса.
– Плиниу? – переспросил тот, словно слышал это имя впервые. – Ах, да! Совсем забыл тебя предупредить. Мы нашли более профессионального звукорежиссера. Уровень Плиниу был немного слабоват. К тому же он все время отвлекался от своих прямых обязанностей… Пусть немного отдохнет.
Ниси ничего не ответила. Она поняла, что таким образом Санчес решил продемонстрировать свою власть и показать ей, как легко он может распоряжаться судьбами других. В то же время он не давал ей прямого повода для возмущения. Санчес по-прежнему относился к ней с подобострастным почтением, маскируя свое хамство нарочитой деловитостью. – Сегодня с тобой будет работать новый режиссер. – Санчес взглянул на часы: – Он будет минут через десять, так что пока можешь освоиться с микрофоном…
Ниси послушно выполнила волю продюсера. Она понимала, что Санчес успокоится лишь после того, как она выполнит свою часть уговора.
Новый звукорежиссер оказался необщительным парнем. Из его уст сыпались лишь термины и ничего больше. Он добросовестно отрабатывал свое время от звонка до звонка и, сухо попрощавшись, покидал студию. Ниси он не очень нравился, но зато Санчес был доволен. Теперь его выходки никто вслух не осуждал. Когда же, наконец, была сделана последняя запись, звукорежиссер устало отстранился от пульта и тяжело выдохнул:
– Готово. Можно пускать в прямой эфир. Санчес одобрительно улыбнулся.
– Ты неплохо поработала, – похвалил он Ниси.
– Что же мне делать теперь? – устало спросила она.
– Несколько дней можешь отдохнуть, а потом мы отправляемся в студию, но уже в телевизионную. И если ты будешь во всем слушать меня, как делала это в последнее время, то, думаю, за неделю-две управимся с твоим видеоклипом. Ты чем-то огорчена?
Ниси вздохнула:
– Родригу позвонил вчера из Монтевидео.
– У него какие-то неприятности? – спросил Санчес.
– Он сказал, что вынужден будет задержаться там еще недели на полторы-две. Рикарду и Сиру останутся с ним.
– Не могу сказать, что меня очень огорчает эта новость, – пожал плечами Санчес. – Чем дальше от тебя муж, тем раскованнее ты себя чувствуешь.
Ниси покачала головой.
– А мне кажется, что когда мужа нет рядом, я не живу, а существую. Чего стоит жизнь, если в ней нет любви?
Неожиданно взяв Ниси за руку, Санчес произнес:
– Я как ни стараюсь, не могу понять одного.
– Чего же? – Ниси с интересом посмотрела на продюсера.
– На кой черт тебе сдался этот Родригу? Неужели не ясно, что у тебя начинается новая жизнь. Такая, которой он никогда бы тебе не предложил…
– Ты в этом уверен?
– Абсолютно. Больше того, я могу с уверенностью сказать, что он будет только мешать тебе. Неужели это не ясно?
– Я так не думаю, – Ниси отдернула руку. – Нет, и ты думаешь так, – Санчес попытался навязать ей свою мысль. – Но ложное представление о приличиях не позволяет тебе это признать. Ничто так не мешает обрести свободу, как ложный стыд, все эти мещанские предрассудки…
– Ты неправ, – бросила Ниси, взяла свою сумочку, висевшую на спинке стула и решительно направилась к двери.
– Подожди, – попытался остановить ее Санчес. – Я верю, что у нас с тобой при обоюдном желании могло бы получиться что-нибудь грандиозное…
Ниси, остановившись на пороге, оглянулась и сказала:
– Я люблю Родригу. Запомни это! И, пожалуйста, больше не возобновляй разговоры на эту тему. Иначе я разорву контракт, не дожидаясь премьеры песни.
Почти две недели Ниси крутилась, как белка в колесе. Она едва успевала совмещать хлопоты по дому, заботу о маленьком Жау и съемки на телевидении. Но самым неприятным было то, что приходилось обманывать Родригу. Он звонил ей из Монтевидео каждый вечер, и Ниси никак не решалась ему признаться, чем она сейчас занята. Из-за этого ее мучили угрызения совести.
Однако новая работа уже не вызывала такого панического страха, как в самом начале. На телевидении Ниси познакомилась со многими приятными людьми, которые помогли ей привыкнуть к кинокамере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44