Томившие ее предчувствия, будто вот-вот что-то должно произойти, улеглись. Она осталась наедине с луной, которая уже опустилась, а звезды все еще ярко сияли над затихшим садом. Сару окружало волшебство, но в нем не было ничего сверхъестественного, это было волшебство самой природы.
Сара вздохнула и поворошила ногой осенний мусор, облепивший основание старого дуба. Там лежали ставшие коричневыми листья, крупные и ломкие. И желуди. Сотни желудей. Скоро садовник Фред уберет их для компоста, уберет хотя бы то, что не успеют растащить на зиму черные белки. Сара опустилась на колено и набрала целую пригоршню желудей, они сыпались у нее между пальцами.
Один из упавших желудей показался ей каким-то необычным, и она снова подобрала его с земли. Это оказался небольшой коричневый яйцевидный орех, неуместный среди желудей, лежавших в ее ладонях. Она поднесла его к глазам. Даже при лунном свете она легко рассмотрела, что это.
Лесной орех.
Мудрость лосося, заключенная в семечке.
Проснулась ли ее память? Вернулись ли к ней воспоминания из тех краев, где сияют Летние Звезды? Или просто она видит сон в саду, который назывался Мондримским лесом, где ребенком ей казалось, что деревья мечтают стать людьми?
Улыбнувшись, Сара спрятала орех в карман и медленно направилась к дому.
Оттава и ее долина
Я уже говорил, что люблю писать короткие рассказы, так оно и есть, но, сказать по правде, обычно у меня на это не бывает времени.
Дело в том, что писать такие рассказы и быть твердо уверенным, что сумеешь продать их, удается редко. Большей частью я занят сочинением романов, поэтому расписание у меня весьма напряженное, и за рассказы я чаще всего берусь, только когда мне их заказывают. А заказывают обычно для сборников определенной тематики.
Мне нравится, зная тему антологии, придумывать рассказ, который соответствовал бы ей. Но я всегда следую собственным правилам, а потому, когда пишу заказные рассказы, меня всегда занимает, насколько я могу отклониться от заданной темы и все же не отступить от нее.
Этот рассказ, написанный по заказу Джейн Йолен и Марты Гринберг, как нельзя лучше подходил к книге, посвященной подросткам-вампирам.
Такого не бывает
– Кен Пэрри? – переспросила Апплес.
Кэсси кивнула.
– Вампир?
Кэсси снова кивнула.
Апплес знала, что Кен делает какие-то уколы детям, за которыми ему приходится присматривать, но о том, что он вампир, она слышала впервые.
– Но вампиров не бывает, – заявила она.
– А Саманта рассказывала, что один раз сама видела, как он превратился в летучую мышь – прямо перед ее домом. Думал, она его не видит. Он в тот вечер сидел с ней, и представь, домой к себе он не пошел, а полетел.
– Полетел?
Кэсси серьезно кивнула.
Апплес постучала щеткой для волос по руке, потом положила ее на туалетный столик.
Мать девочек, закончив университет, столь страстно увлеклась мифологией, что обе ее дочери, несмотря на заурядную фамилию Смит, получили такие пышные имена, как Апполина и Кассандра.
Апплес, надеясь найти какое-то объяснение, которое избавит их от вечных насмешек, однажды даже специально сходила в библиотеку и разыскала эти имена в справочнике. Имя Апполина оказалось просто-напросто как-то связано с Аполлоном – греческим богом, покровителем музыки, поэзии, предсказаний, стрельбы из лука и врачевания. В справочнике эти объяснения, конечно, выглядели очень мило, но попробуй сунуться с ними к кому-нибудь – никто ничего не поймет. А Кассандра, как выяснилось, была прорицательницей, по которой сох Аполлон, и если б его воздыхания выплыли наружу, над ее мрачными предсказаниями покатывались бы со смеху пуще прежнего.
В музыке и поэзии Апплес не слишком разбиралась. Еще хорошо, что в школе по этим предметам она получала «удовлетворительно». Предсказывать будущее она тоже не умела, а познания ее в медицине сводились к тому, что она могла забинтовать палец.
А вот стрелять из лука она научилась, когда была маленькой и охотилась в поле за домом, выискивая стручки молочая, которые служили ей стрелами. Только в шестнадцать лет от умения стрелять из лука проку мало, разве что вы мечтаете об участии в Олимпийских играх или о чем-нибудь подобном, но такое в планы Апплес никогда не входило.
Кэсси тоже не умела ничего предсказывать. Она была славной двенадцатилетней девчушкой с белокурыми кудрями и не сходившей с губ улыбкой. Ее могло бы ждать блестящее будущее, но она страдала тяжелой формой астмы и не могла шагу сделать без ингалятора. К тому же ей не повезло с правой ногой – та была в два раза тоньше левой и на добрых три дюйма короче. Поэтому Кэсси приходилось носить металлическую шину, это вызывало сочувствие или любопытство, что было не слишком приятно.
Только Апплес не видела в Кэсси никаких недостатков. Для младшей сестры она была готова на все.
Даже на то, чтобы пожертвовать первым свиданием с Робом Д'Лима, хотя она уже три месяца вздыхала по нему, перед тем как он наконец-то предложил ей встретиться.
– Кэсси, пойми, вампиров не бывает, – сказала Апплес.
Но Кэсси смотрела на нее так серьезно, как умеют смотреть только двенадцатилетние подростки, когда они твердо сознают свою правоту, но доказать ее не могут.
Апплес вздохнула.
– Я видела Кена ясным днем, – сказала она. – А вампиры, говорят, не могут выдержать солнечный свет.
– Это все выдумки, – объяснила Кэсси. – Они сами распускают про себя всякие легенды, чтобы облапошить людей. Ну, знаешь, будто они боятся зеркал, крестного знамения и чеснока. Будто так от них можно защититься. Верно только одно – они не могут прийти в дом без приглашения, а Кена мама с папой как раз пригласили сидеть со мной!
Апплес снова взяла щетку для волос.
– Ты и правда его боишься, да?
– А ты бы не боялась?
– Пожалуй, и я бы струхнула, – улыбнулась Апплес. – Ладно, я останусь с тобой.
– Ну что ты, незачем!
Апплес решила, что Кэсси боится сорвать ее свидание с Робом.
– Если Роб хоть вполовину такой стоящий парень, как мне кажется, то он все поймет, – сказала она. – Может, он даже придет к нам, и мы втроем…
Но Кэсси затрясла головой.
– Я уже предупредила маму, – сказала Кэсси. – Но она только отмахнулась.
– Ты сказала маме, что Кен вампир?
– Пришлось.
Апплес снова вздохнула. Хоть на прорицания Кэсси не была способна, но от рождения обладала чересчур живым воображением. Их родители уже давно не придавали значения выдумкам младшей дочери.
– Сказала бы лучше мне, – упрекнула она Кэсси.
– Но ты задержалась на волейбольной тренировке, и я не знала, успеешь ли ты прийти вовремя.
– Жалко, что так вышло.
– Ничего!
– Что же нам делать? – спросила Апплес.
– А ты не сможешь вернуться домой пораньше?
Апплес улыбнулась и взъерошила сестренке волосы.
– Факт! Мы вернемся, как только кончится кино. Отправим Кена домой, будем жарить кукурузу и смотреть видик.
– Но мне уже будет пора спать. Апплес рассмеялась:
– Как будто это тебя когда-нибудь останавливало.
Роб действительно все понял. Как только фильм кончился, они пошли домой к Апплес. Кен, казалось, удивился их приходу, но и только. Ни клыков, ни черного плаща у него не оказалось. Апплес расплатилась с ним из хозяйственных денег, которые мать хранила в железной коробке, стоявшей в продуктовом шкафчике. Потом закрыла за Кеном дверь.
– Пойду только проведаю малышку, – сказала Апплес, когда Роб расположился на диване. – На минутку… – Она немного поколебалась. – Ты не будешь против, если она захочет спуститься и немножко посидеть с нами?
Роб покачал головой.
– Вот это-то мне в тебе и нравится, Апплес, что ты так заботишься о Кэсси. Большинство ребят терпеть не могут младших братишек и сестренок, а лично я очень хотел бы иметь братика или сестричку.
– Ну вот, на сегодня я тебе одолжу свою, – засмеялась Апплес.
– Ловлю тебя на слове.
«Ну, сердце, нечего так биться», – думала Апплес, поднимаясь в комнату Кэсси.
Она представляла, как Роб поцелует ее, когда она вернется в комнату, и сердце начинало стучать еще сильней. Кэсси, свернувшись клубочком, лежала в постели, и Апплес услышала, что дышит она с присвистом.
«Ну надо же! – подумала Апплес. – У нее начался приступ, а этот дурак Кен даже не заметил».
Но, подойдя поближе, она поняла, что Кэсси не задыхается, а плачет. Апплес опустилась на кровать, и пружины под ней скрипнули. Не успела она протянуть к Кэсси руку, как та повернулась и уткнулась лицом в ее плечо.
– Ну-ну, все в порядке, не плачь, – бормотала Апплес, гладя короткие кудри сестры.
Она просто убьет этого Кена Пэрри!
– Что случилось? – спросила она.
– Он… он… Апплес всполошилась:
– Он что… он трогал тебя, Кэсси?
Кэсси кивнула и заплакала еще громче. Апплес крепко прижимала сестру к себе, пока та не утихла, потом отвела влажные волосы со лба Кэсси и внимательно в нее вгляделась. Апплес понимала, что надо подробно расспросить Кэсси, но чувствовала, что сейчас лучше отвлечь сестру от пережитого испуга. Бедняжка выглядела такой несчастной. Лицо распухло от слез, глаза покраснели.
Кэсси всхлипнула и высморкалась в бумажный платок, который сунула ей Апплес.
– Он сказал… – начала Кэсси. Она замолчала, потом начала снова: – Я проснулась, а он… он сидел на кровати, и он задрал мою ночнушку… но тут… тут вы вернулись…
– Ох, Кэсси!
– Он… он сказал, что, если я кому-нибудь пожалуюсь… он вернется ночью и… и отомстит мне…
– Никто сюда ночью не придет, и никто тебе ничего не сделает, – сказала Апплес. – Честное слово!
– Ну что? Все в порядке? – раздался голос Роба.
Апплес оглянулась – он стоял в дверях. Она кивнула.
– Кен просто напугал ее, – сказала она.
И даже обрадовалась, увидев, как у него сжались кулаки и гневно сверкнули глаза.
– Я вижу, этого подонка надо как следует проучить…
Апплес остановила его.
– Ну нет, не все так просто, можем сами попасть впросак. С этим делом должны разобраться родители.
– Но…
Апплес значительно кивнула в сторону сестры, что означало: «Пожалуйста, не при Кэсси», и с благодарностью увидела, что Роб понял намек и объяснять ничего не требуется.
Роб медленно и глубоко вздохнул, постаравшись изобразить улыбку.
– Ты обещала угостить меня кукурузой, – напомнил он. – Надеюсь, не станешь отнекиваться?
Апплес ответила ему признательным взглядом.
– Ясно, не стану. Как ты насчет кукурузы, Кэсси? Составишь нам компанию? Или хочешь, чтобы мы сами всю ее уничтожили? Ты же меня знаешь, я клюю, как птичка. Может, мою кукурузу вообще насыпать в птичью кормушку?
Кэсси слабо улыбнулась, но все же это была улыбка. И когда кукуруза уже грелась в микроволновой печке, а Ричард Маркс во весь голос распевал на экране телевизора, Кэсси совсем пришла в себя. Только на дне ее глаз еще застыл страх, который, как боялась Апплес, теперь не пройдет никогда.
Роб ушел до прихода родителей.
– Ты расскажешь им об этом подонке? – спросил он, когда они прощались на крыльце.
– Я их припугну, – сказала Апплес, – не беспокойся.
– Но если тебе понадобится помощь…
– Я сразу крикну тебя.
Их поцелуй был таким, как она мечтала, может, даже в тысячу раз лучше. Ей было все еще трудновато дышать, когда она глядела, как Роб уходит по дорожке, а трепет, который этот поцелуй вызвал во всем ее существе, так и не проходил.
Когда вернулись родители, Апплес уже лежала в постели и ничего рассказывать им не стала, только сонно пожелала спокойной ночи, и то уткнувшись в подушку. Она подождала, пока не убедилась, что родители спят, и лишь тогда поднялась с кровати.
Кен Пэрри не шел у нее из головы. Даже мысли о Робе не помогали. На уме у нее был только Кен и то, как он собирался поступить с Кэсси.
Мистер Вампир! Ну что ж…
Она должна объясниться с ним, и объясниться немедленно. Но сначала ей надо, чтобы он на нее клюнул. А с такими, как Кен, способ один.
Подойдя к шкафу, Апплес стала перебирать свою одежду, пока не выбрала черную кожаную мини-юбку и блузку с глубоким вырезом. Она расчесала волосы, завязала их сзади, накрасила яркой помадой губы и, на цыпочках спустившись по лестнице, вышла из дома. На улице она надела туфли и, стуча высокими каблуками, пошла по тротуару – два квартала к северу, один к западу, еще один к северу, и вот уже перед ней дом Кена Пэрри.
При свете уличного фонаря она сумела разглядеть в спальне слева на втором этаже плакат с Бэтменом. Поскольку кроме Кена детей в доме не было, она решила, что это его спальня.
Неловко нагнувшись – ей мешала короткая юбка, – Апплес подняла с дорожки горсть гальки и бросила ее в окно. Ей пришлось трижды повторить эту операцию, прежде чем рама поднялась и на нее уставился заспанный Кен Пэрри.
Как только он увидел, кто стоит под окном, сон его сразу прошел.
– Чего тебе? – громким шепотом спросил Кен.
– Предлагаю сделку, – тоже шепотом отозвалась Апплес. – Получишь от меня то, что тебе придется по вкусу, а мою сестренку оставишь в покое.
– Шутишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Сара вздохнула и поворошила ногой осенний мусор, облепивший основание старого дуба. Там лежали ставшие коричневыми листья, крупные и ломкие. И желуди. Сотни желудей. Скоро садовник Фред уберет их для компоста, уберет хотя бы то, что не успеют растащить на зиму черные белки. Сара опустилась на колено и набрала целую пригоршню желудей, они сыпались у нее между пальцами.
Один из упавших желудей показался ей каким-то необычным, и она снова подобрала его с земли. Это оказался небольшой коричневый яйцевидный орех, неуместный среди желудей, лежавших в ее ладонях. Она поднесла его к глазам. Даже при лунном свете она легко рассмотрела, что это.
Лесной орех.
Мудрость лосося, заключенная в семечке.
Проснулась ли ее память? Вернулись ли к ней воспоминания из тех краев, где сияют Летние Звезды? Или просто она видит сон в саду, который назывался Мондримским лесом, где ребенком ей казалось, что деревья мечтают стать людьми?
Улыбнувшись, Сара спрятала орех в карман и медленно направилась к дому.
Оттава и ее долина
Я уже говорил, что люблю писать короткие рассказы, так оно и есть, но, сказать по правде, обычно у меня на это не бывает времени.
Дело в том, что писать такие рассказы и быть твердо уверенным, что сумеешь продать их, удается редко. Большей частью я занят сочинением романов, поэтому расписание у меня весьма напряженное, и за рассказы я чаще всего берусь, только когда мне их заказывают. А заказывают обычно для сборников определенной тематики.
Мне нравится, зная тему антологии, придумывать рассказ, который соответствовал бы ей. Но я всегда следую собственным правилам, а потому, когда пишу заказные рассказы, меня всегда занимает, насколько я могу отклониться от заданной темы и все же не отступить от нее.
Этот рассказ, написанный по заказу Джейн Йолен и Марты Гринберг, как нельзя лучше подходил к книге, посвященной подросткам-вампирам.
Такого не бывает
– Кен Пэрри? – переспросила Апплес.
Кэсси кивнула.
– Вампир?
Кэсси снова кивнула.
Апплес знала, что Кен делает какие-то уколы детям, за которыми ему приходится присматривать, но о том, что он вампир, она слышала впервые.
– Но вампиров не бывает, – заявила она.
– А Саманта рассказывала, что один раз сама видела, как он превратился в летучую мышь – прямо перед ее домом. Думал, она его не видит. Он в тот вечер сидел с ней, и представь, домой к себе он не пошел, а полетел.
– Полетел?
Кэсси серьезно кивнула.
Апплес постучала щеткой для волос по руке, потом положила ее на туалетный столик.
Мать девочек, закончив университет, столь страстно увлеклась мифологией, что обе ее дочери, несмотря на заурядную фамилию Смит, получили такие пышные имена, как Апполина и Кассандра.
Апплес, надеясь найти какое-то объяснение, которое избавит их от вечных насмешек, однажды даже специально сходила в библиотеку и разыскала эти имена в справочнике. Имя Апполина оказалось просто-напросто как-то связано с Аполлоном – греческим богом, покровителем музыки, поэзии, предсказаний, стрельбы из лука и врачевания. В справочнике эти объяснения, конечно, выглядели очень мило, но попробуй сунуться с ними к кому-нибудь – никто ничего не поймет. А Кассандра, как выяснилось, была прорицательницей, по которой сох Аполлон, и если б его воздыхания выплыли наружу, над ее мрачными предсказаниями покатывались бы со смеху пуще прежнего.
В музыке и поэзии Апплес не слишком разбиралась. Еще хорошо, что в школе по этим предметам она получала «удовлетворительно». Предсказывать будущее она тоже не умела, а познания ее в медицине сводились к тому, что она могла забинтовать палец.
А вот стрелять из лука она научилась, когда была маленькой и охотилась в поле за домом, выискивая стручки молочая, которые служили ей стрелами. Только в шестнадцать лет от умения стрелять из лука проку мало, разве что вы мечтаете об участии в Олимпийских играх или о чем-нибудь подобном, но такое в планы Апплес никогда не входило.
Кэсси тоже не умела ничего предсказывать. Она была славной двенадцатилетней девчушкой с белокурыми кудрями и не сходившей с губ улыбкой. Ее могло бы ждать блестящее будущее, но она страдала тяжелой формой астмы и не могла шагу сделать без ингалятора. К тому же ей не повезло с правой ногой – та была в два раза тоньше левой и на добрых три дюйма короче. Поэтому Кэсси приходилось носить металлическую шину, это вызывало сочувствие или любопытство, что было не слишком приятно.
Только Апплес не видела в Кэсси никаких недостатков. Для младшей сестры она была готова на все.
Даже на то, чтобы пожертвовать первым свиданием с Робом Д'Лима, хотя она уже три месяца вздыхала по нему, перед тем как он наконец-то предложил ей встретиться.
– Кэсси, пойми, вампиров не бывает, – сказала Апплес.
Но Кэсси смотрела на нее так серьезно, как умеют смотреть только двенадцатилетние подростки, когда они твердо сознают свою правоту, но доказать ее не могут.
Апплес вздохнула.
– Я видела Кена ясным днем, – сказала она. – А вампиры, говорят, не могут выдержать солнечный свет.
– Это все выдумки, – объяснила Кэсси. – Они сами распускают про себя всякие легенды, чтобы облапошить людей. Ну, знаешь, будто они боятся зеркал, крестного знамения и чеснока. Будто так от них можно защититься. Верно только одно – они не могут прийти в дом без приглашения, а Кена мама с папой как раз пригласили сидеть со мной!
Апплес снова взяла щетку для волос.
– Ты и правда его боишься, да?
– А ты бы не боялась?
– Пожалуй, и я бы струхнула, – улыбнулась Апплес. – Ладно, я останусь с тобой.
– Ну что ты, незачем!
Апплес решила, что Кэсси боится сорвать ее свидание с Робом.
– Если Роб хоть вполовину такой стоящий парень, как мне кажется, то он все поймет, – сказала она. – Может, он даже придет к нам, и мы втроем…
Но Кэсси затрясла головой.
– Я уже предупредила маму, – сказала Кэсси. – Но она только отмахнулась.
– Ты сказала маме, что Кен вампир?
– Пришлось.
Апплес снова вздохнула. Хоть на прорицания Кэсси не была способна, но от рождения обладала чересчур живым воображением. Их родители уже давно не придавали значения выдумкам младшей дочери.
– Сказала бы лучше мне, – упрекнула она Кэсси.
– Но ты задержалась на волейбольной тренировке, и я не знала, успеешь ли ты прийти вовремя.
– Жалко, что так вышло.
– Ничего!
– Что же нам делать? – спросила Апплес.
– А ты не сможешь вернуться домой пораньше?
Апплес улыбнулась и взъерошила сестренке волосы.
– Факт! Мы вернемся, как только кончится кино. Отправим Кена домой, будем жарить кукурузу и смотреть видик.
– Но мне уже будет пора спать. Апплес рассмеялась:
– Как будто это тебя когда-нибудь останавливало.
Роб действительно все понял. Как только фильм кончился, они пошли домой к Апплес. Кен, казалось, удивился их приходу, но и только. Ни клыков, ни черного плаща у него не оказалось. Апплес расплатилась с ним из хозяйственных денег, которые мать хранила в железной коробке, стоявшей в продуктовом шкафчике. Потом закрыла за Кеном дверь.
– Пойду только проведаю малышку, – сказала Апплес, когда Роб расположился на диване. – На минутку… – Она немного поколебалась. – Ты не будешь против, если она захочет спуститься и немножко посидеть с нами?
Роб покачал головой.
– Вот это-то мне в тебе и нравится, Апплес, что ты так заботишься о Кэсси. Большинство ребят терпеть не могут младших братишек и сестренок, а лично я очень хотел бы иметь братика или сестричку.
– Ну вот, на сегодня я тебе одолжу свою, – засмеялась Апплес.
– Ловлю тебя на слове.
«Ну, сердце, нечего так биться», – думала Апплес, поднимаясь в комнату Кэсси.
Она представляла, как Роб поцелует ее, когда она вернется в комнату, и сердце начинало стучать еще сильней. Кэсси, свернувшись клубочком, лежала в постели, и Апплес услышала, что дышит она с присвистом.
«Ну надо же! – подумала Апплес. – У нее начался приступ, а этот дурак Кен даже не заметил».
Но, подойдя поближе, она поняла, что Кэсси не задыхается, а плачет. Апплес опустилась на кровать, и пружины под ней скрипнули. Не успела она протянуть к Кэсси руку, как та повернулась и уткнулась лицом в ее плечо.
– Ну-ну, все в порядке, не плачь, – бормотала Апплес, гладя короткие кудри сестры.
Она просто убьет этого Кена Пэрри!
– Что случилось? – спросила она.
– Он… он… Апплес всполошилась:
– Он что… он трогал тебя, Кэсси?
Кэсси кивнула и заплакала еще громче. Апплес крепко прижимала сестру к себе, пока та не утихла, потом отвела влажные волосы со лба Кэсси и внимательно в нее вгляделась. Апплес понимала, что надо подробно расспросить Кэсси, но чувствовала, что сейчас лучше отвлечь сестру от пережитого испуга. Бедняжка выглядела такой несчастной. Лицо распухло от слез, глаза покраснели.
Кэсси всхлипнула и высморкалась в бумажный платок, который сунула ей Апплес.
– Он сказал… – начала Кэсси. Она замолчала, потом начала снова: – Я проснулась, а он… он сидел на кровати, и он задрал мою ночнушку… но тут… тут вы вернулись…
– Ох, Кэсси!
– Он… он сказал, что, если я кому-нибудь пожалуюсь… он вернется ночью и… и отомстит мне…
– Никто сюда ночью не придет, и никто тебе ничего не сделает, – сказала Апплес. – Честное слово!
– Ну что? Все в порядке? – раздался голос Роба.
Апплес оглянулась – он стоял в дверях. Она кивнула.
– Кен просто напугал ее, – сказала она.
И даже обрадовалась, увидев, как у него сжались кулаки и гневно сверкнули глаза.
– Я вижу, этого подонка надо как следует проучить…
Апплес остановила его.
– Ну нет, не все так просто, можем сами попасть впросак. С этим делом должны разобраться родители.
– Но…
Апплес значительно кивнула в сторону сестры, что означало: «Пожалуйста, не при Кэсси», и с благодарностью увидела, что Роб понял намек и объяснять ничего не требуется.
Роб медленно и глубоко вздохнул, постаравшись изобразить улыбку.
– Ты обещала угостить меня кукурузой, – напомнил он. – Надеюсь, не станешь отнекиваться?
Апплес ответила ему признательным взглядом.
– Ясно, не стану. Как ты насчет кукурузы, Кэсси? Составишь нам компанию? Или хочешь, чтобы мы сами всю ее уничтожили? Ты же меня знаешь, я клюю, как птичка. Может, мою кукурузу вообще насыпать в птичью кормушку?
Кэсси слабо улыбнулась, но все же это была улыбка. И когда кукуруза уже грелась в микроволновой печке, а Ричард Маркс во весь голос распевал на экране телевизора, Кэсси совсем пришла в себя. Только на дне ее глаз еще застыл страх, который, как боялась Апплес, теперь не пройдет никогда.
Роб ушел до прихода родителей.
– Ты расскажешь им об этом подонке? – спросил он, когда они прощались на крыльце.
– Я их припугну, – сказала Апплес, – не беспокойся.
– Но если тебе понадобится помощь…
– Я сразу крикну тебя.
Их поцелуй был таким, как она мечтала, может, даже в тысячу раз лучше. Ей было все еще трудновато дышать, когда она глядела, как Роб уходит по дорожке, а трепет, который этот поцелуй вызвал во всем ее существе, так и не проходил.
Когда вернулись родители, Апплес уже лежала в постели и ничего рассказывать им не стала, только сонно пожелала спокойной ночи, и то уткнувшись в подушку. Она подождала, пока не убедилась, что родители спят, и лишь тогда поднялась с кровати.
Кен Пэрри не шел у нее из головы. Даже мысли о Робе не помогали. На уме у нее был только Кен и то, как он собирался поступить с Кэсси.
Мистер Вампир! Ну что ж…
Она должна объясниться с ним, и объясниться немедленно. Но сначала ей надо, чтобы он на нее клюнул. А с такими, как Кен, способ один.
Подойдя к шкафу, Апплес стала перебирать свою одежду, пока не выбрала черную кожаную мини-юбку и блузку с глубоким вырезом. Она расчесала волосы, завязала их сзади, накрасила яркой помадой губы и, на цыпочках спустившись по лестнице, вышла из дома. На улице она надела туфли и, стуча высокими каблуками, пошла по тротуару – два квартала к северу, один к западу, еще один к северу, и вот уже перед ней дом Кена Пэрри.
При свете уличного фонаря она сумела разглядеть в спальне слева на втором этаже плакат с Бэтменом. Поскольку кроме Кена детей в доме не было, она решила, что это его спальня.
Неловко нагнувшись – ей мешала короткая юбка, – Апплес подняла с дорожки горсть гальки и бросила ее в окно. Ей пришлось трижды повторить эту операцию, прежде чем рама поднялась и на нее уставился заспанный Кен Пэрри.
Как только он увидел, кто стоит под окном, сон его сразу прошел.
– Чего тебе? – громким шепотом спросил Кен.
– Предлагаю сделку, – тоже шепотом отозвалась Апплес. – Получишь от меня то, что тебе придется по вкусу, а мою сестренку оставишь в покое.
– Шутишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46