Осталось недолго! Взгляни смерти в лицо!
Из кожи мертвеца полезли личинки. Нижняя челюсть Друлетена отвалилась и исчезла, и на принца зловеще уставился – жуткий беззубый череп. Сильверан закрыл глаза и закричал, моля о пощаде. Рука его сжала спусковой крючок.
Верханна, бросившись вперед, выбила из его рук арбалет. Остроконечная стрела вырвалась из механизма и просвистела в воздухе, скрывшись высоко в ветвях. Сильверан взвизгнул и оттолкнул Верханну, но ей удалось прижать его к земле.
– Нет, нет! – надрывался он. – Я сожалею, что убил тебя! Не трогай меня, Дру! Я не хочу умирать! – По щекам его текли слезы.
Сад наполнили гвардейцы и слуги, прибежал и Таманьер Амбродель, встревоженный криками. Гвардейцы удерживали Сильверана, после того как Верханна помогла ему подняться на ноги. Принц, всхлипывая, бормотал что-то о прощении и своей невиновности.
– Вы что, бросили его одного? – быстро спросил Таманьер. – Он снова видел привидение?
– Мы от него ни на шаг не отходили, – запротестовал Руфус. – Мы с капитаном учили Зеленые Руки стрелять из арбалета.
Таманьер обернулся к Верханне:
– Ты не видела ничего необычного, Высочество?
Она, отряхнув грязь с колен, покачала головой:
– Я ничего не слышала и не видела, кроме Сильверана.
– Он чуть не пристрелил моего капитана, – встрял кендер.
– Заткнись, Малявка.
Таманьер помрачнел:
– Нужно сообщить Пророку. – Он стиснул морщинистые руки и крепко прижал их к губам. – Прости меня, принцесса.
– Что ты имеешь в виду? – ощетинилась Верханна.
– Должно быть, Его Высочество немного повредился в уме.
– Ты слишком далеко заходишь, кастелян Амбродель! – Глаза ее пылали. – Если мой брат говорит, что он видит призрак, значит, клянусь Астрой, призрак есть!
– Я ни в коем случае не хотел оскорбить, Высочайшая…
– И все же ты меня оскорбил!
Гвардейцы, поддерживая Сильверана, повели его обратно домой. Таманьер с белым как мел лицом поклонился и последовал за ними.
Руфус поднял арбалет и смахнул грязь с тетивы.
– А знаешь, капитан, старый чудак, возможно, и прав.
Она затрясла пальцем перед носом кендера:
– Не начинай и ты тоже, болтливая букашка!
Кендер повернулся и затопал к дому. Трясясь от ярости, Верханна мгновение наблюдала за ним, затем схватила забытую стрелу и переломила ее через колено. Отшвырнув в стороны обломки, она широкими шагами направилась в сад и вскоре скрылась из виду, продираясь сквозь кустарник в самые непроходимые заросли.
Из дома Пророка, из окна, выходившего в сад, Ульвиан наблюдал всю сцену. Он улыбнулся. Как удачно, что из его комнаты открывается такой превосходный вид.
В дом Пророка пригласили лекарей; прибывшие жрицы Квен произносили над Сильвераном свои заклинания – все напрасно. Жрецы Мантиса и Астры призвали на помощь несчастному сыну Кит-Канана все свое искусство, но жуткое мертвое лицо по-прежнему преследовало его, и только его.
Пророк встретился с целителями и жрецами.
– Моего сына околдовали? – угрюмо спросил он.
Высшая жрица Квен, бывшая Сильванести, по имени Айтара, ответила:
– Мы наложили на твоего сына излечивающие чары, Великий Пророк, но они не подействовали. Добрые братья Мантиса воздвигли преграды, чтобы отогнать злых духов, и все же страшный призрак является ему.
Ее большие бледно-голубые глаза, не дрогнув, в упор смотрели на Кит-Канана.
– Принц Сильверан не стал жертвой магии смертных, Великий Пророк, – закончила молодая жрица.
– Что же тогда? – требовательно спросил он.
Айтара оглянулась на притихших спутников:
– Есть две возможности, Величайший. Обе они не слишком приятны.
– Говори правду, госпожа. Я хочу знать все.
– Существуют снадобья, яды, от которых затуманивается рассудок. Твоему сыну могли дать подобный яд, – ответила она.
Кит-Канан покачал головой:
– Сильверан ест со мной за одним столом. Никто не может угадать, кто именно, будет есть или пить из данной тарелки или чашки. А у меня не было подобных видений. Это не яд.
– Хорошо. Тогда остается последнее объяснение – твой сын лишился разума.
После этих слов воцарилась жуткая леденящая тишина. Кит-Канан с такой силой сжал подлокотники своего кресла, что костяшки пальцев побелели.
– Ты понимаешь, что говоришь? Ты утверждаешь, что мой сын – мой наследник – сумасшедший?
Жрица промолчала. В мозгу Пророка пронеслась мысль.
– Мой сын раньше выказывал магические способности, – несмело начал он. – Может ли его сила излечить его?
– Он в действительности обладает большим могуществом, но совершенно не умеет им пользоваться. Без долгого обучения и практики он не может применить свою силу, чтобы помочь себе. – Печаль отразилась на лице Айтары.
Кит-Канан взглянул в глаза каждому по очереди. Все присутствующие повесили головы и молчали – сказать больше было нечего.
– Идите, – устало велел Пророк. – Благодарю вас за ваши старания. Уходите.
С бесчисленными поклонами и расшаркиваниями лекари и жрецы покинули Кит-Канана. Пророк отвернулся и невидящим взором уставился в окно. В зале остался лишь Таманьер.
– Старина, – обратился к нему Кит-Канан, – что мне делать? Мне уже кажется, что боги прокляли меня, Там. Я похоронил двух жен, и вот – один сын оказался преступником, а второй, возможно, безумцем. Что мне теперь делать?
Старый кастелян, стоявший в дальнем конце зала, сделал глубокий вдох.
– Наверное, с молодым Сильвераном с самого начала было что-то не так, – несмело пробормотал он. – В конце концов, его рождение и начало жизни были не совсем естественны и он обладает неизвестной и неконтролируемой силой.
Пророк откинулся на спинку трона. Ему казалось, что каждый день из прожитых им пятисот с лишним лет притягивает его к земле, словно камень в складках мантии, словно цепи, обмотанные вокруг плеч.
– Я следовал всем знамениям, – бормотал он. – Неужели все это – ужасная ошибка? Это невозможно. Сильверан – мой истинный наследник, я чувствую это. Но как же нам его излечить? Я не могу передать свою корону безумцу.
– Государь, – произнес Таманьер, – мне очень не хотелось бы тебя беспокоить этим – особенно сейчас. Но принц Ульвиан желает поговорить с тобой.
Пророк вздрогнул – мысли его были далеко отсюда.
– Что ты говоришь, Там?
– Принц Ульвиан просил свидания с тобой, государь.
Пророк собрался с мыслями и, кивнув, ответил:
– Очень хорошо. Пришли его ко мне.
Таманьер распахнул створки дверей. Ветер с террасы, кружась, принес в зал горсть опавших листьев и разметал их по полированному деревянному полу. Кастелян ввел принца Ульвиана, затем удалился, плотно прикрыв за собой двери.
– Пророк, – начал Ульвиан, отвесив глубокий поклон.
Кит-Канан знаком приказал ему приблизиться. Ульвиан в двадцать шагов пересек приемный зал. За месяцы, прошедшие с его возвращения из Пакс Таркаса и Черной Скалы, принц в корне изменил свою внешность и поведение. Исчезли экстравагантные кружевные манжеты, сверкающие и непомерно дорогие штаны и сапоги. Ульвиан стал носить простые бархатные туники темно-синего, черного или зеленого цвета и невысокие черные башмаки. Тяжелые ожерелья и вызывающие бриллианты на пальцах сменились простой серебряной цепочкой с медальоном, в который была вправлена миниатюра с портретом матери. Ульвиан отпустил волосы, как принято было по эльфийской моде, и сбрил бороду. Если бы не его широкая челюсть и круглые глаза, его можно было бы принять за чистокровного эльфа.
– Отец, я хочу, чтобы ты отослал меня отсюда, – произнес он, поклонившись еще раз, у подножия трона.
– Отослал? Почему?
– Мне кажется, пришло время завершить мое образование. Я слишком много времени истратил на легкомысленные удовольствия. Мне предстоит еще многое узнать.
Кит-Канан выпрямился. Эта любопытная просьба насторожила его.
– И куда же ты собрался, чтобы получить образование? – поинтересовался он.
– Я думал о Сильваносте.
Пророк поднял брови.
– Ульвиан, это невозможно, – мягко объяснил он. – Ситас никогда не позволит этого.
Ульвиан шагнул вперед, наступив носками башмаков на основание деревянного трона.
– Но я хочу получить знания у мудрых восточных эльфов, в древнейших храмах мира. И конечно, Звездный Пророк не откажет своему родственнику…
– Это невозможно, сын мой. – Кит-Канан наклонился и положил руку на плечо Ульвиану. – Ты полуэльф. Тебя не допустят в Сильванести.
Принц вздрогнул, словно отец ударил его.
– Тогда отошли меня в Торбардин, в Эргот! Все равно куда! – в отчаянии воскликнул принц.
– Откуда такое внезапное желание уехать?
Принц опустил глаза под проницательным взглядом Пророка:
– Я… я объяснил тебе, отец. Я хочу закончить образование.
– Ты не говоришь мне всей правды, сын, – возразил Кит-Канан.
– Ну хорошо. Я хочу уехать из этого дома. Я больше не могу этого выносить! – Он вырвался из рук отца.
– Что ты имеешь в виду?
Ульвиан подергал узкий серый пояс. Наконец, он повернулся к Пророку спиной.
– От его криков я не сплю по ночам, – неохотно процедил он. – Я… я слышу, как он бродит по коридорам, слышу его стоны. Это невыносимо, отец. Я знаю, что он твой законный наследник, и я не могу ожидать, что ты отошлешь его от себя, и я решил уйти сам, добровольно.
Кит-Канан, поднявшись, приблизился к сыну.
– Твой брат болен, – сказал он. – Если это утешит тебя, то я тоже не сплю по ночам.
Темные круги под глазами Пророка подтверждали правоту его слов.
– Я хотел бы, чтобы ты остался и помог Сильверану, Улли. Он нуждается в добром друге.
Одетый в темное принц опустился на колени и взял с пола пригоршню алых и коричневых листьев. Он медленно перебирал их, словно изучая их сморщенные личики.
– Что говорят врачеватели – у него есть шансы выздороветь? – спросил он, не сводя взгляда с листьев.
– Они даже не решили, в чем причина его болезни, – вздохнул Кит-Канан.
Ульвиан бросил листья и поднялся. Обернувшись к отцу, принц тихо промолвил:
– Если тебе угодно, чтобы я остался, отец, то я остаюсь.
Кит-Канан с благодарностью сжал руки сына.
– Спасибо тебе, Улли, – улыбаясь, отвечал он. – Я надеялся, что ты не покинешь нас.
Принц и не помышлял об отъезде. Вернувшись к себе, Ульвиан слегка погладил свою тяжелую стеганую тунику. Там, под одеждой, скрытый в плотном кожаном мешочке, с его шеи свисал амулет из черного оникса.
– Прелесть моя, – негромко, но ликующе произнес он, – все идет отлично! Скоро я стану единственным и неоспоримым наследником.
Ты это заслужил, мой принц, –вполголоса мурлыкал амулет, слышимый лишь Ульвиану. – Вместе мы сможем править.
И принц занялся окончательной отделкой речи, которую он собирался произнести на церемонии провозглашения его наследником трона Солнца.
Гибель Солнца
Незадолго до наступления первых морозов Сильверана переместили в комнату, находившуюся в дальнем конце южного крыла дома Пророка. В этом уединенном покое его ночной бред не беспокоил тех, кто спал ближе к центру огромного дома. Таманьер, будучи ключником, обязан был каждый вечер запирать Сильверана в его комнате. Если крики становились громче, ему приносили снотворное. Лишь самые сильнодействующие лекарства могли отогнать недремлющий призрак, преследовавший молодого эльфа. От сильных снотворных он весь день пошатывался и ходил одурманенный.
Когда с восходом Солинари, серебряной луны, в Квалиност пришли первые холода, Сильверан спал неспокойным сном в своей жалкой клетке. Здесь не было ни мебели, ни ламп – ничего, чем он мог бы поранить себя или других. Из его одеял оставалась лишь пара целых – остальные он разодрал в клочья, лихорадочно отбиваясь от кошмарного видения.
Зеленые Руки, –позвал мертвый Дру. – Поднимайся, убийца. Сегодня мы встретимся с тобой в долине смерти.
– Нет, – простонал Сильверан. – О нет, прошу тебя!
Твое время пришло. Вставай! Я иду за тобой!
– Нет!
Внезапно содрогнувшись, эльф рывком поднялся на кровати. Сердце его, как молвт, билось о ребра, он дышал быстро, мучительно.
– Ты не достанешь меня! Не сможешь!
С трудом он поднялся на ноги. Дверь его комнаты была заперта снаружи. Сильверана охватила паника. Он изо всех сил пнул дверь ногой.
Толстая деревянная панель задрожала, но не сдвинулась с места. Зная огромную силу своего сына, Кит-Канан отдал печальное распоряжение – сделать эту дверь как можно прочнее.
Зеленые Руки, убийца…
В отчаянии Сильверан бросился на дверь всем телом. Под его неистовым натиском косяк раскололся, и дверь широко распахнулась. Снаружи, в темном коридоре, стоял холод. На голые деревянные полы еще не постелили зимние коврики, и зубы эльфа застучали, когда он, пошатываясь, вышел на мороз.
Слева находились высокие окна – они были закрыты ставнями. Сквозь щели в семифутовых ставнях проникал зловещий желто-зеленый свет. Сильверан с коротким, резким воплем отшатнулся от бледных полосок света. В голове его звенел смех – смех Дру, смешанный со звоном цепей.
Он бежал по коридору, слепо тыкаясь то в одну, то в другую дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Из кожи мертвеца полезли личинки. Нижняя челюсть Друлетена отвалилась и исчезла, и на принца зловеще уставился – жуткий беззубый череп. Сильверан закрыл глаза и закричал, моля о пощаде. Рука его сжала спусковой крючок.
Верханна, бросившись вперед, выбила из его рук арбалет. Остроконечная стрела вырвалась из механизма и просвистела в воздухе, скрывшись высоко в ветвях. Сильверан взвизгнул и оттолкнул Верханну, но ей удалось прижать его к земле.
– Нет, нет! – надрывался он. – Я сожалею, что убил тебя! Не трогай меня, Дру! Я не хочу умирать! – По щекам его текли слезы.
Сад наполнили гвардейцы и слуги, прибежал и Таманьер Амбродель, встревоженный криками. Гвардейцы удерживали Сильверана, после того как Верханна помогла ему подняться на ноги. Принц, всхлипывая, бормотал что-то о прощении и своей невиновности.
– Вы что, бросили его одного? – быстро спросил Таманьер. – Он снова видел привидение?
– Мы от него ни на шаг не отходили, – запротестовал Руфус. – Мы с капитаном учили Зеленые Руки стрелять из арбалета.
Таманьер обернулся к Верханне:
– Ты не видела ничего необычного, Высочество?
Она, отряхнув грязь с колен, покачала головой:
– Я ничего не слышала и не видела, кроме Сильверана.
– Он чуть не пристрелил моего капитана, – встрял кендер.
– Заткнись, Малявка.
Таманьер помрачнел:
– Нужно сообщить Пророку. – Он стиснул морщинистые руки и крепко прижал их к губам. – Прости меня, принцесса.
– Что ты имеешь в виду? – ощетинилась Верханна.
– Должно быть, Его Высочество немного повредился в уме.
– Ты слишком далеко заходишь, кастелян Амбродель! – Глаза ее пылали. – Если мой брат говорит, что он видит призрак, значит, клянусь Астрой, призрак есть!
– Я ни в коем случае не хотел оскорбить, Высочайшая…
– И все же ты меня оскорбил!
Гвардейцы, поддерживая Сильверана, повели его обратно домой. Таманьер с белым как мел лицом поклонился и последовал за ними.
Руфус поднял арбалет и смахнул грязь с тетивы.
– А знаешь, капитан, старый чудак, возможно, и прав.
Она затрясла пальцем перед носом кендера:
– Не начинай и ты тоже, болтливая букашка!
Кендер повернулся и затопал к дому. Трясясь от ярости, Верханна мгновение наблюдала за ним, затем схватила забытую стрелу и переломила ее через колено. Отшвырнув в стороны обломки, она широкими шагами направилась в сад и вскоре скрылась из виду, продираясь сквозь кустарник в самые непроходимые заросли.
Из дома Пророка, из окна, выходившего в сад, Ульвиан наблюдал всю сцену. Он улыбнулся. Как удачно, что из его комнаты открывается такой превосходный вид.
В дом Пророка пригласили лекарей; прибывшие жрицы Квен произносили над Сильвераном свои заклинания – все напрасно. Жрецы Мантиса и Астры призвали на помощь несчастному сыну Кит-Канана все свое искусство, но жуткое мертвое лицо по-прежнему преследовало его, и только его.
Пророк встретился с целителями и жрецами.
– Моего сына околдовали? – угрюмо спросил он.
Высшая жрица Квен, бывшая Сильванести, по имени Айтара, ответила:
– Мы наложили на твоего сына излечивающие чары, Великий Пророк, но они не подействовали. Добрые братья Мантиса воздвигли преграды, чтобы отогнать злых духов, и все же страшный призрак является ему.
Ее большие бледно-голубые глаза, не дрогнув, в упор смотрели на Кит-Канана.
– Принц Сильверан не стал жертвой магии смертных, Великий Пророк, – закончила молодая жрица.
– Что же тогда? – требовательно спросил он.
Айтара оглянулась на притихших спутников:
– Есть две возможности, Величайший. Обе они не слишком приятны.
– Говори правду, госпожа. Я хочу знать все.
– Существуют снадобья, яды, от которых затуманивается рассудок. Твоему сыну могли дать подобный яд, – ответила она.
Кит-Канан покачал головой:
– Сильверан ест со мной за одним столом. Никто не может угадать, кто именно, будет есть или пить из данной тарелки или чашки. А у меня не было подобных видений. Это не яд.
– Хорошо. Тогда остается последнее объяснение – твой сын лишился разума.
После этих слов воцарилась жуткая леденящая тишина. Кит-Канан с такой силой сжал подлокотники своего кресла, что костяшки пальцев побелели.
– Ты понимаешь, что говоришь? Ты утверждаешь, что мой сын – мой наследник – сумасшедший?
Жрица промолчала. В мозгу Пророка пронеслась мысль.
– Мой сын раньше выказывал магические способности, – несмело начал он. – Может ли его сила излечить его?
– Он в действительности обладает большим могуществом, но совершенно не умеет им пользоваться. Без долгого обучения и практики он не может применить свою силу, чтобы помочь себе. – Печаль отразилась на лице Айтары.
Кит-Канан взглянул в глаза каждому по очереди. Все присутствующие повесили головы и молчали – сказать больше было нечего.
– Идите, – устало велел Пророк. – Благодарю вас за ваши старания. Уходите.
С бесчисленными поклонами и расшаркиваниями лекари и жрецы покинули Кит-Канана. Пророк отвернулся и невидящим взором уставился в окно. В зале остался лишь Таманьер.
– Старина, – обратился к нему Кит-Канан, – что мне делать? Мне уже кажется, что боги прокляли меня, Там. Я похоронил двух жен, и вот – один сын оказался преступником, а второй, возможно, безумцем. Что мне теперь делать?
Старый кастелян, стоявший в дальнем конце зала, сделал глубокий вдох.
– Наверное, с молодым Сильвераном с самого начала было что-то не так, – несмело пробормотал он. – В конце концов, его рождение и начало жизни были не совсем естественны и он обладает неизвестной и неконтролируемой силой.
Пророк откинулся на спинку трона. Ему казалось, что каждый день из прожитых им пятисот с лишним лет притягивает его к земле, словно камень в складках мантии, словно цепи, обмотанные вокруг плеч.
– Я следовал всем знамениям, – бормотал он. – Неужели все это – ужасная ошибка? Это невозможно. Сильверан – мой истинный наследник, я чувствую это. Но как же нам его излечить? Я не могу передать свою корону безумцу.
– Государь, – произнес Таманьер, – мне очень не хотелось бы тебя беспокоить этим – особенно сейчас. Но принц Ульвиан желает поговорить с тобой.
Пророк вздрогнул – мысли его были далеко отсюда.
– Что ты говоришь, Там?
– Принц Ульвиан просил свидания с тобой, государь.
Пророк собрался с мыслями и, кивнув, ответил:
– Очень хорошо. Пришли его ко мне.
Таманьер распахнул створки дверей. Ветер с террасы, кружась, принес в зал горсть опавших листьев и разметал их по полированному деревянному полу. Кастелян ввел принца Ульвиана, затем удалился, плотно прикрыв за собой двери.
– Пророк, – начал Ульвиан, отвесив глубокий поклон.
Кит-Канан знаком приказал ему приблизиться. Ульвиан в двадцать шагов пересек приемный зал. За месяцы, прошедшие с его возвращения из Пакс Таркаса и Черной Скалы, принц в корне изменил свою внешность и поведение. Исчезли экстравагантные кружевные манжеты, сверкающие и непомерно дорогие штаны и сапоги. Ульвиан стал носить простые бархатные туники темно-синего, черного или зеленого цвета и невысокие черные башмаки. Тяжелые ожерелья и вызывающие бриллианты на пальцах сменились простой серебряной цепочкой с медальоном, в который была вправлена миниатюра с портретом матери. Ульвиан отпустил волосы, как принято было по эльфийской моде, и сбрил бороду. Если бы не его широкая челюсть и круглые глаза, его можно было бы принять за чистокровного эльфа.
– Отец, я хочу, чтобы ты отослал меня отсюда, – произнес он, поклонившись еще раз, у подножия трона.
– Отослал? Почему?
– Мне кажется, пришло время завершить мое образование. Я слишком много времени истратил на легкомысленные удовольствия. Мне предстоит еще многое узнать.
Кит-Канан выпрямился. Эта любопытная просьба насторожила его.
– И куда же ты собрался, чтобы получить образование? – поинтересовался он.
– Я думал о Сильваносте.
Пророк поднял брови.
– Ульвиан, это невозможно, – мягко объяснил он. – Ситас никогда не позволит этого.
Ульвиан шагнул вперед, наступив носками башмаков на основание деревянного трона.
– Но я хочу получить знания у мудрых восточных эльфов, в древнейших храмах мира. И конечно, Звездный Пророк не откажет своему родственнику…
– Это невозможно, сын мой. – Кит-Канан наклонился и положил руку на плечо Ульвиану. – Ты полуэльф. Тебя не допустят в Сильванести.
Принц вздрогнул, словно отец ударил его.
– Тогда отошли меня в Торбардин, в Эргот! Все равно куда! – в отчаянии воскликнул принц.
– Откуда такое внезапное желание уехать?
Принц опустил глаза под проницательным взглядом Пророка:
– Я… я объяснил тебе, отец. Я хочу закончить образование.
– Ты не говоришь мне всей правды, сын, – возразил Кит-Канан.
– Ну хорошо. Я хочу уехать из этого дома. Я больше не могу этого выносить! – Он вырвался из рук отца.
– Что ты имеешь в виду?
Ульвиан подергал узкий серый пояс. Наконец, он повернулся к Пророку спиной.
– От его криков я не сплю по ночам, – неохотно процедил он. – Я… я слышу, как он бродит по коридорам, слышу его стоны. Это невыносимо, отец. Я знаю, что он твой законный наследник, и я не могу ожидать, что ты отошлешь его от себя, и я решил уйти сам, добровольно.
Кит-Канан, поднявшись, приблизился к сыну.
– Твой брат болен, – сказал он. – Если это утешит тебя, то я тоже не сплю по ночам.
Темные круги под глазами Пророка подтверждали правоту его слов.
– Я хотел бы, чтобы ты остался и помог Сильверану, Улли. Он нуждается в добром друге.
Одетый в темное принц опустился на колени и взял с пола пригоршню алых и коричневых листьев. Он медленно перебирал их, словно изучая их сморщенные личики.
– Что говорят врачеватели – у него есть шансы выздороветь? – спросил он, не сводя взгляда с листьев.
– Они даже не решили, в чем причина его болезни, – вздохнул Кит-Канан.
Ульвиан бросил листья и поднялся. Обернувшись к отцу, принц тихо промолвил:
– Если тебе угодно, чтобы я остался, отец, то я остаюсь.
Кит-Канан с благодарностью сжал руки сына.
– Спасибо тебе, Улли, – улыбаясь, отвечал он. – Я надеялся, что ты не покинешь нас.
Принц и не помышлял об отъезде. Вернувшись к себе, Ульвиан слегка погладил свою тяжелую стеганую тунику. Там, под одеждой, скрытый в плотном кожаном мешочке, с его шеи свисал амулет из черного оникса.
– Прелесть моя, – негромко, но ликующе произнес он, – все идет отлично! Скоро я стану единственным и неоспоримым наследником.
Ты это заслужил, мой принц, –вполголоса мурлыкал амулет, слышимый лишь Ульвиану. – Вместе мы сможем править.
И принц занялся окончательной отделкой речи, которую он собирался произнести на церемонии провозглашения его наследником трона Солнца.
Гибель Солнца
Незадолго до наступления первых морозов Сильверана переместили в комнату, находившуюся в дальнем конце южного крыла дома Пророка. В этом уединенном покое его ночной бред не беспокоил тех, кто спал ближе к центру огромного дома. Таманьер, будучи ключником, обязан был каждый вечер запирать Сильверана в его комнате. Если крики становились громче, ему приносили снотворное. Лишь самые сильнодействующие лекарства могли отогнать недремлющий призрак, преследовавший молодого эльфа. От сильных снотворных он весь день пошатывался и ходил одурманенный.
Когда с восходом Солинари, серебряной луны, в Квалиност пришли первые холода, Сильверан спал неспокойным сном в своей жалкой клетке. Здесь не было ни мебели, ни ламп – ничего, чем он мог бы поранить себя или других. Из его одеял оставалась лишь пара целых – остальные он разодрал в клочья, лихорадочно отбиваясь от кошмарного видения.
Зеленые Руки, –позвал мертвый Дру. – Поднимайся, убийца. Сегодня мы встретимся с тобой в долине смерти.
– Нет, – простонал Сильверан. – О нет, прошу тебя!
Твое время пришло. Вставай! Я иду за тобой!
– Нет!
Внезапно содрогнувшись, эльф рывком поднялся на кровати. Сердце его, как молвт, билось о ребра, он дышал быстро, мучительно.
– Ты не достанешь меня! Не сможешь!
С трудом он поднялся на ноги. Дверь его комнаты была заперта снаружи. Сильверана охватила паника. Он изо всех сил пнул дверь ногой.
Толстая деревянная панель задрожала, но не сдвинулась с места. Зная огромную силу своего сына, Кит-Канан отдал печальное распоряжение – сделать эту дверь как можно прочнее.
Зеленые Руки, убийца…
В отчаянии Сильверан бросился на дверь всем телом. Под его неистовым натиском косяк раскололся, и дверь широко распахнулась. Снаружи, в темном коридоре, стоял холод. На голые деревянные полы еще не постелили зимние коврики, и зубы эльфа застучали, когда он, пошатываясь, вышел на мороз.
Слева находились высокие окна – они были закрыты ставнями. Сквозь щели в семифутовых ставнях проникал зловещий желто-зеленый свет. Сильверан с коротким, резким воплем отшатнулся от бледных полосок света. В голове его звенел смех – смех Дру, смешанный со звоном цепей.
Он бежал по коридору, слепо тыкаясь то в одну, то в другую дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42