Он пропахал широкую борозду в серых клочьях пыли,
когда его крепким тычком отправили вглубь под тахту. И случилось
это, судя по следу, совсем недавно. Вот так номер.
Вытащив находку, я помедлил, собираясь с духом, потом отщелкнул
крышку. Даже не будь я крайне любознателен от природы, все-таки
интересно, что за улики не поленились мне подбросить.
Чемоданчик оказался набит пачками денег. А поверх них лежал
длинноствольный пистолет с глушителем. Полуавтоматический
"Мидур" тридцать третьего калибра, типичная бандитская пушка.
Безо всякой там баллистической экспертизы нетрудно понять, из
какого именно ствола замочили бедолагу Лигуна. Из этого самого.
Иначе зачем бы он оказался в чемоданчике под моей тахтой.
Денег было много. Очень много. Столько, что одуреть впору. Едва
я кинул на них взгляд, некий безошибочный счетчик у меня в
голове отчеканил:"Триста шестьдесят тысяч." Ну да, верно, два
ряда по шесть пачек в три слоя, по тысяче десятками в каждой
пачке, аккуратненько обандероленной крест-накрест самодельными
бумажными полосками. Прямиком из наркобанка, надо полагать.
Между прочим, это три тысячи семьсот восемьдесят девять моих
пенсий, то есть, на двести пятьдесят два года вперед, что
моментально вычислили мои безупречные неугомонные мозги.
Ну и как насчет того, чтобы прожить эти двести пятьдесят два
года, по пятнадцать месяцев каждый, на девяносто пять хухриков
ежемесячно, уважаемый пенсионер Трандийяар? Бред какой-то. Я
даже начал проникаться повышенным уважением к своей скромной
персоне, ведь кто-то же ухнул такую прорву денег ради того,
чтобы меня подставить. Хотя в качестве неопровержимой улики
вполне хватило бы пистолета. Загадочная щедрость, прямо скажем.
В обойме осталось четыре патрона, пятый в стволе, два потрачены
на Лигуна. Ствол нечищенный, со свеженьким пороховым нагаром.
По логике событий следовало ожидать, что скоро нагрянут
полицейские. Но предпочтительнее все-таки смотаться отсюда
прежде, чем они заявятся.
И тут раздался звонок в дверь.
До сих пор для полного набора улик недоставало самой малости -
моих отпечатков пальцев на чемоданчике и оружии. Теперь даже эта
крохотная неувязка устранилась по воле случая, и меня можно было
арестовывать тепленького, безнадежно влипшего по самые уши.
Только вот звонок брызнул коротенькой, как бы неуверенной
трелью, словно палец ожегся о кнопку и отдернулся. На
полицейские замашки совсем не похоже.
Ногой запихнув чемоданчик с деньгами под тахту, я сунул пистолет
за спину, под брючный ремень, одернул куртку и пошел открывать.
На пороге стояла Зайна.
- Здравствуй, Мес, - произнесла она с какой-то вымученной,
слегка перекошенной улыбкой.
- Здравствуй, - ответил я и посторонился, пропуская ее в
прихожую, она же кухня, она же гостиная, она же душевая при
случае.
Появление бывшей жены и вовсе не лезло ни в какие ворота. Ну
ладно, подброшенные пистолет и кучу денег еще можно
вразумительно объяснить. Но приход Зайны?
Неужто ее пухленький интендант ухитрился пасть смертью храбрых
за Родину и Адмирала на каком-нибудь из продовольственных
складов? Или, того пуще, в ней взыграли высокие чувства -
любовь, долг, жертвенность и разные прочие мерехлюндии? Но тогда
это не Зайна. Или я уж вовсе ничего не понимаю.
- Вот, - сказала она. - Зашла посмотреть, как ты живешь.
- Что ж, проходи в комнату, - откликнулся я.
И она вошла в комнату, где тысячи раз бывала, сама не ведая
того. Желанная и презренная, любимая и ненавистная, впервые она
вошла туда наяву и уселась на табурете, сложив руки на коленях,
как пай-девочка на уроке.
От всего этого веяло глубоко запрятанной, но отчетливой фальшью.
Она толком не представляла, как ей держаться и что говорить. Не
сама она сюда пришла, не по своей воле. Но по чьей?
- Позавчера, когда ты проходил мимо моего дома, у тебя был очень
больной вид. Тебе что, сильно нездоровится?
Заботливая Зайна, обеспокоенная моим самочувствием. Ну, доложу я
вам, это похлеще, чем триста шестьдесят тысяч хухриков под
тахтой.
- Да так, средне. Старые раны беспокоят.
- Ты хоть питаешься нормально? Денег хватает?
Можно подумать, она пришла покормить меня за счет бравого
младшего интенданта.
- Родина платит пенсию своему незабвенному герою, - обтекаемо
разъяснил я.
- Да ведь это гроши, разве на них проживешь...
- Родина считает, прожить на пенсию можно. Не мне опровергать
это мнение.
- Ты все такой же, Мес, - вздохнула бывшая жена. - Ни капельки
не изменился.
Я промолчал. Ее всегда раздражал мой стиль юмора, вероятно, и в
самом деле несколько громоздкий. Сказывалась разница в
интеллекте, которую я однажды бестактно сформулировал вслух: я
был умным придурком, а Зайна придурковатой умницей. Конечно же,
она тогда обиделась, и еще как.
- Уезжать собираешься? - она окинула взглядом шмотки,
разложенные на покрывале тахты.
- Ненадолго.
- И куда, если не секрет?
Тут у меня в уме словно включился предостерегающий сигнал. Как
если бы зажглась надпись здоровенными красными буквами:
"Осторожно, Мес! Это все неспроста."
- Да старый приятель зовет к себе отдохнуть. У него домишко на
берегу Тергамской бухты.
Это тоже, как и моя родная деревенька, пятьсот стир отсюда,
только совсем в другую сторону. Пускай ищут все, кому не лень. А
кому не лень было прислать ко мне Зайну, я уже догадывался. И
это не полиция, не бандиты, а почище, чем те и другие вместе
взятые. Только младенцу неведомо, что в каждой семье
военнослужащего надлежит быть нештатному осведомителю УБ, нашего
прославленного Управления Безопасности. Ежели в семье всего два
человека, нетрудно догадаться, кто из них регулярно строчит
донесения контролеру из УБ. Меня эти штучки мало трогали, я
человек стопроцентно лояльный. Уж такая поганая работенка у
наших УБоищ, равно как и скотская планида офицерских жен.
Другого объяснения визиту Зайны не было и быть не могло. Но тем
запутанней становилась ситуация в целом. Мной заинтересовалось
УБ, надо же. Час от часу не легче.
- Когда думаешь вернуться?
Придурковатая умница добросовестно расспрашивала меня, тем самым
выдавая себя с головой и совершенно не заботясь о том, что ее
назойливый интерес к моим делам выглядел слишком прозрачно.
- Да как получится...
И тут дверной звонок затренькал в типичном полицейском стиле. Я
подумал о подброшенных деньгах и пистолете, мысленно махнул
рукой и пошел отпирать. Семь бед - один ответ.
Но заявилась ко мне отнюдь не полиция. На пороге стояли двое
толстощеких румяных верзил в каскетках-восьмиклинках и черных
кожаных куртках, униформе столичных бандюг среднего пошиба. Один
из них сунул мне под нос дуло пистолет-пулемета "Брен", а
свободной рукой ухватил за грудки и отшвырнул к окну.
- Где башли, падло? - рыкнул он, войдя и захлопнув дверь.
Второй бандит, тоже с "Бреном" наперевес, заглянул в комнату.
Зайна испуганно взвизгнула.
- Молчать! - прикрикнул на нее второй. - Слышь, Фенк, тут баба.
- Бзец на нее. Ты глухой, падло? Я говорю, где башли, бзец! Это
наша касса.
Куцее дуло с толстым глушителем подрагивало, будто изнывая от
желания выплюнуть в меня длинные заостренные пульки со смещенным
центром тяжести, любая из которых способна бешеным зигзагом
прошить человека от ключицы до паха или, вращаясь юлой,
перерубить напрочь руку.
- Ты путанку гонишь, браток, - нагло ответил я. - Что за башли,
какая касса? Я в непонятке.
- Сейчас придешь в понятие, падло. Это что, твоя баба?
Я счел излишним вдаваться в тонкости моего двусмысленного
положения.
- Допустим, моя.
- Возьми бабу на мушку, - велел напарнику Фенк. - Досчитаю до
трех, мочи ее. А ты, падло, вникай. Сейчас замочим твою бабу,
если не отдашь кассу. Раз...
В умелых руках очень серьезная штука "Брен", калибр двадцать
девять, скорострельность двенадцать пуль в секунду. Но сноровка
у верзил была весьма сомнительной. И в квартиру они вперлись с
нахальной неумелостью, и оружие держали напоказ, а не
наизготовку. Надо полагать, серьезного отпора эти молодчики
никогда не встречали, и на сей раз почему-то сочли себя
хозяевами положения.
- Два...
Некие очень ушлые ребята убили Лигуна, забрали у него выручку,
которую подбросили мне в чемоданчике, чтобы отвести от себя
подозрения и подставить меня. Прикончили толкача, конечно, не
из-за денег. А потом как-то дали знать наркоклану о том, где
искать виновного. Хотя странно, зачем им понадобилось совать в
чемоданчик пистолет, эта улика скорее для полиции, а для громил
хватило бы и пачек с деньгами. Шла путаная загадочная игра, в
которую невесть с какого бока сунулось Управление Безопасности,
явно неспроста подославшее ко мне Зайну. Представляю, как она
отнекивалась, разыгрывала дуреху, и как офицер из УБ настаивал,
требовал от нее добыть свежую информацию обо мне любым путем.
Все эти мысли текли у меня в голове с бешеной скоростью своим
чередом, а заодно я обдумывал, как понадежнее загасить моих
непрошеных гостей с их пижонскими пистолет-пулеметами.
- Вон там, - сказал я, показывая пальцем в угол.
И Фенк, разумеется, купился, как маленький. Он бросил быстрый
взгляд туда, где возле плиты висело оцинкованное корыто. Этого
было достаточно, чтобы я прыгнул вбок, уходя с директрисы
"Брена", и выхватил пистолет из-за спины. Вся моя выучка
осталась при мне, ее хватило в самый раз, чтобы опустить большим
пальцем флажок предохранителя, броситься на пол, всадить пулю в
грудь неповоротливого Фенка. Его короткая очередь пришлась по
окну, брызнули стекла, пистолет-пулемет выпал из рук, и бандит
завалился навзничь.
Еще не успел Фенк рухнуть, а я перекатился влево, ловя на мушку
в дверном проеме его напарника. Однако прежде, чем мне удалось
прицелиться, тот полоснул от неожиданности очередью по Зайне.
Просто рефлекторно сработал палец, лежавший на спусковом крючке.
И только потом пуля из "Мидура" снесла ему полчерепа вместе с
каскеткой.
Моментально я вскочил на ноги, бросился в комнату. Зайна лежала
поперек тахты с тремя пулями в груди, мертвее мертвой.





4.

Вот так, нежданно-негаданно, собрался пенсионер отдохнуть в
родных местах, среди диких гор и простых нравов, но едва успел
собрать вещи, как у него в квартире оказалось три трупа сразу.
Полагаю, в моем загадочном положении это непозволительно много.
Причем двое из убитых, как нетрудно будет установить, застрелены
из того же пистолета, что и толкач Лигун позавчера. Какие выводы
тут сделает полиция, можно сообразить безо всяких мозгов.
Следовало уматывать отсюда поскорее, а я стоял и смотрел на
мертвую Зайну. Ну да, была она далеко не святой, но такой
нелепой смерти все-таки не заслужила. И убили ее при мне, под
моим кровом, а я не сумел защитить свою жену, пускай бывшую,
пускай изменившую и бросившую меня, пускай осведомительницу УБ -
ее кровь теперь на моей совести. Было у нее тихое, немного
удивленное лицо, как будто не мертвое, навсегда застывшее в
недоумении. И мелькнула мысль, что моя нынешняя поразительная
память отныне будет изводить меня этим зрелищем до могильной
ямы.
Стоя под дулом "Брена", я просчитал все шансы остаться в живых и
для нее, и для себя, их было ничтожно мало, а счет шел на
секунды. Пришлось рискнуть, и вот результат.
Второй громила оказался слабаком, машинально всадил очередь в
Зайну, вместо того, чтобы развернуться ко мне. Его оплошность,
мой просчет - видел же я, что вояки из них дерьмовые, выучки ни
на грош.
Однако предаваться долгим раздумьям и скорби у меня попросту не
было времени.
Стараясь не замараться в кровище, я обыскал верзил, вытащил у
того, которого звали Фенком, из брючного кармана ключи от
машины, на которой они прикатили. Автомобиль мне сейчас очень
кстати, а им уже ни к чему. Быстро закинул шмотки в старый
чемодан, поверх них уместился чемоданчик с деньгами. У двери
оглянулся на мертвую Зайну. Сам не пойму, неужто до сих пор я ее
любил. Если нет, то как это назвать... Да не все ли равно.
Прошлое окончательно умерло вместе с ней и оставило во мне,
теперешнем, огромный сгусток пустоты. Этакий холодный пузырь на
том месте, что зудело, саднило, нарывало. Как будто разом вынули
всю душу, ничего не вложив взамен.
Автомобиль бандюг я заметил сразу, едва вышел из подъезда. Они
особо не маскировались, оставили его напротив дома. Обычная для
таких обормотов марка, черный "Рарон" третьей модели, с
тонированными стеклами и целым букетом фар на тупорылом передке.
Я невозмутимо подошел к нему, отпер, кинул чемодан на заднее
сиденье и уселся. Словно дождавшись этого момента, зазвонил
радиотелефон, эдакая выпендрежная плоская трубка с антенной,
валявшаяся между сиденьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25