Вход бесплатный. Просьба без подарков не являться.
— Так это же объявление, — догадался Гектор. — Интересно, кто такая эта Пенелопа?
— Моя жена, — просто ответил Одиссей, и герои испуганно на него посмотрели.
Чего это он вдруг улыбается, не спятил ли ненароком?
Но царь Итаки был в здравом уме более, чем когда-либо.
“Тартар меня побери! — размышлял он. — Какой великолепный представляется случай избавиться от этой идиотки. Да нет, это не просто случай, это шанс, предзнаменование, божественный подарок. С ума сойти…”
— Вперед, во дворец, — скомандовал Одиссей, наконец приняв решение.
— Эй, ты чего это там задумал? — перепугался Агамемнон. — Я в убийстве твоей жены участия принимать не желаю.
— Успокойтесь, друзья, — улыбнулся царь Итаки, — я не собираюсь никого убивать. Тем более уже девять часов, свадьба давно состоялась, и сейчас вовсю идет праздничный пир. Грех не навестить молодоженов.
— А как же подарки? — удивился Аякс. — Здесь же написано: “Без подарков не являться”.
— Подарок будет, — Одиссей ласково погладил рукоять меча, — не волнуйтесь.
И греки поспешили во дворец царя Итаки, не совсем понимая, что он собирается сделать.
Дионис с опаской посмотрел на несколько помятого Эрота, заявившегося во дворец Аида под самое утро.
“Камасутра” под мышкой всклокоченного юноши имела такой вид, словно ее терзали бешеные собаки. Многих страниц не хватало, обложка была порвана.
— Ну как молодожены? — осторожно спросил Дионис.
“Сейчас он мне как врежет “Камасутрой”, — подумал бог вина и на всякий случай зажмурился.
— Молодожены? — Эрот протяжно зевнул. — Да все классно прошло. Жених, правда, до брачного ложа так и не добрался. По-видимому, упился, скотина, до зеленых сатиров. Короче, мне одному пришлось невесту утешать.
— Ну и как?
— Что как?
— Ну, гм… это.
— А… это? —Эрот понимающе закивал. — Да ничего особенного, размялся немного. Хотя девка и толстая попалась, но зато теплая. Спасибо, друг, перед нашим отъездом ты мне сделал хороший подарок. Эрот добра не забывает.
И, сладко зевая, бог любви скрылся между черными колоннами мрачного дворца Аида.
— Чудны дела твои, Зевсушка, — прошептал Дионис, вытирая со лба холодную испарину. — Фух, слава Крону, пронесло…
А свадебный пир в царском дворце Итаки был в самом разгаре.
Вино лилось рекой. Было заколото пятнадцать быков, двадцать овец и десять свиней. Молодой муж Пенелопы не скупился на свадебные затраты, которые получились немалые, потому как запасы дворца давно уже были съедены прожорливыми женихами.
К слову сказать, потерпевшие фиаско претенденты на сердце и руку прекрасной вдовушки тоже присутствовали на пиру. Антиной великодушно разрешил им еще немного погулять за чужой счет. Все-таки столько времени жили вместе, пили, гуляли. Почти уже братья, а не соперники. Вовсю веселились Эвримах с Леокритом. Плясали богатенькие старички и знатные хромые калеки. Праздновал свадьбу весь народ Итаки.
— Горько, горько! — басом взревели пирующие в зале гости, и Пенелопа, смущенно покраснев, подставила супругу симпатичную румяную щечку.
Антиной ухмыльнулся и, грубо схватив жену за задницу, запечатлел на ее устах (а не там, где вы подумали. — Авт.) жирный поцелуй, после чего снова принялся с чавканьем уплетать ароматно пахнущую баранину.
И вот как раз в этот момент…
Двери пиршественного зала с грохотом распахнулись.
Взоры пирующих обратились… Да этого просто не могло быть! ПРОСТО НЕ МОГЛО БЫТЬ!
— Ой-ей, — сказал присутствовавший на свадьбе Гименей, поспешно телепортируясь в царство Аида.
Но на это никто из гостей внимания не обратил, потому что в зал вошел Одиссей, преждевременно усопший царь Итаки.
Живой. Невредимый. И почему-то улыбающийся. Ехидно.
— Так-так, — довольно произнес он.
Немая сцена в пиршественном зале была достойна запечатления в виде скульптурной композиции где-нибудь на Олимпе. И называлась бы она наверняка: “Ёж твою мать”.
За спиной царя Итаки пирующие разглядели великих мужей Греции: Гектора, Агамемнона Париса и… о ужас! — Аякса, сына Оилея
Герои смотрели на гостей осуждающе, особенно Аякс.
— Кхе-кхе, — громко закашлялся Антиной, подавившись жирным куском баранины и тем нарушив всеобщее тягостное молчание.
Затем новоявленный муж Пенелопы весьма проворно нырнул под стол.
— Ой, — сдавленно произнесла Пенелопа и очень красиво упала навзничь в обморок.
Но даже Аяксу стало ясно, что она притворяется. Поскольку, если бы жена Одиссея действительно упала в обморок, то сделала б это лицом вперед, извините, мордой об стол, а не наоборот.
Таким образом, немая сцена была нарушена.
— А-а-а-а… — взвыли присутствующие и, переворачивая столы, давя дорогие заморские яства, бросились по спинам упавших в противоположный конец пиршественного зала, где находились еще одни двери — спасительный выход наружу.
Но снаружи их ждала своеобразная прайдова чистка в виде гребцов с корабля Одиссея, вооруженных мощными веслами. Граждан Итаки и знатных гостей они выпускали из зала беспрепятственно, а вот женихов загоняли веслами обратно.
Спросите, как они их распознавали?
Да очень просто — по лоснящимся мордам. Те так отъелись за время пребывания во дворце Одиссея, что едва пролезали в спасительные двери.
— Так-так, — повторил царь Итаки, когда в зале дворца осталось около десятка женихов и притворно обморочная Пенелопа.
— Ага, — сказал Аякс, вытаскивая за ухо из-под перевернутого стола здорового бородатого бугая, — а это еще кто тут у нас прячется?
— Только не бейте, — жалобно запричитал Антиной, — пожалуйста, только не бейте.
Аякс посмотрел на Одиссея. Одиссей едва заметно кивнул.
В следующую секунду в руке Аякса появился волшебный жезл сумасшедшей Кирки.
— Стань свиньей, — громко взревел герой, щелкая палкой нового мужа Пенелопы по горбатому носу.
Раздался мощный хлопок, словно Антиной был надувным и в этот момент взял и лопнул.
— В-и-и-и, — завизжала выскочившая из-под ног Аякса свинья, — рох-рох…
— А-а-а-а, — заорали остальные женихи, сбившись в плотную кучу посередине зала.
— Возвращайся в свою Эфиопию! — крикнул вслед улепетывающей свинке Аякс, и герои весело заржали. (При чем тут Эфиопия, ума не приложу!! — Авт.)
— Сволочи, — сказала решившая наконец прийти в себя Пенелопа.
Одиссей не спеша подошел к Аяксу. Осторожно забрал у него жезл Кирки.
— Нет! — взвыли женихи и отчаянно зарыдали.
— Займитесь ими. — Царь Итаки небрежно указал на вспотевших от страха толстяков.
Гектор, Парис, Агамемнон и Аякс зловеще усмехнулись, закатывая рукава подаренных им феакийским царем роскошных одежд.
Одиссей же подошел к бледной и оттого очень решительной Пенелопе, про себя отмечая, что божественное устройство на его поясе почему-то вдруг издало тревожное предупреждающее попискивание.
— Ну что? — тихо спросил он.
— Ничего, — склочно огрызнулась м-м… ну, пусть будет жена. — Меньше надо было по Аттике шляться. Небось, кобелина сатиров, с каждой шлюшкой портовой мне изменял.
— Если я скажу, что это не так, ты все равно мне не поверишь. — Царь Итаки тяжело вздохнул, незаметно касаясь руки Пенелопы волшебным жезлом Кирки…
На этот раз был не хлопок, а яркая вспышка.
Одиссей даже отшатнулся, закрыв лицо руками.
Вторая симпатичная розовая свинка с недоуменным хрюканьем бросилась наутек. На пороге ее уже поджидал черный хряк с белыми пятнами на спине, гневно потрясающий большим пятачком в сторону Одиссея.
— А ну пошли отсюда! — топнул на них ногой Аякс, и свинки испарились.
А что же произошло с остальными женихами?
Протяжно постанывая, они тихо лежали на полу пиршественного зала, еще ощущая толстыми боками кулаки и сандалии героев.
— Будет вам урок. — Одиссей укоризненно потряс над телами женихов указательным пальцем.
Стонущие женихи благодарно на него посмотрели: хорошо хоть не убил…
— Опа, попалась. — Дионис очень ловко схватил толстенькую розовую свинку за задние ножки.
Свинка испуганно заверещала и стала неистово вырываться.
— Да погоди ты, Пенелопа, — прикрикнул на нее бог вина. — Да не дергайся же ты так, я тебя есть не собираюсь, я вегетарианец. Заклятие Кирки вне пределов ее острова действует максимум неделю. К следующей среде снова станешь женщиной.
Свинка немного затихла, недоверчиво косясь на Диониса маленькими блестящими глазками.
Дионис усмехнулся и осторожно снял с ее головы золотую диадему с большим переливающимся алмазом посередине.
— Вот он, монокристалл наш, — довольно сказал он, отпуская Пенелопу. — Считай, все время был у нас под носом… И как же это он, интересно, к ней попал?
Но этот вопрос так и остался без ответа. (Просто Антиной его у Гипноса в эфиопские нарды выиграл. — Авт.)
— Ты не поверишь! — закричал материализовавшийся из воздуха Гермес.
— Ё… — дернулся Дионис, хватаясь за сердце и чуть не выронив при этом золотую диадему. — Кретин, больше так не делай.
— Извини. — Гермес наклонился к самому уху приятеля. — Ты знаешь, кто оказался отцом Одиссея?
— Ну? — недовольно буркнул Дионис, которому сия информация была в общем-то до лампочки. Гермес назвал.
— ЧТО?!!
— Да-да, именно.
— Но как же тогда… — Дионис сделал довольно непристойное движение, словно спускался на горных лыжах с крутого заснеженного холма.
Гермес недоуменно развел руками:
— Тайна его зачатия, думаю, так и останется нераскрытой, — ответил он.
— Одиссей? — позвал Дионис, похлопав по плечу царя Итаки, который чистил загаженный женихами трон.
Одиссей обернулся:
— Да, в чем дело?
— Не хочешь познакомиться со своим папулей?
— Как, вы уже знаете, кто он?!!
Царь Итаки просто опешил от этой новости. Мокрая тряпочка с громким шлепком выпала у него из рук.
— Конечно, уже знаем, — улыбнулся Дионис. — Я свое слово держу. Идем, он ждет тебя перед дворцом.
Но Одиссей не пошел, он буквально вылетел на улицу. Вылетел и застыл как вкопанный с открытым ртом, потому что вместо отца увидел две волосатые гигантские ноги в сандалиях и с давно не стриженными ногтями.
— Знакомься, Одиссей, — торжественно произнес Дионис, — это твой отец Полифем.
По-прежнему не веря услышанному, царь Итаки медленно поднял голову.
— Ой… — сказал циклоп, сдирая с головы черную повязку, под которой оказался второй вполне здоровый глаз. — Дионис, так это же…
— Ну да, — кивнул бог вина, — это твой сын.
— Э нет, — покачал головой Полифем, снимая с плеча мощную дубину, — это не мой сын. Ну, я тебя сейчас…
— Зевс-Громовержец! — закричал Одиссей и со всех ног кинулся бежать к морю, надеясь, что Аякс, Агамемнон, Парис и Гектор еще не отплыли.
— Стой! — взревел Полифем, раскручивая над головой дубину. — Стой, Ядурак, убью…
— Как это трогательно, — сказал Дионис, вытирая норовившую сорваться на землю скупую мужскую слезу. — После стольких лет вновь обрести родного отца…
— Итака. — Телемах с удовольствием вдохнул влажный воздух родины.
Корабль величественно пристал к берегу, словно тоже радовался возвращению домой.
— А почему нас никто не встречает? — удивился Паламед, и друзья Телемаха недовольно загудели.
— О боги! — закричал наследник Итаки. — Наверное, все на свадьбе. Скорее поспешим во дворец.
И греки галопом бросились за своим предводителем. Каково же было их удивление, когда и у дворца они не обнаружили ни души.
— Может, война началась? — предположил испуганный Паламед, осматривая высаженные двери парадного входа и разбросанные то тут то там на земле оторванные бороды и стоптанные сандалии.
“Кто-то недавно очень резво бежал из дворца, — подумал Паламед, — причем в панике. Что бы это все значило?”
Зашли внутрь.
Тут все и стало на свои места.
Пиршественный зал был разгромлен, будто в нем гуляла пьяная ватага циклопов. Сами циклопы, тихо постанывая, лежали посередине зала. Были они маленькие, толстые и… избитые.
— Так ведь это же… — начал было Паламед.
— Правильно, — кивнул Телемах, — женихи. Мы снова опоздали. Мой отец уже побывал здесь. Возвращаемся на корабль.
— Но зачем? — удивились греки.
— Снова посетим Лесбос, — тяжело вздохнул наследник Итаки, не зная, радоваться ему или скорбеть. — Я уверен, мы наверняка найдем Одиссея там…
А тем временем к берегам Итаки подплывало еще одно никем не замеченное судно, вернее не судно, а плот.
На этом плоту с веслом в руках сидел здоровый зверообразный детина с длинными, давно не мытыми волосами и в медном рогатом шлеме. Он яростно греб, бормоча себе под нос:
— Ох, носатые, Конан идет за вами, разрази всех вас Кром…
Спрятавшись за небольшим валуном на берегу моря, Одиссей тихонько всхлипывал, сетуя на свою нерадивую судьбу.
— Уплыли, сволочи. Пять минут подождать не могли, алкаши проклятые…
К сожалению, своего корабля царь Итаки на берегу не застал, точнее, застал он белый парус на горизонте — это его судно летело словно на крыльях к острову Лесбос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Так это же объявление, — догадался Гектор. — Интересно, кто такая эта Пенелопа?
— Моя жена, — просто ответил Одиссей, и герои испуганно на него посмотрели.
Чего это он вдруг улыбается, не спятил ли ненароком?
Но царь Итаки был в здравом уме более, чем когда-либо.
“Тартар меня побери! — размышлял он. — Какой великолепный представляется случай избавиться от этой идиотки. Да нет, это не просто случай, это шанс, предзнаменование, божественный подарок. С ума сойти…”
— Вперед, во дворец, — скомандовал Одиссей, наконец приняв решение.
— Эй, ты чего это там задумал? — перепугался Агамемнон. — Я в убийстве твоей жены участия принимать не желаю.
— Успокойтесь, друзья, — улыбнулся царь Итаки, — я не собираюсь никого убивать. Тем более уже девять часов, свадьба давно состоялась, и сейчас вовсю идет праздничный пир. Грех не навестить молодоженов.
— А как же подарки? — удивился Аякс. — Здесь же написано: “Без подарков не являться”.
— Подарок будет, — Одиссей ласково погладил рукоять меча, — не волнуйтесь.
И греки поспешили во дворец царя Итаки, не совсем понимая, что он собирается сделать.
Дионис с опаской посмотрел на несколько помятого Эрота, заявившегося во дворец Аида под самое утро.
“Камасутра” под мышкой всклокоченного юноши имела такой вид, словно ее терзали бешеные собаки. Многих страниц не хватало, обложка была порвана.
— Ну как молодожены? — осторожно спросил Дионис.
“Сейчас он мне как врежет “Камасутрой”, — подумал бог вина и на всякий случай зажмурился.
— Молодожены? — Эрот протяжно зевнул. — Да все классно прошло. Жених, правда, до брачного ложа так и не добрался. По-видимому, упился, скотина, до зеленых сатиров. Короче, мне одному пришлось невесту утешать.
— Ну и как?
— Что как?
— Ну, гм… это.
— А… это? —Эрот понимающе закивал. — Да ничего особенного, размялся немного. Хотя девка и толстая попалась, но зато теплая. Спасибо, друг, перед нашим отъездом ты мне сделал хороший подарок. Эрот добра не забывает.
И, сладко зевая, бог любви скрылся между черными колоннами мрачного дворца Аида.
— Чудны дела твои, Зевсушка, — прошептал Дионис, вытирая со лба холодную испарину. — Фух, слава Крону, пронесло…
А свадебный пир в царском дворце Итаки был в самом разгаре.
Вино лилось рекой. Было заколото пятнадцать быков, двадцать овец и десять свиней. Молодой муж Пенелопы не скупился на свадебные затраты, которые получились немалые, потому как запасы дворца давно уже были съедены прожорливыми женихами.
К слову сказать, потерпевшие фиаско претенденты на сердце и руку прекрасной вдовушки тоже присутствовали на пиру. Антиной великодушно разрешил им еще немного погулять за чужой счет. Все-таки столько времени жили вместе, пили, гуляли. Почти уже братья, а не соперники. Вовсю веселились Эвримах с Леокритом. Плясали богатенькие старички и знатные хромые калеки. Праздновал свадьбу весь народ Итаки.
— Горько, горько! — басом взревели пирующие в зале гости, и Пенелопа, смущенно покраснев, подставила супругу симпатичную румяную щечку.
Антиной ухмыльнулся и, грубо схватив жену за задницу, запечатлел на ее устах (а не там, где вы подумали. — Авт.) жирный поцелуй, после чего снова принялся с чавканьем уплетать ароматно пахнущую баранину.
И вот как раз в этот момент…
Двери пиршественного зала с грохотом распахнулись.
Взоры пирующих обратились… Да этого просто не могло быть! ПРОСТО НЕ МОГЛО БЫТЬ!
— Ой-ей, — сказал присутствовавший на свадьбе Гименей, поспешно телепортируясь в царство Аида.
Но на это никто из гостей внимания не обратил, потому что в зал вошел Одиссей, преждевременно усопший царь Итаки.
Живой. Невредимый. И почему-то улыбающийся. Ехидно.
— Так-так, — довольно произнес он.
Немая сцена в пиршественном зале была достойна запечатления в виде скульптурной композиции где-нибудь на Олимпе. И называлась бы она наверняка: “Ёж твою мать”.
За спиной царя Итаки пирующие разглядели великих мужей Греции: Гектора, Агамемнона Париса и… о ужас! — Аякса, сына Оилея
Герои смотрели на гостей осуждающе, особенно Аякс.
— Кхе-кхе, — громко закашлялся Антиной, подавившись жирным куском баранины и тем нарушив всеобщее тягостное молчание.
Затем новоявленный муж Пенелопы весьма проворно нырнул под стол.
— Ой, — сдавленно произнесла Пенелопа и очень красиво упала навзничь в обморок.
Но даже Аяксу стало ясно, что она притворяется. Поскольку, если бы жена Одиссея действительно упала в обморок, то сделала б это лицом вперед, извините, мордой об стол, а не наоборот.
Таким образом, немая сцена была нарушена.
— А-а-а-а… — взвыли присутствующие и, переворачивая столы, давя дорогие заморские яства, бросились по спинам упавших в противоположный конец пиршественного зала, где находились еще одни двери — спасительный выход наружу.
Но снаружи их ждала своеобразная прайдова чистка в виде гребцов с корабля Одиссея, вооруженных мощными веслами. Граждан Итаки и знатных гостей они выпускали из зала беспрепятственно, а вот женихов загоняли веслами обратно.
Спросите, как они их распознавали?
Да очень просто — по лоснящимся мордам. Те так отъелись за время пребывания во дворце Одиссея, что едва пролезали в спасительные двери.
— Так-так, — повторил царь Итаки, когда в зале дворца осталось около десятка женихов и притворно обморочная Пенелопа.
— Ага, — сказал Аякс, вытаскивая за ухо из-под перевернутого стола здорового бородатого бугая, — а это еще кто тут у нас прячется?
— Только не бейте, — жалобно запричитал Антиной, — пожалуйста, только не бейте.
Аякс посмотрел на Одиссея. Одиссей едва заметно кивнул.
В следующую секунду в руке Аякса появился волшебный жезл сумасшедшей Кирки.
— Стань свиньей, — громко взревел герой, щелкая палкой нового мужа Пенелопы по горбатому носу.
Раздался мощный хлопок, словно Антиной был надувным и в этот момент взял и лопнул.
— В-и-и-и, — завизжала выскочившая из-под ног Аякса свинья, — рох-рох…
— А-а-а-а, — заорали остальные женихи, сбившись в плотную кучу посередине зала.
— Возвращайся в свою Эфиопию! — крикнул вслед улепетывающей свинке Аякс, и герои весело заржали. (При чем тут Эфиопия, ума не приложу!! — Авт.)
— Сволочи, — сказала решившая наконец прийти в себя Пенелопа.
Одиссей не спеша подошел к Аяксу. Осторожно забрал у него жезл Кирки.
— Нет! — взвыли женихи и отчаянно зарыдали.
— Займитесь ими. — Царь Итаки небрежно указал на вспотевших от страха толстяков.
Гектор, Парис, Агамемнон и Аякс зловеще усмехнулись, закатывая рукава подаренных им феакийским царем роскошных одежд.
Одиссей же подошел к бледной и оттого очень решительной Пенелопе, про себя отмечая, что божественное устройство на его поясе почему-то вдруг издало тревожное предупреждающее попискивание.
— Ну что? — тихо спросил он.
— Ничего, — склочно огрызнулась м-м… ну, пусть будет жена. — Меньше надо было по Аттике шляться. Небось, кобелина сатиров, с каждой шлюшкой портовой мне изменял.
— Если я скажу, что это не так, ты все равно мне не поверишь. — Царь Итаки тяжело вздохнул, незаметно касаясь руки Пенелопы волшебным жезлом Кирки…
На этот раз был не хлопок, а яркая вспышка.
Одиссей даже отшатнулся, закрыв лицо руками.
Вторая симпатичная розовая свинка с недоуменным хрюканьем бросилась наутек. На пороге ее уже поджидал черный хряк с белыми пятнами на спине, гневно потрясающий большим пятачком в сторону Одиссея.
— А ну пошли отсюда! — топнул на них ногой Аякс, и свинки испарились.
А что же произошло с остальными женихами?
Протяжно постанывая, они тихо лежали на полу пиршественного зала, еще ощущая толстыми боками кулаки и сандалии героев.
— Будет вам урок. — Одиссей укоризненно потряс над телами женихов указательным пальцем.
Стонущие женихи благодарно на него посмотрели: хорошо хоть не убил…
— Опа, попалась. — Дионис очень ловко схватил толстенькую розовую свинку за задние ножки.
Свинка испуганно заверещала и стала неистово вырываться.
— Да погоди ты, Пенелопа, — прикрикнул на нее бог вина. — Да не дергайся же ты так, я тебя есть не собираюсь, я вегетарианец. Заклятие Кирки вне пределов ее острова действует максимум неделю. К следующей среде снова станешь женщиной.
Свинка немного затихла, недоверчиво косясь на Диониса маленькими блестящими глазками.
Дионис усмехнулся и осторожно снял с ее головы золотую диадему с большим переливающимся алмазом посередине.
— Вот он, монокристалл наш, — довольно сказал он, отпуская Пенелопу. — Считай, все время был у нас под носом… И как же это он, интересно, к ней попал?
Но этот вопрос так и остался без ответа. (Просто Антиной его у Гипноса в эфиопские нарды выиграл. — Авт.)
— Ты не поверишь! — закричал материализовавшийся из воздуха Гермес.
— Ё… — дернулся Дионис, хватаясь за сердце и чуть не выронив при этом золотую диадему. — Кретин, больше так не делай.
— Извини. — Гермес наклонился к самому уху приятеля. — Ты знаешь, кто оказался отцом Одиссея?
— Ну? — недовольно буркнул Дионис, которому сия информация была в общем-то до лампочки. Гермес назвал.
— ЧТО?!!
— Да-да, именно.
— Но как же тогда… — Дионис сделал довольно непристойное движение, словно спускался на горных лыжах с крутого заснеженного холма.
Гермес недоуменно развел руками:
— Тайна его зачатия, думаю, так и останется нераскрытой, — ответил он.
— Одиссей? — позвал Дионис, похлопав по плечу царя Итаки, который чистил загаженный женихами трон.
Одиссей обернулся:
— Да, в чем дело?
— Не хочешь познакомиться со своим папулей?
— Как, вы уже знаете, кто он?!!
Царь Итаки просто опешил от этой новости. Мокрая тряпочка с громким шлепком выпала у него из рук.
— Конечно, уже знаем, — улыбнулся Дионис. — Я свое слово держу. Идем, он ждет тебя перед дворцом.
Но Одиссей не пошел, он буквально вылетел на улицу. Вылетел и застыл как вкопанный с открытым ртом, потому что вместо отца увидел две волосатые гигантские ноги в сандалиях и с давно не стриженными ногтями.
— Знакомься, Одиссей, — торжественно произнес Дионис, — это твой отец Полифем.
По-прежнему не веря услышанному, царь Итаки медленно поднял голову.
— Ой… — сказал циклоп, сдирая с головы черную повязку, под которой оказался второй вполне здоровый глаз. — Дионис, так это же…
— Ну да, — кивнул бог вина, — это твой сын.
— Э нет, — покачал головой Полифем, снимая с плеча мощную дубину, — это не мой сын. Ну, я тебя сейчас…
— Зевс-Громовержец! — закричал Одиссей и со всех ног кинулся бежать к морю, надеясь, что Аякс, Агамемнон, Парис и Гектор еще не отплыли.
— Стой! — взревел Полифем, раскручивая над головой дубину. — Стой, Ядурак, убью…
— Как это трогательно, — сказал Дионис, вытирая норовившую сорваться на землю скупую мужскую слезу. — После стольких лет вновь обрести родного отца…
— Итака. — Телемах с удовольствием вдохнул влажный воздух родины.
Корабль величественно пристал к берегу, словно тоже радовался возвращению домой.
— А почему нас никто не встречает? — удивился Паламед, и друзья Телемаха недовольно загудели.
— О боги! — закричал наследник Итаки. — Наверное, все на свадьбе. Скорее поспешим во дворец.
И греки галопом бросились за своим предводителем. Каково же было их удивление, когда и у дворца они не обнаружили ни души.
— Может, война началась? — предположил испуганный Паламед, осматривая высаженные двери парадного входа и разбросанные то тут то там на земле оторванные бороды и стоптанные сандалии.
“Кто-то недавно очень резво бежал из дворца, — подумал Паламед, — причем в панике. Что бы это все значило?”
Зашли внутрь.
Тут все и стало на свои места.
Пиршественный зал был разгромлен, будто в нем гуляла пьяная ватага циклопов. Сами циклопы, тихо постанывая, лежали посередине зала. Были они маленькие, толстые и… избитые.
— Так ведь это же… — начал было Паламед.
— Правильно, — кивнул Телемах, — женихи. Мы снова опоздали. Мой отец уже побывал здесь. Возвращаемся на корабль.
— Но зачем? — удивились греки.
— Снова посетим Лесбос, — тяжело вздохнул наследник Итаки, не зная, радоваться ему или скорбеть. — Я уверен, мы наверняка найдем Одиссея там…
А тем временем к берегам Итаки подплывало еще одно никем не замеченное судно, вернее не судно, а плот.
На этом плоту с веслом в руках сидел здоровый зверообразный детина с длинными, давно не мытыми волосами и в медном рогатом шлеме. Он яростно греб, бормоча себе под нос:
— Ох, носатые, Конан идет за вами, разрази всех вас Кром…
Спрятавшись за небольшим валуном на берегу моря, Одиссей тихонько всхлипывал, сетуя на свою нерадивую судьбу.
— Уплыли, сволочи. Пять минут подождать не могли, алкаши проклятые…
К сожалению, своего корабля царь Итаки на берегу не застал, точнее, застал он белый парус на горизонте — это его судно летело словно на крыльях к острову Лесбос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38