поп! — однако этот жидкий залп никак не повлиял на паратаев, быстро разобравшихся, что к чему. С радостными воплями пехотинцы возобновили движение широкими шагами гремя щитами и пиками. Враг откровенно был не готов к атаке. Выбывшие из игры сырые мушкеты привели к значительному перевесу паратаев по части пик, и поэтому маратаи пошли по пути, ранее продемонстрированному паратайской кавалерией. В течение тридцати секунд вся армия обратилась в бегство, бросая на ходу пики и мушкеты. Некоторые срывали с себя шлемы, кирасы и наголенники, чтобы бежать быстрее.
Маратайская кавалерия вернулась на поле боя как раз перед закатом в прекрасном настроении. Им удалось выгнать врага за пределы долины практически без потерь, и они распевали песни, размахивали вещами, отобранными у паратайского обоза, и всячески веселились. Добравшись до места битвы, они с удивлением обнаружили несколько убитых и раненых, а также огромное количество военного снаряжения, включая несколько тысяч мушкетов, разбросанных по всей долине. Обсудив между собой ситуацию, маратаи сделали правильное заключение о ходе сражения и тихонечко удалились. Если твоя армия проиграла — значит, так выпали карты, и ничего уж тут не поделать.
На следующий день Роллин Хобарт, со всеми удобствами расположившийся в самом большом шатре маратаев, велел своим воинам вернуться на поле брани, чтобы собрать трофеи и раненых, которые пережили ночь. Кай отправился вместе с ним, нарядившись в забавный тюрбан. От группы паратайских солдат после веселой ночки, проведенной с женщинами племени маратаев, к Саньешу была направлена делегация протеста. Культурные паратаи призывали остановить непристойного дикаря, разгуливающего голым по лагерю. Саньеш нашел старые штаны и велел Каю надеть их. Лекарь пришел в восторг от подарка и использовал его так, как посчитал нужным, то есть обмотал вокруг своей желтой головы.
Он с грустью наблюдал за погребением изрешеченных пулями воинов.
— Это ж надо, выкинуть таких чудесных мертвецов, — заметил колдун. — Все вы, кроме моего народа, испорченные и нехорошие люди! Я покидаю тебя, хан; зови опять, если понадоблюсь, до свидания!
Крутанувшись вокруг своей оси и свистнув разок, иктепели исчез.
13
Все свои действия Роллин Хобарт подчинил здравой теории, недавно придуманной им самим. Теория гласила, что если он будет постоянно загружать старого Саньеша разными заданиями, то у последнего просто не останется времени для подготовки мятежа. В том, что рано или поздно старик попытается его надуть, Хобарт нисколько не сомневался, поскольку Саньеш, никогда не проявлявший особого дружелюбия, был и оставался единственным связующим звеном между ним и его подопечными-паратаями. Если старику вздумается самому стать ханом, Роллин никак не сможет этому помешать. Если же Хобарт ликвидирует советника, то окажется в худшем положении, чем сейчас.
Единственный способ не оказаться в дураках подразумевал быстроту действий: спасти Аргуменду, отослать ее к отцу и мгновенно исчезнуть — вот и весь план. Для предотвращения восстания на любом уровне неплохо было бы еще и отречься от власти в пользу какого-нибудь паратая. В противном случае — страшно подумать — если события и дальше будут развиваться в том же направлении, то потом и маратаи захотят сделать его своим ханом! Они вполне способны даже повоевать за него друг с другом. Или того хуже: найдется местный Соломон и посоветует разрубить Хобарта надвое и отдать каждому племени по половинке.
Однако к тому времени Роллин надеялся уже быть достаточно далеко, замаскироваться и заняться, наконец, поисками Гомона и возвращением домой. Дом! Добрый старый Нью-Йорк, любимая почетная и выгодная работа инженера, добрые интересные друзья — даже если некоторые из них иногда считают его самоуверенным старым занудой. Он не был упрямым — ерунда! Он просто точно знал, чего хочет...
Так рассуждал Роллин Хобарт из компании «Хиггинс & Хобарт», направляясь обратно на главную стоянку маратаев в сопровождении скрипучих повозок с пиками и мушкетами. Когда они почти достигли пересохшего рва и крепостного вала, навстречу на лошади выехал Саньеш в сопровождении телохранителей и знаменосца. Никакой нужды в перемещении верхом не было, но, как любимый ханский советник, он почитал ниже своего достоинства ходить пешком, если можно проехать. Старик и на самом деле выглядел ужасно усталым.
— Я послать людей в Логайя, рассказать Гордиус о битве, как ты велел. Половина нашей кавалерии вернуться и некоторый маратай. Сказать, они присоединиться к нам, если мы вернуть их семьи. Один хорошо знать Законс и логайский. Хочешь говорить?
— Да, прямо сейчас, — ответил Хобарт. — И передай маратаям, что мы с удовольствием вернем их семьи без всякого выкупа и будем очень рады, если они присоединятся к нам.
Такое великодушное предложение могло быть и, с такой же степенью вероятности, могло не быть удачным высказыванием государственного деятеля; в худшем случае пусть преемники Хобарта разбираются с последствиями.
Грамотный молодой маратай по имени Хорват оказался начальником ста семей, за возможность свободно разговаривать на родном языке Хобарт был готов броситься ему на шею.
— Если ты будешь вести себя разумно, хан, то все маратай сдадутся тебе через месяц, — утверждал Хорват. — У Ховинда и Барамияша есть верные люди, но остальная часть армии разбежалась по всей стране. Я не думаю, что хану Ховинду удастся собрать много людей, ибо прошел слух, что благословение Жава на тебе.
— Хм-м-м. Меня не очень-то интересует судьба ваших бывших начальников, — сказал Хобарт.
Хорват пожал плечами, веселые морщинки побежали по его избитому непогодой лицу.
— Я тоже думаю, что Жав или Разум, называй, как хочешь, благоволит к тебе.
— Что ты имеешь в виду, говоря это?
— Я имею в виду, что наш главный господин, похоже, избрал тебя для решения основных мировых проблем — надолго ли, никто пока не знает.
— В буквальном смысле?
— Не понимаю, — нахмурился Хорват. — Я не лгу, если тебя это волнует. Таким образом, естественно, как человек разумный, я хочу связать свою судьбу с твоей, и как можно быстрее. Я не удивлюсь, если хан Ховинд и его сын решат поступить также.
«О, неужели? — подумал про себя Хобарт. — Пусть сначала его поймают». А вслух произнес:
— Что ты можешь сказать мне о колдуне, Законсе?
Хорват усмехнулся.
— Негодяи всегда ссорятся, иначе они не были бы негодяями. Законс прилетел сюда на прошлой неделе на жутковатых крыльях, превратившихся потом в плащ, с дочерью короля Гордиуса под мышкой. Вскоре после него явился Барамияш, четыре года притворявшийся верным подданным Гордиуса. Из разговоров стало ясно, что небольшой заговор с канцлером Логайи, нацеленный на уничтожение королевской семьи, захват и разграбление королевства, провалился из-за прибытия принца Роллина, который в настоящий момент является еще и ханом Роллином.
Что потом произошло, мне в точности не известно; похоже, Барамияш и хан Ховинд подумали, что колдун, предавший одного хозяина, может предать и другого, и решили уничтожить его, а дочку Гордиуса сделать своей заложницей. Они надеялись, что с помощью принцессы, с одной стороны, и всех логайских мушкетов, с другой, они легко переиграют Гордиуса и без помощи Законса. Магические штучки Законса, наверняка, предупредили его об угрозе, и он быстренько нацепил крылья, схватил принцессу и был таков.
— А куда он полетел?
— Неизвестно, но куда-то дальше на юг.
Хобарт задумался. Разгромленная пехота хана Ховинда бежала на север и восток, его кавалерия рассеялась во всех направлениях. Возможно, большая ее часть ушла как раз на юг, подальше от Логайи и паратайской армии. И если двинуться в южном направлении с небольшим отрядом, то можно напороться на остатки войска маратаев... Однако если он останется на месте дожидаться полного контроля над территорией маратаев, то события зажмут его в тиски — неизвестно каким образом, но это точно случится...
Он вскочил и крикнул: «Фруз, Саньеш гвакх!». Фраза «Позвать Санъеша!» автоматически стала первой реакцией Хобарта на любую ситуацию, связанную с варварами.
— Если хочешь присоединиться ко мне, можешь сделать это прямо сейчас, — чуть погодя добавил он, обращаясь к Хорвату. — Мы отправляемся за Законсом!
Во время сборов Хобарт перебирал в уме все возможные варианты и альтернативы. Так, с ним пойдет сотня на самых быстрых лошадях — это раз. Надо бы вызвать Кая — это два. Нет, пожалуй, лучше подождать, пока не обнаружится похититель; вряд ли дикарь умеет ездить на лошади и захочет этому учиться, при столкновении с маратаями они просто удирают. За время похода Хобарт стал если и не прекрасным наездником, то уж точно не самым распоследним. Как им найти колдуна? Просто воспользоваться нелюбовью животных к магии.
Выслушав указания, Саньеш вышел из шатра, как всегда, удивленный поведением нового хана. Однако уже через два часа незадолго до заката, сотня легких кавалеристов и двести лошадей были готовы к выступлению. Хобарт оставил старика старшим в лагере и назначил Хорвата проводником и переводчиком. Феакс от нетерпения ни минуты не мог усидеть на одном месте. Пускай маратаи готовят им ловушку, или они потеряются в дороге, или Законс полетел вовсе не на юг... Хобарта ничего не пугало. Он согласен рисковать ради устранения следующего, наверняка, последнего препятствия на пути домой. Судя по прошлому опыту, он вполне может себе это позволить.
Отряд неторопливо выступил в путь под присмотром звезд. По подсчетам инженера к восходу солнца они преодолели около тридцати миль. Перед первой посадкой с момента вылета из лагеря Законс, теоретически, мог пролететь чуть дальше. Хобарт приказал своим людям рассеяться на несколько миль в округе и немедленно сообщать ему лично обо всех странностях в поведении лошадей. После ночного перехода лошади выглядели так, как будто потребуется что-нибудь экстраординарное, чтобы разбудить их.
Они покинули саванну и въехали на холмистую территорию. Все холмы были низкими и округлыми и походили друг на друга вплоть до таких мелочей, как обломки сухого кустарника на верхушке. Изредка среди холмов встречались птицы или ящерицы, следы маратайских солдат отсутствовали.
Хобарт зевнул от усталости и скуки. Каждый сегмент этого мира состоял из ограниченного набора комбинирующихся между собой элементов: несколько топографических типов, конические горы, куполообразные холмы, равнины и прочее; определенное число вариантов растительности, джунгли, трава или ничего. Он, разумеется, еще не видел всех комбинаций, но мог легко их себе представить, так что пользы от путешествия не намечалось никакой. Все, о чем он просил — это спасти Аргуменду одним быстрым броском, удостовериться, что она на пути к отцу, и... А кто станет ханом того или иного племени, и что будет с логайскими мушкетами, его вовсе не интересовало.
Так он рассуждал, пока один за другим медленно тянулись часы бесплодных поисков. Ближе к полудню быстрым галопом примчался всадник и прокричал ему что-то странное. Подъехавший следом Хорват перевел:
— Он говорит, что лошади правого крыла заартачились. Это то, что ты хотел?
— Угу, пусть развернутся, — ответил Хобарт. Пусть Законс испепелит его, все лучше, чем вечно слоняться по этому отвратительному миру!
Паратаи быстро прикинули, в чем причина нервозности лошадей, и не выказывали воодушевления от предстоящей встречи с колдуном. Возможно, Хобарт мог бы ободрить их какой-нибудь воодушевляющей речью, однако он ни разу в своей жизни не произносил подобных речей и не планировал делать этого в будущем. Так что отряду было просто приказано окружить область магического воздействия. Потом инженер спешился и привязал лошадь к кустам. Ни лошади, ни варвары теперь не помогут ему. Он достал череп грызуна и позвал: «Кай!» В воздухе как будто взметнулось облачко пыли, и со знакомым свистом перед ним появился лекарь иктепели. По мере объяснений Хобарта широкое шафрановое лицо Кая вытягивалось все больше и больше.
— Я — не великий волшебник, — завопил он под конец. — У меня в запасе всего несколько заговоров для защиты моих людей!
— Кое-что все же лучше, чем ничего, — тоном, не терпящим возражений, сказал Хобарт. — Что ты можешь сделать для того, чтобы отразить волшебство Законса и нейтрализовать его?
— Ну... дай подумать... я бы мог... у-у-уф! Х-хан, вели своему льву прекратить обнюхивать мою ногу, я от этого н-нервничаю!
Единственное, что Кай, по его словам, мог сделать заключалось в создании некоего подобия щита, отражающего все заклинания, кроме самых сильных. Для этого нужны были ветки и рыбья кожа. Для веток годились любые кусты, загвоздка заключалась только в рыбе.
— Призови ее сюда, — выдвинул идею Хобарт.
— Воды нет, — ответил Кай, разводя руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Маратайская кавалерия вернулась на поле боя как раз перед закатом в прекрасном настроении. Им удалось выгнать врага за пределы долины практически без потерь, и они распевали песни, размахивали вещами, отобранными у паратайского обоза, и всячески веселились. Добравшись до места битвы, они с удивлением обнаружили несколько убитых и раненых, а также огромное количество военного снаряжения, включая несколько тысяч мушкетов, разбросанных по всей долине. Обсудив между собой ситуацию, маратаи сделали правильное заключение о ходе сражения и тихонечко удалились. Если твоя армия проиграла — значит, так выпали карты, и ничего уж тут не поделать.
На следующий день Роллин Хобарт, со всеми удобствами расположившийся в самом большом шатре маратаев, велел своим воинам вернуться на поле брани, чтобы собрать трофеи и раненых, которые пережили ночь. Кай отправился вместе с ним, нарядившись в забавный тюрбан. От группы паратайских солдат после веселой ночки, проведенной с женщинами племени маратаев, к Саньешу была направлена делегация протеста. Культурные паратаи призывали остановить непристойного дикаря, разгуливающего голым по лагерю. Саньеш нашел старые штаны и велел Каю надеть их. Лекарь пришел в восторг от подарка и использовал его так, как посчитал нужным, то есть обмотал вокруг своей желтой головы.
Он с грустью наблюдал за погребением изрешеченных пулями воинов.
— Это ж надо, выкинуть таких чудесных мертвецов, — заметил колдун. — Все вы, кроме моего народа, испорченные и нехорошие люди! Я покидаю тебя, хан; зови опять, если понадоблюсь, до свидания!
Крутанувшись вокруг своей оси и свистнув разок, иктепели исчез.
13
Все свои действия Роллин Хобарт подчинил здравой теории, недавно придуманной им самим. Теория гласила, что если он будет постоянно загружать старого Саньеша разными заданиями, то у последнего просто не останется времени для подготовки мятежа. В том, что рано или поздно старик попытается его надуть, Хобарт нисколько не сомневался, поскольку Саньеш, никогда не проявлявший особого дружелюбия, был и оставался единственным связующим звеном между ним и его подопечными-паратаями. Если старику вздумается самому стать ханом, Роллин никак не сможет этому помешать. Если же Хобарт ликвидирует советника, то окажется в худшем положении, чем сейчас.
Единственный способ не оказаться в дураках подразумевал быстроту действий: спасти Аргуменду, отослать ее к отцу и мгновенно исчезнуть — вот и весь план. Для предотвращения восстания на любом уровне неплохо было бы еще и отречься от власти в пользу какого-нибудь паратая. В противном случае — страшно подумать — если события и дальше будут развиваться в том же направлении, то потом и маратаи захотят сделать его своим ханом! Они вполне способны даже повоевать за него друг с другом. Или того хуже: найдется местный Соломон и посоветует разрубить Хобарта надвое и отдать каждому племени по половинке.
Однако к тому времени Роллин надеялся уже быть достаточно далеко, замаскироваться и заняться, наконец, поисками Гомона и возвращением домой. Дом! Добрый старый Нью-Йорк, любимая почетная и выгодная работа инженера, добрые интересные друзья — даже если некоторые из них иногда считают его самоуверенным старым занудой. Он не был упрямым — ерунда! Он просто точно знал, чего хочет...
Так рассуждал Роллин Хобарт из компании «Хиггинс & Хобарт», направляясь обратно на главную стоянку маратаев в сопровождении скрипучих повозок с пиками и мушкетами. Когда они почти достигли пересохшего рва и крепостного вала, навстречу на лошади выехал Саньеш в сопровождении телохранителей и знаменосца. Никакой нужды в перемещении верхом не было, но, как любимый ханский советник, он почитал ниже своего достоинства ходить пешком, если можно проехать. Старик и на самом деле выглядел ужасно усталым.
— Я послать людей в Логайя, рассказать Гордиус о битве, как ты велел. Половина нашей кавалерии вернуться и некоторый маратай. Сказать, они присоединиться к нам, если мы вернуть их семьи. Один хорошо знать Законс и логайский. Хочешь говорить?
— Да, прямо сейчас, — ответил Хобарт. — И передай маратаям, что мы с удовольствием вернем их семьи без всякого выкупа и будем очень рады, если они присоединятся к нам.
Такое великодушное предложение могло быть и, с такой же степенью вероятности, могло не быть удачным высказыванием государственного деятеля; в худшем случае пусть преемники Хобарта разбираются с последствиями.
Грамотный молодой маратай по имени Хорват оказался начальником ста семей, за возможность свободно разговаривать на родном языке Хобарт был готов броситься ему на шею.
— Если ты будешь вести себя разумно, хан, то все маратай сдадутся тебе через месяц, — утверждал Хорват. — У Ховинда и Барамияша есть верные люди, но остальная часть армии разбежалась по всей стране. Я не думаю, что хану Ховинду удастся собрать много людей, ибо прошел слух, что благословение Жава на тебе.
— Хм-м-м. Меня не очень-то интересует судьба ваших бывших начальников, — сказал Хобарт.
Хорват пожал плечами, веселые морщинки побежали по его избитому непогодой лицу.
— Я тоже думаю, что Жав или Разум, называй, как хочешь, благоволит к тебе.
— Что ты имеешь в виду, говоря это?
— Я имею в виду, что наш главный господин, похоже, избрал тебя для решения основных мировых проблем — надолго ли, никто пока не знает.
— В буквальном смысле?
— Не понимаю, — нахмурился Хорват. — Я не лгу, если тебя это волнует. Таким образом, естественно, как человек разумный, я хочу связать свою судьбу с твоей, и как можно быстрее. Я не удивлюсь, если хан Ховинд и его сын решат поступить также.
«О, неужели? — подумал про себя Хобарт. — Пусть сначала его поймают». А вслух произнес:
— Что ты можешь сказать мне о колдуне, Законсе?
Хорват усмехнулся.
— Негодяи всегда ссорятся, иначе они не были бы негодяями. Законс прилетел сюда на прошлой неделе на жутковатых крыльях, превратившихся потом в плащ, с дочерью короля Гордиуса под мышкой. Вскоре после него явился Барамияш, четыре года притворявшийся верным подданным Гордиуса. Из разговоров стало ясно, что небольшой заговор с канцлером Логайи, нацеленный на уничтожение королевской семьи, захват и разграбление королевства, провалился из-за прибытия принца Роллина, который в настоящий момент является еще и ханом Роллином.
Что потом произошло, мне в точности не известно; похоже, Барамияш и хан Ховинд подумали, что колдун, предавший одного хозяина, может предать и другого, и решили уничтожить его, а дочку Гордиуса сделать своей заложницей. Они надеялись, что с помощью принцессы, с одной стороны, и всех логайских мушкетов, с другой, они легко переиграют Гордиуса и без помощи Законса. Магические штучки Законса, наверняка, предупредили его об угрозе, и он быстренько нацепил крылья, схватил принцессу и был таков.
— А куда он полетел?
— Неизвестно, но куда-то дальше на юг.
Хобарт задумался. Разгромленная пехота хана Ховинда бежала на север и восток, его кавалерия рассеялась во всех направлениях. Возможно, большая ее часть ушла как раз на юг, подальше от Логайи и паратайской армии. И если двинуться в южном направлении с небольшим отрядом, то можно напороться на остатки войска маратаев... Однако если он останется на месте дожидаться полного контроля над территорией маратаев, то события зажмут его в тиски — неизвестно каким образом, но это точно случится...
Он вскочил и крикнул: «Фруз, Саньеш гвакх!». Фраза «Позвать Санъеша!» автоматически стала первой реакцией Хобарта на любую ситуацию, связанную с варварами.
— Если хочешь присоединиться ко мне, можешь сделать это прямо сейчас, — чуть погодя добавил он, обращаясь к Хорвату. — Мы отправляемся за Законсом!
Во время сборов Хобарт перебирал в уме все возможные варианты и альтернативы. Так, с ним пойдет сотня на самых быстрых лошадях — это раз. Надо бы вызвать Кая — это два. Нет, пожалуй, лучше подождать, пока не обнаружится похититель; вряд ли дикарь умеет ездить на лошади и захочет этому учиться, при столкновении с маратаями они просто удирают. За время похода Хобарт стал если и не прекрасным наездником, то уж точно не самым распоследним. Как им найти колдуна? Просто воспользоваться нелюбовью животных к магии.
Выслушав указания, Саньеш вышел из шатра, как всегда, удивленный поведением нового хана. Однако уже через два часа незадолго до заката, сотня легких кавалеристов и двести лошадей были готовы к выступлению. Хобарт оставил старика старшим в лагере и назначил Хорвата проводником и переводчиком. Феакс от нетерпения ни минуты не мог усидеть на одном месте. Пускай маратаи готовят им ловушку, или они потеряются в дороге, или Законс полетел вовсе не на юг... Хобарта ничего не пугало. Он согласен рисковать ради устранения следующего, наверняка, последнего препятствия на пути домой. Судя по прошлому опыту, он вполне может себе это позволить.
Отряд неторопливо выступил в путь под присмотром звезд. По подсчетам инженера к восходу солнца они преодолели около тридцати миль. Перед первой посадкой с момента вылета из лагеря Законс, теоретически, мог пролететь чуть дальше. Хобарт приказал своим людям рассеяться на несколько миль в округе и немедленно сообщать ему лично обо всех странностях в поведении лошадей. После ночного перехода лошади выглядели так, как будто потребуется что-нибудь экстраординарное, чтобы разбудить их.
Они покинули саванну и въехали на холмистую территорию. Все холмы были низкими и округлыми и походили друг на друга вплоть до таких мелочей, как обломки сухого кустарника на верхушке. Изредка среди холмов встречались птицы или ящерицы, следы маратайских солдат отсутствовали.
Хобарт зевнул от усталости и скуки. Каждый сегмент этого мира состоял из ограниченного набора комбинирующихся между собой элементов: несколько топографических типов, конические горы, куполообразные холмы, равнины и прочее; определенное число вариантов растительности, джунгли, трава или ничего. Он, разумеется, еще не видел всех комбинаций, но мог легко их себе представить, так что пользы от путешествия не намечалось никакой. Все, о чем он просил — это спасти Аргуменду одним быстрым броском, удостовериться, что она на пути к отцу, и... А кто станет ханом того или иного племени, и что будет с логайскими мушкетами, его вовсе не интересовало.
Так он рассуждал, пока один за другим медленно тянулись часы бесплодных поисков. Ближе к полудню быстрым галопом примчался всадник и прокричал ему что-то странное. Подъехавший следом Хорват перевел:
— Он говорит, что лошади правого крыла заартачились. Это то, что ты хотел?
— Угу, пусть развернутся, — ответил Хобарт. Пусть Законс испепелит его, все лучше, чем вечно слоняться по этому отвратительному миру!
Паратаи быстро прикинули, в чем причина нервозности лошадей, и не выказывали воодушевления от предстоящей встречи с колдуном. Возможно, Хобарт мог бы ободрить их какой-нибудь воодушевляющей речью, однако он ни разу в своей жизни не произносил подобных речей и не планировал делать этого в будущем. Так что отряду было просто приказано окружить область магического воздействия. Потом инженер спешился и привязал лошадь к кустам. Ни лошади, ни варвары теперь не помогут ему. Он достал череп грызуна и позвал: «Кай!» В воздухе как будто взметнулось облачко пыли, и со знакомым свистом перед ним появился лекарь иктепели. По мере объяснений Хобарта широкое шафрановое лицо Кая вытягивалось все больше и больше.
— Я — не великий волшебник, — завопил он под конец. — У меня в запасе всего несколько заговоров для защиты моих людей!
— Кое-что все же лучше, чем ничего, — тоном, не терпящим возражений, сказал Хобарт. — Что ты можешь сделать для того, чтобы отразить волшебство Законса и нейтрализовать его?
— Ну... дай подумать... я бы мог... у-у-уф! Х-хан, вели своему льву прекратить обнюхивать мою ногу, я от этого н-нервничаю!
Единственное, что Кай, по его словам, мог сделать заключалось в создании некоего подобия щита, отражающего все заклинания, кроме самых сильных. Для этого нужны были ветки и рыбья кожа. Для веток годились любые кусты, загвоздка заключалась только в рыбе.
— Призови ее сюда, — выдвинул идею Хобарт.
— Воды нет, — ответил Кай, разводя руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23