На цыпочках, смеясь и шикая друг на друга, словно дети, они спустились по лестнице. В гараже Римо позаимствовал у кого-то автомобиль, соединив напрямую провода зажигания.
– Ты просто ужас, – засмеялась Крис. – Когда Джетро обо всем узнает, тебе не сдобровать. И мне тоже.
– А корочки хлеба похрустывают, когда их отламываешь, чтобы обмакнуть в соус…
– Я знаю короткую дорогу в Цицеро, это мой родной район.
По дороге они болтали. Римо поглядывал на часы. Крис была влюблена в Джетро, она любила его, как никого никогда не любила. А мужчин она знала достаточно. Но в Джетро что-то такое было… Вот и в Римо что-то есть, но уж больно он умный. Понимает ли ее Римо? Римо понимал. Она влюбилась в Джетро еще до того, как он начал меняться – около трех месяцев назад – и любила его и сейчас, несмотря ни на что. Она не могла его разлюбить даже после того, как…
– Что?
– А, неважно. Не хочется говорить об этом.
– Ладно.
Машина мчалась вперед. Они помолчали, а потом Крис снова заговорила:
– Понимаешь, раньше я так не одевалась. А два месяца назад Джетро стал настаивать, чтобы я надевала всякие такие штучки. Как раз в то время он и начал проделывать странные вещи, вроде дыхательных упражнений и другой чепухи.
– А он вскрикивает, когда выдыхает воздух? – спросил Римо.
– Да, а ты откуда знаешь?
– Знаю. Прекрасно знаю. Слишком хорошо знаю.
– Ну, так вот, – продолжала Крис, погрузившись в себя и не обращая внимания на слова Римо. – А мне такая одежда вовсе не нравится. Мне хотелось хранить себя для Джетро, а он заставляет выставляться напоказ, как будто я драгоценное украшение. Мне это не нравится.
– Тогда одевайся так, как хочешь.
– Нельзя. Он говорит, чтобы я одевалась так, как он хочет, а иначе грозится уйти.
– Ну и Бог с ним.
– О, нет, я не могу без него. Он так мне нужен, особенно теперь. Ты не представляешь, как он занимается любовью! Так не может никто. Это не просто восхитительно, это до того ни на что не похоже, что даже страшно.
В ресторане Римо пил воду, а Крис дважды прошлась почти по всем блюдам меню. На обратном пути Римо остановил автомобиль на обочине, и прежде чем Крис успела воспротивиться, губы Римо прижались к ее губам, рука скользнула ей на живот, опустилась ниже, на бедро. Губы Римо уже ласкали ее грудь. Медленно, постепенно Римо пробудил в ней страсть и неукротимое желание, заставил ее, уже раздетую, просить, требовать, и наконец они соединились. Тело женщины пульсировало непереносимой жаждой удовлетворения.
– О-о-о! – стонала она, упершись головой в дверцу. Обнаженное извивающееся тело оставляло влажные следы на виниловой обшивке сиденья. Ногти ее впивались ему в спину и шею, глаза открывались и закрывались, рот судорожно дышал, вскрикивал и кусался. Ноги стучали по рулю. Она била кулачками Римо по голове, бедра требовательно вздымались. Наконец она достигла апогея, и Римо двумя мастерскими движениями привел ее к финалу с криком и всхлипываниями.
– О-о. О-о… Еще! Еще…
Расслабившись до состояния желе, Крис целовала ухо Римо, а он пробежал языком ей по шее вниз до торчащего розового соска и снова принялся воспламенять в ней страсть, все более непереносимую, со скоростью и фрикцией, редкими для нетренированного должным образом любовника. Так силен был огонь страсти, что она вдруг напряглась, тело вытянулось в струнку, на секунду замерло без движения. Лицо исказилось в гримасе беззвучного крика, и она бессильно рухнула на сиденье в слезах счастья и нечеловеческого удовлетворения. Крис долго не могла вымолвить ни слова, и наконец заговорила хриплым голосом:
– Римо, о, Римо! Никогда, ни с кем так не было, Римо. Это чудо!
Римо приласкал ее и помог одеться. Прильнув к нему, она так и просидела всю обратную дорогу до Чикаго. Они въехали в город и проезжали мимо небольшого парка, когда Римо спросил:
– Хочешь прогуляться?
– Да, дорогой, но это же негритянский квартал…
– Не волнуйся, все будет в порядке, – сказал Римо.
– Ну, не знаю… – с сомнением произнесла Крис.
– Ты мне доверяешь, конфетка моя?
– Ты назвал меня конфеткой?! – обрадовалась Крис.
– Ты веришь мне?
– Да, Римо, да!
Они шли по парку, заваленному пустыми бутылками, с обломанными деревьями и выдернутыми кустами. Карусели и качели детского городка были поломаны и покорежены. Пьяный чернокожий верзила отсыпался под садовой скамейкой.
Крис улыбнулась и поцеловала Римо в плечо.
– Это самый красивый парк в мире. Как здесь хорошо! Какой воздух!
Римо не ощущал ничего, кроме вони от выброшенного из окон мусора.
Они сели на скамейку, Римо прижал ее к себе. Крис почувствовала себя уютно, в тепле и безопасности.
– Дорогая, – ласково сказал он, – расскажи мне о себе и Джетро, о профсоюзе, об этих людях в отеле и о Нуиче.
И она начала рассказывать, как впервые встретила Джетро. Римо поинтересовался, когда у Джетро стали появляться большие деньги. Крис говорила, как менялся характер Джетро. Римо спросил, не Нуич ли снабжал Джетро деньгами. Она рассказала о новом здании на окраине города, которое отнимает у нее Джетро, а Римо спросил, нет ли у нее ключей от входа, а потом заметил, что ей должно быть неприятно жить на одном этаже с такими ужасными соседями. Нет, они вовсе не ужасные, это друзья Джетро, президенты трех профсоюзов, которые хотят объединиться с Джетро. Разве Римо об этом не знает?
Знает, конечно. Знает даже, что объединение намечено на завтра. Но ведь эти люди неверны своим женам? Да, Крис об этом знает, она знакома и с женами. А Римо умеет хранить верность? Конечно. Разве мог бы Римо доставить ей такое наслаждение, если бы искренне ее не любил? Кстати, не знает ли Крис, как связаться с женами ее соседей по этажу? Знает, она же еще и личный секретарь Джетро, потому что умеет все очень точно запоминать, не записывая.
В самом деле? Что-то не верится. Римо хотел бы убедиться, как это у нее получается.
Слово за слово, и наконец перед Римо начала вырисовываться картина взаимосвязей и договоренностей между профсоюзами – конструкция, скрепленная деньгами. А Римо на самом деле ее так сильно любит? Да, конечно, за кого же она его принимает?
Тут в ночи послышались звуки шагов, хруст битого стекла под ботинками. Римо обернулся. Их было восемь – от мальчишки с прической «афро» до самого старшего, тридцатилетнего на вид. Восемь темнокожих, которым в эту душную весеннюю ночь было нечего делать.
– О, Господи! – воскликнула Крис.
– Ничего не бойся, – успокоил ее Римо.
Двое самых высоких из компании, в майках и брюках-клеш, в разноцветных ботинках на высоких каблуках, в мягких шляпах поверх причесок «афро», подошли вплотную, а остальные окружили белую парочку. Под светом уличного фонаря поблескивали черные мускулы.
– Чтой-то мы сегодня не гуляем в своем белоснежном районе, а? – сказал человек, стоящий слева.
– Да зоопарк уже закрыт, – ответил Римо, – и вместо этого мы решили заглянуть сюда.
– Какой ты веселый, мужик. Вот спасибо тебе за беленькое мясцо! Черненькие ребятки очень-очень любят беленькое мясцо!
Римо заговорил холодным угрожающим голосом. Он хотел, прежде чем что-нибудь случится, предупредить о последствиях, чтобы совесть была чиста.
– Ну-ка, проваливайте.
– Это ты проваливай, белый, а не то… – зарычал тот, что слева. В руках его блеснула опасная бритва. Тот, что стоял справа, вытащил охотничий нож. Еще один вынул цепь, а мальчуган лет восьми-девяти обнажил шило. Римо почувствовал, как Крис обмякла и потеряла сознание.
– Слушайте, парни, даю вам последний шанс. Я вас отпускаю.
– Можешь уносить отсюда свои белые ноги, а беленькую киску оставь черным братикам, которые лучше знают, что с ней сделать. Ей сильно понравится!
На лице говорившего сверкнула влажная белозубая улыбка. Но сверкала она недолго, превратившись в кровавую массу под ударом левой руки Римо. Справа взметнулся нож. Взметнулся вместе с человеком, его державшим. Цепь захлестнула шею хозяина. Остальные засуетились в панике и бросились кто куда. Чернокожий мальчишка, размахивающий шилом, обнаружил, что остался один, если не считать лежащих.
Он выругался и стал отважно ждать неминуемого конца.
– Что ты размахался этой штукой? – поинтересовался Римо, указывая на шило, зажатое в черном кулачке.
– Отвали, а то башку снесу!
Римо шагнул назад.
Парнишка изумленно заулыбался, но все же был полон подозрений. Один из оставшихся в живых старших товарищей набрался смелости и крикнул с другой стороны улицы:
– Сматывайся, Скитер!
– Пошел ты! Сам сматывайся! Я прищучил белого. Эй, ты, не двигайся, а не то заколю!
– Ладно, – согласился Римо.
– Бабки есть? Доллары?
– А ты не убьешь меня, если я отдам деньги?
– Давай сюда! – потребовал малолетний налетчик, протягивая руку.
Римо вытащил десятидолларовую бумажку.
– Давай все, что есть!
– Не дам, – сказал Римо.
– Щас получишь шило в брюхо!
Скитер замахнулся.
– Или бери десятку, или ничего не получишь.
– Ладно, давай, – сказал Скитер, взял деньги, спрятал в карман и побежал прочь.
– И совсем-то этот белый не крутой! – прокричал он, подбегая к попрятавшимся сообщникам. Тот, что постарше, незамедлительно ударил мальчишку по голове так, что Скитер отлетел в сторону и упал на мусорный бак. Второй схватил парня, а третий быстренько вытащил деньги у него из кармана.
Крис по-прежнему не приходила в себя. Римо подошел к парнишке и засунул ему в карман рубашки две двадцатки.
– Зря ты полез к этим типам с деньгами, – сказал Римо.
Скитер заморгал и поднялся, пошатываясь.
– Это мои братья, а тот, по-моему, мой папаня.
– Тогда извини, – сказал Римо.
– Белый засранец! Ненавижу вас! Всех перебью!
И парнишка безуспешно попытался стукнуть Римо, который легко увернулся и направился к Крис, оставив позади размахивающего руками Скитера.
Он поцеловал ее. Крис начинала приходить в себя.
– Они меня изнасиловали? – были ее первые слова.
– Никто к тебе и пальцем не прикоснулся, дорогая. Все в порядке.
– Они меня не тронули?
– Нет. Пошли, лапочка, нам надо позвонить в несколько мест, а номера телефонов здесь, в этой прекрасной картотеке, – сказал Римо и поцеловал ее в лоб.
Глава двенадцатая
Супруги президентов транспортных профсоюзов жили в мотелях на разных концах города. Им было сказано, что мужья будут крайне заняты до пятницы семнадцатого апреля. Звонить им по телефону – пожалуйста, но видеться пока нельзя, так как все переговоры и дела засекречены.
Жен снабдили деньгами и оставили под постоянным наблюдением.
– Джетро сказал, что отсутствие под боком жен и семейной суеты даст им дополнительный стимул для присоединения к профсоюзу водителей, и что часто важные решения принимаются под влиянием самых маленьких подачек, – рассказывала Крис.
Они с Римо сидели в машине перед мотелем компании «Хэппи дэй иннс». На всех мотелях этой фирмы висели здоровенные плакаты: «Водитель, останови свой грузовик! Добро пожаловать!».
– Трудно поверить, что профсоюзные боссы ради веселой женской компании пойдут на такое рискованное дело.
– Не только из-за этого, – сказала Крис. – Джетро знает, что этого недостаточно. Каждый получит приличную сумму плюс выгодные контракты для своих союзов и высокий гарантированный минимум зарплаты для членов профсоюзов. Если они создадут новый, единый профсоюз, то не придется больше торговаться с заказчиками, они будут командовать парадом и сами назначать цену. А тогда – или им ее заплатят, или страну охватит голод.
– А он не думает, что конгресс примет против этого какой-нибудь закон?
– Конгресс может принимать законы, но не может водить грузовики и самолеты, или разгружать корабли.
– А почему они не хотят заполучить в свою компанию профсоюз моряков-транспортников?
– Моряки им не нужны, с ними только лишние хлопоты. Дело моряков доставить груз в порт, а дальше, как объясняет Джетро, они полностью зависят от грузчиков. Грузчики могут, к примеру, забастовать, и тогда морякам ничего другого не останется, кроме как заняться онанизмом. Нет, главное звено – доставка грузов из портов по стране.
– И это все придумал Нуич.
– Точно. Неприятный тип, но дело свое знает.
– А как он выглядит?
– Узкоглазый и субтильный.
– Отлично. Так выглядит примерно треть населения Земли. Ладно, оставайся в машине, я пошел.
– Комната 3-Г, – напомнила Крис.
– Я помню.
– Это я на всякий случай. У многих плохая память на цифры.
– Спасибо.
Было три часа тихой и спокойной ночи. Прожектора высвечивали название мотеля. Над дверями выходящих во внутренний дворик комнат теплились оранжевые огоньки устройств для отпугивания насекомых.
Римо нашел нужную дверь и постучал, но тут из-за угла здания вышел человек с каким-то длинным предметом в руках. Присмотревшись, Римо понял, что это ружье. Человек приблизился.
– Что вы тут… – начал было человек с ружьем, но не договорил. Ружье лязгнуло о бетонную дорожку. Дверь отворилась, и показалась женская голова в бигудях, лицо было покрыто ночным кремом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24