замечательно уже то, что «Скорпион» был всем известен и, кажется, все его боялись. Итак. Возможно, что тот, кого мы ищем, это человек с моста Ву-Мен, возможно и нет. Мы еще сегодня о нем поговорим.
Перейдем к тому моменту, когда на сцене появилась Зара эль-Хала, также известная под именем мадемуазель Дориан. Ее появление было связано с моим разговором с человеком со шрамом, приехавшим из Парижа, о подготовленном мною письме. Она появилась, чтобы заполучить опасную информацию, содержащуюся в письме, прежде чем оно будет отправлено в Скотланд-Ярд, — словом, она пришла от «Скорпиона».
Нам известны два факта, показывающие, как осуществлялась связь между этой девушкой и человеком со шрамом со «Скорпионом». Во-первых, посредством телефона «Скорпион» входил в контакт с Мигуэлем и остальными членами группы. Во-вторых, члены группы входили в контакт между собой по предъявлении опознавательного знака — золотого украшения, которое сейчас лежит на столе; его я взял из кармана человека со шрамом. Какой мы можем сделать вывод из заявления, сделанного мадемуазель Дориан доктору Стюарту? Давайте рассмотрим этот вопрос.
Во-первых, мы можем принять ее слова на веру с известной долей сомнения Возможно, ее история просто-напросто сфабрикована. Однако интересно было бы узнать, почему она утверждает, что является покорной исполнительницей воли своего страшного господина. Она особенно подчеркивает тот факт, что родилась на Востоке, где женщины не пользуются той свободой, которая обычна для них в Европе. В известной степени так оно и есть. С другой стороны, она, кажется, не только наслаждается свободой, но и роскошью. Тем не менее это тоже может оказаться неправдой. Некоторый слабый намек на правдивость ее истории бросает необычный образ ее жизни во время пребывания в Париже. В среде богемы она оставалась такой же одинокой, как одалиска в каком-нибудь гареме Стамбула, не знаю, по своей или по чужой воле. Но так или иначе образ ее жизни укрепляет нас в убеждении, что мы имеем дело с людьми с Востока, ибо в жилах Зары эль-Хала течет также и восточная кровь, а сопровождающий ее Чанда Лал — индус.
Итак. Рассмотрим теперь вопрос, касающийся человека в рясе, которого доктор Стюарт видел дважды. Один раз — за занавесью, висящей на его окне, а еще раз он увидел его тень при свете луны на лужайке около дома. Этот человек не мог быть человеком со шрамом, ибо последний был уже мертв ко времени первого появления человека в рясе. Это мог быть «Скорпион»!
Макс сделал впечатляющую паузу и оглядел присутствующих в комнате помощника комиссара.
— На минутку я вернусь к человеку с моста Ву-Мен. У него лицо было скрыто покрывалом, и у этого человека лицо тоже прикрыто. Человек с моста Ву-Мен известен как «Скорпион», и этот человек также ассоциируется со «Скорпионом». Мы еще вернемся к этому моменту.
Есть ли еще что-нибудь, что мы можем извлечь из информации, полученной от доктора Стюарта?
Да. Мы знаем, что «Скорпион» вдруг решил, что доктор Стюарт ему опасен — то ли по причине его специфических профессиональных знаний (которые могли его заинтересовать), то ли потому, что «Скорпион» поверил, что он ознакомлен с содержимым запечатанного конверта, которое не столько интересно, сколько опасно для доктора. «Скорпион» начинает действовать. Он наносит второй визит, снова в сопровождении Чанда Лала, который выполняет роль сторожевого пса, он не только стережет Зару эль-Халу, но также воем предупреждает об опасности, угрожающей человеку в рясе!
И каким же оружием пользуется человек в рясе (который, возможно, и является «Скорпионом»), чтобы убрать доктора Стюарта? Это — страшное оружие, мои друзья, это — новое и ужасное оружие Это оружие, о котором науке ничего не известно, некий голубой луч, подобный свету, испускаемому при работе ртутной лампы (по словам доктора Стюарта, который его видел) и при действии которого появляется такой же запах, как от доменной печи, согласно моему собственному опыту. Или, возможно, этот запах шел от оплавившегося телефона, так как голубой луч разрушает такие хрупкие вещи, как телефон, так же легко, как дерево или бумагу?! Имелись даже большие круглые отверстия, прожженные в кирпичной стене, на которую упал луч! Вот так-то. «Скорпион» — ученый, и он представляет для всего мира величайшую опасность, которая когда-либо существовала на земле. Вы со мной согласны?
Инспектор Данбар тяжело вздохнул; Стюарт молча взял сигарету из предложенной помощником комиссара коробки, и помощник комиссара медленно заговорил.
— Я полностью разделяю ваше мнение, мистер Макс, относительно этого луча, так же как и относительно любой замеченной вами мелочи: я сделал для себя небольшие записи, и мы обсудим этот вопрос, когда вы закончите ваше удивительно ясное изложение существа этого дела.
Гастон Макс кивнул и подвел итоги.
— Информацию о голубом луче мы узнали от доктора Стюарта, перенесшего это страшное испытание. Совместив сведения доктора Стюарта с моими собственными, добытыми как в Париже, так и в Лондоне, которые мы уже обсудили в деталях, мы обнаружим, что, по всей вероятности, имеем дело с организацией, цель деятельности которой нам неизвестна. В организацию входят не только европейцы (человек со шрамом, я полагаю, был французом), метисы — такие, как Мигуэль и Зара эль-Хала (Стюарт поморщился), но и один алжирец и один индус. Итак, это — разветвленная организация, действующая в Европе, и на Востоке, и — Боже мой! — где ее только нет? Продолжим. Это небольшое украшение, — он взял со стола помощника комиссара золотого скорпиона и его отломленный хвост, — теперь окончательно признано доктором Стюартом, который хорошо знаком с манерой работы восточных золотых дел мастеров, как вещь, изготовленная в Китае.
— Вполне возможно, что она изготовлена тибетскими мастерами, — прервал его Стюарт, — но это почти одно и тоже.
— Отлично, — продолжил Макс. — Эта вещь китайской работы. Мы надеемся в ближайшее же время определить дом, находящийся где-то в пределах круга, обведенного красными чернилами, — он ткнул пальцем в карту Лондона, развернутую на столе, — который, я полагаю, используется как место встречи членов этой таинственной группы. Этим кругом, мои друзья, обведен так называемый Чайнатаун! Я в третий раз возвращаюсь к человеку с моста Ву-Мен, ибо, по-видимому, он — китаец! Ясно ли я объясняю?
— Предельно ясно, — заверил помощник комиссара, беря новую сигарету. — Пожалуйста, продолжайте, мистер Макс.
— Я так и поступлю. Одно из моих наиболее важных расследований, в котором я имел честь и удовольствие работать вместе с инспектором Данбаром, привело нас к раскрытию очень опасной группы, руководимой неким мистером Кингом.
— А! — воскликнул Данбар, и его желтые глаза взволнованно сверкнули. — Я так и думал!
— Я был уверен, что вы так и думали, инспектор. Мое уважение к вашим способностям в дедуктивном анализе неизменно возрастает. Вы помните это необыкновенное дело? Разветвленная сеть этой группы раскинулась от Лондона до Буэнос-Айреса, от Пекина до Петербурга. А! Удивительная система. Это был опиумный синдикат, вы понимаете, — он снова повернулся к помощнику комиссара.
— Я вспоминаю это дело, — ответил помощник комиссара, — хотя в то время я еще не занимал этой должности. Кажется, оно стало неприятной сенсацией?
— Так он и было. — согласился Макс. — Нам даже не удалось выяснить, кто такой «мистер Кинг», и хотя мы уничтожили его организацию, но я думаю, что мы действовали тогда с чрезмерной поспешностью.
— Да, — сказал Данбар быстро, — но необходимо было спасать ту несчастную девушку, вы помните? Мы не могли терять время.
— Я совершенно с вами согласен, инспектор. И на нас оказывали давление. Тем не менее я повторяю: думаю, что тогда мы действовали с чрезмерной поспешностью. И я скажу почему. Вы помните о необъяснимом исчезновении в один из тех дней чертежей торпеды Хейли?
— Разумеется, — ответил помощник комиссара, а Данбар утвердительно кивнул головой.
— Так вот. Аналогичную потерю национального масштаба приблизительно в то же время понесло мое собственное правительство. Я не могу разглашать секретные сведения относительно того, в чем она состояла, и слава Богу, что ничего не просочилось в прессу, иначе тайна сразу же стала бы известна всем и каждому. Но только один член парламента видел документ, о котором я говорю, некто мосье Бланк, скажем так. Я также полагаю, что вправе заметить, что сэр Брайан Малпас был членом британского кабинета министров, когда исчезли чертежи Хейли?
— Именно так, — сказал помощник комиссара, — но, конечно, честь сэра Брайана была вне подозрений?
— Вот именно, — согласился Макс, — так же как и мосье Бланка. Но моя точка зрения такова, что оба они, и мосье Бланк и сэр Брайан, были клиентами опиумного синдиката!
Данбар сразу же кивнул.
— Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы скрыть эти факты от общественности, — сказал он. — Иначе бы политической карьере сэра Брайана Малпаса пришел конец.
Помощник комиссара посмотрел на него вежливо-удивленно.
— Вообще говоря, ходили слухи, что сэр Брайан Малпас прибегает к наркотикам, — заметил он, — и я не удивился бы, узнав, что он оказывает поддержку синдикату, о котором вы говорите. Но… — на его губах появилась дьявольская усмешка. — А! — добавил он. — Я понимаю! Я понимаю!
— Вы понимаете, куда я клоню? — воскликнул Макс. — Вы осознаете, что я имею в виду, когда говорю, что мы слишком поторопились? Этот синдикат был организован для более странной цели, чем распространение китайского порока; в его когтях были люди, допущенные к национальным секретам, гении, но одновременно рабы страшного зелья. Под действием наркотика, друзья мои, не разгласили ли они подобные секреты?
При этих словах внезапно воцарилось молчание.
— Что стало с этими украденными планами? — продолжал он, говоря теперь очень низким голосом. — Если бы торпеда Хейли появилась в последующие годы, то мы узнали бы, какому правительству были переданы ее чертежи. Однако нет. Ничего не известно также и о том, как воспользовались информацией, полученной от мосье Бланка. Одним словом, — он поднял палец в театральном жесте, — кто-то накапливает орудия разрушения! Кто же их собирает и с какой целью?
Установилась еще одна напряженная пауза.
— А какова ваша собственная точка зрения, мистер Макс? — спросил помощник комиссара.
Гастон Макс пожал плечами.
— Моя точка зрения это — скорее предположение, — ответил он. — Совсем недавно я пришел к выводу, что «Скорпион» скорее всего именно китаец. Мы полагали также, что и «мистер Кинг» тоже китаец, а теперь я убежден, что «мистер Кинг» действовал не с целью наживы, а с глубокой политической целью. Он похищал «про запас» достижения человеческого разума. «Скорпион» же уничтожает гениев. Не может ли быть так, что их действия являются составляющими общего плана?
ГЛАВА XXII
КРАСНЫЙ КРУГ
— Не намекаете ли вы на несуществующее пугало Желтой Погибели? — улыбнулся Стюарт.
— А! — воскликнул Макс, — ну конечно же нет! Вы меня недопонимаете. Эта группа, с которой мы имеем дело, демонстрирует не национальный, а интернациональный характер. То же самое было характерно и для организации «мистера Кинга». Но раз одной из них руководил китаец, я начал подозревать, что и другую тоже возглавляет китаец. Нет, я не говорю о гипотетической Желтой Погибели, мои друзья. Джон Китаец, насколько я знаю, самый настоящий белый; не можете ли вы вообразить, — он понизил голос для выразительности, как истинный француз, — не можете ли вы вообразить себе нечто вроде восточного общества, которое, подобно огромной страшной змее, лежит, спрятавшись где-то в таинственных джунглях Востока? Мы переживем смутные времена. Есть ли сейчас лидеры, которые предложат нам разумный путь? Нельзя ли представить себе ужасную затаившуюся опасность, нет, не людей и пушки, но гениев и капитал?
— Вы полагаете, — сказал Данбар медленно, — что «Скорпион» устраняет со своего пути людей, которые могли бы помешать ему осуществить вторжение или еще что-либо подобное?
— Как и то, что «мистер Кинг» раздобыл необходимые для этого изобретения? — вставил замечание помощник комиссара. — Смелая концепция, мистер Макс, она выделяет это дело из обычной категории и придает ему огромную международную важность.
Возникла пауза, в течение которой Стюарт, Данбар и помощник комиссара рассматривали сидевшего перед ними знаменитого француза, одетого по последней моде в костюм с Савил-роу, француза до кончиков ногтей — это даже угадывалось в каждом его жесте. Но временами было почти невозможно поверить, что перед ними парижанин так как английский язык Гастона Макса был безукоризнен, если не принимать во внимание, что он говорил с легким американским акцентом. Затем жест, какое-нибудь присловье выдавали в нем француза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Перейдем к тому моменту, когда на сцене появилась Зара эль-Хала, также известная под именем мадемуазель Дориан. Ее появление было связано с моим разговором с человеком со шрамом, приехавшим из Парижа, о подготовленном мною письме. Она появилась, чтобы заполучить опасную информацию, содержащуюся в письме, прежде чем оно будет отправлено в Скотланд-Ярд, — словом, она пришла от «Скорпиона».
Нам известны два факта, показывающие, как осуществлялась связь между этой девушкой и человеком со шрамом со «Скорпионом». Во-первых, посредством телефона «Скорпион» входил в контакт с Мигуэлем и остальными членами группы. Во-вторых, члены группы входили в контакт между собой по предъявлении опознавательного знака — золотого украшения, которое сейчас лежит на столе; его я взял из кармана человека со шрамом. Какой мы можем сделать вывод из заявления, сделанного мадемуазель Дориан доктору Стюарту? Давайте рассмотрим этот вопрос.
Во-первых, мы можем принять ее слова на веру с известной долей сомнения Возможно, ее история просто-напросто сфабрикована. Однако интересно было бы узнать, почему она утверждает, что является покорной исполнительницей воли своего страшного господина. Она особенно подчеркивает тот факт, что родилась на Востоке, где женщины не пользуются той свободой, которая обычна для них в Европе. В известной степени так оно и есть. С другой стороны, она, кажется, не только наслаждается свободой, но и роскошью. Тем не менее это тоже может оказаться неправдой. Некоторый слабый намек на правдивость ее истории бросает необычный образ ее жизни во время пребывания в Париже. В среде богемы она оставалась такой же одинокой, как одалиска в каком-нибудь гареме Стамбула, не знаю, по своей или по чужой воле. Но так или иначе образ ее жизни укрепляет нас в убеждении, что мы имеем дело с людьми с Востока, ибо в жилах Зары эль-Хала течет также и восточная кровь, а сопровождающий ее Чанда Лал — индус.
Итак. Рассмотрим теперь вопрос, касающийся человека в рясе, которого доктор Стюарт видел дважды. Один раз — за занавесью, висящей на его окне, а еще раз он увидел его тень при свете луны на лужайке около дома. Этот человек не мог быть человеком со шрамом, ибо последний был уже мертв ко времени первого появления человека в рясе. Это мог быть «Скорпион»!
Макс сделал впечатляющую паузу и оглядел присутствующих в комнате помощника комиссара.
— На минутку я вернусь к человеку с моста Ву-Мен. У него лицо было скрыто покрывалом, и у этого человека лицо тоже прикрыто. Человек с моста Ву-Мен известен как «Скорпион», и этот человек также ассоциируется со «Скорпионом». Мы еще вернемся к этому моменту.
Есть ли еще что-нибудь, что мы можем извлечь из информации, полученной от доктора Стюарта?
Да. Мы знаем, что «Скорпион» вдруг решил, что доктор Стюарт ему опасен — то ли по причине его специфических профессиональных знаний (которые могли его заинтересовать), то ли потому, что «Скорпион» поверил, что он ознакомлен с содержимым запечатанного конверта, которое не столько интересно, сколько опасно для доктора. «Скорпион» начинает действовать. Он наносит второй визит, снова в сопровождении Чанда Лала, который выполняет роль сторожевого пса, он не только стережет Зару эль-Халу, но также воем предупреждает об опасности, угрожающей человеку в рясе!
И каким же оружием пользуется человек в рясе (который, возможно, и является «Скорпионом»), чтобы убрать доктора Стюарта? Это — страшное оружие, мои друзья, это — новое и ужасное оружие Это оружие, о котором науке ничего не известно, некий голубой луч, подобный свету, испускаемому при работе ртутной лампы (по словам доктора Стюарта, который его видел) и при действии которого появляется такой же запах, как от доменной печи, согласно моему собственному опыту. Или, возможно, этот запах шел от оплавившегося телефона, так как голубой луч разрушает такие хрупкие вещи, как телефон, так же легко, как дерево или бумагу?! Имелись даже большие круглые отверстия, прожженные в кирпичной стене, на которую упал луч! Вот так-то. «Скорпион» — ученый, и он представляет для всего мира величайшую опасность, которая когда-либо существовала на земле. Вы со мной согласны?
Инспектор Данбар тяжело вздохнул; Стюарт молча взял сигарету из предложенной помощником комиссара коробки, и помощник комиссара медленно заговорил.
— Я полностью разделяю ваше мнение, мистер Макс, относительно этого луча, так же как и относительно любой замеченной вами мелочи: я сделал для себя небольшие записи, и мы обсудим этот вопрос, когда вы закончите ваше удивительно ясное изложение существа этого дела.
Гастон Макс кивнул и подвел итоги.
— Информацию о голубом луче мы узнали от доктора Стюарта, перенесшего это страшное испытание. Совместив сведения доктора Стюарта с моими собственными, добытыми как в Париже, так и в Лондоне, которые мы уже обсудили в деталях, мы обнаружим, что, по всей вероятности, имеем дело с организацией, цель деятельности которой нам неизвестна. В организацию входят не только европейцы (человек со шрамом, я полагаю, был французом), метисы — такие, как Мигуэль и Зара эль-Хала (Стюарт поморщился), но и один алжирец и один индус. Итак, это — разветвленная организация, действующая в Европе, и на Востоке, и — Боже мой! — где ее только нет? Продолжим. Это небольшое украшение, — он взял со стола помощника комиссара золотого скорпиона и его отломленный хвост, — теперь окончательно признано доктором Стюартом, который хорошо знаком с манерой работы восточных золотых дел мастеров, как вещь, изготовленная в Китае.
— Вполне возможно, что она изготовлена тибетскими мастерами, — прервал его Стюарт, — но это почти одно и тоже.
— Отлично, — продолжил Макс. — Эта вещь китайской работы. Мы надеемся в ближайшее же время определить дом, находящийся где-то в пределах круга, обведенного красными чернилами, — он ткнул пальцем в карту Лондона, развернутую на столе, — который, я полагаю, используется как место встречи членов этой таинственной группы. Этим кругом, мои друзья, обведен так называемый Чайнатаун! Я в третий раз возвращаюсь к человеку с моста Ву-Мен, ибо, по-видимому, он — китаец! Ясно ли я объясняю?
— Предельно ясно, — заверил помощник комиссара, беря новую сигарету. — Пожалуйста, продолжайте, мистер Макс.
— Я так и поступлю. Одно из моих наиболее важных расследований, в котором я имел честь и удовольствие работать вместе с инспектором Данбаром, привело нас к раскрытию очень опасной группы, руководимой неким мистером Кингом.
— А! — воскликнул Данбар, и его желтые глаза взволнованно сверкнули. — Я так и думал!
— Я был уверен, что вы так и думали, инспектор. Мое уважение к вашим способностям в дедуктивном анализе неизменно возрастает. Вы помните это необыкновенное дело? Разветвленная сеть этой группы раскинулась от Лондона до Буэнос-Айреса, от Пекина до Петербурга. А! Удивительная система. Это был опиумный синдикат, вы понимаете, — он снова повернулся к помощнику комиссара.
— Я вспоминаю это дело, — ответил помощник комиссара, — хотя в то время я еще не занимал этой должности. Кажется, оно стало неприятной сенсацией?
— Так он и было. — согласился Макс. — Нам даже не удалось выяснить, кто такой «мистер Кинг», и хотя мы уничтожили его организацию, но я думаю, что мы действовали тогда с чрезмерной поспешностью.
— Да, — сказал Данбар быстро, — но необходимо было спасать ту несчастную девушку, вы помните? Мы не могли терять время.
— Я совершенно с вами согласен, инспектор. И на нас оказывали давление. Тем не менее я повторяю: думаю, что тогда мы действовали с чрезмерной поспешностью. И я скажу почему. Вы помните о необъяснимом исчезновении в один из тех дней чертежей торпеды Хейли?
— Разумеется, — ответил помощник комиссара, а Данбар утвердительно кивнул головой.
— Так вот. Аналогичную потерю национального масштаба приблизительно в то же время понесло мое собственное правительство. Я не могу разглашать секретные сведения относительно того, в чем она состояла, и слава Богу, что ничего не просочилось в прессу, иначе тайна сразу же стала бы известна всем и каждому. Но только один член парламента видел документ, о котором я говорю, некто мосье Бланк, скажем так. Я также полагаю, что вправе заметить, что сэр Брайан Малпас был членом британского кабинета министров, когда исчезли чертежи Хейли?
— Именно так, — сказал помощник комиссара, — но, конечно, честь сэра Брайана была вне подозрений?
— Вот именно, — согласился Макс, — так же как и мосье Бланка. Но моя точка зрения такова, что оба они, и мосье Бланк и сэр Брайан, были клиентами опиумного синдиката!
Данбар сразу же кивнул.
— Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы скрыть эти факты от общественности, — сказал он. — Иначе бы политической карьере сэра Брайана Малпаса пришел конец.
Помощник комиссара посмотрел на него вежливо-удивленно.
— Вообще говоря, ходили слухи, что сэр Брайан Малпас прибегает к наркотикам, — заметил он, — и я не удивился бы, узнав, что он оказывает поддержку синдикату, о котором вы говорите. Но… — на его губах появилась дьявольская усмешка. — А! — добавил он. — Я понимаю! Я понимаю!
— Вы понимаете, куда я клоню? — воскликнул Макс. — Вы осознаете, что я имею в виду, когда говорю, что мы слишком поторопились? Этот синдикат был организован для более странной цели, чем распространение китайского порока; в его когтях были люди, допущенные к национальным секретам, гении, но одновременно рабы страшного зелья. Под действием наркотика, друзья мои, не разгласили ли они подобные секреты?
При этих словах внезапно воцарилось молчание.
— Что стало с этими украденными планами? — продолжал он, говоря теперь очень низким голосом. — Если бы торпеда Хейли появилась в последующие годы, то мы узнали бы, какому правительству были переданы ее чертежи. Однако нет. Ничего не известно также и о том, как воспользовались информацией, полученной от мосье Бланка. Одним словом, — он поднял палец в театральном жесте, — кто-то накапливает орудия разрушения! Кто же их собирает и с какой целью?
Установилась еще одна напряженная пауза.
— А какова ваша собственная точка зрения, мистер Макс? — спросил помощник комиссара.
Гастон Макс пожал плечами.
— Моя точка зрения это — скорее предположение, — ответил он. — Совсем недавно я пришел к выводу, что «Скорпион» скорее всего именно китаец. Мы полагали также, что и «мистер Кинг» тоже китаец, а теперь я убежден, что «мистер Кинг» действовал не с целью наживы, а с глубокой политической целью. Он похищал «про запас» достижения человеческого разума. «Скорпион» же уничтожает гениев. Не может ли быть так, что их действия являются составляющими общего плана?
ГЛАВА XXII
КРАСНЫЙ КРУГ
— Не намекаете ли вы на несуществующее пугало Желтой Погибели? — улыбнулся Стюарт.
— А! — воскликнул Макс, — ну конечно же нет! Вы меня недопонимаете. Эта группа, с которой мы имеем дело, демонстрирует не национальный, а интернациональный характер. То же самое было характерно и для организации «мистера Кинга». Но раз одной из них руководил китаец, я начал подозревать, что и другую тоже возглавляет китаец. Нет, я не говорю о гипотетической Желтой Погибели, мои друзья. Джон Китаец, насколько я знаю, самый настоящий белый; не можете ли вы вообразить, — он понизил голос для выразительности, как истинный француз, — не можете ли вы вообразить себе нечто вроде восточного общества, которое, подобно огромной страшной змее, лежит, спрятавшись где-то в таинственных джунглях Востока? Мы переживем смутные времена. Есть ли сейчас лидеры, которые предложат нам разумный путь? Нельзя ли представить себе ужасную затаившуюся опасность, нет, не людей и пушки, но гениев и капитал?
— Вы полагаете, — сказал Данбар медленно, — что «Скорпион» устраняет со своего пути людей, которые могли бы помешать ему осуществить вторжение или еще что-либо подобное?
— Как и то, что «мистер Кинг» раздобыл необходимые для этого изобретения? — вставил замечание помощник комиссара. — Смелая концепция, мистер Макс, она выделяет это дело из обычной категории и придает ему огромную международную важность.
Возникла пауза, в течение которой Стюарт, Данбар и помощник комиссара рассматривали сидевшего перед ними знаменитого француза, одетого по последней моде в костюм с Савил-роу, француза до кончиков ногтей — это даже угадывалось в каждом его жесте. Но временами было почти невозможно поверить, что перед ними парижанин так как английский язык Гастона Макса был безукоризнен, если не принимать во внимание, что он говорил с легким американским акцентом. Затем жест, какое-нибудь присловье выдавали в нем француза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29