Едва только он взглянул на Эванса, как тут же понял, что допустил страшную ошибку, любуясь океанскими красотами и забыв о деле.
Потому что в сжатой ладони Эванса был бластер, и эта рука поднималась в сторону Бигмена и Лакки.
– Мы возвращаемся в город, – в глазах Эванса читалась решимость.
Глава двенадцатая
В город?
– А что стряслось, Лу? – Лакки старался сохранить само обладание.
– Останови машину, развернись и веди корабль в город, – потребовал Эванс. – Нет, Лакки, погоди. Не ты. Пусть ведет Бигмен, а ты встань рядом с ним, чтобы я видел вас обоих.
Бигмен, с поднятыми вверх руками, взглянул на Лакки. Тот по-прежнему казался невозмутимым и рук вверх не поднял.
– Послушай, Лу, – Лакки, казалось, не до конца поверил в происходящее. – Что тебя укусило?
– Меня – ничего. Речь о тебе. Посуди сам: ты вышел из корабля, убил монстра, вернулся назад и завел разговор о том, что надо подняться наверх. Зачем?
– Я же объяснил тебе.
– Ты сам не знаешь, что мелешь. Это не объяснения. Мне отлично известно, что, как только мы окажемся наверху, нас возьмут под контроль лягушки. Я, знаешь, с ними уже имел дело, так что со всей уверенностью утверждаю, что тебя они уже взяли под контроль.
– Кого?! – взорвался Бигмен. – Ты что, рехнулся?
– Погоди, Бигмен, – остановил Эванс, пристально глядя на Лакки. – Посуди сам. Взгляни на дело спокойно. Конечно, он попал под их контроль. Знаешь, Бигмен, мне он тоже друг. Я знаю его куда дольше, чем ты, и, поверь, все это для меня крайне неприятно, но другого выхода нет.
Какое-то время Бигмен недоверчиво глядел на обоих Советников.
– Послушай, Лакки, – наконец не выдержал он. – Они что, в самом деле тобой управляют?
– Нет, – покачал головой Лакки.
– А какого еще ответа ты от него ждал? – рассмеялся Эванс. – Конечно, он под контролем. Чтобы убить монстра, ему пришлось подняться почти на поверхность. А там – лягушки. Убить пятно они ему позволили. Почему бы и нет? Зачем им возиться, управляя этой гигантской тушей, когда проще взять под контроль мозг Лакки? Вот он и вернулся, обуреваемый желанием оказаться на поверхности. А там мы окажемся в новой ловушке – единственные на свете люди, которым известна правда.
– Лакки? – простонал в полном отчаянии Бигмен.
– Ты запутался, Лу, – вновь попытался вразумить приятеля Лакки. – Это ты сейчас запрограммирован. Ты уже был под контролем, и лягушкам прекрасно известен твой мозг. Они могут входить в него, когда только захотят. Да, наверное, они его никогда и не покидали. Ты сам под контролем, Лу, под контролем.
– Извини, Лакки, – Эванс сжал в руке бластер, – но ты ошибаешься. Ведите корабль в город.
– Но если ты не под контролем, – не сдавался Лакки, – если твой ум свободен, то ты должен выстрелить в меня, когда я попытаюсь поднять корабль наверх? Правда?
Эванс не отвечал.
– Ты будешь обязан это сделать, – продолжал Лакки. – Это твой долг перед Советом и всем человечеством. Зато, если под контролем находишься ты, то ты обязан заставить меня изменить курс, но убивать – не станешь. Просто потому, что убийство Советника и друга слишком уж идет наперекор твоей натуре. Не так ли? Так что, отдай мне бластер.
Он направился к приятелю, протягивая руку к оружию.
Бигмен застыл в ужасе.
– Стой, Лакки! – прохрипел Эванс. – Я… Я выстрелю!
– А я тебе говорю, что стрелять ты не станешь. Ты отдашь мне бластер.
Эванс отступил к стене.
– Я выстрелю, выстрелю! – его голос уже срывал ся на визг.
– Лакки, стой! – заорал Бигмен.
Но Лакки уже остановился сам и медленно отступал назад. Медленно, почти в отчаянии.
Потому что жизнь словно бы ушла из Эванса, и он стоял теперь, будто каменное изваяние, держа палец на спуске.
– Назад. В город, – голос Эванса был холодным и непреклонным.
Бигмен бросился к штурвалу.
– Он под гипнозом, да? – пробормотал он.
– Я боялся, что такое может произойти, – вздохнул Лакки. – Они перевели его под полный контроль, иначе он бы никогда не выстрелил. Теперь он ничего не сознает. Он ничего потом не вспомнит.
– А нас он слышит? – Бигмену вспомнились пилоты каботажного корабля с их полной безучастностью к происходящему.
– Не думаю, – ответил Лакки, – Но это ничего не значит. Он следит за курсом, и, если только мы изменим его, он немедленно выстрелит. Никаких сомнений.
– Тогда что нам делать?
– Назад. В город. Быстро, – автоматически откликнулся Эванс.
Лакки замер, глядя на бластер в руке друга, и затем шепнул несколько слов Бигмену.
Тот еле заметно кивнул, подтверждая, что все расслышал.
«Хильда» шла теперь назад точно тем же курсом, каким она покинула город. Советник Эванс стоял возле стены без кровинки в лице. Он словно окостенел, его бессмысленные глаза попеременно глядели то на Лакки, то на Бигмена, то – на курс. Его тело одеревенело настолько, что не испытывало даже желания переложить бластер в другую руку.
Лакки прислушался, пытаясь уловить сигнал радиомаяка Афродиты. Маяк посылал сигнал на определенной длине волны с верхней точки купола, так что с таким пеленгом возвращение в город оказывалось столь же простым делом, как если бы Афродита стояла в поле их видимости на расстоянии в сто футов.
По звуку в динамике, можно было судить, что «Хильда» легла на курс не совсем точно. Чуть-чуть неточно, и сигнал немного отличался от нормального. Но вряд ли Эванс, стоящий в отдалении, сможет уловить эту разницу. Лакки, по крайней мере, на это очень надеялся.
Лакки попытался проследить за взглядом Эванса, когда тот глядел в сторону пульта. Кажется, больше всего его интересует прибор, следящий за глубиной погружения. Это был большой циферблат, который показывал давление воды вне корабля. С того места, где стоял Эванс, можно было понять лишь то, что стрелка не двигается, то есть – «Хильда» не всплывает.
Лакки был уверен, что едва только стрелка прибора качнется, как Эванс выстрелит безо всякого промедления.
В голове Лакки лихорадочно крутились мысли, в происхождении которых он уже и сам был не вполне уверен – его ли или навязанные В-лягушками? Он никак не мог понять, почему Эванс их еще не пристрелил. В самом деле, им полагалось умереть уже под гигантским пятном, а теперь их всего-то возвращают в город. Или Эванс их пристрелит, когда лягушкам, наконец, удастся заставить его это сделать?
Сигнал пеленга снова изменил тон – они еще более отклонились от курса. Лакки мельком взглянул на Эванса. Что такое? Ему показалось или в глазах невменяемого Советника мелькнула какая-то искорка?
Да, сомнений не оставалось; Эванс поднимал руку на уровень глаз и собирался выстрелить!
И в этот момент, когда все мышцы Лакки бессмысленно напряглись в предчувствии выстрела, «Хильду» потряс толчок! Эванс, застигнутый врасплох, рухнул на пол, и бластер выскользнул из его разжавшихся пальцев.
Лакки не терял ни мгновения. Тот же толчок, который опрокинул Эванса на спину, толкнул его вперед. Он кинулся на упавшего, схватил его за руки, не давая вырваться.
Но и Эванс но был слабаком. Он оплел свои ноги вокруг ног Лакки и попытался повалить его на пол. Он сражался с невероятным, нечеловеческим упорством, корабль снова покачнулся, Лакки рухнул вниз, и безумец оказался сверху.
Эванс выбросил вперед кулак, но Лакки сблокировал удар локтем. В свою очередь, коленями он обхватил Эванса и сжал их, как железными клещами. Эванс скорчился от боли, попытался вырваться, но Лакки извернулся и снова оказался сверху. Все было кончено, Эванс стал постепенно затихать.
– Я не знаю, Лу, ты меня слышишь или нет, – начал он, с трудом переводя дыхание, – но…
Сознание не возвращалось к Советнику. Последним отчаянным движением он сумел стряхнуть с себя Лакки.
Тот упал на пол и моментально вскочил на ноги.
Перехватил руку Эванса, заломил ее за спину и уложил противника на пол.
– Бигмен, – позвал Лакки, быстрым движением головы откидывая назад прядь волос.
– Да, – сказал тот, поигрывая бластером Эванса. – Я эту штуковину на всякий случай подобрал.
– Отлично. Убери его к черту и взгляни на Лу. Убедись, что с ним все в порядке, и свяжи.
Лакки сел к штурвалу и осторожно отвел «Хильду» от останков гигантского пятна, убитого им пару часов назад.
Блеф Лакки удался. Он надеялся на то, что В-лягушки с их предпочтением к чисто ментальным действиям не слишком осведомлены о реальных размерах монстра. Кроме того, они явно были дилетантами в навигации, так что не могли понять смысла действий Бигмена. А суть блефа состояла в том, что Лакки шепнул Бигмену, когда Эванс, угрожая бластером, заставил их вести корабль в город.
– Греби к пятну, – сказал он тогда Бигмену.
«Хильда» снова изменила курс. Теперь она всплывала.
Эванс, привязанный к койке, пришел в себя и сконфуженно взглянул на Лакки.
– Извини…
– Не волнуйся, – мягко успокоил его Лакки. – Но мы не могли поступить иначе. Понимаешь?
– Конечно. Слушай, привязал бы ты меня покрепче, что ли. Отвратительно. Поверь, большую часть я не помню.
– Ты поспал бы лучше, – Лакки похлопал приятеля по плечу. – Если потребуется, мы разбудим тебя наверху. – Слушай, Бигмен, – сказал он чуть погодя. – Собери-ка все бластеры, какие отыщешь. И вообще – все оружие, какое есть на корабле. Осмотри все шкафы, тумбочки – словом, все.
– И что потом?
– И выкинешь все, что найдешь, к чертовой матери.
– Чего?
– Что слышал. Я могу попасть под контроль. Или ты. Мало ли. Незачем повторять пройденное. Пойми, против В-лягушек оружие такого рода бессмысленно.
В мусоропроводе оказались пара бластеров, электрические ружья с каждого из скафандров. Бигмен дернул рычаг, расположенный рядом с аптечкой, и оружие скользило в глубину.
– Теперь я чувствую себя совершенно голым, – грустно пробормотал Бигмен, глядя в иллюминатор, словно желая на прощание еще раз посмотреть на утраченные предметы. Но там в поле зрения прошмыгнул лишь смутный фосфоресцирующий отблеск – рыба-стрела. И все.
Стрелка указателя глубины перемещалась. Сначала они находились в двадцати восьми сотнях футов под поверхностью, теперь же до нее оставалось менее двадцати.
Бигмен продолжал глядеть в иллюминатор.
– Что там такое? – спросил Лакки. – Что ты уставился?
Кажется, становится светлее, – пробормотал Бигмен.
– Да ну, – хмыкнул Лакки. – Водоросли покрывают поверхность полностью. Когда мы начнем сквозь них продираться, станет только темней.
– А мы не нарвемся на какой-нибудь траулер?
– Надеюсь, что нет.
До поверхности оставалось пятнадцать сотен футов. Что-то Бигмена продолжало тревожить, и он сменил тему разговора:
– Слушай, Лакки, а как так выходит, что в атмосфере тут столько углекислого газа? То есть я вот о чем: растения же должны перерабатывать его в кислород, разве нет?
– На Земле – да. Но насколько я помню курс ксеноботаники, на Венере они ведут себя иначе. Там – выкидывают кислород в воздух. А здесь – накапливают в своих тканях. – Лакки старался говорить как можно более безучастно, чтобы только не задумываться. – Поэтому, наверное, никакая венерианская живность и не дышит. Им незачем, весь необходимый кислород они получают с пищей.
– Откуда ты знаешь? – присвистнул изумленный Бигмен.
– А так выходит. Судя по всему, их пища содержит слишком много кислорода, а то бы они не набрасывались на весь этот углеводород, вроде тавота. По крайней мере, у меня такая теория.
До поверхности оставалось восемьсот футов.
– Да, кстати, – вспомнил Лакки, – Прекрасная навигация. Я про то, как ты воткнул корабль в пятно.
– Ерунда, – покраснел от удовольствия Бигмен. Пятьсот футов до поверхности.
Возникли слабые поскрипывания, постепенно перерастающие в скрежет, двигатели начали давать сбои, продираясь сквозь плотный ковер водорослей, и наконец в иллюминаторе блеснул свет, и в верхней его части показалось облачное небо и лениво вздымающаяся поверхность тяжелой, тинистой воды, заполненной водорослями и листьями растений. По поверхности расходились круги.
– Дождик… – сказал Лакки. – А теперь нам не остается ничего иного, как ждать, когда к нам пожалуют В-лягушки.
– Да вот же они, – беспомощно всплеснул руками Бигмен. – Уже тут.
Да, чуть ниже уровня воды в иллюминаторе показалась В-лягушка. Она цепко обхватила длинными пальцами стебель водоросли и пристально глядела в стекло на них!
Глава тринадцатая
Сознания встретились
Струи Дождя размеренно барабанили по обшивке «Хильды». Бигмену, с его марсианским происхождением, чужими были и дождь, и океан, а вот Лакки вспомнился дом.
– Да ты взгляни на лягушку, Лакки, – настаивал Бигмен.
– Вижу я ее, – кивнул Лакки.
Бигмен протер обшлагом иллюминатор и приник к нему так, что расплющил нос. Потом решил, что лучше отойти подальше, отошел и, неизвестно почему, вдруг засунул в рот оба мизинца и растянул его чуть ли не до ушей. Высунул во всю длину язык, завращал глазами и принялся шевелить всеми свободными пальцами. Лягушка, однако, сохраняла полную невозмутимость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16