– Спасибо, – выдохнул Бейли; на большее времени не было.
Он ринулся вниз по замедляющимся дорожкам. Его хитроумный замысел заключался в том, чтобы без потери времени отказаться у самой точки V-образного пересечения лент экспресса. Не снижая скорости, он снова помчался по ускоряющимся дорожкам, достиг экспресса и перебрался через него.
– Он все еще с нами, Дэниел?
– Нет. Я никого не вижу.
– Хорошо. Ну и лидер бы из вас получился, Дэниел! А теперь сюда! – И, не переводя дыхания, он увлек его за собой на межсекторную линию, а с нее вниз широкой, внушительного вида двери.
Часовой преградил им путь.
– Мы по делу. – Бейли помахал перед ним удостоверением.
Они вошли внутрь.
– Энергостанция, – коротко заметил Бейли. – Здесь они окончательно потеряют наши следы.
Ему доводилось прежде бывать на энергостанциях, в том числе и на этой. Однако чувство благоговейного трепета от этого не уменьшилось. Оно овладевало им еще больше при мысли о том, что его отец когда-то руководил подобным предприятием до тех пор, пока…
В воздухе царили острый запах озона и равномерный гул скрытых в глубине колодца мощных генераторов; ярко-красные линии молчаливо очерчивали границы, переступать которые без защитной одежды запрещалось.
Где-то в недрах установки (Бейли не знал, где точно) ежедневно потребляется около фунта ядерного топлива. Радиоактивные продукты распада, так называемые «горячая зола», удаляются сжатым воздухом по свинцовым трубопроводам в подводные пещеры, на расстояние в десять миль от берега океана и на глубину в полмили от его дна. Иной раз Бейли приходило на ум, что произойдет, когда эти пещеры наполнятся до отказа.
– Не подходите к красным линиям, – неожиданно резким тоном предупредил он Р. Дэниела. Затем, спохватившись, скромно добавил: – Впрочем, вам это, наверное не страшно.
– Вы имеете в виду радиоактивность?
– Да.
– Тогда – страшно. Гамма-лучи нарушают чувствительное равновесие позитронного мозга. Они подействуют на меня раньше, чем на вас.
– Вы хотите сказать, что они убьют вас?
– Мне понадобится новый позитронный мозг. Поскольку невозможно создать два совершенно одинаковых мозга, из меня выйдет новый индивидуум. Иными словами, погибнет Дэниел, с которым вы сейчас разговариваете.
Бейли посмотрел на него с сомнением.
– А я и не знал… По этому трапу, пожалуйста.
– Обычно об этом не говорят. Чтобы убедить землян, Космотаун подчеркивает преимущество таких, как я, а не наши слабости.
– Тогда зачем вы мне сказали?
Р. Дэниел посмотрел прямо в глаза своему живому напарнику.
– Вы – мой партнер, Илайдж. И вам надлежит знать все мои слабости и недостатки.
В ответ Бейли лишь неопределенно хмыкнул.
– Идемте сюда, – сказал он немного погодя. – Мы в четверти мили от нашей квартиры.
Это была унылая квартира низшей категории. Одна небольшая комната с двумя кроватями. Два складных стула и стенной шкаф. Встроенный в стену субэтеральный экран без ручного управления, который нельзя самостоятельно включить, но нельзя и выключить, когда он начнет работать. Здесь нет умывальника, даже самого простого, неактивированного; здесь нельзя приготовить пищу или хотя бы вскипятить воду. Лишь в углу торчит уродливая, ничем не замаскированная труда мусоропровода.
Бейли всего передернуло.
– Вот мы и дома. Надеюсь, выдержим.
Р. Дэниел подошел к мусоропроводу. Его рубашка разошлась по шву, обнаружив мускулистую на вид грудь.
– Что вы делаете? – удивился Бейли.
– Хочу избавиться от пищи, которую проглотил. Если ее оставить в пищевом мешке, она начнет портиться, и в моем обществе будет неприятно находиться.
Р. Дэниел нащупал что-то у себя на груди и особым образом надавил там двумя пальцами. Его грудная клетка раскрылась в продольном направлении. Р. Дэниел просунул руку сквозь паутину серебристого металла, и извлек оттуда тонкий, местами вздувшийся полупрозрачный пакет. Бейли с ужасом наблюдал, как тот открыл его.
Р. Дэниел неуверенно сказал:
– Пища совершенно чистая. Я не выделяю слюну и не жую. Понимаете, она проходит внутрь по пищеводу благодаря всасыванию. Она съедобна.
– Очень хорошо, – мягко ответил Бейли. – Я не голоден. Лучше выбросьте ее.
«Пищевой пакет Р. Дэниела сделан из фторуглеродного пластика, – решил Бейли. – Хорошо хоть, что к нему ничего не пристает». Пища легко выходился из пакета и понемногу исчезала в мусоропроводе. «Хорошая ведь еда пропадает», – подумал Бейли.
Бейли сел на край кровати и стянул с себя рубашку.
– Я предлагаю начать завтра пораньше, – сказал он.
– На это есть причина?
– Наши друзья пока не знают местоположения квартиры. Вернее, я надеюсь, что не знают. Чем раньше мы уйдет отсюда, тем лучше. А в муниципалитете мы решим, стоит ли нам впредь работать вместе.
– Вы в этом сомневаетесь?
Бейли пожал плечами и строго сказал:
– Мы не можем каждый день подвергать себя такому риску.
– Но мне кажется, что…
Р. Дэниела прервала пунцовая вспышка сигнала входной двери.
Бейли бесшумно вскочил на ноги, отстегивая ремешок бластера. Сигнал вспыхнул еще раз.
Держа бластер наготове, он осторожно приблизился к двери, повернул специальную рукоятку, и узкая полоска двери стала прозрачной изнутри. Она давала искаженное изображение, но и его было достаточно, чтобы Бейли различил за дверью своего сына Бентли.
Бейли распахнул дверь настежь, схватил Бена за руку, не дав ему в третий раз нажать кнопку сигнала, и грубо втащил его в комнату.
С лица Бентли медленно сходило выражение испуга и недоумения, пока он стоял, прижавшись к стене, к которой толкнул его отец. Он смущенно потирал руку.
– Отец, – сказал он обиженно, – вовсе незачем меня так дергать.
Бейли внимательно вглядывался в смотровую полоску закрытой теперь двери. Насколько он мог судить, коридор был пуст.
– Там кто-нибудь был, Бен?
– Нет, слушай, пап, я просто пришел тебя проведать.
– А зачем меня проведывать?
– Не знаю, это мама. Она плакала и вообще… велела разыскать тебя. Сказала, что если я не пойду, то она пойдет сама и тогда, говорит, не знаю, что случится. Она велела мне, пап…
– Как ты меня нашел? Ты от мамы узнал мой адрес?
– Нет. Я позвонил тебе на работу.
– И тебе сказали?
– Конечно, – тихо ответил Бен, смущенный горячностью отца. – А разве нельзя было?
Бейли переглянулся с Р. Дэниелом.
– Где мама, Бен? Дома? – спросил он, вставая.
– Нет, она у бабушки и останется там ночевать. Мне надо сразу вернуться туда. То есть если у тебя все в порядке.
– Ты останешься здесь. Дэниел, вы заметили, где находится переговорная трубка?
– Да. Вы хотите выйти отсюда?
– Это необходимо. Я должен связаться с Джесси.
– Разрешите мне заметить, что более логично было бы поручить это Бентли. Это довольно рискованно, а он представляет меньшую ценность…
– Ах ты… – возмутился было Бейли, но тут же пришел в себя. – Видите ли, Дэниел, – сказал он более спокойно, – у нас, у людей, взрослый мужчина никогда не станет подвергать опасности своего сына. Даже если логика подсказывает сделать это.
– «Опасности»! – с восторгом воскликнул Бен. – О, пап что случилось? Ну скажи…
– Ничего, Бен. И вообще это не твое дело. Понятно? Тебе пора спать. Когда я вернусь, чтобы ты уже был в постели. Слышишь?
– Ну ладно. Я не проболтаюсь.
– Немедленно!
– Да ну…
Стоя у переговорной трубки, Бейли откинул полу пиджака так, чтобы было удобнее выхватить бластер. Он назвал свой личный номер и ждал, пока электронная машина, установленная в пятнадцати милях отсюда, проверит, имеет ли он право на разговор. Ждать долго не пришлось, поскольку на детектива подобные ограничения не распространяются. Затем он назвал номер квартиры тещи.
У основания трубки засветился небольшой экран, в котором показалось ее лицо.
– Мама, – сказал он негромко, – попросите Джесси.
Должно быть, Джесси ждала его, потому что тотчас же подошла к трубке. Бейли посмотрел на нее и слегка притемнил экран.
– Все в порядке, Джесси. Бен здесь. Что у тебя стряслось?
Бейли водил глазами из стороны в сторону, не переставая следить за коридором.
– Как ты? С тобой ничего не случилось?
– Да нет же, Джесси, разве ты не видишь? Прекрати сейчас же.
– О, Лайдж, я так волновалась!
– Почему? – спросил он напряженно.
– Ты знаешь. Из-за твоего друга.
– При чем здесь он?
– Я говорила тебе вчера. Быть беде…
– Ерунда. Бен останется у меня. Спокойной ночи, дорогая. Не волнуйся.
Он отключил соединение и дважды глубоко вздохнул, прежде чем отправиться обратно. Лицо его посерело от напряженного ожидания и страха.
Он застал Бена посреди комнаты. Одна из его контактных линз аккуратно лежала в миниатюрном футляре. Вторая еще была у него на зрачке.
– Пап, здесь даже нет воды умыться. А мистер Оливо не пустил меня в туалетную.
– Он прав. Никуда не ходи. Вставь эту штуку в глаз, Бен. За ночь ничего с тобой не произойдет.
– Ну ладно, – покорился Бен и взобрался на кровать. – Ух ты, какой матрац!
Бейли повернулся к Р. Дэниелу:
– Надеюсь, вы не будете возражать, если вам придется посидеть.
– Конечно, нет. Между прочим, что это за стекла на глазах у Бентли? Их носят все земляне?
– Нет. Некоторые, – ответил Бейли уклончиво. – Я не ношу, например.
– А каково их назначение?
Бейли был слишком поглощен своими невеселыми мыслями, чтобы ответить.
В комнате погас свет.
Бейли не спал. Он почти не слышал ровного и глубокого дыхания сына, которое стало потом несколько жестким. Повернув голову, он скорее вообразил, чем увидел, как в углу неподвижно сидит Р. Дэниел, уставившись взглядом на дверь.
Затем он заснул, и ему приснился сон.
Ему приснилось, будто Джесси падает в реактор энергостанции, с воплем отчаяния протянув к нему руки. А он, а он не в силах переступить красную ограничительную линию, лишь смотрит, как удаляется от него ее искаженная фигура, становясь все меньше и меньше, пока не превращается в едва заметную точку.
Он ничем не может ей помочь и сознает во сне, что столкнул ее туда он сам.
12. Мнение эксперта
Илайдж Бейли устало кивнул комиссару Джулиусу Эндерби, когда тот вошел в комнату.
Комиссар взглянул на часы и проворчал:
– Вы что, провели здесь всю ночь?
– Ничего подобного, – отозвался Бейли.
Комиссар понизил голос:
– Что-нибудь произошло?
Бейли покачал головой.
– Я подумал, что, пожалуй, недооценивал вероятность беспорядков, – начал комиссар. – И если что-то такое…
– Ради бога, комиссар… – сказал сдержанно Бейли. – Если бы что-нибудь случилось, я бы вам сказал. Все в полном порядке.
– Хорошо, хорошо… – С этими словами комиссар скрылся за дверью, за которой его ждало полное уединение, достойное его высокого положения.
«Он-то наверное неплохо выспался», – подумал Бейли, посмотрев ему вслед.
Бейли принялся сочинять рапорт, в котором не будет и строчки о событиях двух последних дней. Однако слова, которые он выстукивал пальцем, расплывались и прыгали у него перед глазами. Постепенно до него дошло, что у стола кто-то стоит.
Бейли поднял голову.
– В чем дело? – спросил он.
Перед ним стоял Р. Сэмми.
«Личный лакей Джулиуса, – подумал он. – Все-таки неплохо быть комиссаром».
– Комиссар хочет вас видеть, Лайдж. Говорит, немедленно, – сказал Р. Сэмми со своей дурацкой улыбкой.
– Он только что меня видел. Передай ему, что я зайду позже, – отмахнулся от него Бейли.
– А он говорит: немедленно, – повторил Р. Сэмми.
– А я говорю: отправляйся.
Робот попятился, повторяя:
– Комиссар хочет вас видеть немедленно, Лайдж. Говорит: немедленно.
– О, дьявол! – процедил Бейли сквозь зубы. – Иду, иду.
Он встал из-за стола и направился к кабинету. Р. Сэмми замолчал.
– Черт возьми, комиссар… – начал Бейли с порога. – Не посылайте вы, наконец, за мной этого идиота!
– Садитесь, садитесь, Лайдж, – только и сказал комиссар.
Бейли сел, уставившись на него. Может быть, он не справедлив к старине Джулиусу. Может, старик вовсе не спал всю ночь. Вид у него довольно измученный.
Комиссар постукивал пальцем по лежавшей перед ним бумаге.
– Вот запись о вашем разговоре с неким доктором Джерригелом из Вашингтона, который вы вели по изолированному лучу.
– Верно, комиссар.
– Естественно, что записи самого разговора нет, так как луч изолированный. О чем у вас шла речь?
– Мне нужны дополнительные сведения.
– Он, кажется, ведь специалист по робототехнике?
– Совершенно верно.
Комиссар выпятил нижнюю губу и стал вдруг похож на обиженного ребенка.
– Но зачем вам это? Каких еще сведений вам не хватает?
– Я и сам не знаю, комиссар. Просто у меня такое ощущение, что материал о роботах может помочь расследованию. – Бейли замолчал, не желая вдаваться в подробности.
– Я бы этого не делал, Лайдж. Нет, нет. По-моему, это неразумно.
– Почему вы против, комиссар?
– Чем меньше народу знает об этом, тем лучше.
– Я не буду посвящать его в детали, естественно.
– И все же это ни к чему.
У Бейли и так было гнусно на душе, а потому он не стал сдерживаться:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31