Слепой может читать по системе Брайля или пользуясь звуковым аппаратом. Предположим, что вы ничего не слыхали о Брайле, ни об аппарате. Не стали бы тогда утверждать, и не подозревая о своей ошибке, что раз этот человек знает содержание какого-то книгофильма, значит, он зрячий?
– Я вас понял, – более мягким голосом проговорил ученый. – Однако ваш слепой не мог бы читать при помощи глаз, а именно это – пользуясь вашим сравнением – я и проверил. Поверьте мне на слово, мистер Бейли, Р. Дэниел вне всякого сомнения оснащен Первым Законом.
– А что, если он пошел на обман? – Это был отнюдь не самый умный вопрос, и Бейли знал это.
– Исключено. В том-то и разница между человеком и роботом. Мозг человека, как, впрочем, любого млекопитающего, не поддается полному анализу ни одним из существующих математических методов. Поэтому и невозможно с уверенностью предугадать его реакцию. Мозг же робота поддается такому анализу – иначе было бы невозможно его построить. Мы точно знаем, какой должна быть его реакция на определенные возбудители. Ни один робот не способен на фальсифицированные ответы. То, что вы называете обманом, просто-напросто чуждо умственному горизонту робота.
– Тогда давайте рассмотрим конкретный случай. Р. Дэниел все-таки направил свой бластер на толпу. Я сам видел это. Я присутствовал при этом. Верно, он не стрелял. Но не должен ли был Первый Закон вызвать у него какое-либо нервное потрясение? Как вы знаете, этого не произошло. Потом он был совершенно спокоен.
Доктор Джерригел неуверенно потер подбородок.
– Это явная аномалия…
– Ничего подобного, – неожиданно вмешался Р. Дэниел. – Партнер Илайдж, осмотрите бластер, который вы у меня взяли.
Бейли взглянул на бластер Р. Дэниела, который лежал у него в левой руке.
– Откройте патронник, – настаивал Р. Дэниел. – Осмотрите его.
Бейли взвесил все «за» и «против» и с опаской отложил в сторону свой бластер, затем быстрым движением открыл бластер робота.
– Он пуст, – озадаченно сказал он.
– В нем нет заряда, – согласился Р. Дэниел. – При тщательно осмотре вы убедитесь, что его там никогда не было. Этот бластер не имеет запальника и использоваться как оружие не может.
– Значит, вы направили на людей незаряженный бластер?
– Бластер мне нужен только для того, чтобы выполнять роль детектива, – ответил Р. Дэниел. – Однако если бы меня снабдили настоящим заряженным бластером, я бы мог случайно причинить человеку вред, что, разумеется, немыслимо. Я бы во-время объяснил вам все это, но вы сердились и не хотели меня выслушать.
Бейли ненавидящим взглядом уставился на бластер, который все еще держал в руке, и тихим голосом сказал:
– Теперь, кажется, все, доктор Джерригел. Благодарю вас за помощь.
Бейли послал за завтраком, но когда его принесли (рулет с дрожжевым орехом и довольно экстравагантный ломтик жареного цыпленка на крекере) он даже к нему не притронулся.
Мрачные мысли в хаотическом беспорядке проносились в его мозгу. На его длинном лице застыло угрюмое выражение.
Он как бы жил в нереальном мире, вывернутом наизнанку мире.
Как это могло случиться? Недавние события тянулись за ним наподобие кошмарного сна, начиная с того места, как он вошел в кабинет Джулиуса Эндерби и внезапно погрузился в паутину убийств и роботехники.
Господи! А ведь прошло только двое суток.
Он упорно искал разгадку в Космотауне. Дважды обвинил в убийстве Р. Дэниела: в первый раз как человека, подделывающегося под робота; во второй – как несомненного робота; и дважды его обвинение рассыпалось в прах.
Теперь он вынужден отступать. Хочет он этого или не хочет, ему придется заняться Нью-Йорком. С прошлой ночи он не может отважиться на это. Его мозг осаждают недвусмысленные вопросы, но он отказывается их слышать, не в силах, наконец. Иначе придется ответить на них, и тогда… О боже, как страшится он этих ответов!
– Лайдж! Лайдж! – Кто-то тряс его за плечо.
– В чем дело, Фил? – спросил Бейли очнувшись.
Филипп Норрис, детектив класса С-5, положил руки на колени и подался вперед, вглядываясь в лицо Бейли.
– Цыпленок! – сказал он. – Скоро его будут давать только по рецепту врача.
– Угощайся, – сказал невыразительно Бейли.
Приличия взяли верх, и Норрис ответил:
– Не стоит, я через минуту иду обедать. Ешь сам… Слушай, что у тебя за делишки с шефом? – спросил он нарочито небрежным тоном.
– Какие делишки?
– Не прикидывайся. Ты знаешь, о чем речь. С тех пор как он вернулся, ты словно поселился у него. В чем дело? Наклевывается повышение?
Бейли нахмурился и почувствовал, как с упоминанием о служебных дрязгах к нему возвращается чувство реальности. У Норриса примерно такой же стаж, как у него, и не мудрено поэтому, что он ревностно следит за всякими признаками предпочтения, оказываемого начальством Бейли.
– Ты что, какое там повышение! – сказал Бейли. – Все это ерунда. А что касается комиссара, то я бы с радостью уступил его тебе. Забирай, ради бога!
– Ты неверно меня понял, – сказал Норрис. – Пусть тебя повышают, мне все равно. Но если у тебя с шефом дела на мази, почему бы не помочь мальчонке?
– Какому еще мальчонке?
Ответа на это не потребовалось. Из-за какого-то укромного угла комнаты вышел, шаркая ногами, Винсент Бэррет, тот самый юноша, которого уволили ради Р. Сэмми. Он нервно мял в руке свою кепку, и на его скуластом лице появилось подобие улыбки.
– Здравствуйте, мистер Бейли.
– А, привет, Винс. Как дела?
– Неважно, мистер Бейли.
Он жадно оглядывался по сторонам.
«Конченый человек, – подумал Бейли, – живой труп… деклассированный».
Внезапно у него пронеслась гневная мысль (он с трудом сдержался, чтобы не выразить ее вслух): «Что ему от меня-то нужно?»
– Мне очень жаль, малыш, – сказал он. Что он еще мог сказать?
– Я все же думаю… может, что подвернется.
Норрис придвинулся к Бейли и сказал ему на ухо:
– Кто-то должен положить этому конец. Теперь собираются уволить Чень-ло.
– Что?
– Неужто не слышал?
– Нет. Черт побери, у него же С-3. Десять лет службы за спиной.
– Что верно, то верно. Но его работу может делать машина с ногами. Кто следующий?
Молодой Венс Бэррет не прислушивался к шепоту. Погруженный в свои мысли он сказал:
– Мистер Бейли?
– Да, Венс?
– Знаете, что говорят? Говорят, Лирана Миллейн, танцовщица субэтерикса, совсем не человек, а робот.
– Глупости.
– Разве? Говорят, будто теперь таких научились делать, что не отличишь от человека: с какой-то особой пластической кожей, что ли.
Бейли вспомнил о Р. Дэниеле и не нашелся, что ответить. Он покачал головой.
– Как вы думаете, – продолжал юноша, – никто не будет против, если я поброжу здесь? Как-никак я здесь когда-то работал.
– Конечно, нет, малыш.
Юноша ушел. Бейли и Норрис проводили его взглядом.
– Пожалуй, медиевисты правы, – заметил Норрис.
– Значит, назад к Земле? Ты это имеешь в виду, Фил?
– Что ты! Я говорю о роботах. «Назад к Земле»… Ха! Будущее старушки Земли не имеет границ. Нам не нужны роботы вот и все.
– Восемь миллиардов людей, а запасы урана иссякают, – проворчал Бейли.
– Вот тебе и «не имеет границ».
– Ну и что, что иссякают. Ввозить уран будем. Или откроем новые ядерные процессы. Человеческую мысль не остановишь, Лайдж. Нужно быть оптимистом и верить в наше серое вещество. Изобретательность – наше главное богатство, и ее запасы не истощатся никогда, Лайдж. – Он разошелся вовсю: – Во-первых, можно использовать солнечную энергию, а ее хватит на миллиарды лет. В орбите Меркурия можно построить космические станции – аккумуляторы энергии. На Землю энергия будет передаваться направленным лучом.
Этот проект был не нов для Бейли. Ученые-теоретики носились с этой идеей уже по меньшей мере лет полтораста. Беда в том, что пока не удается послать такой плотный пучок энергии, чтобы он не рассеялся, пройдя расстояние в пятьдесят миллионов миль. Бейли так и сказал.
– Понадобится, сделаем и это, – возразил Норрис. – К чему напрасно трепать себе нервы?
Бейли представил себе Землю с неисчерпаемыми запасами энергии. Население сможет увеличиваться. Можно расширить дрожжевые фермы, интенсивно использовать гидропонику. Все упирается только в энергию. Минеральное сырье можно доставлять с необитаемых небесных тел Галактики. А если узким местом станет вода, ее можно будет ввозить со спутников Юпитера. Черт возьми, можно заморозить и вытащить в космос океаны, и они будут кружить вокруг Земли, как маленькие ледяные луны. Всегда рядом, всегда под рукой, а дно океанов можно освоить и заселить. Даже запасы углерода и кислорода можно сохранить и увеличить за счет метановой атмосферы Титана и замороженного кислорода со спутника Урана Умбриеля.
Население Земли может вырасти до одного или двух триллионов. Почему бы и нет? Было время, когда казалось трудным представить, что население достигнет, как нынче, восьми миллиардов. Было время, когда население даже в один миллиард казалось невообразимым. Каждое поколение с медиевальных времен имело своих пророков мальтузианского толка, и их пророчества никогда не сбывались.
Но что бы сказал на это Фастольф? Мир в триллион человек? Допустимо, только жизнь их будет зависеть от привозного воздуха, и воды, и от энергии, мудреные хранилища которой расположены в пятидесяти миллионах миль отсюда. Как это страшно ненадежно. Земля постоянно будет на волосок от полной катастрофы при малейшем нарушении работы любой части галактического механизма.
– Мне лично кажется, что проще вывезти излишек населения, – сказал Бейли. Это был скорее ответ на картину, которую он вообразил себе, чем на то, что говорил Норрис.
– Да кто нас возьмет? – беспечно, но с горечью сказал Норрис.
Норрис поднялся, похлопал Бейли по плечу:
– Лайдж, съешь своего цыпленка и приходи в норму. Не иначе, как ты глотал наркотики. – И он ушел, посмеиваясь.
Бейли смотрел ему вслед, скривив рот в невеселой усмешке. Норрис раструбит об этом повсюду, и их отдельские остряки (а они есть в каждом учреждении) еще нескоро оставят его в покое. Тем не менее он был рад, что Норрис перестал трубить о Винсе, о роботах и деклассировании.
Бейли вздохнул и ковырнул вилкой холодного, вязкого цыпленка.
Бейли доел свой рулет, и только тогда Р. Дэниел встал из-за стола, который ему выделили еще утром, и подошел к нему.
Бейли неприязненно взглянул на него:
– Ну что?
– Комиссар отсутствует, и никто не знает, когда он вернется. Я предупредил Р. Сэмми, что мы хотим воспользоваться кабинетом комиссара и что, кроме комиссара, он не должен впускать никого.
– Зачем нам понадобится кабинет?
– Чтобы никто не мешал. Вы ведь не станете отрицать, что нам надо обдумать следующий шаг. Я полагаю, вы не намерена прекратить расследование, Илайдж?
Именно это и было сокровенным желанием Бейли, в чем, разумеется, признаться он не мог. Он молча поднялся со стула и прошел в кабинет Эндерби.
– Ну, Дэниел, так в чем дело? – спросил Бейли.
– Партнер Илайдж, – начал робот, – с прошлой ночи вы сам не свой. В вашем психоизлучении произошел заметный сдвиг.
Ужасная догадка промелькнула в голове у Бейли.
– Вы – телепат? – воскликнул он.
Если бы не все эти треволнения, он бы и мысли такой не допустил.
– Нет, разумеется, нет, – ответил Р. Дэниел.
– Тогда какого дьявола вы толкуете о моем психоизлучении? – немного успокоился Бейли.
– Я употребил данное выражение, чтобы описать какое-то ощущение, которое вы скрываете от меня.
– Какое ощущение?
– Это трудно объяснить. Илайдж. Если вы помните, первоначально я был предназначен для изучения психологии человека.
– Да, да, конечно. И вас потом превратили в детектива, снабдив пресловутым контуром справедливости. – Бейли и не старался скрыть свой сарказм.
– Совершенно верно, Илайдж. Однако мое первоначальное назначение осталось в силе. Меня создали для проведения цереброанализа.
– Для анализа биотоков мозга?
– Вот именно. При наличии соответствующего приемного устройства цереброанализ можно проводить на расстоянии, не прибегая к помощи электродных контактов. Мой мозг и является таким приемником. Разве на Земле не применяется этот метод?
Бейли не знал, что ответить, поэтому игнорировал этот вопрос.
– Что вы узнаете, измеряя биотоки мозга? – поинтересовался он с опаской.
– Конечно, не мысли, Илайдж. Я получаю представление об эмоциях и, главным образом, анализирую темперамент человека, его скрытые побуждения. Так мною было установлено, что комиссар Эндерби был не в состоянии убить человека при тех обстоятельствах, которые преобладали в момент совершения преступления.
– И с него сняли подозрение только на основании ваших выводов?
– Да. Потому что они достаточно достоверны. Я ведь очень точная машина.
Еще одна мысль поразила Бейли.
– Постойте! – воскликнул он. – Значит, комиссар и не подозревал, что его подвергают цереброанализу?
– Мы не хотели задевать его чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Я вас понял, – более мягким голосом проговорил ученый. – Однако ваш слепой не мог бы читать при помощи глаз, а именно это – пользуясь вашим сравнением – я и проверил. Поверьте мне на слово, мистер Бейли, Р. Дэниел вне всякого сомнения оснащен Первым Законом.
– А что, если он пошел на обман? – Это был отнюдь не самый умный вопрос, и Бейли знал это.
– Исключено. В том-то и разница между человеком и роботом. Мозг человека, как, впрочем, любого млекопитающего, не поддается полному анализу ни одним из существующих математических методов. Поэтому и невозможно с уверенностью предугадать его реакцию. Мозг же робота поддается такому анализу – иначе было бы невозможно его построить. Мы точно знаем, какой должна быть его реакция на определенные возбудители. Ни один робот не способен на фальсифицированные ответы. То, что вы называете обманом, просто-напросто чуждо умственному горизонту робота.
– Тогда давайте рассмотрим конкретный случай. Р. Дэниел все-таки направил свой бластер на толпу. Я сам видел это. Я присутствовал при этом. Верно, он не стрелял. Но не должен ли был Первый Закон вызвать у него какое-либо нервное потрясение? Как вы знаете, этого не произошло. Потом он был совершенно спокоен.
Доктор Джерригел неуверенно потер подбородок.
– Это явная аномалия…
– Ничего подобного, – неожиданно вмешался Р. Дэниел. – Партнер Илайдж, осмотрите бластер, который вы у меня взяли.
Бейли взглянул на бластер Р. Дэниела, который лежал у него в левой руке.
– Откройте патронник, – настаивал Р. Дэниел. – Осмотрите его.
Бейли взвесил все «за» и «против» и с опаской отложил в сторону свой бластер, затем быстрым движением открыл бластер робота.
– Он пуст, – озадаченно сказал он.
– В нем нет заряда, – согласился Р. Дэниел. – При тщательно осмотре вы убедитесь, что его там никогда не было. Этот бластер не имеет запальника и использоваться как оружие не может.
– Значит, вы направили на людей незаряженный бластер?
– Бластер мне нужен только для того, чтобы выполнять роль детектива, – ответил Р. Дэниел. – Однако если бы меня снабдили настоящим заряженным бластером, я бы мог случайно причинить человеку вред, что, разумеется, немыслимо. Я бы во-время объяснил вам все это, но вы сердились и не хотели меня выслушать.
Бейли ненавидящим взглядом уставился на бластер, который все еще держал в руке, и тихим голосом сказал:
– Теперь, кажется, все, доктор Джерригел. Благодарю вас за помощь.
Бейли послал за завтраком, но когда его принесли (рулет с дрожжевым орехом и довольно экстравагантный ломтик жареного цыпленка на крекере) он даже к нему не притронулся.
Мрачные мысли в хаотическом беспорядке проносились в его мозгу. На его длинном лице застыло угрюмое выражение.
Он как бы жил в нереальном мире, вывернутом наизнанку мире.
Как это могло случиться? Недавние события тянулись за ним наподобие кошмарного сна, начиная с того места, как он вошел в кабинет Джулиуса Эндерби и внезапно погрузился в паутину убийств и роботехники.
Господи! А ведь прошло только двое суток.
Он упорно искал разгадку в Космотауне. Дважды обвинил в убийстве Р. Дэниела: в первый раз как человека, подделывающегося под робота; во второй – как несомненного робота; и дважды его обвинение рассыпалось в прах.
Теперь он вынужден отступать. Хочет он этого или не хочет, ему придется заняться Нью-Йорком. С прошлой ночи он не может отважиться на это. Его мозг осаждают недвусмысленные вопросы, но он отказывается их слышать, не в силах, наконец. Иначе придется ответить на них, и тогда… О боже, как страшится он этих ответов!
– Лайдж! Лайдж! – Кто-то тряс его за плечо.
– В чем дело, Фил? – спросил Бейли очнувшись.
Филипп Норрис, детектив класса С-5, положил руки на колени и подался вперед, вглядываясь в лицо Бейли.
– Цыпленок! – сказал он. – Скоро его будут давать только по рецепту врача.
– Угощайся, – сказал невыразительно Бейли.
Приличия взяли верх, и Норрис ответил:
– Не стоит, я через минуту иду обедать. Ешь сам… Слушай, что у тебя за делишки с шефом? – спросил он нарочито небрежным тоном.
– Какие делишки?
– Не прикидывайся. Ты знаешь, о чем речь. С тех пор как он вернулся, ты словно поселился у него. В чем дело? Наклевывается повышение?
Бейли нахмурился и почувствовал, как с упоминанием о служебных дрязгах к нему возвращается чувство реальности. У Норриса примерно такой же стаж, как у него, и не мудрено поэтому, что он ревностно следит за всякими признаками предпочтения, оказываемого начальством Бейли.
– Ты что, какое там повышение! – сказал Бейли. – Все это ерунда. А что касается комиссара, то я бы с радостью уступил его тебе. Забирай, ради бога!
– Ты неверно меня понял, – сказал Норрис. – Пусть тебя повышают, мне все равно. Но если у тебя с шефом дела на мази, почему бы не помочь мальчонке?
– Какому еще мальчонке?
Ответа на это не потребовалось. Из-за какого-то укромного угла комнаты вышел, шаркая ногами, Винсент Бэррет, тот самый юноша, которого уволили ради Р. Сэмми. Он нервно мял в руке свою кепку, и на его скуластом лице появилось подобие улыбки.
– Здравствуйте, мистер Бейли.
– А, привет, Винс. Как дела?
– Неважно, мистер Бейли.
Он жадно оглядывался по сторонам.
«Конченый человек, – подумал Бейли, – живой труп… деклассированный».
Внезапно у него пронеслась гневная мысль (он с трудом сдержался, чтобы не выразить ее вслух): «Что ему от меня-то нужно?»
– Мне очень жаль, малыш, – сказал он. Что он еще мог сказать?
– Я все же думаю… может, что подвернется.
Норрис придвинулся к Бейли и сказал ему на ухо:
– Кто-то должен положить этому конец. Теперь собираются уволить Чень-ло.
– Что?
– Неужто не слышал?
– Нет. Черт побери, у него же С-3. Десять лет службы за спиной.
– Что верно, то верно. Но его работу может делать машина с ногами. Кто следующий?
Молодой Венс Бэррет не прислушивался к шепоту. Погруженный в свои мысли он сказал:
– Мистер Бейли?
– Да, Венс?
– Знаете, что говорят? Говорят, Лирана Миллейн, танцовщица субэтерикса, совсем не человек, а робот.
– Глупости.
– Разве? Говорят, будто теперь таких научились делать, что не отличишь от человека: с какой-то особой пластической кожей, что ли.
Бейли вспомнил о Р. Дэниеле и не нашелся, что ответить. Он покачал головой.
– Как вы думаете, – продолжал юноша, – никто не будет против, если я поброжу здесь? Как-никак я здесь когда-то работал.
– Конечно, нет, малыш.
Юноша ушел. Бейли и Норрис проводили его взглядом.
– Пожалуй, медиевисты правы, – заметил Норрис.
– Значит, назад к Земле? Ты это имеешь в виду, Фил?
– Что ты! Я говорю о роботах. «Назад к Земле»… Ха! Будущее старушки Земли не имеет границ. Нам не нужны роботы вот и все.
– Восемь миллиардов людей, а запасы урана иссякают, – проворчал Бейли.
– Вот тебе и «не имеет границ».
– Ну и что, что иссякают. Ввозить уран будем. Или откроем новые ядерные процессы. Человеческую мысль не остановишь, Лайдж. Нужно быть оптимистом и верить в наше серое вещество. Изобретательность – наше главное богатство, и ее запасы не истощатся никогда, Лайдж. – Он разошелся вовсю: – Во-первых, можно использовать солнечную энергию, а ее хватит на миллиарды лет. В орбите Меркурия можно построить космические станции – аккумуляторы энергии. На Землю энергия будет передаваться направленным лучом.
Этот проект был не нов для Бейли. Ученые-теоретики носились с этой идеей уже по меньшей мере лет полтораста. Беда в том, что пока не удается послать такой плотный пучок энергии, чтобы он не рассеялся, пройдя расстояние в пятьдесят миллионов миль. Бейли так и сказал.
– Понадобится, сделаем и это, – возразил Норрис. – К чему напрасно трепать себе нервы?
Бейли представил себе Землю с неисчерпаемыми запасами энергии. Население сможет увеличиваться. Можно расширить дрожжевые фермы, интенсивно использовать гидропонику. Все упирается только в энергию. Минеральное сырье можно доставлять с необитаемых небесных тел Галактики. А если узким местом станет вода, ее можно будет ввозить со спутников Юпитера. Черт возьми, можно заморозить и вытащить в космос океаны, и они будут кружить вокруг Земли, как маленькие ледяные луны. Всегда рядом, всегда под рукой, а дно океанов можно освоить и заселить. Даже запасы углерода и кислорода можно сохранить и увеличить за счет метановой атмосферы Титана и замороженного кислорода со спутника Урана Умбриеля.
Население Земли может вырасти до одного или двух триллионов. Почему бы и нет? Было время, когда казалось трудным представить, что население достигнет, как нынче, восьми миллиардов. Было время, когда население даже в один миллиард казалось невообразимым. Каждое поколение с медиевальных времен имело своих пророков мальтузианского толка, и их пророчества никогда не сбывались.
Но что бы сказал на это Фастольф? Мир в триллион человек? Допустимо, только жизнь их будет зависеть от привозного воздуха, и воды, и от энергии, мудреные хранилища которой расположены в пятидесяти миллионах миль отсюда. Как это страшно ненадежно. Земля постоянно будет на волосок от полной катастрофы при малейшем нарушении работы любой части галактического механизма.
– Мне лично кажется, что проще вывезти излишек населения, – сказал Бейли. Это был скорее ответ на картину, которую он вообразил себе, чем на то, что говорил Норрис.
– Да кто нас возьмет? – беспечно, но с горечью сказал Норрис.
Норрис поднялся, похлопал Бейли по плечу:
– Лайдж, съешь своего цыпленка и приходи в норму. Не иначе, как ты глотал наркотики. – И он ушел, посмеиваясь.
Бейли смотрел ему вслед, скривив рот в невеселой усмешке. Норрис раструбит об этом повсюду, и их отдельские остряки (а они есть в каждом учреждении) еще нескоро оставят его в покое. Тем не менее он был рад, что Норрис перестал трубить о Винсе, о роботах и деклассировании.
Бейли вздохнул и ковырнул вилкой холодного, вязкого цыпленка.
Бейли доел свой рулет, и только тогда Р. Дэниел встал из-за стола, который ему выделили еще утром, и подошел к нему.
Бейли неприязненно взглянул на него:
– Ну что?
– Комиссар отсутствует, и никто не знает, когда он вернется. Я предупредил Р. Сэмми, что мы хотим воспользоваться кабинетом комиссара и что, кроме комиссара, он не должен впускать никого.
– Зачем нам понадобится кабинет?
– Чтобы никто не мешал. Вы ведь не станете отрицать, что нам надо обдумать следующий шаг. Я полагаю, вы не намерена прекратить расследование, Илайдж?
Именно это и было сокровенным желанием Бейли, в чем, разумеется, признаться он не мог. Он молча поднялся со стула и прошел в кабинет Эндерби.
– Ну, Дэниел, так в чем дело? – спросил Бейли.
– Партнер Илайдж, – начал робот, – с прошлой ночи вы сам не свой. В вашем психоизлучении произошел заметный сдвиг.
Ужасная догадка промелькнула в голове у Бейли.
– Вы – телепат? – воскликнул он.
Если бы не все эти треволнения, он бы и мысли такой не допустил.
– Нет, разумеется, нет, – ответил Р. Дэниел.
– Тогда какого дьявола вы толкуете о моем психоизлучении? – немного успокоился Бейли.
– Я употребил данное выражение, чтобы описать какое-то ощущение, которое вы скрываете от меня.
– Какое ощущение?
– Это трудно объяснить. Илайдж. Если вы помните, первоначально я был предназначен для изучения психологии человека.
– Да, да, конечно. И вас потом превратили в детектива, снабдив пресловутым контуром справедливости. – Бейли и не старался скрыть свой сарказм.
– Совершенно верно, Илайдж. Однако мое первоначальное назначение осталось в силе. Меня создали для проведения цереброанализа.
– Для анализа биотоков мозга?
– Вот именно. При наличии соответствующего приемного устройства цереброанализ можно проводить на расстоянии, не прибегая к помощи электродных контактов. Мой мозг и является таким приемником. Разве на Земле не применяется этот метод?
Бейли не знал, что ответить, поэтому игнорировал этот вопрос.
– Что вы узнаете, измеряя биотоки мозга? – поинтересовался он с опаской.
– Конечно, не мысли, Илайдж. Я получаю представление об эмоциях и, главным образом, анализирую темперамент человека, его скрытые побуждения. Так мною было установлено, что комиссар Эндерби был не в состоянии убить человека при тех обстоятельствах, которые преобладали в момент совершения преступления.
– И с него сняли подозрение только на основании ваших выводов?
– Да. Потому что они достаточно достоверны. Я ведь очень точная машина.
Еще одна мысль поразила Бейли.
– Постойте! – воскликнул он. – Значит, комиссар и не подозревал, что его подвергают цереброанализу?
– Мы не хотели задевать его чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31