А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Робот попятился, повторяя:
– Комиссар хочет видеть вас немедленно, Лайдж. Говорит, немедленно.
– О черт, – процедил Бейли сквозь зубы. – Иду, иду.
Он поднялся из-за стола и направился к кабинету Эндерби. Робот замолчал.
– Смилуйтесь, комиссар, – начал Бейли, едва переступив порог. – Ну не посылайте за мной эту хреновину!
Но комиссар сказал только:
– Садитесь, Лайдж, садитесь.
Бейли сел и уставился на него. Может быть, он был несправедлив к старине Джулиусу. Может быть, тот все-таки не спал. Вид у него был довольно измученный.
Комиссар барабанил по лежавшему перед ним листку бумаги.
– У меня здесь есть запись, что вы звонили некоему доктору Джерриджелу в Вашингтон по закрытому каналу лучевой связи.
– Верно, комиссар.
– Записи вашего разговора, естественно, нет, поскольку вы пользовались закрытым каналом. Что все это значит?
– Мне нужна дополнительная информация.
– Если не ошибаюсь, он специалист по роботехнике, не так ли?
– Верно.
Комиссар выпятил нижнюю губу и неожиданно стал похож на обиженного ребенка.
– Но зачем вам это? Что за информация вам еще нужна?
– Я и сам не знаю, комиссар. Просто у меня такое чувство, что в подобном деле сведения о роботах могли бы пригодиться.
Тут Бейли замолчал. Не было желания вдаваться в подробности.
– Я бы не стал этого делать, Лайдж. Не стал бы. Мне кажется, это неразумно.
– Почему вы против, комиссар?
– Чем меньше людей знают обо всем этом, тем лучше.
– Я не буду посвящать его во все детали. Это естественно.
– И все-таки, по-моему, это неразумно.
Слова комиссара окончательно вывели Бейли из себя.
– Вы что, приказываете мне не встречаться с ним?
– Нет, нет, поступайте, как считаете нужным. Вести расследование поручено вам. Только…
– Только что?
Комиссар покачал головой.
– Ничего… А где этот… Вы знаете, кого я имею в виду.
Бейли знал.
– Р. Дэниел все еще в картотеке.
Комиссар выдержал длинную паузу, затем сказал:
– Мы не многого достигли, знаете ли.
– Пока мы еще ничего не достигли. Но все может измениться.
– Ну вот и отлично, – произнес комиссар, но по его виду нельзя было сказать, что он действительно так думал.
Когда Бейли вернулся, у его стола стоял Р. Дэниел.
– Ну, а у вас что нового? – угрюмо спросил Бейли.
– Я завершил свой первый, довольно беглый осмотр картотеки, Элайдж, и установил личности двоих из тех, кто вчера пытался нас выследить и кто, кроме того, участвовал в инциденте у обувного магазина.
– Давайте посмотрим.
Дэниел положил перед Бейли крошечные, размером с почтовую марку карточки. Их испещряли маленькие точки, служившие кодом. Робот достал также переносной дешифратор и вставил одну из карточек в соответствующую прорезь. Электропроводные свойства точек отличались от электропроводности самой карточки. Поэтому, проходя через карточку, электрическое поле специфическим образом деформировалось, и в ответ на эти изменения небольшой экран дешифратора заполнялся словами. Если бы не код, эти слова заняли бы несколько стандартных листов бумаги, Но прочесть их без специального дешифратора было бы невозможно.
Бейли бесстрастно читал предложенный ему материал. Первым был Фрэнсис Клаусарр; тридцати трех лет, арестован два года назад, причина ареста – подстрекательство к беспорядкам, служащий компании «Нью-Йорк Йист», домашний адрес, происхождение, цвет волос, глаз, особые приметы, образование, послужной список, психоаналитическая характеристика, описание физического состояния, дополнительные сведения и, наконец, порядковый номер трехмерного снимка в архиве фотоснимков преступников.
– Фотографию проверили?
– Да, Элайдж.
Вторым был Пол Герхард. Бейли просмотрел данные о нем и сказал:
– Все это бесполезно.
– Я уверен, что это не может быть бесполезно. Если существует организация землян, способных на преступление, которое мы расследуем, то эти двое наверняка ее члены. Разве это не очевидно? И разве в таком случае не следует их допросить?
– Мы ничего от них не добьемся.
– Они оба были и у обувного магазина, и в столовой. Они не могут отрицать этого.
– В том, что они были там, нет преступления. Кроме того, они могут отрицать это. Просто скажут, что их там не было, и все. Нет ничего проще. Как мы сможем доказать, что они лгут?
– Я их видел.
– Это не доказательство, – рассердился Бейли, – Ни один суд, если до него когда-нибудь и дойдет, не поверит, что вы можете запомнить два лица в миллионной толпе.
– Но я действительно могу.
– Конечно. Вот и скажите им, кто вы на самом деле. Как только вы это сделаете, вы больше не свидетель. Ни один суд на Земле не будет иметь дело с таким, как вы.
– Выходит, вы передумали?
– О чем вы?
– Вчера в столовой вы сказали, что нет нужды их арестовывать. Вы сказали, что, если я запомню их лица, мы сможем арестовать их в любое время.
– Ну, я недостаточно хорошо взвесил ситуацию, – Объяснил Бейли. – Что-то на меня нашло, какое-то умопомрачение. Это невозможно.
– Даже учитывая их психологию? Они ведь не будут знать, что у нас нет доказательств их соучастия в заговоре.
– Слушайте, – Бейли начал терять терпение. – Через полчаса я жду доктора Джерриджела из Вашингтона. Ничего, если вам придется подождать, пока я с ним поговорю? Не возражаете?
– Я подожду, – ответил Р. Дэниел.
Энтони Джерриджел оказался педантичным и очень вежливым человеком среднего роста, совсем не похожим на одного из самых эрудированных специалистов по роботехнике на Земле. Он опоздал почти на двадцать минут и очень долго извинялся по этому поводу. Побледневший от напряженного ожидания, Бейли не очень вежливо отмахнулся от его извинений. Он проверил, выполнена ли его заявка на конференц-зал Д , еще раз повторил, чтобы их ни при каких обстоятельствах не беспокоили в течение часа, и повел доктора Джерриджела и Р. Дэниела сначала вниз по коридору, затем наверх по трапу, а оттуда – к двери, ведущей в один из залов, защищенных от лучевого прослушивания.
Прежде чем сесть, Бейли достал пульсометр и тщательно проверил изоляцию стен, вслушиваясь в легкое гудение прибора. Малейшее изменение в звучании пульсометра означало бы нарушение изоляционной оболочки. Затем он направил прибор на потолок, пол и – с особой тщательностью – на дверь. Повреждения изоляции не было.
Доктор Джерриджел слегка улыбнулся. Он производил впечатление человека, никогда не улыбающегося больше, чем слегка. Одет он был с такой аккуратностью, что можно было с уверенностью сказать; на этот счет у него определенно имелся пунктик. Его седые волосы были тщательно зачесаны назад, а румяное лицо, казалось, было только что вымыто. Он сидел, чопорно выпрямив спину, как будто еще в детстве от постоянных материнских напоминаний о необходимости сохранять хорошую осанку его позвоночник навсегда окаменел.
– Все это выглядит довольно устрашающе, – сказал он Бейли.
– Дело очень важное, доктор. Мне нужна такая информация о роботах, которую, возможно, можете дать только вы. Разумеется, все, о чем мы будем говорить здесь, совершенно секретно, и власти Нью-Йорка надеются, что, покинув это помещение, вы обо всем забудете.
Бейли взглянул на свои часы. Полуулыбка сразу слетела с лица роботехника.
– Позвольте мне объяснить, почему я опоздал. – Допущенная им непунктуальность явно не давала ему покоя. – Я решил не лететь на самолете. Я подвержен воздушной болезни.
– Очень жаль, – сказал Бейли. Он убрал пульсометр, предварительно убедившись в его исправности, и сел.
– Или, вернее, не воздушной болезни, просто меня охватывает нервозность. Легкая агорафобия. Ничего особенного, но все-таки. Поэтому я добирался на экспрессах.
Внезапно Бейли почувствовал острый интерес:
– Агорафобия?
– В моих устах это прозвучало серьезнее, чем есть на самом деле, – поспешно сказал роботехник, – Это просто чувство, которое появляется только в самолете. Вы когда-нибудь летали самолетами, мистер Бейли?
– Несколько раз.
– Значит, вы должны знать, о чем я говорю. Это ощущение того, что тебя окружает пустота, что ты отделен от нее металлической обшивкой всего лишь в дюйм толщиной. Очень неприятное чувство.
– Итак, вы ехали на экспрессе?
– Да.
– Весь путь от Вашингтона до Нью-Йорка?
– О, я проделывал этот путь и раньше. С тех пор как построили туннель Балтимора – Филадельфия, это не составляет труда.
Так оно и было. Сам Бейли никогда не ездил таким образом, но прекрасно знал, что в принципе это возможно. За последние два столетия Вашингтон, Балтимора, Филадельфия и Нью-Йорк так разрослись, что почти соприкасались друг с другом. Эту часть побережья часто полуофициально называли Районом Четырех Городов, и среди их жителей было немало тех, кто выступал за их административное объединение и образование одного Супергорода. Сам Бейли эту идею не поддерживал. Один громадный Нью-Йорк и то уже с трудом поддавался централизованному управлению. Чуть более крупный Город с населением свыше пятидесяти миллионов сломался бы под тяжестью собственного веса.
– Вся беда в том, – продолжал доктор Джерриджел, – что я не успел сделать пересадку в секторе Честер: в Филадельфии, и из-за этого потерял время. А потом еще пришлось ждать, пока мне выдадут временный ордер на комнату. В общем, все это кончилось тем, что я опоздал.
– Не беспокойтесь об этом, доктор. Все, что вы рассказали, весьма интересно. Учитывая вашу неприязнь к самолетам, что бы вы сказали по поводу прогулки пешком за пределы Города?
– С какой целью? – спросил он с удивлением и тревогой.
– Это всего лишь риторический вопрос. Я не предлагаю вам совершить это в действительности. Мне хотелось бы знать, какое впечатление произведет на вас сама эта идея.
– Крайне неприятное.
Предположим, вы должны были бы выйти из Города ночью и преодолеть пешком с полмили или больше по открытому пространству.
– Думаю, я… я вряд ли поддался бы на уговоры.
– Как бы ни была велика необходимость?
– Если бы от этого зависела моя жизнь или жизни моих близких, я мог бы попытаться… – Он смутился. – Могу я узнать цель этих вопросов, мистер Бейли?
– Я объясню. Было совершено серьезное преступление, убийство, которое вызывает глубокое беспокойство. Я не имею права посвящать вас в детали. Однако существует предположение, что убийца, для того чтобы совершить преступление, сделал как раз то, о чем мы сейчас говорили; ночью в одиночку пересек открытое пространство, Мне хотелось бы знать, что за человек мог пойти на это.
– Лично я таких не знаю, – пожал плечами доктор Джерриджел. – То, что не я, так это точно. Конечно, среди миллионов людей нашлось бы, я думаю, несколько безумцев.
– Но вы не сказали бы, что подобный поступок для человека в порядке вещей?
– Конечно, нет.
– Иначе говоря, если есть какая-нибудь другая версия преступления, другая приемлемая версия, то ее следует рассмотреть.
Доктор Джерриджел, казалось, растерялся еще больше, но по-прежнему сидел очень прямо, положив свои ухоженные руки на колени.
– У вас есть другая версия? – спросил он.
– Да. Мне кажется, что робот, например, мог бы без труда пересечь открытое пространство.
– Боже мой, сэр! – вскочил доктор Джерриджел.
– В чем дело?
– Вы что же, хотите сказать, что преступление мог совершить робот?
– Почему бы и нет?
– Убийство? Человеческого существа?
– Да. Пожалуйста, сядьте доктор.
Роботехник повиновался.
– Мистер Бейли, речь идет о двух поступках: о переходе через открытое пространство и об убийстве. Человек легко мог совершить последнее, но с трудом решился бы на первое. И напротив, робот без труда проделает первое, но никогда не сможет совершить второе. Если вы собираетесь заменить маловероятную версию невероятной, то…
– Невероятной – слишком сильно сказано, доктор.
– Вы слышали о Первом Законе Роботехники, мистер Бейли?
– Конечно. Я даже могу процитировать его: роботу запрещается причинять вред человеческому существу как действием, так и бездействием, – Пристально глядя прямо в глаза роботехнику, Бейли продолжил; – Почему нельзя построить робота без Первого Закона? Что в нем такого священного?
Доктор Джерриджел в растерянности посмотрел на Бейли, затем усмехнулся:
– Ну, мистер Бейли…
– Так что же, каков ваш ответ?
– Если вы имеете хоть какое-то представление о роботехнике, мистер Бейли, то должны знать, какую гигантскую работу нужно проделать математикам и электронщикам, чтобы создать позитронный мозг.
– Я это понимаю, – сказал Бейли.
Он хорошо помнил, как однажды по долгу службы ему пришлось посетить завод по производству роботов. Он видел заводскую книгофильмотеку. Она состояла из длинных книгофильмов, каждый из которых содержал математический анализ какого-нибудь одного типа позитронного мозга. Несмотря на сжатость изложения, в среднем требовалось более часа, чтобы просмотреть один такой фильм. И хотя каждый мозг изготавливали в соответствии со строго заданными неизменными техническими параметрами, невозможно было отыскать ни одной пары одинаковых мозговых систем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов