Было ещё слишком темно, чтобы разглядеть что?нибудь кроме мелькающих фасадов домов, мимо которых они мчались. Но когда они с Мэйвис, бесшумно пробежав в резиновых шлёпанцах вниз по песчаной дорожке, свернули за угол, перед их глазами раскинулось нечто огромное и бледно?серое, светящееся точками красного и золотого огня в тех местах, где его уже тронуло солнце. Фрэнсис замер.
— Мэйвис, — сказал он прерывающимся голосом, — это море!
— Да, — ответила сестра и тоже остановилась.
— В нём нет и капли того, что я ожидал увидеть, — произнёс он и побежал дальше.
— Тебе не нравится? — спросила Мэйвис, следуя за ним.
— Нравится? — сказал Фрэнсис, — это не то, что может просто нравиться.
Когда они спустились на берег, песок и галька были мокрыми, потому что отлив закончился совсем недавно. Чего здесь только не было: подводные скалы и образованные ими небольшие заводи, и моллюски, и рожки, и маленькие береговички, похожие на необычайно тонкие зёрна маиса, разбросанные среди красных, коричневых и зелёных водорослей.
— Это восхитительно! — произнёсФрэнсис. — Это просто восхитительно, если хочешь знать! Я уже почти хочу пойти и разбудить остальных, потому что мне кажется, это не совсем честно.
— Ну, они уже видели это раньше, — почти искренне ответила Мэйвис. — И я не думаю, что искать русалок вчетвером — хорошая идея.
— К тому же, — заметил Фрэнсис, высказав то, о чём оба думали со вчерашнего дня в поезде, — Кэтлин хочет пострелять в русалок, а Бернард вообще думает, что это тюлень.
Они присели и поспешно сняли шлёпанцы и носки.
— Конечно, — сказал Фрэнсис, — нам вряд ли повезёт что-нибудь найти.
— Ну, — отозвалась Мэйвис, — судя по тому, что нам известно, её уже могли найти. Будь осторожен, когда пойдёшь по этим скалам, они ужасно скользкие!
— Как будто я не знаю! — заметил Френсис и побежал по тонкой полоске песка, что отделяла скалы от гальки, и впервые коснулся ногами моря. Это было всего лишь мелкое озерцо в зеленовато?белой скале, но, тем не менее, это было все то же море.
— Слушай, а не слишком ли она холодная? — сказала Мэйвис, отдёргивая порозовевшие, мокрые пальцы ног. — Я против того, чтобы ты ходил по…
— Как будто я не!.. — начал Фрэнсис и неожиданно плюхнулся в большую чистую сверкающую заводь.
— Ну вот, я полагаю, что теперь мы немедленно должны пойти домой, чтоб ты переоделся, — не без горечи констатировала Мэйвис.
— Исключено, — заявил Фрэнсис, с трудом поднимаясь и держась за Мэйвис мокрыми руками. — Я совсем сухой! Ну, почти.
— Ты знаешь, что означает простуда? — спросила сестра. — Это значит — сидеть весь день дома или, возможно, вообще в постели. Тебе будут ставить горчичные пластыри и придётся есть жидкую овсяную кашу с маслом. Ну же, пойдём домой, мы и не могли найти здесь русалку. Это слишком яркое, светлое и обыденное место для того, чтобы тут случилось что?нибудь волшебное. Давай, пошли домой!
— Ладно, только дойдём до конца волнореза, — убеждал её Фрэнсис. — Просто, чтобы посмотреть как там, на глубине, трепещут и колышутся водоросли, — такие тонкие, длинные и похожие на траву, совсем как на картинке с Сабриной.
— Полпути и ни шагу дальше, — твёрдо сказала Мэйвис. — Мама же говорила, что заходить глубоко — опасно.
Они прошли полпути, Мэйвис всё еще осторожно, Фрэнсис же после того, как полностью вымок, почти в открытую демонстрировал своё полное безразличие тому, плюхнется ли он снова в воду или нет. Это было очень забавно. Вам знакомо чувство, когда идёшь по мягкому и вязкому водяному мху или по гладким, как атлас ленточным водорослям? Знаете ли вы о том, как остры бывают раковины моллюсков, особенно когда они покрыты маленькими рачками, и что на круглые раковинки бледно?жёлтых береговичков ступать вполне терпимо?
— Всё, — сказала Мэйвис, — идем домой! Только наденем носки и ботинки, чтоб не простудиться, и всю дорогу будем бежать.
— Лучше бы мы и не приходили, — поворачиваясь с мрачным видом, произнёс Фрэнсис.
— Ты же ведь не думал всерьёз, что мы можем найти русалку? — спросила Мэйвис и рассмеялась, даже несмотря на то, что была очень раздосадована тем, что Фрэнсис вымок и прервал захватывающую утреннюю игру. Но Мэйвис была замечательной сестрой.
— Глупая была идея. Плюхаться в этой заводи, разговаривая и дурачась, носясь туда?сюда. Нам следовало прийти сюда в полночь и тихонько с предельно серьёзным видом сказать:
Услышь меня,
Прекрасная Сабрина…
— Ой! Подожди… Что?то коснулось моей ноги!
Мэйвис остановилась и схватила брата за руку, помогая ему устоять. В этот же момент они ясно услышали голос, который явно не принадлежал ни одному из них. Это был самый сладкозвучный голос, который они когда?либо слышали:
— Спасите её. Мы погибаем в неволе.
Фрэнсис глянул вниз: в воде мелькнуло что?то бело?коричневое с зелёным и скользнуло под камень, на котором стояла Мэйвис. Ощущение, что кто?то держит его за ногу, исчезло.
— Ну и ну, ты это слышала? — переводя дыхание, удивлённо спросил он.
— Конечно, слышала, — ответила сестра.
— Нам же не могло показаться сразу обоим, — заметил Фрэнсис. — Хорошо бы оно ещё сказало кого, где и как спасти.
— Как думаешь, что это было? — тихо спросила Мэйвис.
— Русалка, кто же ещё! — уверенно ответил Фрэнс.
— Значит, действительно начинается волшебство… — пробормотала Мэйвис.
— В русалках не больше магии, чем в летающих рыбах или жирафах, — отозвался Фрэнсис.
— Но она же пришла, когда ты произнёс строчки из стишка про Сабрину! — возразила Мэйвис.
— Сабрина не русалка, — твёрдо возразил Фрэнсис, не пытайся совместить несовместимое. Пошли, нам надо как можно скорее добраться до дома.
— Разве она не может ею быть? — не унималась Мэйвис. — Я имею в виду русалкой. Как лосось, который может жить и в реках и в море.
— Я никогда не думал об этом… Просто потрясающе было бы, если бы это оказалась настоящая Сабрина, правда?Но кто, она, по-твоему, такая — та, что говорила с нами, или та, которая погибнет в неволе? Которую нам надо спасти.
Вскоре они достигли берега. Мэйвис прекратила выворачивать свои коричневые чулки и сказала:
— А может, нам всё это почудилось? Может, это просто какой?то вид научной магии, при которой обоим кажется то, чего на самом деле нет? Ну, как индийские фокусы с манго. Ты же знаешь, дядя Фрэд про такое упоминал, обычно это называют «Расскажите это птичкам!»
— Я тебе скажу вот что, — ответил Фрэнсис, завязывая шнурки, — если продолжать утверждать, что какие?то события не происходили, хотя мы точно уверены, что они происходили, то в скором времени у нас не останется ни единого шанса поверить в волшебство. Ты где?нибудь в книгах видела, чтобы так поступали? Там просто говорят: «Это волшебство!» — и ведут себя, как ни в чём не бывало. И не делают вид, будто всё привиделось. Почему же это не могло быть волшебством?
— Тётя Доротея как?то раз сказала мне, что магия похожа на Каплю Принца Руперта, — призналась Мэйвис. — Если однажды разбить её не останется ничего, кроме горстки пыли.
— Разве я не то же самое сказал? Мы всегда ощущали присутствие магии, не так ли? Теперь, когда мы, наконец, столкнулись с ней, не стоит быть глупыми и притворятся, что её нет. Давай просто поверим, каким бы трудным это не казалось. Мы ведь должны так поступить, а, Мэйвис? Вера в вещи делает их более реальными. Тётя Доротея говорила и это, помнишь?
Они поднялись.
— Остальным расскажем? — спросила Мэйвис.
— Мы должны, — уверенно ответил Фрэнсис, — если не скажем, это будет ужасно нечестно. Но даже если нам и не поверят, мы должны быть упорными, как Кассандра, и не обращать на это внимания.
— Я только хотела бы узнать, кого же мы должны спасти, — сказала Мэйвис.
У Фрэнсиса было предчувствие, что в свое время они это узнают. Откуда оно взялось, он объяснить не мог, просто почувствовал это. И он ответил лишь:
— Бежим!
Что они и сделали.
Кэтлин и Бернард встретили их у калитки, пританцовывая от возбуждения и нетерпения.
Где вы были? Что случилось? Почему ты весь мокрый, Фрэнс? — расшумелись они.
— У моря. Замолчите, я прекрасно знаю, что вымок, — ответил старший брат, проходя через калитку.
— Могли бы и нас с собой взять, — больше с грустью, чем со злостью заявила Кэтлин, — но всё равно, уйдя без нас, вы пропустили кое-что.
— И что же?
— Потрясающие новости, — —злорадно заметил Бернард и добавил. — Ага!
— Какие новости?
— Что, хочешь узнать? — Бернард был действительно обижен тем, что его не взяли с собой в первую вылазку на этих каникулах. Да и любой чувствовал бы себя так же. Даже вы или я.
— Выкладывай давай! — приказал Фрэнсис, схватив его за ухо. Бернард закричал и из окна донёсся мамин голос:
— Дети, дети!
— Всё в порядке, мамочка. Ну, так что, Медвежонок? Не будь дрянным мальчишкой, какие новости?
— Ты мне ухо оторвёшь! — взвыл Бернард.
— Хорошо, — произнёс Фрэнсис. — У нас тоже есть кое?какие новости, но мы их вам не расскажем, правда, Мэйвис?
— Да ладно вам, — взмолилась Кэтлин, — не будьте такими вредными в первый же день! Только и всего?то, что поймали русалку, и я боюсь, что, как ты и говорил, она умрёт в неволе. А что у вас?
Фрэнсис выпустил ухо Бернарда и повернулся к Мэйвис:
— Вот и то, что ты хотела знать… — медленно произнёс он. — Кто это сделал?
— Циркачи. Так какие новости у вас? — взмолилась Кэтлин.
— После завтрака, — сказал Фрэнсис. — Секундочку, мам! Извини за ухо, Бернард. Мы всё вам расскажем. О, это совсем не то, что вы думаете. Встретимся на мельнице и обсудим всё сразу после завтрака. Согласны? Отлично! Да, мама, иду!
— Значит, есть две русалки, — шепнула Фрэнсису Мэйвис, — и они не могут обе быть Сабринами… Тогда, какая же…
— Ну, как бы там ни было, одну из них нам надо спасти, — ответил Фрэнсис и в глазах у него загорелся огонёк предвкушения большого приключения, — иначе она умрёт в неволе!
Глава III
Спасение
Весь вопрос был, разумеется, в том, сводит ли мама их в цирк сама. и отпустит ли одних, если не сможет пойти. Однажды, в Бэкингемшире, она разрешила ребятам самостоятельно сходить в зверинец, предварительно взяв с каждого слово не трогать животных. Им, правда, пришлось сильно пожалеть о данном обещании: хозяин зверей предложил детям погладить своего дрессированного волка, сильно напоминавшего колли. И, когда они отказались, заметил: «Что, испугались? Тогда бегите домой к мамочке!» А зрители расхохотались самым оскорбительным образом. В цирке, конечно, лошади и другие не менее интересные животные находятся на несколько большем расстоянии, нежели вытянутая рука, так что, возможно, на этот раз обещание с них не возьмут. Впрочем, было одно «но»: мамино присутствие, хотя и приятно, тем не менее, добавит уйму проблем к и без того уже имеющимся со спасением Русалки. Это не могла не заметить даже Мейвис. Но, предположим, мама не пойдёт.
— А что, если нас заставят пообещать не прикасаться к животным? — размышляла Китти. — Ты же не можешь освободить кого-нибудь, не дотронувшись до него.
— В том-то всё и дело, — пояснила Мэйвис, — Русалка — не животное. Она — личность.
— А может, это не такая Русалка, — возразил Бернард, — может, это то, что все называют тюленями, как написано в газете.
— Нет, такая, — заявил Фрэнсис, — я уверен!
Они болтали в саду перед домом, прислонясь к зелёным воротам, в то время как Мама наверху распаковывала багаж, ещё вчера кучей громоздившийся на Ватерлоо.
— Мэйвис! — позвала Мама из открытого окна. — Я не могу… хорошо бы тебе подняться ко мне!
— Я должна помочь маме с багажом, — протянула Мэйвис и неохотно направилась к дому.
Однако, через несколько минут она прибежала обратно:
— Всё в порядке: Мама собирается в полдень на Станцию — встречать Папу и купить всемпанамы. А нам велено взять лопаты и отправиться к морю до обеда (жареный кролик с запечёнными яблоками — я спросила у миссис Пирс), а потом нам разрешили сходить в цирк одним, кстати, о прикосновениях к животным не было сказано ни слова.
И дети устремились вниз по дороге, до самого пляжа сопровождаемые будто отовсюду доносящимся хвастливым щебетанием овсянки. В такой прекрасный день довольно сложно продолжать думать о Русалке, которую вы никогда не видели, не слышали и не трогали. С другой стороны, если вам довелось и увидеть, и послушать, и прикоснуться к ней, вы бы не думали больше ни о чём. Вот почему, оказавшись на берегу, Кэтлин и Бернард тут же начали копать ров вокруг будущего песчаного замка, в то время как старшие бродили вокруг, волоча за собой лопатки будто хвосты, и разговаривали, разговаривали, разговаривали… пока Кэтлин не заметила, что они могли бы и помочь в прокладывании рвов, илиприлив доберётся до замка раньше, чем тот будет достроен.
— Ты даже не представляешь, насколько забавны эти песчаные замки, Франс, — мягко добавила она, — ты ведь никогда раньше не был на море.
И работа закипела: они копали, сгребали в кучу, прихлопывали лопатками и выкладывали с помощью ведёрок куличики, стараясь, чтобы те напоминали башни замка;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
— Мэйвис, — сказал он прерывающимся голосом, — это море!
— Да, — ответила сестра и тоже остановилась.
— В нём нет и капли того, что я ожидал увидеть, — произнёс он и побежал дальше.
— Тебе не нравится? — спросила Мэйвис, следуя за ним.
— Нравится? — сказал Фрэнсис, — это не то, что может просто нравиться.
Когда они спустились на берег, песок и галька были мокрыми, потому что отлив закончился совсем недавно. Чего здесь только не было: подводные скалы и образованные ими небольшие заводи, и моллюски, и рожки, и маленькие береговички, похожие на необычайно тонкие зёрна маиса, разбросанные среди красных, коричневых и зелёных водорослей.
— Это восхитительно! — произнёсФрэнсис. — Это просто восхитительно, если хочешь знать! Я уже почти хочу пойти и разбудить остальных, потому что мне кажется, это не совсем честно.
— Ну, они уже видели это раньше, — почти искренне ответила Мэйвис. — И я не думаю, что искать русалок вчетвером — хорошая идея.
— К тому же, — заметил Фрэнсис, высказав то, о чём оба думали со вчерашнего дня в поезде, — Кэтлин хочет пострелять в русалок, а Бернард вообще думает, что это тюлень.
Они присели и поспешно сняли шлёпанцы и носки.
— Конечно, — сказал Фрэнсис, — нам вряд ли повезёт что-нибудь найти.
— Ну, — отозвалась Мэйвис, — судя по тому, что нам известно, её уже могли найти. Будь осторожен, когда пойдёшь по этим скалам, они ужасно скользкие!
— Как будто я не знаю! — заметил Френсис и побежал по тонкой полоске песка, что отделяла скалы от гальки, и впервые коснулся ногами моря. Это было всего лишь мелкое озерцо в зеленовато?белой скале, но, тем не менее, это было все то же море.
— Слушай, а не слишком ли она холодная? — сказала Мэйвис, отдёргивая порозовевшие, мокрые пальцы ног. — Я против того, чтобы ты ходил по…
— Как будто я не!.. — начал Фрэнсис и неожиданно плюхнулся в большую чистую сверкающую заводь.
— Ну вот, я полагаю, что теперь мы немедленно должны пойти домой, чтоб ты переоделся, — не без горечи констатировала Мэйвис.
— Исключено, — заявил Фрэнсис, с трудом поднимаясь и держась за Мэйвис мокрыми руками. — Я совсем сухой! Ну, почти.
— Ты знаешь, что означает простуда? — спросила сестра. — Это значит — сидеть весь день дома или, возможно, вообще в постели. Тебе будут ставить горчичные пластыри и придётся есть жидкую овсяную кашу с маслом. Ну же, пойдём домой, мы и не могли найти здесь русалку. Это слишком яркое, светлое и обыденное место для того, чтобы тут случилось что?нибудь волшебное. Давай, пошли домой!
— Ладно, только дойдём до конца волнореза, — убеждал её Фрэнсис. — Просто, чтобы посмотреть как там, на глубине, трепещут и колышутся водоросли, — такие тонкие, длинные и похожие на траву, совсем как на картинке с Сабриной.
— Полпути и ни шагу дальше, — твёрдо сказала Мэйвис. — Мама же говорила, что заходить глубоко — опасно.
Они прошли полпути, Мэйвис всё еще осторожно, Фрэнсис же после того, как полностью вымок, почти в открытую демонстрировал своё полное безразличие тому, плюхнется ли он снова в воду или нет. Это было очень забавно. Вам знакомо чувство, когда идёшь по мягкому и вязкому водяному мху или по гладким, как атлас ленточным водорослям? Знаете ли вы о том, как остры бывают раковины моллюсков, особенно когда они покрыты маленькими рачками, и что на круглые раковинки бледно?жёлтых береговичков ступать вполне терпимо?
— Всё, — сказала Мэйвис, — идем домой! Только наденем носки и ботинки, чтоб не простудиться, и всю дорогу будем бежать.
— Лучше бы мы и не приходили, — поворачиваясь с мрачным видом, произнёс Фрэнсис.
— Ты же ведь не думал всерьёз, что мы можем найти русалку? — спросила Мэйвис и рассмеялась, даже несмотря на то, что была очень раздосадована тем, что Фрэнсис вымок и прервал захватывающую утреннюю игру. Но Мэйвис была замечательной сестрой.
— Глупая была идея. Плюхаться в этой заводи, разговаривая и дурачась, носясь туда?сюда. Нам следовало прийти сюда в полночь и тихонько с предельно серьёзным видом сказать:
Услышь меня,
Прекрасная Сабрина…
— Ой! Подожди… Что?то коснулось моей ноги!
Мэйвис остановилась и схватила брата за руку, помогая ему устоять. В этот же момент они ясно услышали голос, который явно не принадлежал ни одному из них. Это был самый сладкозвучный голос, который они когда?либо слышали:
— Спасите её. Мы погибаем в неволе.
Фрэнсис глянул вниз: в воде мелькнуло что?то бело?коричневое с зелёным и скользнуло под камень, на котором стояла Мэйвис. Ощущение, что кто?то держит его за ногу, исчезло.
— Ну и ну, ты это слышала? — переводя дыхание, удивлённо спросил он.
— Конечно, слышала, — ответила сестра.
— Нам же не могло показаться сразу обоим, — заметил Фрэнсис. — Хорошо бы оно ещё сказало кого, где и как спасти.
— Как думаешь, что это было? — тихо спросила Мэйвис.
— Русалка, кто же ещё! — уверенно ответил Фрэнс.
— Значит, действительно начинается волшебство… — пробормотала Мэйвис.
— В русалках не больше магии, чем в летающих рыбах или жирафах, — отозвался Фрэнсис.
— Но она же пришла, когда ты произнёс строчки из стишка про Сабрину! — возразила Мэйвис.
— Сабрина не русалка, — твёрдо возразил Фрэнсис, не пытайся совместить несовместимое. Пошли, нам надо как можно скорее добраться до дома.
— Разве она не может ею быть? — не унималась Мэйвис. — Я имею в виду русалкой. Как лосось, который может жить и в реках и в море.
— Я никогда не думал об этом… Просто потрясающе было бы, если бы это оказалась настоящая Сабрина, правда?Но кто, она, по-твоему, такая — та, что говорила с нами, или та, которая погибнет в неволе? Которую нам надо спасти.
Вскоре они достигли берега. Мэйвис прекратила выворачивать свои коричневые чулки и сказала:
— А может, нам всё это почудилось? Может, это просто какой?то вид научной магии, при которой обоим кажется то, чего на самом деле нет? Ну, как индийские фокусы с манго. Ты же знаешь, дядя Фрэд про такое упоминал, обычно это называют «Расскажите это птичкам!»
— Я тебе скажу вот что, — ответил Фрэнсис, завязывая шнурки, — если продолжать утверждать, что какие?то события не происходили, хотя мы точно уверены, что они происходили, то в скором времени у нас не останется ни единого шанса поверить в волшебство. Ты где?нибудь в книгах видела, чтобы так поступали? Там просто говорят: «Это волшебство!» — и ведут себя, как ни в чём не бывало. И не делают вид, будто всё привиделось. Почему же это не могло быть волшебством?
— Тётя Доротея как?то раз сказала мне, что магия похожа на Каплю Принца Руперта, — призналась Мэйвис. — Если однажды разбить её не останется ничего, кроме горстки пыли.
— Разве я не то же самое сказал? Мы всегда ощущали присутствие магии, не так ли? Теперь, когда мы, наконец, столкнулись с ней, не стоит быть глупыми и притворятся, что её нет. Давай просто поверим, каким бы трудным это не казалось. Мы ведь должны так поступить, а, Мэйвис? Вера в вещи делает их более реальными. Тётя Доротея говорила и это, помнишь?
Они поднялись.
— Остальным расскажем? — спросила Мэйвис.
— Мы должны, — уверенно ответил Фрэнсис, — если не скажем, это будет ужасно нечестно. Но даже если нам и не поверят, мы должны быть упорными, как Кассандра, и не обращать на это внимания.
— Я только хотела бы узнать, кого же мы должны спасти, — сказала Мэйвис.
У Фрэнсиса было предчувствие, что в свое время они это узнают. Откуда оно взялось, он объяснить не мог, просто почувствовал это. И он ответил лишь:
— Бежим!
Что они и сделали.
Кэтлин и Бернард встретили их у калитки, пританцовывая от возбуждения и нетерпения.
Где вы были? Что случилось? Почему ты весь мокрый, Фрэнс? — расшумелись они.
— У моря. Замолчите, я прекрасно знаю, что вымок, — ответил старший брат, проходя через калитку.
— Могли бы и нас с собой взять, — больше с грустью, чем со злостью заявила Кэтлин, — но всё равно, уйдя без нас, вы пропустили кое-что.
— И что же?
— Потрясающие новости, — —злорадно заметил Бернард и добавил. — Ага!
— Какие новости?
— Что, хочешь узнать? — Бернард был действительно обижен тем, что его не взяли с собой в первую вылазку на этих каникулах. Да и любой чувствовал бы себя так же. Даже вы или я.
— Выкладывай давай! — приказал Фрэнсис, схватив его за ухо. Бернард закричал и из окна донёсся мамин голос:
— Дети, дети!
— Всё в порядке, мамочка. Ну, так что, Медвежонок? Не будь дрянным мальчишкой, какие новости?
— Ты мне ухо оторвёшь! — взвыл Бернард.
— Хорошо, — произнёс Фрэнсис. — У нас тоже есть кое?какие новости, но мы их вам не расскажем, правда, Мэйвис?
— Да ладно вам, — взмолилась Кэтлин, — не будьте такими вредными в первый же день! Только и всего?то, что поймали русалку, и я боюсь, что, как ты и говорил, она умрёт в неволе. А что у вас?
Фрэнсис выпустил ухо Бернарда и повернулся к Мэйвис:
— Вот и то, что ты хотела знать… — медленно произнёс он. — Кто это сделал?
— Циркачи. Так какие новости у вас? — взмолилась Кэтлин.
— После завтрака, — сказал Фрэнсис. — Секундочку, мам! Извини за ухо, Бернард. Мы всё вам расскажем. О, это совсем не то, что вы думаете. Встретимся на мельнице и обсудим всё сразу после завтрака. Согласны? Отлично! Да, мама, иду!
— Значит, есть две русалки, — шепнула Фрэнсису Мэйвис, — и они не могут обе быть Сабринами… Тогда, какая же…
— Ну, как бы там ни было, одну из них нам надо спасти, — ответил Фрэнсис и в глазах у него загорелся огонёк предвкушения большого приключения, — иначе она умрёт в неволе!
Глава III
Спасение
Весь вопрос был, разумеется, в том, сводит ли мама их в цирк сама. и отпустит ли одних, если не сможет пойти. Однажды, в Бэкингемшире, она разрешила ребятам самостоятельно сходить в зверинец, предварительно взяв с каждого слово не трогать животных. Им, правда, пришлось сильно пожалеть о данном обещании: хозяин зверей предложил детям погладить своего дрессированного волка, сильно напоминавшего колли. И, когда они отказались, заметил: «Что, испугались? Тогда бегите домой к мамочке!» А зрители расхохотались самым оскорбительным образом. В цирке, конечно, лошади и другие не менее интересные животные находятся на несколько большем расстоянии, нежели вытянутая рука, так что, возможно, на этот раз обещание с них не возьмут. Впрочем, было одно «но»: мамино присутствие, хотя и приятно, тем не менее, добавит уйму проблем к и без того уже имеющимся со спасением Русалки. Это не могла не заметить даже Мейвис. Но, предположим, мама не пойдёт.
— А что, если нас заставят пообещать не прикасаться к животным? — размышляла Китти. — Ты же не можешь освободить кого-нибудь, не дотронувшись до него.
— В том-то всё и дело, — пояснила Мэйвис, — Русалка — не животное. Она — личность.
— А может, это не такая Русалка, — возразил Бернард, — может, это то, что все называют тюленями, как написано в газете.
— Нет, такая, — заявил Фрэнсис, — я уверен!
Они болтали в саду перед домом, прислонясь к зелёным воротам, в то время как Мама наверху распаковывала багаж, ещё вчера кучей громоздившийся на Ватерлоо.
— Мэйвис! — позвала Мама из открытого окна. — Я не могу… хорошо бы тебе подняться ко мне!
— Я должна помочь маме с багажом, — протянула Мэйвис и неохотно направилась к дому.
Однако, через несколько минут она прибежала обратно:
— Всё в порядке: Мама собирается в полдень на Станцию — встречать Папу и купить всемпанамы. А нам велено взять лопаты и отправиться к морю до обеда (жареный кролик с запечёнными яблоками — я спросила у миссис Пирс), а потом нам разрешили сходить в цирк одним, кстати, о прикосновениях к животным не было сказано ни слова.
И дети устремились вниз по дороге, до самого пляжа сопровождаемые будто отовсюду доносящимся хвастливым щебетанием овсянки. В такой прекрасный день довольно сложно продолжать думать о Русалке, которую вы никогда не видели, не слышали и не трогали. С другой стороны, если вам довелось и увидеть, и послушать, и прикоснуться к ней, вы бы не думали больше ни о чём. Вот почему, оказавшись на берегу, Кэтлин и Бернард тут же начали копать ров вокруг будущего песчаного замка, в то время как старшие бродили вокруг, волоча за собой лопатки будто хвосты, и разговаривали, разговаривали, разговаривали… пока Кэтлин не заметила, что они могли бы и помочь в прокладывании рвов, илиприлив доберётся до замка раньше, чем тот будет достроен.
— Ты даже не представляешь, насколько забавны эти песчаные замки, Франс, — мягко добавила она, — ты ведь никогда раньше не был на море.
И работа закипела: они копали, сгребали в кучу, прихлопывали лопатками и выкладывали с помощью ведёрок куличики, стараясь, чтобы те напоминали башни замка;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22