При себе у Линдберга было двадцать семь крон.
Без четверти двенадцать пришла пора отпускать его.
Ничего, это можно пережить. Все равно Лимпан скоро попадется, уж так ему на роду написано.
А Мартину Беку и Кольбергу предстояло вскоре заняться совсем другими проблемами.
* * *
Вся страна бранила этот аэродром, и он того заслуживал. Правда, на полет от Арланды под Стокгольмом ушло только пятьдесят минут, но теперь самолет вот уже полтора часа кружил над крайним югом страны.
Лаконичное объяснение гласило: туман. Как и следовало ожидать. Местность, где расположили аэродром, предварительно выселив людей, была известна своими туманами. Сверх того, он помещался как раз на пути перелетных птиц И чрезмерно далеко от города. Заодно пострадал уголок природы, который следовало бы охранять законом.
В конце концов пилоту надоело кружить, и он решил садиться, невзирая на туман. Горстка бледных, покрытых испариной пассажиров добрела до здания вокзала.
Краска внутри – серая и шафраново-желтая – словно подчеркивала атмосферу коррупции и мошенничества.
Кто-то нагрел руки на сделке, добавил несколько миллионов на свои счета в швейцарских банках. Некто, столь высокопоставленный, что рядовые граждане со стыдом думали, сколь мизерно на самом деле их чисто формальное участие в шведской псевдодемократии, обреченной на скорый и полный крах.
Зал для пассажиров нельзя было даже назвать неуютным – он был чудовищным, угнетающим, рядом с ним самая пыльная автостанция показалась бы приветливой и гостеприимной.
Мартин Бек, кажется, целую вечность ждал свой чемоданчик, наконец получил его и вышел в осенний туман.
Никто не подошел к Мартину Беку, никто им не интересовался.
Нет, он вовсе не думал, что в зале будет стоять полицейский оркестр. Или что сам полицмейстер Мальмё встретит его на белом коне. Но чтобы о нем совсем забыли...
Из тумана вырвался сноп света. К шафраново-желтому ящику аэропорта подъехала черно-белая патрульная машина. Боковое окошко открылось, на Мартина Бека холодно уставился рыжий субъект с редкими баками.
Мартин Бек молчал.
Примерно через минуту рыжий поднял руку и поманил его к себе указательным пальцем. Он подошел.
– Вы чего тут торчите?
– Жду, чтобы меня подвезли.
– Ждешь, чтобы подвезли? В самом деле?
– Может быть, вы мне поможете.
Полицейский оторопел.
– Документы есть?
Мартин Бек поднес руку к заднему карману, но передумал. И опустил руку.
– Есть. Но мне что-то не хочется их предъявлять.
Он повернулся к машине спиной и возвратился к своему чемодану.
– Нет, ты слышал? Ему не хочется. Пыжится, воображает себя хватом. Как, по-твоему, похож он на хвата?
Полицейский не скупился на иронию.
Плюнь, на кой он тебе сдался, – сказал водитель. – Хватит на сегодня, или тебе мало?
Рыжий продолжал пристально смотреть на Мартина Бека. Долго смотрел. Потом сказал что-то вполголоса, и машина покатила дальше. Отъехала метров на двадцать и снова остановилась, чтобы полицейские могли следить за ним в зеркальце заднего обзора.
Хотя Бек немного прибавил в весе, он и в пятьдесят один год сохранил фигуру, разве что чуть ссутулился. И одевался проще, чем прежде, однако не молодился. Сандалии, джинсы, водолазка, синий дралоновый пиджак. Не совсем обычный костюм для комиссара полиции.
Двое в патрульной машине явно не одобряли его вида. И они все еще продолжали взвешивать ситуацию, когда к зданию аэропорта подъехал "опель аскона" томатного цвета. Водитель вышел, обогнул машину и сказал:
– Рад.
– Бек.
– Обычно все скалят зубы, когда я говорю "Рад". Дурацкая фамилия для полицейского. Херрготт Рад. Я потому всегда и представляюсь вопросительным тоном. Рад? Сначала люди теряются.
Он засунул чемодан Мартина Бека в багажник.
– Да, опоздал я немного... Никто не знал, где сядет самолет. Думал – в Копенгагене, как обычно. И был уже в Лимхамне, когда мне сообщили, что он все-таки здесь сел. Виноват...
Он нерешительно щурился, словно проверяя, в каком настроении пребывает высокий гость.
Мартин Бек пожал плечами:
– Да ничего. Мне спешить некуда.
Рад глянул на патрульную машину, она стояла на том же месте с включенным мотором.
– Не мой участок, – ухмыльнулся он. – Эта телега из Мальмё. Поедем лучше, пока нас не сцапали.
Он явно любил посмеяться.
Мартин Бек сохранял серьезность. Во-первых, он не видел особого повода для смеха, во-вторых, присматривался к Раду. Мысленно составлял описание примет.
Кривоногий коротышка; обычно в полиции служат люди ростом повыше. Зеленые резиновые сапоги со шнуровкой, буроватый диагоналевый костюм, сдвинутая на затылок выцветшая охотничья шляпа – богатый фермер. Или хотя бы владелец лесной дачи. Лицо загорелое, обветренное, живые карие глаза окружены улыбчивыми морщинами. И тем не менеё довольно типичный представитель определенной категории деревенских полицейских. Плохо согласующийся с новым стандартизованным типом, а потому постепенно исчезающий.
– Я здесь скоро двадцать пять лет. Но это для меня что-то новое. Отдел по расследованию убийств... Сотрудник из Стокгольма. Надо же. – Рад покачал головой.
– Ничего, все будет в порядке, – сказал Мартин Бек. – Или...
"Или же все полетит к чертям", – мысленно договорил он.
– Ну конечно, – подхватил Рад. – Для вас это привычное дело.
"Вы" говорит... По привычке, от неуверенности? Или подразумевает множественное число? Леннарт Кольберг, ближайший сотрудник Мартина Бека, выехал из Стокгольма на машине, его прибытие ожидалось завтра.
– Того и жди, газеты раззвонят, – продолжал Рад. – Я приметил сегодня в поселке несколько типов... Похожи на газетчиков. – Он покачал головой. – Непривычно это для нас... Внимание такого рода.
– Пропал человек, – сказал Мартин Бек.
Чувствовалось, что Рад ездил здесь сотни раз и знает каждую извилину. Он вел машину ровно, почти не глядя на дорогу.
Впереди показались огни селения.
– Как говорится, приехали, – доложил Рад. – Это Андерслёв.
Рад затормозил, показал на низкое желтое кирпичное здание:
– Полицейский участок. Сейчас-то, конечно, заперто.
– Гостиница за углом. Но ресторан в это время уже не работает. Хочешь, заедем ко мне, есть пиво, бутерброды.
Мартин Бек не хотел есть. Путешествие на самолете отбило у него всякий аппетит.
* * *
Мартин Бек открыл глаза, и сна как не бывало. Несмотря на спартанскую обстановку, номер был уютный. Две кровати, окно на север. Кровати стояли параллельно, в метре друг от друга; на одной лежал его чемодан, на другой он сам, на полу – книга, в которой он прочел полстраницы и текст к двум иллюстрациям, прежде чем заснул. Роскошное издание из серии "Знаменитые лайнеры прошлого": Французский четырехвинтовой турбоэлектроход "Нормандия".
Он поглядел на часы. Половина восьмого. С улицы доносились разные звуки – гул моторов, голоса.
Мартин Бек встал, подошел к окну, выглянул наружу. Погода была хорошая, солнце озаряло газон в садике.
Он живо привел себя в порядок, оделся и вышел на мощенную булыжником площадь. Минул винную лавку – она еще была закрыта, обогнул два угла и очутился перед зданием полицейского участка. Видно, добровольная пожарная дружина размещалась по соседству, потому что у входа в участок стояла красная машина с лестницей. Мартину Беку пришлось пробираться прямо под перекладинами. Парень в замасленном комбинезоне ковырялся в машине.
Дверь участка была заперта; на стекле – прикрепленный липкой лентой кусок картона и написанное шариковой ручкой объявление:
"Часы работы:
08:30 – 12:00
и 13:00 – 14:30.
По четвергам, кроме того, 18:00 – 19:00.
Суббота выходной".
О воскресенье ничего не сказано. Очевидно, в воскресенье ничего преступного не происходит. Может, на этот счет особый приказ действует!
Мартин Бек задумчиво смотрел на объявление. Человеку, приехавшему из Стокгольма, трудно было представить себе такие порядки.
– Херрготт сейчас будет, – сказал парень в комбинезоне. – Он повел собаку гулять десять минут назад.
Мартин Бек кивнул.
– Это вы и есть тот знаменитый сыщик?
Спрошено не без ехидства. Что ответить? Парень продолжал ковыряться в машине и, не поднимая головы, добавил:
– Ты не обижайся. Просто туг говорили, что в гостинице остановился знаменитый детектив. А я вижу – незнакомое лицо.
– Наверное, это я и есть, – нерешительно ответил Мартин Бек.
– Значит, Фольке не миновать кутузки.
– Почему ты так думаешь?
– Да ведь это все уже знают.
– В самом деле?
– А жаль... Уж больно хороша у него копчушка.
Разговор кончился тем, что парень забрался под машину.
Мартин Бек задумчиво почесал затылок.
Минуты через две по ту сторону пожарной машины показался Херрготт Рад. Все та же охотничья шляпа на затылке, фланелевая ковбойка, форменные брюки, замшевые полуботинки. Серая с белым шведская лайка нетерпеливо тянула поводок. Они протиснулись под пожарной лестницей, пес тотчас поднялся на задние лапы, передними уперся в грудь Мартина Бека и принялся лизать ему лицо.
– К ноге, Тимми, – скомандовал Рад. – Кому сказано – к ноге. Что за безобразие!
Пес был тяжелый, и Мартин Бек слегка попятился.
– К ноге, Тимми, – твердил Рад.
Пес покружил, наконец неохотно сел и уставился на хозяина, насторожив уши.
– Привет, Херрготт, – отозвался глухой голос из-под пожарной машины.
– Здорово. Слышь, Ёнс, обязательно надо было ставить свою колымагу прямо перед полицейским управлением?
– Так ведь у тебя еще закрыто, – ответил Ёнс.
– Сейчас открываю.
Рад загремел ключами, пес тотчас вскочил на ноги.
Рад отпер и, блеснув карими глазами, возвестил:
– Добро пожаловать в участок Андерслёв, полицейский округ Треллеборг. Мы находимся в здании муниципалитета. Здесь размещаются собес, полицейский участок, библиотека. Я живу наверху. Все новенькое, шик-блеск, как говорится. Камеры роскошные. А это мой кабинет.
Кабинет выглядел достаточно уютно. Письменный стол, два кресла для посетителей. Большое окно смотрело во внутренний дворик. Пес улегся под столом.
– Из Треллеборга уже звонили, – сообщил Рад. – Начальник угрозыска. И полицмейстер тоже. Похоже, недовольны, что ты здесь обосновался.
Он сел за письменный стол и вытряхнул сигарету из пачки. Мартин Бек устроился в кресле.
Рад порылся на столе.
– Вот бумаги по делу. Посмотришь?
Мартин Бек поразмыслил, потом сказал:
– Может, лучше устно?
– С великим удовольствием.
Мартин Бек отдыхал. Рад пришелся ему по душе. Он не сомневался, что они поладят.
– Сколько у тебя людей?
– Пять. Секретарь. Три нижних чина – когда штат полный. Патрульная машина. Кстати, ты перекусил?
– Неплохо бы.
– Гм... – сказал Рад. – Как мы поступим? А пойдем ко мне наверх. Бритта придет в половине девятого и откроет. Если что-нибудь срочное, она позвонит мне и скажет. Могу предложить тебе кофе, чай, хлеб, сыр, конфитюр, яйца. Там разберемся. Кофе хочешь?
– Лучше чай.
– Я и сам больше чай люблю. Значит, беру с собой бумаги и поднимаемся на второй этаж. Идет?
Квартира была удобная, хорошо, со вкусом обставленная, но не приспособленная для семейной жизни. Сразу видно, что хозяин холостяк, давно холостяк, а может, и всегда им был. На стене висели два охотничьих ружья и старая полицейская сабля. Личное оружие Рада, "вальтер" 7.65, лежал в разобранном виде на клеёнке на обеденном столе.
Судя по всему, хозяин был неравнодушен к оружию.
– Люблю пострелять, – сообщил он. Рассмеялся и добавил: – Только не в людей. Никогда в людей не стрелял.
Сам Мартин Бек стрелял скверно. Тем не менее ему приходилось целиться и стрелять в людей. Правда, он никого не убил. И то хорошо.
– Могу убрать со стола, – сказал Рад без особого воодушевления. – Так-то я обычно ем на кухне.
– Я тоже.
– Тоже холостяк?
– Болеё или менеё.
– Ясно.
Его эта тема явно не занимала.
Мартин Бек был разведен, отец двух взрослых детей, дочери двадцать два, сыну восемнадцать. Правда, вот уже больше года назад у него появилась подруга. Звали её Рея Нильсен; похоже было, что он её любит. Присутствие Реи явно изменило его дом к лучшему. Но это не касалось Рада, да его, похоже, ничуть не интересовала личная жизнь начальника Отдела по расследованию убийств.
Кухня была обставлена с толком, со всеми современными удобствами. Рад поставил на плиту кастрюльку, достал из холодильника четыре яйца, приготовил чай.
Они поели. Вымыли посуду. Вернулись и гостиную. Рад достал из заднего кармана бумаги.
– Бумаги, – сказал он. – До чего они мне осточертели. Да мне и не надо в них заглядывать. Факты предельно простые. Пропавшую даму звать Сигбрит Морд. Тридцать восемь лет, работает в Треллеборге, в кондитерской. Разведена, бездетная, живет одна в маленьком доме в Думме. Это в сторону Мальмё. В тот день у неё был выходной. Её машина была на профилактике, поэтому она поехала в Андерслёв на автобусе. По делам. Зашла в сберкассу, на почту. Потом исчезла. На автобус больше не садилась. Шофер опознал фотографию, утверждает, что Сигбрит в автобусе не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Без четверти двенадцать пришла пора отпускать его.
Ничего, это можно пережить. Все равно Лимпан скоро попадется, уж так ему на роду написано.
А Мартину Беку и Кольбергу предстояло вскоре заняться совсем другими проблемами.
* * *
Вся страна бранила этот аэродром, и он того заслуживал. Правда, на полет от Арланды под Стокгольмом ушло только пятьдесят минут, но теперь самолет вот уже полтора часа кружил над крайним югом страны.
Лаконичное объяснение гласило: туман. Как и следовало ожидать. Местность, где расположили аэродром, предварительно выселив людей, была известна своими туманами. Сверх того, он помещался как раз на пути перелетных птиц И чрезмерно далеко от города. Заодно пострадал уголок природы, который следовало бы охранять законом.
В конце концов пилоту надоело кружить, и он решил садиться, невзирая на туман. Горстка бледных, покрытых испариной пассажиров добрела до здания вокзала.
Краска внутри – серая и шафраново-желтая – словно подчеркивала атмосферу коррупции и мошенничества.
Кто-то нагрел руки на сделке, добавил несколько миллионов на свои счета в швейцарских банках. Некто, столь высокопоставленный, что рядовые граждане со стыдом думали, сколь мизерно на самом деле их чисто формальное участие в шведской псевдодемократии, обреченной на скорый и полный крах.
Зал для пассажиров нельзя было даже назвать неуютным – он был чудовищным, угнетающим, рядом с ним самая пыльная автостанция показалась бы приветливой и гостеприимной.
Мартин Бек, кажется, целую вечность ждал свой чемоданчик, наконец получил его и вышел в осенний туман.
Никто не подошел к Мартину Беку, никто им не интересовался.
Нет, он вовсе не думал, что в зале будет стоять полицейский оркестр. Или что сам полицмейстер Мальмё встретит его на белом коне. Но чтобы о нем совсем забыли...
Из тумана вырвался сноп света. К шафраново-желтому ящику аэропорта подъехала черно-белая патрульная машина. Боковое окошко открылось, на Мартина Бека холодно уставился рыжий субъект с редкими баками.
Мартин Бек молчал.
Примерно через минуту рыжий поднял руку и поманил его к себе указательным пальцем. Он подошел.
– Вы чего тут торчите?
– Жду, чтобы меня подвезли.
– Ждешь, чтобы подвезли? В самом деле?
– Может быть, вы мне поможете.
Полицейский оторопел.
– Документы есть?
Мартин Бек поднес руку к заднему карману, но передумал. И опустил руку.
– Есть. Но мне что-то не хочется их предъявлять.
Он повернулся к машине спиной и возвратился к своему чемодану.
– Нет, ты слышал? Ему не хочется. Пыжится, воображает себя хватом. Как, по-твоему, похож он на хвата?
Полицейский не скупился на иронию.
Плюнь, на кой он тебе сдался, – сказал водитель. – Хватит на сегодня, или тебе мало?
Рыжий продолжал пристально смотреть на Мартина Бека. Долго смотрел. Потом сказал что-то вполголоса, и машина покатила дальше. Отъехала метров на двадцать и снова остановилась, чтобы полицейские могли следить за ним в зеркальце заднего обзора.
Хотя Бек немного прибавил в весе, он и в пятьдесят один год сохранил фигуру, разве что чуть ссутулился. И одевался проще, чем прежде, однако не молодился. Сандалии, джинсы, водолазка, синий дралоновый пиджак. Не совсем обычный костюм для комиссара полиции.
Двое в патрульной машине явно не одобряли его вида. И они все еще продолжали взвешивать ситуацию, когда к зданию аэропорта подъехал "опель аскона" томатного цвета. Водитель вышел, обогнул машину и сказал:
– Рад.
– Бек.
– Обычно все скалят зубы, когда я говорю "Рад". Дурацкая фамилия для полицейского. Херрготт Рад. Я потому всегда и представляюсь вопросительным тоном. Рад? Сначала люди теряются.
Он засунул чемодан Мартина Бека в багажник.
– Да, опоздал я немного... Никто не знал, где сядет самолет. Думал – в Копенгагене, как обычно. И был уже в Лимхамне, когда мне сообщили, что он все-таки здесь сел. Виноват...
Он нерешительно щурился, словно проверяя, в каком настроении пребывает высокий гость.
Мартин Бек пожал плечами:
– Да ничего. Мне спешить некуда.
Рад глянул на патрульную машину, она стояла на том же месте с включенным мотором.
– Не мой участок, – ухмыльнулся он. – Эта телега из Мальмё. Поедем лучше, пока нас не сцапали.
Он явно любил посмеяться.
Мартин Бек сохранял серьезность. Во-первых, он не видел особого повода для смеха, во-вторых, присматривался к Раду. Мысленно составлял описание примет.
Кривоногий коротышка; обычно в полиции служат люди ростом повыше. Зеленые резиновые сапоги со шнуровкой, буроватый диагоналевый костюм, сдвинутая на затылок выцветшая охотничья шляпа – богатый фермер. Или хотя бы владелец лесной дачи. Лицо загорелое, обветренное, живые карие глаза окружены улыбчивыми морщинами. И тем не менеё довольно типичный представитель определенной категории деревенских полицейских. Плохо согласующийся с новым стандартизованным типом, а потому постепенно исчезающий.
– Я здесь скоро двадцать пять лет. Но это для меня что-то новое. Отдел по расследованию убийств... Сотрудник из Стокгольма. Надо же. – Рад покачал головой.
– Ничего, все будет в порядке, – сказал Мартин Бек. – Или...
"Или же все полетит к чертям", – мысленно договорил он.
– Ну конечно, – подхватил Рад. – Для вас это привычное дело.
"Вы" говорит... По привычке, от неуверенности? Или подразумевает множественное число? Леннарт Кольберг, ближайший сотрудник Мартина Бека, выехал из Стокгольма на машине, его прибытие ожидалось завтра.
– Того и жди, газеты раззвонят, – продолжал Рад. – Я приметил сегодня в поселке несколько типов... Похожи на газетчиков. – Он покачал головой. – Непривычно это для нас... Внимание такого рода.
– Пропал человек, – сказал Мартин Бек.
Чувствовалось, что Рад ездил здесь сотни раз и знает каждую извилину. Он вел машину ровно, почти не глядя на дорогу.
Впереди показались огни селения.
– Как говорится, приехали, – доложил Рад. – Это Андерслёв.
Рад затормозил, показал на низкое желтое кирпичное здание:
– Полицейский участок. Сейчас-то, конечно, заперто.
– Гостиница за углом. Но ресторан в это время уже не работает. Хочешь, заедем ко мне, есть пиво, бутерброды.
Мартин Бек не хотел есть. Путешествие на самолете отбило у него всякий аппетит.
* * *
Мартин Бек открыл глаза, и сна как не бывало. Несмотря на спартанскую обстановку, номер был уютный. Две кровати, окно на север. Кровати стояли параллельно, в метре друг от друга; на одной лежал его чемодан, на другой он сам, на полу – книга, в которой он прочел полстраницы и текст к двум иллюстрациям, прежде чем заснул. Роскошное издание из серии "Знаменитые лайнеры прошлого": Французский четырехвинтовой турбоэлектроход "Нормандия".
Он поглядел на часы. Половина восьмого. С улицы доносились разные звуки – гул моторов, голоса.
Мартин Бек встал, подошел к окну, выглянул наружу. Погода была хорошая, солнце озаряло газон в садике.
Он живо привел себя в порядок, оделся и вышел на мощенную булыжником площадь. Минул винную лавку – она еще была закрыта, обогнул два угла и очутился перед зданием полицейского участка. Видно, добровольная пожарная дружина размещалась по соседству, потому что у входа в участок стояла красная машина с лестницей. Мартину Беку пришлось пробираться прямо под перекладинами. Парень в замасленном комбинезоне ковырялся в машине.
Дверь участка была заперта; на стекле – прикрепленный липкой лентой кусок картона и написанное шариковой ручкой объявление:
"Часы работы:
08:30 – 12:00
и 13:00 – 14:30.
По четвергам, кроме того, 18:00 – 19:00.
Суббота выходной".
О воскресенье ничего не сказано. Очевидно, в воскресенье ничего преступного не происходит. Может, на этот счет особый приказ действует!
Мартин Бек задумчиво смотрел на объявление. Человеку, приехавшему из Стокгольма, трудно было представить себе такие порядки.
– Херрготт сейчас будет, – сказал парень в комбинезоне. – Он повел собаку гулять десять минут назад.
Мартин Бек кивнул.
– Это вы и есть тот знаменитый сыщик?
Спрошено не без ехидства. Что ответить? Парень продолжал ковыряться в машине и, не поднимая головы, добавил:
– Ты не обижайся. Просто туг говорили, что в гостинице остановился знаменитый детектив. А я вижу – незнакомое лицо.
– Наверное, это я и есть, – нерешительно ответил Мартин Бек.
– Значит, Фольке не миновать кутузки.
– Почему ты так думаешь?
– Да ведь это все уже знают.
– В самом деле?
– А жаль... Уж больно хороша у него копчушка.
Разговор кончился тем, что парень забрался под машину.
Мартин Бек задумчиво почесал затылок.
Минуты через две по ту сторону пожарной машины показался Херрготт Рад. Все та же охотничья шляпа на затылке, фланелевая ковбойка, форменные брюки, замшевые полуботинки. Серая с белым шведская лайка нетерпеливо тянула поводок. Они протиснулись под пожарной лестницей, пес тотчас поднялся на задние лапы, передними уперся в грудь Мартина Бека и принялся лизать ему лицо.
– К ноге, Тимми, – скомандовал Рад. – Кому сказано – к ноге. Что за безобразие!
Пес был тяжелый, и Мартин Бек слегка попятился.
– К ноге, Тимми, – твердил Рад.
Пес покружил, наконец неохотно сел и уставился на хозяина, насторожив уши.
– Привет, Херрготт, – отозвался глухой голос из-под пожарной машины.
– Здорово. Слышь, Ёнс, обязательно надо было ставить свою колымагу прямо перед полицейским управлением?
– Так ведь у тебя еще закрыто, – ответил Ёнс.
– Сейчас открываю.
Рад загремел ключами, пес тотчас вскочил на ноги.
Рад отпер и, блеснув карими глазами, возвестил:
– Добро пожаловать в участок Андерслёв, полицейский округ Треллеборг. Мы находимся в здании муниципалитета. Здесь размещаются собес, полицейский участок, библиотека. Я живу наверху. Все новенькое, шик-блеск, как говорится. Камеры роскошные. А это мой кабинет.
Кабинет выглядел достаточно уютно. Письменный стол, два кресла для посетителей. Большое окно смотрело во внутренний дворик. Пес улегся под столом.
– Из Треллеборга уже звонили, – сообщил Рад. – Начальник угрозыска. И полицмейстер тоже. Похоже, недовольны, что ты здесь обосновался.
Он сел за письменный стол и вытряхнул сигарету из пачки. Мартин Бек устроился в кресле.
Рад порылся на столе.
– Вот бумаги по делу. Посмотришь?
Мартин Бек поразмыслил, потом сказал:
– Может, лучше устно?
– С великим удовольствием.
Мартин Бек отдыхал. Рад пришелся ему по душе. Он не сомневался, что они поладят.
– Сколько у тебя людей?
– Пять. Секретарь. Три нижних чина – когда штат полный. Патрульная машина. Кстати, ты перекусил?
– Неплохо бы.
– Гм... – сказал Рад. – Как мы поступим? А пойдем ко мне наверх. Бритта придет в половине девятого и откроет. Если что-нибудь срочное, она позвонит мне и скажет. Могу предложить тебе кофе, чай, хлеб, сыр, конфитюр, яйца. Там разберемся. Кофе хочешь?
– Лучше чай.
– Я и сам больше чай люблю. Значит, беру с собой бумаги и поднимаемся на второй этаж. Идет?
Квартира была удобная, хорошо, со вкусом обставленная, но не приспособленная для семейной жизни. Сразу видно, что хозяин холостяк, давно холостяк, а может, и всегда им был. На стене висели два охотничьих ружья и старая полицейская сабля. Личное оружие Рада, "вальтер" 7.65, лежал в разобранном виде на клеёнке на обеденном столе.
Судя по всему, хозяин был неравнодушен к оружию.
– Люблю пострелять, – сообщил он. Рассмеялся и добавил: – Только не в людей. Никогда в людей не стрелял.
Сам Мартин Бек стрелял скверно. Тем не менее ему приходилось целиться и стрелять в людей. Правда, он никого не убил. И то хорошо.
– Могу убрать со стола, – сказал Рад без особого воодушевления. – Так-то я обычно ем на кухне.
– Я тоже.
– Тоже холостяк?
– Болеё или менеё.
– Ясно.
Его эта тема явно не занимала.
Мартин Бек был разведен, отец двух взрослых детей, дочери двадцать два, сыну восемнадцать. Правда, вот уже больше года назад у него появилась подруга. Звали её Рея Нильсен; похоже было, что он её любит. Присутствие Реи явно изменило его дом к лучшему. Но это не касалось Рада, да его, похоже, ничуть не интересовала личная жизнь начальника Отдела по расследованию убийств.
Кухня была обставлена с толком, со всеми современными удобствами. Рад поставил на плиту кастрюльку, достал из холодильника четыре яйца, приготовил чай.
Они поели. Вымыли посуду. Вернулись и гостиную. Рад достал из заднего кармана бумаги.
– Бумаги, – сказал он. – До чего они мне осточертели. Да мне и не надо в них заглядывать. Факты предельно простые. Пропавшую даму звать Сигбрит Морд. Тридцать восемь лет, работает в Треллеборге, в кондитерской. Разведена, бездетная, живет одна в маленьком доме в Думме. Это в сторону Мальмё. В тот день у неё был выходной. Её машина была на профилактике, поэтому она поехала в Андерслёв на автобусе. По делам. Зашла в сберкассу, на почту. Потом исчезла. На автобус больше не садилась. Шофер опознал фотографию, утверждает, что Сигбрит в автобусе не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22