– Он почти бесполезен, – согласился Брейс.
– Если ты надеешься использовать мои чувства к тебе, то жестоко ошибаешься. С тем, что было между нами, покончено.
– Тогда тебе лучше не идти с нами. Мне нужна твоя помощь, а не противостояние.
Марисса подняла на него страдальческий взгляд.
– Я буду помогать тебе, – прошептала она. – Но не пытайся оживить чувства, которые умерли.
Брейс бросил взгляд на Раину:
– Думаю, у Мариссы слишком много впечатлений для одного дня. Я узнал все, что хотел. Пожалуй, и мне стоит отдохнуть.
– Подожди, – ответила содалитка. – Олим хотела бы поговорить с вами. Я уже послала за ней и твоим другом-симианином.
– Мы в ее распоряжении.
Спустя несколько минут к ним присоединились Родак и Олим.
– Я собрала вас здесь, чтобы поговорить о предстоящем вам деле, – начала Олим. – Мне известно о Магическом кристалле то, чего, вероятно, не знаете вы – его ужасное предназначение и тайная уязвимость. Сообщив вам об этом, я надеюсь уберечь вас от поражения и обеспечить вам успех.
– Откуда у вас эта информация? – спросил Брейс.
Олим смутилась.
– Пока вы отдыхали в наших подземных покоях, я позволила себе поинтересоваться вашими вещами. Коллекция драгоценностей произвела на меня впечатление, но более всего – позолоченный футляр с аранийским пауком. – Она обвела всех взглядом: – Кто-нибудь из вас понимает значение свитка, хранящегося в этом футляре?
– Его нашла я, и никто, кроме меня, туда не заглядывал, – ответила Марисса. – Мне неведом язык свитка, хотя почему-то он кажется мне смутно знакомым.
– Свиток написан на антиквиуме, предшественнике нашего всеобщего имперского языка, – пояснила Олим. – Именно поэтому он и кажется тебе знакомым. Антиквиум был в ходу, когда Магический кристалл впервые появился на свет.
– И в этом свитке есть информация о кристалле? – насторожился Брейс.
Олим кивнула:
– В нем сказано, как он был создан и какие у него изъяны. Но главное, как его уничтожить.
Марисса вздрогнула:
– Ты хочешь сказать, что все это время мы носили с собой тайну кристалла, не подозревая об этом?
– Свиток написан много сотен циклов назад Эдатом, аранийским верховным жрецом, первым похитителем кристалла, – ответила Олим. – Он был первым, кто испытал на себе темную силу камня. Работая над этим свитком, Эдат под влиянием кристалла постепенно погружался в безумие.
– Значит, свиток – предостережение для всех последователей Эдата, – задумчиво сказала Марисса.
– Не только предостережение, но и источник жизненно важной информации. В хаосе, который последовал за похищением кристалла и смертью Эдата, тайна, вероятно, передавалась из уст в уста, пока не была утрачена. И вот теперь этот свиток обнаружили вы.
– Судьба! – воскликнул Брейс. – Я вижу перст судьбы в том, что именно мы нашли его, и в тот самый момент, когда это нам так необходимо.
– Нет, – покачала головой Марисса. – Тогда, в Сокровищнице, предо мной возник старик в белых одеждах и велел мне взять этот футляр. Я подумала, что это дух, охраняющий Сокровищницу, и никому ничего не сказала. Позднее, когда мои усилия прочитать свиток оказались тщетными, я решила, что старик мне только померещился.
Брейс задумался:
– Старик в белых одеждах… – И тут его осенило. – Ватис! Это, должно быть, Ватис! – Брейс взглянул на Мариссу. – Его дух охраняет нас! Клянусь пятью лунами, с такой помощью и зная все это, мы обязаны победить!
– Возможно, – согласилась Олим. – Но эти знания бесполезны, если попадут в неумелые руки или… – добавила она, взглянув на Мариссу, – в руки любовников, которые ссорятся или обижены друг на друга.
Марисса покраснела.
– Мы не любовники! По крайней мере сейчас. И дело вовсе не в чувствах! Он подвел меня, и я ему больше не доверяю.
– Но если вы не сможете работать вместе, знание пропадет впустую.
– Мы будем работать вместе, – пообещала Марисса. – Не сомневайтесь. Кроме того, я же воин и сумею подавить личные чувства. У нас мало времени, Олим, – добавила она. – Сообщи нам о том, что ты прочла в свитке.
Олим вздохнула:
– Боюсь, теперь уже невозможно управлять Магическим кристаллом, ибо он безошибочно предвидит любое логическое действие и предотвращает его. По этой же причине его нельзя перепрограммировать.
– Не слишком обнадеживает, – пробормотал Брейс. – Идеальное создание, непогрешимое и неразрушимое, а к тому же стремящееся обрести полный контроль над Империей.
– Создание рук человеческих не может быть идеальным, – возразила Олим. – Как я уже сказала, он способен предотвратить любое логическое воздействие. Вам придется сразиться с ним, не прибегая к логике, предпринять действия, которые камню не удастся осмыслить и понять.
– Но каковы же эти действия? – спросила Марисса. – Мы все воины, Олим. Все, что мы совершаем, должно быть логичным и обдуманным. Прибегнув к иным способам, мы потерпим поражение и, вероятно, погибнем.
Олим улыбнулась:
– Вам придется решить эту загадку.
– В этом деле и без того слишком много загадок, – заметил Брейс. – Но у нас нет выбора. Мы должны попытаться. Если мы потерпим неудачу, Империя рухнет. Но лучше умереть, чем жить безумцем, порабощенным Магическим кристаллом.
– Хорошо сказано, юный воин, – похвалила его Олим. – И все же, несмотря на всю сложность ситуации, надежда есть. Помните ли вы строки древнего пророчества на пьедестале власти?
Полуприкрыв глаза, она наизусть произнесла благоговейным тоном:
– «Магический кристалл, светлый и прекрасный, тайна величайшего богатства. Царственная задача – приступить к исцелению величайшей боли бесплодной Империи».
Она помолчала, чтобы ее слушатели прониклись величием этих слов, потом обратилась к Брейсу:
– Приступить к исцелению, о молодой воин!
Брейс нахмурился:
– Не понимаю тебя.
– В этом и состоит парадокс, – сказала Олим. – Все эти циклы мы неправильно понимали пророчество, считая, что возвращение кристалла исцелит Империю. Этого не произошло. Значит, надо предотвратить его влияние, отказавшись обладать им. Вот это и есть сверхзадача.
– О боги, но разве не святотатство – уничтожить камень, которому поклонялись как благодетелю Империи? – воскликнул Брейс. – Неужели нет другого выхода?
– Боюсь, нет.
Лицо Брейса исказила душевная мука.
– Тогда скажи мне, как уничтожить неистребимый камень, который не позволяет сменить его программу?
– Свиток отвечает и на этот вопрос. Кристалл был сделан из редкого минерала, добытого в огненных озерах Камбрая. Только там может быть уничтожен камень, ибо эти озера такие горячие, что, попав в них, все вещества превращаются в кипящую жидкость.
Брейс перехватил взгляд Мариссы. Ее глаза горели воодушевлением. Ну наконец-то, подумал он. Наконец у них появилась надежда.
– Уничтожь камень в озерах Камбрая, – торжественно добавила Олим.
Они ощутили прилив энергии. Сердца их забились быстрее в предвкушении грядущей битвы – последней битвы – за жизни и души их соплеменников.
– Покончи с кристаллом, – воскликнула Олим, – во имя всех поколений, которым еще только предстоит появиться в этом мире! Покончи с ним во имя Империи. Покончи с ним раз и навсегда ради нас всех.
Брейс видел из окна, как Марисса плачет в осеннем саду. Стоял холодный день, сквозь облака не могли пробиться слабые лучи красного мораканского солнца. Резкий ветер крутил снежную пыль. «И зачем только Марисса так долго остается под открытым небом?» – подумал он.
Погода вполне отвечала угнетенному состоянию его духа. Он чувствовал беспомощность и сокрушался о том, что невольно причинил Мариссе столь сильную боль. Глядя в окно, Брейс с трудом сдерживал желание броситься в сад.
И тут появился Родак.
«Иди к ней, – указал он рукой. – Ты ей нужен».
– Ошибаешься, друг мой. Я не нужен Мариссе, она не хочет меня видеть, – ответил Брейс. – Моя забота только разозлит ее. Мне остается ждать, когда она сама придет ко мне.
Симианин покачал головой: «Вы, гуманоиды, одинаковы. Вы все скованы правилами поведения, вами же самими придуманными. Превратно понимая достоинство, вы не можете осознать, что самое главное – облегчить страдания ближнего».
– А как вы, симиане, поступаете в таких случаях? – спросил Брейс.
«Если один симианин наносит обиду другому, он просит прощения, подползая к обиженному, стеная и умоляя его о снисхождении. Отказов не бывает».
– Если я попытаюсь проделать такое, Марисса поднимет меня на смех и решит, что я спятил, – вздохнул Брейс. – Извини, Родак, но обычаи Арбора не годятся для наших мест.
Инопланетянин пожал плечами: «Возможно, ты прав, но всегда можно придумать что-то другое. – Он указал на Мариссу: – Не возражаешь, если я попытаюсь?»
Брейс с сомнением взглянул на него:
– А что именно? Проявишь заботу о Мариссе?
«Что-то вроде».
– Ну что ж. – Брейс кивнул. – Надеюсь, тебе повезет больше, чем мне.
«Спасибо, что доверяешь мне». – Родак пошел к двери.
Когда симианин приблизился к Мариссе, Брейс отвернулся от окна.
Марисса не слышала шагов Родака и вздрогнула, когда он опустился на скамью рядом с ней. Неужели она так привыкла к запаху симианина, что не почуяла его? А может, ее слишком захватило горе? Плохо, что даже опыт воина не заставил ее насторожиться. Это не сулит ничего доброго. Раздражение овладело Мариссой.
Она взглянула на Родака:
– Чего ты хочешь? Ты так устал от безделья, что решил помучить меня? Должна разочаровать тебя: у меня нет ни сил, ни желания пикироваться с тобой.
«У меня разрывается сердце от твоего вида. Он любит тебя».
Она удивленно взглянула на него. Ей вдруг страстно захотелось оказаться в объятиях Брейса, прильнуть к нему губами.
Но она тут же одернула себя. У нее сейчас слишком много проблем. Придется сделать выбор между Брейсом и памятью о Кандре. Забыть о его трагической слабости. И самое главное, отомстить Фироксу.
– Он мужчина, – с горечью сказала Марисса, – и любит всех женщин. Но его чувства к ним столь же неглубоки, как зыбучие пески Малабра. И так же непостоянны. – Она взглянула на Родака. – Брейс недостаточно силен для такой задачи. Ему не устоять перед Магическим кристаллом. Ему не хватит для этого ни отваги, ни душевных сил. И я боюсь, Родак. Очень, очень боюсь.
«Боишься за себя или за него?»
Марисса вздохнула:
– Не знаю. Действительно не знаю.
«Брейс хороший человек, хотя он с Беллатора. И он один из самых храбрых людей, которых я знал. Ты напрасно сомневаешься в нем».
– По-моему, ты ничего не замечаешь, – горячо возразила она. – Да только из-за одних таких кошмаров любой человек может спятить. А теперь еще и кристалл воздействует на Брейса, стараясь лишить его разума. Неужели ты думаешь, что это воздействие станет слабее, когда мы приблизимся к камню?
Родак пожал плечами:
«Ты, разумеется, права. Он недостаточно силен, чтобы устоять перед мощью кристалла. Да и никто не устоит в одиночку. Ему нужна ты, Марисса».
Она вспыхнула от гнева:
– Во имя всего святого! Магический кристалл – это дело Брейса! Ведь это он Владыка камня, а не я! Мне придется принять в этом участие лишь для того, чтобы разделаться с Фироксом!
Родак улыбнулся: «Неужели, Марисса?»
– Что ты хочешь этим сказать?
«Ты не можешь теперь разлучиться с Брейсом, точно так же, как раньше не могла разлучиться с сестрой».
– Ложь!
«Истинная правда. Признайся, что ты все еще любишь Брейса».
– Нет… нет, – покачала головой Марисса. – Все это уже в прошлом… и умерло.
«Нет, не умерло, и именно это тревожит тебя, как, впрочем, и та битва, которую ты ведешь всю жизнь, чтобы преодолеть свою кажущуюся никчемность и стать любимой».
Она замерла от изумления:
– Ты не можешь этого знать. Откуда тебе известно, что у меня на душе?
«Я многое замечаю. И я видел борьбу, которая закончилась смертью твоей сестры. Я не так глуп, как тебе кажется».
– Теперь я это вижу. – Она нерешительно коснулась его руки: – Теперь я начинаю многое видеть. Прости, что так жестоко обращалась с тобой. Прости!
«Это не важно. Мы все приходим в этот мир со своими предрассудками. Я презирал всех гуманоидов, видел в них лишь источник доходов, но ты и Брейс изменили это. Теперь я считаю вас друзьями».
Марисса улыбнулась:
– Я тоже считаю тебя другом.
«Тогда выслушай слова друга. Ты должна чтить память сестры, но не можешь принести ей в жертву свою жизнь и счастье. Но решать это тебе, Марисса. Это только твой выбор».
– Мой выбор, – повторила она. – После твоих слов он кажется очень простым.
«Он и станет таким, если у тебя хватит на это смелости. Всем нам придется сражаться, если мы хотим завершить начатое. Ты должна научиться верить и любить – не только других, но и себя. Брейсу же предстоит встретиться лицом к лицу с его проблемами и исцелиться».
– А ты? – спросила Марисса. – С чем придется сражаться тебе, Родак?
«Мне придется бороться с вами обоими, поскольку вы запутались в собственных чувствах, и при этом сохранить рассудок».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36