А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

..
Легким ветерком он пошевелил ветви деревьев. За пределами видимости
создал плещущие звуки ручья.
Пришло ощущение радости. Он разделял его.
Она переносила все исключительно хорошо, и он решил расширить опыт.
Он пустил свой мозг блуждать среди деревьев. И вот он рядом с ручьем и
ищет Эйлин.
Он плыл по воде. Он еще не обрел формы. Плеск превратился в журчание,
когда он толкнул ручей на глубокое место над камнями. По его настоянию
вода стала выговаривать слова.
- Где вы? - спросил ручей.
- З_д_е_с_ь! _З_д_е_с_ь! _З_д_е_с_ь!
- И__ з_д_е_с_ь! - повторили деревья, кусты, камни, трава.
- Выбирайте одно, - сказал ручей, расширился, обогнул скалу и стал
спускаться по склону к голубому бассейну.
- Н_е__ м_о_г_у, - ответил ветер.
- Вы должны. - Ручей влился в бассейн, покружился на поверхности,
затем успокоился и отразил ветви и темные облака. - Скорее!
- П_р_е_к_р_а_с_н_о, - отозвалось дерево. - _М_и_н_у_т_к_у.
Розовый туман поднялся над озером и потянулся к берегу.
- Давайте, - зазвенел он.
- С_ю_д_а...
Она выбрала маленькую иву; она качалась на ветру и тянула ветки к
воде.
- Эйлин Шалотт, - сказал Рендер, - смотритесь в озеро. Ветер
усилился, ива наклонилась. Рендеру нетрудно было вспомнить ее лицо, ее
тело. Дерево крутилось, как будто не имело корней. Эйлин стояла в тумане
взрыва листьев и со страхом смотрела в глубокое голубое зеркало мозга
Рендера, в озеро. Она закрыла лицо руками, но все-таки смотрела.
- Смотрите на себя, - сказал Рендер.
Она опустила руки и посмотрела вниз, а затем стала медленно
поворачиваться, изучая себя со всех сторон.
- Я чувствую, что выгляжу вполне приятно, - сказала она наконец. - Я
чувствую это, потому что вы так хотите, или это так и есть? - Она все
время оглядывалась вокруг, ища Творца.
- Это так и есть, - сказал Рендер отовсюду.
- Спасибо.
Взметнулся белый цвет, и Эйлин оказалась одетой в узорчатое шелковое
платье. Далекий свет стал чуть ярче. Нижний слой облаков окрасился
нежно-розовым.
- Что там происходит? - спросила Эйлин, глядя туда.
- Я хочу показать вам солнечный восход, - сказал Рендер, - но я,
вероятно, чуточку испорчу его, потому что это мой первый профессиональный
солнечный восход при таких обстоятельствах.
- Где вы? - спросила она.
- Всюду.
- Пожалуйста, примите форму, чтобы я могла видеть вас.
- Идет.
- Вашу естественную форму.
Он пожелал очутиться рядом с ней на берегу - и очутился.
Испуганный лязгом металла, он оглядел себя. Мир исчез на миг, но тут
же стабилизировался. Рендер засмеялся, но смех замер, когда он подумал кое
о чем.
На нем были доспехи, стоявшие рядом со столиком в "Куропатке и
Скальпеле" в вечер его встречи с Эйлин.
Она потянулась и потрогала костюм.
- Броня возле нашего стола, - узнала она, пробежав пальцами по
пластинам и застежкам. - Я ассоциировала его с вами в тот вечер.
- ...и немедленно сунули меня в него, - комментировал Рендер. - Вы
волевая женщина.
Броня исчезла. Рендер был в своем серо-коричневом костюме, в свободно
завязанном галстуке цвета свернувшейся крови и с профессиональным
выражением лица.
- Смотрите, каков я на самом деле, - он слегка улыбнулся. - Ну, вот и
восход. Я хотел использовать все цвета. Следите.
Они сели на зеленую парковую скамейку, появившуюся позади них, и
Рендер указал направление.
Солнце медленно проводило свои утренние процедуры. Впервые в этом
частном мире оно выплыло снизу, как божество, отразилось в озере, разбило
облака, и ландшафт задымился под туманом, поднимающимся от влажного леса.
Пристально, напряженно вглядываясь прямо в восходящее светило, Эйлин
долгое время сидела неподвижно и молча. Рендер чувствовал, что она
очарована.
Она смотрела на источник всего света; он отражался в сияющей монете
на ее лбу, как капли крови.
Рендер сказал:
- Вот солнце, а вот облака - он хлопнул в ладоши, и облака закрыли
солнце, и прокатился тихий рокот. - А это гром. - закончил он.
Пошел дождь, разбивая озеро и щекоча их лица; он резко стучал по
листьям и с мягким звуком капал с ветвей вниз; он мочил одежду и
приглаживал волосы, стекал по шее, слепил глаза и превращал землю в грязь.
Вспышка молнии покрыла небо и гром прогремел еще и еще.
- А это летняя гроза, - говорил Рендер Вы видите, как дождь
воздействует на растительность и на нас.
- Слишком сильно, - сказала она. - Уберите его, пожалуйста. Дождь тут
же прекратился, солнце пробило тучи.
- Мне чертовски хочется закурить, - сказала Эйлин, - но я оставила
сигареты в другом мире.
В ее пальцах тут же появилась уже зажженная сигарета.
- У нее, наверное, слабый вкус, - странным тоном сказал Рендер,
внимательно посмотрел на Эйлин и добавил: - Я не давал вам эту сигарету;
вы сами взяли ее из моего мозга.
Дым спирально пошел вверх и исчез.
- ...Это означает, что я сегодня второй раз недооценил притяжение
этого вакуума в вашем мозгу - того места, где должно было быть зрение. Вы
исключительно быстро ассимилировались с этими новыми впечатлениями. Вы
даже собираетесь продлить ощупывание их. Будьте осторожны. Сдержите этот
импульс.
- Это как голод, - сказала она.
- Наверное, нам лучше сейчас закончить сеанс.
Одежда их высохла. Запели птицы.
- Нет, подождите! Прошу вас! Я буду осторожна. Я хочу увидеть многое.
- Будет следующий визит, - сказал Рендер, - но я полагаю, что кое-что
можно устроить и сейчас. Есть что-нибудь, что вы особенно хотели бы
увидеть?
- Да. Зиму, снег.
- О'кей. - Творец улыбнулся. - Тогда закутайтесь в этот мех...

После ухода пациентки день прошел быстро. Рендер был в хорошем
настроении. Он чувствовал себя опустошенным и снова наполненным. Он провел
первое испытание без страданий от каких-либо последствий. Удовлетворение
было сильнее страха. И он с удовольствием вернулся к работе над своей
речью.
- ...и что есть сила вреда? - вопросил он микрофон и сам же ответил:
- Мы живем радостью и болью. Можем огорчаться, можем бодриться, но хотя
радость и боль коренятся в биологии, они обуславливаются обществом. И они
имеют цену.
Огромные массы человечества, лихорадочно меняющие положение в
пространстве через города планеты, приходят к необходимости существования
ряда полностью нечеловеческого контроля над их передвижениями. Каждый день
этот контроль проклевывает себе путь в новые области - водит наши кары,
наши самолеты, интервьюирует нас, диагностирует наши болезни, и я не
рискую морально осуждать это вторжение. Этот контроль становится
необходимым. В конце концов он может оказаться целительным.
Однако я хочу указать, что мы часто не знаем наших собственных
ценностей. Мы не можем честно сказать, что означает для нас та или иная
вещь, пока мы не удалим ее из наших жизненных условий. Если ценный предмет
перестает существовать, психическая энергия, связанная с ним,
высвобождается. Мы ищем новые ценности, в которые вкладываем эту энергию -
сверхъестественные силы, если угодно, или либидо, если не угодно. И нет
такой вещи, исчезнувшей три, четыре, пять десятилетий назад, которая много
значила сама по себе; и нет новой вещи, появившейся за это же время,
которая много вредила бы тем, кто заменил ею утраченное, или тем, кто в
какой-то степени управляет ею. Общество, однако, придумывает много вещей,
и когда вещи меняются слишком быстро, то результат непредсказуем.
Интенсивное изучение душевных болезней часто вскрывает природу стрессов в
обществе, где появились болезни. Если схемы тревоги падают на особые
группы и классы, значит, по ним можно изучить какое-то недовольство
общества. Карл Юнг указывал, что когда сознание неоднократно
разочаровывается в поиске ценностей, оно начинает искать
бессознательность; потерпев неудачу и в этом, оно пробивает себе путь в
гипотетическую коллективную бессознательность. Юнг отметил в послевоенных
анализах бывших нацистов, что чем больше они хотят восстановить что-то из
руин своей жизни - если они пережили период классического инконоклазма и
увидели, что их новые идеалы также опрокинуты - тем больше они ищут в
прошлом и втягиваются в коллективную бессознательность своего народа. Даже
сны их были на основе тевтонских мифов.
Это, в менее драматическом смысле, происходит сегодня. Есть
исторические периоды, когда групповая тенденция повернуть мозг внутрь
себя, повернуть назад сильнее, чем в другие времена. Мы живем в период
донкихотства в первоначальном значении этого слова. Это потому, что сила
вреда в наше время - это возможность не знать, отгородиться, и это более
не является исключительным свойством человеческих существ...
Его прервало жужжание. Он выключил записывающий аппарат и коснулся
фон-бокса.
- Чарльз Рендер слушает.
- Это Пол Гертер, - прошепелявил бокс. - Я директор Диллингской
школы.
- Да?
Экран прояснился. Рендер увидел человека с высоким морщинистым лбом и
близко посаженными глазами.
- Видите ли, я хочу еще раз извиниться за случившееся. Виною была
неисправная часть оборудования...
- Разве вы не в состоянии приобрести приличное оборудование? Ваши
гонорары достаточно высоки.
- Оно было _н_о_в_о_е. Заводской брак..
- Разве никто не следил за классом?
- Следил, но...
- Почему же он не проверил оборудование? Почему не оказался рядом,
чтобы предупредить падение?
- Он был рядом, но не успел: все произошло слишком быстро. А
проверять заводской брак не его дело. Я очень извиняюсь. Я люблю вашего
мальчика. Могу заверить вас, что ничего подобного больше не случится.
- В этом вы правы, но только потому, что завтра утром я возьму его и
переведу в такую школу, где выполняются правила безопасности. - И легким
движением пальца Рендер закончил разговор.
Через несколько минут он встал и подошел к шкафу, частично
замаскированному книжной полкой. Он открыл его, достал дорогую шкатулку,
содержавшую дешевенькое ожерелье и фотографию в рамке; на ней были
изображены мужчина, похожий на Рендера, только моложе, и женщина с высоко
зачесанными волосами и маленьким подбородком; между ними стояла
улыбающаяся девочка с младенцем на руках. Как всегда, Рендер несколько
секунд нежно смотрел на ожерелье, затем закрыл шкатулку и убрал снова на
многие месяцы.

Б_у_м! _Б_у_м! - гремел турецкий барабан. Ч_и_к - ч_и_к - ч_и_г_а -
ч_и_к_ - тыквы.
Возникли цвета - красный, зеленый, синий и божественно-величественный
желтый - вокруг удивительных металлических танцоров.
- ЛЮДИ? - спросила крыша.
- Роботы? - непосредственно снизу.
- СМОТРИ САМ! - по полу, тихо...
Рендер и Джил сидели за микроскопическим столиком, к счастью,
поставленном у стены, под нарисованными углем карикатурами на неизвестных
личностей. Среди субкультур четырнадцатимиллионного города было слишком
много деятелей. Морща нос от удовольствия, Джил не сводила глаз с
центральной точки этой особой субкультуры, время от времени поднимая плечи
к ушам, чтобы подчеркнуть молчаливый смех или слабый протест, потому что
исполнители были СЛИШКОМ людьми - черный робот провел пальцами по лбу
серебряного робота, когда они расходились.
Рендер делил свое внимание между Джил, танцорами и скверно
выглядевшим пойлом, больше всего походившим на плохой коктейль с
водорослями (по которым в любой момент мог подняться Кракен, чтобы утащить
на дно какой-нибудь беспомощный корабль).
- Чарли, я все-таки думаю, что это люди!
Рендер выпутал свой взгляд из ее волос и прыгающих колец-сережек и
осмотрел танцоров на площадке, которая была ниже места, где стоял столик.
Без этих металлических корпусов это могли быть люди. Если так, их
танец был исключительно ловким. Хотя производство легких сплавов не было
проблемой, все равно нужен был какой-то трюк, чтобы танцор, закованный с
головы до ног в броню, мог прыгать так свободно и как бы без усилий, и
продолжительное время, да еще без раздражающего звяканья и лязга.
Беззвучно...
Они скользили, как две чайки: одна покрупнее, цвета полированного
антрацита, а вторая как лунный свет, падающий через окно на закутанный в
шелк манекен.
Даже когда они соприкасались, звука не было... А может, и был, но
заглушался ритмами джаза.
Б_у_м - б_у_м! _Ч_и_г_а - ч_и_к!
Танец медленно перешел в танец апачей. Рендер взглянул на часы.
Слишком долго для нормальных артистов - решил он. Видимо, это роботы.
когда он снова взглянул на них, черный робот оттолкнул от себя серебряного
футов на десять и повернулся к нему спиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов