— Он пришел к нам в гости по приглашению отца.
— А, астронавт… Скажи ему, кто я!
Реба оглянулась, ища глазами мать, которая пришла бы ей на помощь. Но той нигде не было видно.
— Капитан, это Курт Райнер из корпорации «Халид», — произнесла она, чтобы сдержать гнев Райнера. Эллису показалось, что в ее голосе таилось какое-то предупреждение.
— Кто вы? — сдержанно спросил он.
— Наследник имущества корпорации «Халид», — проговорил Райнер, глотая буквы и глядя мутными глазами на неподвижно сидящего Стрейкера. — Наша семья — одна из богатейших в Американо. А я — известный поэт, лучший игрок в поло и величайший любовник. Я привык, чтобы люди вставали, знакомясь со мной. Фактически я настаиваю на этом.
Эллис небрежно кивнул ему и отвернулся, испытывая отвращение к грубому вторжению и пьяному бахвальству Райнера.
— Встать, я сказал! — неожиданно заорал Курт.
Эллис остался сидеть на низком стульчике. Разговор о Янке истощил всю его воинственность. Он с омерзением посмотрел на Райнера, когда тот схватил доску го и стряхнул все камешки на пол. Возле них начали собираться перепуганные гости. Эллис с трудом сдерживался, не желая ввязываться в драку. Райнер опять схватил Ребу за руку.
— Скажи ему, чтобы он встал!
Она отвернулась от Райнера, но тот еще сильнее сжал ее руку. Она невольно вскрикнула от боли. Эллис мгновенно вскочил и приблизился к обидчику. Он легко освободил запястье Ребы, разжав пальцы Райнера.
— Осторожно! Вы причиняете ей боль.
— Как ты посмел тронуть меня! — заорал Райнер.
Внезапно он ударил Эллиса по уху, затем вцепился ему в горло. Стрейкер без видимых усилий сбросил руки противника и отшвырнул его в сторону.
— Эллис! — раздался суровый голос Хавкена.
За ним показался одетый в черное Конрой Лаббэк. Стрейкер отступил на шаг. Ухо звенело от удара. Он сжал кулаки, мечтая разорвать Райнера пополам, но вынужден был сдержаться хотя бы ради Хавкена. Музыка смолкла, и в гостиной повисла гнетущая тишина. Десятки глаз с любопытством наблюдали за разыгравшейся сценой. Лицо Райнера побелело от гнева, пухлые влажные губы нервно вздрагивали.
— Извинись немедленно! — вновь заорал он на Эллиса.
— Курт, успокойся, прошу тебя. — Реба подалась вперед и с мольбой посмотрела на Райнера.
Тот взглянул на Ребу и перевел взгляд на Эллиса.
— Отойди!
Она отошла, и Эллис непроизвольно сделал шаг навстречу Райнеру. Тот неожиданно повернулся и бросился к стене, на которой висела коллекция древнего оружия. Схватив тяжелый бронзовый кинжал, он медленно двинулся на Эллиса.
— Я заставлю тебя извиниться, — шипел Райнер, в приступе безумной ярости приближаясь к Стрейкеру.
Толпа гостей в ужасе шарахнулась в сторону. В этот момент в груди Эллиса словно сорвалась туго закрученная пружина. Он расправил плечи, бесстрашно взглянул на Райнера и пошел ему навстречу, как будто перед ним был самурай. Райнер не выдержал и бросился на Стрейкера, пытаясь проткнуть его кинжалом. Тяжелое лезвие рассекло воздух, Эллис сделал неуловимое движение корпусом и молниеносно перехватил руку противника. Он вывернул ее, резко распрямил и навалился всей тяжестью своего тела на локоть. Правая рука Райнера хрустнула от запястья до плеча, пальцы судорожно разжались, и кинжал с тяжелым стуком упал на паркет.
— Это тебе не бадминтонной ракеткой размахивать, сопляк! — прорычал Эллис и коротким движением ударил Райнера коленом в пах.
«Величайший любовник» издал сдавленный стон, сложился пополам, словно тряпичная кукла, и рухнул на пол. Тут же дюжина рук схватила Эллиса и оттащила от поверженного противника. Бледный Хавкен поволок его к выходу, изрыгая проклятия.
— Идиот! Устроил драку в особняке Лаббэка! Неужели не мог сдержаться?!
— Сдержаться? Какого черта! Этот сукин сын завелся первым!
— Что ты наделал! Ты хоть знаешь, кого ты только что изуродовал, безмозглая ты скотина?
— Ему еще мало досталось. Будь он на моем корабле, я бы его…
— Заткнись! Это любимец Лаббэка, Курт Райнер из корпорации «Халид». Он — часть аппарата, который управляет всем Американо. Тебе бы пришлось поцеловать его в задницу, если бы он попросил это сделать!
— Сильно сомневаюсь.
Они вышли на улицу. Ночной воздух освежил Эллиса и охладил его пыл. Он сел в подъехавший автомобиль и хлопнул дверью.
— Все! К чертовой матери! Я больше не могу, Джос. Слишком много для одного человека. Я не синтетический робот, — прохрипел Стрейкер, зло глядя на Хавкена.
— Пусть меня хоть повесят из-за этого недоноска, или из-за твоего долбаного корабля…
— Тебя не повесят, — спокойно возразил Хавкен. — И никого из нас не повесят, но не благодаря твоим стараниям.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Конрой Лаббэк проглотил приманку. Белков появился очень кстати. Он принес новости от Кассабиана. Младший китайский принц Пи Ви дал положительный ответ сватам Алисы Кэн. Ты поведешь свои чертовые корабли.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Место действия: Садо
Мити услышала звук приземляющегося самолета и обрывки китайской речи. Она подбежала к окну. Это был Кацуми, прилетевший из Канадзавы. Мити с замиранием сердца увидела, что рядом с ним стоит тот самый американец, который несколько месяцев назад пытался задушить ее брата своими сильными руками. После этого случая Нисима распорядился казнить двух пленных во Дворце общественных наказаний. Дрожь пробежала по ее телу, когда она посмотрела на Дюваля. «Это не человек, а дьявол, — прошептала Мити. — Он пришел сюда, чтобы нарушить гармонию нашего дома. Зачем он преследует меня?..»
Она глядела в окно на земли отца, которые простирались до самого горизонта. Прямо перед ней лежали затопленные водой террасы с рисом и распаханные поля, на которых сотни рабов безостановочно мотыжили землю. К западу и югу находились большие минеральные озера Фукуока и Тиба, фабрики и промышленные области Хасэгавы. На юго-востоке у самой линии горизонта чуть дымились два действующих вулкана — Мацуяма и Фудзи-сан.
Хасэгава Кэни обустроил эту местность и правил в ней как великий хан. С рассвета до заката он обходил свои земли, наблюдая за ходом работ. Хотя Хасэгава стал теперь заместителем даймё, он не любил роскоши и одевался по-прежнему просто, но ходил всегда в сопровождении нескольких слуг и охранников, чтобы подчеркнуть свой сан. Он управлял людьми и делами с верой и справедливостью.
Мити оказали очень теплый прием. Весь дом собрался, чтобы встретить ее. Стол ломился от яств, которых хватило бы и на свадьбу. Ее посадили на место почетного гостя. Слуги, знавшие ее еще ребенком, непрестанно удивлялись, как она похорошела и выросла. Все суетились вокруг нее, точно возле невесты. Соблюдая ритуал, Мити низко поклонилась отцу. Он сильно изменился: располнел, поседел, а лицо стало бронзовым от загара. Тем не менее отец сохранил привлекательность.
Рядом с ним стояла ее мать Масэ. Мити поклонилась и ей. Теперь у Мити не оставалось сомнений в том, что тяжелая болезнь матери, о которой шла речь в письме, была лишь предлогом, чтобы выманить ее из Киото. Теплая атмосфера разлилась по дому как ароматное сакэ. Сверкавший на солнце особняк выглядел восхитительно. Потемневшие от времени брусья подчеркивали его строгий облик. Дом окружала широкая дорожка, выложенная серыми камнями. Неподалеку находился бамбуковый сад с речкой и маленьким водопадом, изливавшимся в бассейн с ярко-зеленой водой. Ветер покачивал на шесте герб Хасэгавы — красный восьмиугольник на черном фоне.
Яо Вэньюань, китайский посредник Хасэгавы, разговаривал с Кацуми. Путешественники, прибывшие сюда по приказу даймё, вышли из военного самолета, огляделись и положили оружие на землю. На втором самолете они привезли с собой группу китайцев с некрасивыми плоскими лицами. Китайцы уселись на корточки и что-то непонятно лопотали на своем мелодичном языке. Стояла жара. Моку, на котором снова ездил Кацуми, хвостом отгонял назойливых мух. Неподалеку стоял американец — босой, лохматый, одетый в тряпье.
— Почему Кацуми привез его сюда? — обратилась Мити к матери, указывая на американца.
— Яо говорит, что варваров привезли сюда в распоряжение крупных землевладельцев, чтобы они присматривали за китайскими рабами.
Хасэгава Масэ была доброй женщиной и всегда терпеливо отвечала на вопросы дочери. Дочь унаследовала ее прекрасную внешность. Хотя Масэ было уже далеко за сорок, она сохранила роскошные черные волосы и стройную фигуру. Она ежедневно купалась в бассейне и ездила верхом. Хасэгава Масэ с удовольствием помогала мужу вести хозяйство и управлять имением. Мити вспомнила, как отец рассказывал ей о том, с каким трудом осваивали они эти дикие земли, строили дом, распахивали поля, сажали рис. Теперь здесь круглый год растут овощи и фрукты, кругом чистота и порядок.
— Но почему гайдзинов, этих ужасных пленников, селят рядом с нами? — недоумевала Мити.
Она с неприязнью рассматривала американца, обмахиваясь своим любимым веером из белой бумаги и бамбука.
— Это он, тот самый, — неожиданно проговорила вслух Мити.
— Что значит «тот самый»? — спросила Масэ.
— Я запомнила его. Он пришел вместе с процессией даймё из Ниигаты. Это один из тех пленных американцев, кажется, их главарь. Но что он тут делает?
— Видишь ли, Мити, твой брат выполняет приказ даймё, который распорядился поделить пленных между землевладельцами. Вполне естественно, что твоему отцу отдали главного, их предводителя. Но какое это имеет значение? Здесь он будет подчиняться отцу и выполнять ту работу, которую ему укажут.
Мити опять вспомнила о том, как этот американец чуть не задушил ее брата, но почему-то не стала рассказывать об этом матери. Они спустились вниз поприветствовать Кацуми, который отдавал приказы самураям о размещении китайцев. Увидев мать и сестру, Кацуми замолчал и подошел к ним, оставив свои обязанности. Он поклонился матери и улыбнулся Мити.
— Мама, к сожалению, я не могу сегодня остаться. Понимаете, это официальный визит.
— Да, конечно. Но ведь вы не откажетесь попить с нами чаю, Кацуми-чан? Ваши люди могут поесть на кухне, а китайцы останутся в саду с Яо.
Она употребила родственное обращение «чан», чтобы сын почувствовал себя дома и, возможно, позволил себе немного отдохнуть.
— Мне нужно поговорить с отцом. Срочно.
Она кивнула и сложила руки в знак окончательного решения.
— Тогда мы выпьем вместе чаю, потому что отец уехал в Осаку, на противоположную сторону озера Тиба, и вернется не раньше сумерек.
Американец уселся немного поодаль на краю каменного желоба, покрытого мхом. Положив ногу на ногу, он зачарованно смотрел на китайцев, стоявших в дальнем углу открытого двора у большой сосны. Некоторые носильщики пили воду из фляг, другие — курили черепаховые трубки, зажимая при этом носы.
— А что делать с пленным? Его не нужно заковывать? — спросила Масэ.
Мити украдкой взглянула на мать.
— Он не пленный, мама, — ответил Кацуми. — Американец хорошо работал последние четыре месяца. Он поручился за своих соотечественников и убедил их действовать законно. Нисима дал ему немного свободы и возложил на меня ответственность за его здоровье и безопасность. Я попрошу отца поручить американцу какую-нибудь полезную работу, чтобы он забыл о своих пиратских замашках.
Кацуми старался не смотреть на Мити, пока рассказывал матери об американце. Брови Масэ поднялись при слове «пиратских».
— Вы сказали — «пиратских замашках»? А Мити-сан говорит, что он опасен.
— Только когда его обидят.
— Откуда я знаю, что может обидеть варвара?
— Позвольте ему выпить с нами чаю — и можете спросить об этом у него самого.
— Чаю? К сожалению, я не могу впустить гайдзина в дом вашего отца. Он осквернит жилище — у нас исчезнет ва, и мы в течение семи лет не будем знать покоя.
— Он не гайдзин, — возразил Кацуми, — и не осквернит наш дом. Американец не сдавался, его взяли в плен силой. Я сам это сделал. Но он сохранил честь, поэтому он наш гость.
— Сожалею, но от имени отца я не могу позволить ему войти в наш дом.
Масэ поспешно ушла, распугав китайцев. Мити взглянула на брата и увидела, что тот улыбается.
— О Кацуми-сан! Вам не следует нарочно огорчать мать. Пожалуйста, скажите, зачем вы привели его сюда.
Он с раздражением взглянул на нее.
— Мити-сан, я так устал.
— Ну пожалуйста, расскажите мне!
— Я уже говорил, что назначен его охранником. Куда еще мне следовало его привести?
Она резко захлопнула веер.
— Кацуми-сан, но ведь он пытался убить вас!
Он пожал плечами.
— Это еще ни о чем не говорит. К тому же он не гайдзин. Американец происходит из семьи с высоким положением, что-то вроде наших самураев, я думаю.
— Извините, но там нет самураев.
Глаза его беспокойно забегали, а легкомысленные нотки в голосе исчезли.
— Мити-сан, не допрашивайте меня.
— Простите, но я теперь не чувствую себя в безопасности. Зачем вы привели его, брат?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— А, астронавт… Скажи ему, кто я!
Реба оглянулась, ища глазами мать, которая пришла бы ей на помощь. Но той нигде не было видно.
— Капитан, это Курт Райнер из корпорации «Халид», — произнесла она, чтобы сдержать гнев Райнера. Эллису показалось, что в ее голосе таилось какое-то предупреждение.
— Кто вы? — сдержанно спросил он.
— Наследник имущества корпорации «Халид», — проговорил Райнер, глотая буквы и глядя мутными глазами на неподвижно сидящего Стрейкера. — Наша семья — одна из богатейших в Американо. А я — известный поэт, лучший игрок в поло и величайший любовник. Я привык, чтобы люди вставали, знакомясь со мной. Фактически я настаиваю на этом.
Эллис небрежно кивнул ему и отвернулся, испытывая отвращение к грубому вторжению и пьяному бахвальству Райнера.
— Встать, я сказал! — неожиданно заорал Курт.
Эллис остался сидеть на низком стульчике. Разговор о Янке истощил всю его воинственность. Он с омерзением посмотрел на Райнера, когда тот схватил доску го и стряхнул все камешки на пол. Возле них начали собираться перепуганные гости. Эллис с трудом сдерживался, не желая ввязываться в драку. Райнер опять схватил Ребу за руку.
— Скажи ему, чтобы он встал!
Она отвернулась от Райнера, но тот еще сильнее сжал ее руку. Она невольно вскрикнула от боли. Эллис мгновенно вскочил и приблизился к обидчику. Он легко освободил запястье Ребы, разжав пальцы Райнера.
— Осторожно! Вы причиняете ей боль.
— Как ты посмел тронуть меня! — заорал Райнер.
Внезапно он ударил Эллиса по уху, затем вцепился ему в горло. Стрейкер без видимых усилий сбросил руки противника и отшвырнул его в сторону.
— Эллис! — раздался суровый голос Хавкена.
За ним показался одетый в черное Конрой Лаббэк. Стрейкер отступил на шаг. Ухо звенело от удара. Он сжал кулаки, мечтая разорвать Райнера пополам, но вынужден был сдержаться хотя бы ради Хавкена. Музыка смолкла, и в гостиной повисла гнетущая тишина. Десятки глаз с любопытством наблюдали за разыгравшейся сценой. Лицо Райнера побелело от гнева, пухлые влажные губы нервно вздрагивали.
— Извинись немедленно! — вновь заорал он на Эллиса.
— Курт, успокойся, прошу тебя. — Реба подалась вперед и с мольбой посмотрела на Райнера.
Тот взглянул на Ребу и перевел взгляд на Эллиса.
— Отойди!
Она отошла, и Эллис непроизвольно сделал шаг навстречу Райнеру. Тот неожиданно повернулся и бросился к стене, на которой висела коллекция древнего оружия. Схватив тяжелый бронзовый кинжал, он медленно двинулся на Эллиса.
— Я заставлю тебя извиниться, — шипел Райнер, в приступе безумной ярости приближаясь к Стрейкеру.
Толпа гостей в ужасе шарахнулась в сторону. В этот момент в груди Эллиса словно сорвалась туго закрученная пружина. Он расправил плечи, бесстрашно взглянул на Райнера и пошел ему навстречу, как будто перед ним был самурай. Райнер не выдержал и бросился на Стрейкера, пытаясь проткнуть его кинжалом. Тяжелое лезвие рассекло воздух, Эллис сделал неуловимое движение корпусом и молниеносно перехватил руку противника. Он вывернул ее, резко распрямил и навалился всей тяжестью своего тела на локоть. Правая рука Райнера хрустнула от запястья до плеча, пальцы судорожно разжались, и кинжал с тяжелым стуком упал на паркет.
— Это тебе не бадминтонной ракеткой размахивать, сопляк! — прорычал Эллис и коротким движением ударил Райнера коленом в пах.
«Величайший любовник» издал сдавленный стон, сложился пополам, словно тряпичная кукла, и рухнул на пол. Тут же дюжина рук схватила Эллиса и оттащила от поверженного противника. Бледный Хавкен поволок его к выходу, изрыгая проклятия.
— Идиот! Устроил драку в особняке Лаббэка! Неужели не мог сдержаться?!
— Сдержаться? Какого черта! Этот сукин сын завелся первым!
— Что ты наделал! Ты хоть знаешь, кого ты только что изуродовал, безмозглая ты скотина?
— Ему еще мало досталось. Будь он на моем корабле, я бы его…
— Заткнись! Это любимец Лаббэка, Курт Райнер из корпорации «Халид». Он — часть аппарата, который управляет всем Американо. Тебе бы пришлось поцеловать его в задницу, если бы он попросил это сделать!
— Сильно сомневаюсь.
Они вышли на улицу. Ночной воздух освежил Эллиса и охладил его пыл. Он сел в подъехавший автомобиль и хлопнул дверью.
— Все! К чертовой матери! Я больше не могу, Джос. Слишком много для одного человека. Я не синтетический робот, — прохрипел Стрейкер, зло глядя на Хавкена.
— Пусть меня хоть повесят из-за этого недоноска, или из-за твоего долбаного корабля…
— Тебя не повесят, — спокойно возразил Хавкен. — И никого из нас не повесят, но не благодаря твоим стараниям.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Конрой Лаббэк проглотил приманку. Белков появился очень кстати. Он принес новости от Кассабиана. Младший китайский принц Пи Ви дал положительный ответ сватам Алисы Кэн. Ты поведешь свои чертовые корабли.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Место действия: Садо
Мити услышала звук приземляющегося самолета и обрывки китайской речи. Она подбежала к окну. Это был Кацуми, прилетевший из Канадзавы. Мити с замиранием сердца увидела, что рядом с ним стоит тот самый американец, который несколько месяцев назад пытался задушить ее брата своими сильными руками. После этого случая Нисима распорядился казнить двух пленных во Дворце общественных наказаний. Дрожь пробежала по ее телу, когда она посмотрела на Дюваля. «Это не человек, а дьявол, — прошептала Мити. — Он пришел сюда, чтобы нарушить гармонию нашего дома. Зачем он преследует меня?..»
Она глядела в окно на земли отца, которые простирались до самого горизонта. Прямо перед ней лежали затопленные водой террасы с рисом и распаханные поля, на которых сотни рабов безостановочно мотыжили землю. К западу и югу находились большие минеральные озера Фукуока и Тиба, фабрики и промышленные области Хасэгавы. На юго-востоке у самой линии горизонта чуть дымились два действующих вулкана — Мацуяма и Фудзи-сан.
Хасэгава Кэни обустроил эту местность и правил в ней как великий хан. С рассвета до заката он обходил свои земли, наблюдая за ходом работ. Хотя Хасэгава стал теперь заместителем даймё, он не любил роскоши и одевался по-прежнему просто, но ходил всегда в сопровождении нескольких слуг и охранников, чтобы подчеркнуть свой сан. Он управлял людьми и делами с верой и справедливостью.
Мити оказали очень теплый прием. Весь дом собрался, чтобы встретить ее. Стол ломился от яств, которых хватило бы и на свадьбу. Ее посадили на место почетного гостя. Слуги, знавшие ее еще ребенком, непрестанно удивлялись, как она похорошела и выросла. Все суетились вокруг нее, точно возле невесты. Соблюдая ритуал, Мити низко поклонилась отцу. Он сильно изменился: располнел, поседел, а лицо стало бронзовым от загара. Тем не менее отец сохранил привлекательность.
Рядом с ним стояла ее мать Масэ. Мити поклонилась и ей. Теперь у Мити не оставалось сомнений в том, что тяжелая болезнь матери, о которой шла речь в письме, была лишь предлогом, чтобы выманить ее из Киото. Теплая атмосфера разлилась по дому как ароматное сакэ. Сверкавший на солнце особняк выглядел восхитительно. Потемневшие от времени брусья подчеркивали его строгий облик. Дом окружала широкая дорожка, выложенная серыми камнями. Неподалеку находился бамбуковый сад с речкой и маленьким водопадом, изливавшимся в бассейн с ярко-зеленой водой. Ветер покачивал на шесте герб Хасэгавы — красный восьмиугольник на черном фоне.
Яо Вэньюань, китайский посредник Хасэгавы, разговаривал с Кацуми. Путешественники, прибывшие сюда по приказу даймё, вышли из военного самолета, огляделись и положили оружие на землю. На втором самолете они привезли с собой группу китайцев с некрасивыми плоскими лицами. Китайцы уселись на корточки и что-то непонятно лопотали на своем мелодичном языке. Стояла жара. Моку, на котором снова ездил Кацуми, хвостом отгонял назойливых мух. Неподалеку стоял американец — босой, лохматый, одетый в тряпье.
— Почему Кацуми привез его сюда? — обратилась Мити к матери, указывая на американца.
— Яо говорит, что варваров привезли сюда в распоряжение крупных землевладельцев, чтобы они присматривали за китайскими рабами.
Хасэгава Масэ была доброй женщиной и всегда терпеливо отвечала на вопросы дочери. Дочь унаследовала ее прекрасную внешность. Хотя Масэ было уже далеко за сорок, она сохранила роскошные черные волосы и стройную фигуру. Она ежедневно купалась в бассейне и ездила верхом. Хасэгава Масэ с удовольствием помогала мужу вести хозяйство и управлять имением. Мити вспомнила, как отец рассказывал ей о том, с каким трудом осваивали они эти дикие земли, строили дом, распахивали поля, сажали рис. Теперь здесь круглый год растут овощи и фрукты, кругом чистота и порядок.
— Но почему гайдзинов, этих ужасных пленников, селят рядом с нами? — недоумевала Мити.
Она с неприязнью рассматривала американца, обмахиваясь своим любимым веером из белой бумаги и бамбука.
— Это он, тот самый, — неожиданно проговорила вслух Мити.
— Что значит «тот самый»? — спросила Масэ.
— Я запомнила его. Он пришел вместе с процессией даймё из Ниигаты. Это один из тех пленных американцев, кажется, их главарь. Но что он тут делает?
— Видишь ли, Мити, твой брат выполняет приказ даймё, который распорядился поделить пленных между землевладельцами. Вполне естественно, что твоему отцу отдали главного, их предводителя. Но какое это имеет значение? Здесь он будет подчиняться отцу и выполнять ту работу, которую ему укажут.
Мити опять вспомнила о том, как этот американец чуть не задушил ее брата, но почему-то не стала рассказывать об этом матери. Они спустились вниз поприветствовать Кацуми, который отдавал приказы самураям о размещении китайцев. Увидев мать и сестру, Кацуми замолчал и подошел к ним, оставив свои обязанности. Он поклонился матери и улыбнулся Мити.
— Мама, к сожалению, я не могу сегодня остаться. Понимаете, это официальный визит.
— Да, конечно. Но ведь вы не откажетесь попить с нами чаю, Кацуми-чан? Ваши люди могут поесть на кухне, а китайцы останутся в саду с Яо.
Она употребила родственное обращение «чан», чтобы сын почувствовал себя дома и, возможно, позволил себе немного отдохнуть.
— Мне нужно поговорить с отцом. Срочно.
Она кивнула и сложила руки в знак окончательного решения.
— Тогда мы выпьем вместе чаю, потому что отец уехал в Осаку, на противоположную сторону озера Тиба, и вернется не раньше сумерек.
Американец уселся немного поодаль на краю каменного желоба, покрытого мхом. Положив ногу на ногу, он зачарованно смотрел на китайцев, стоявших в дальнем углу открытого двора у большой сосны. Некоторые носильщики пили воду из фляг, другие — курили черепаховые трубки, зажимая при этом носы.
— А что делать с пленным? Его не нужно заковывать? — спросила Масэ.
Мити украдкой взглянула на мать.
— Он не пленный, мама, — ответил Кацуми. — Американец хорошо работал последние четыре месяца. Он поручился за своих соотечественников и убедил их действовать законно. Нисима дал ему немного свободы и возложил на меня ответственность за его здоровье и безопасность. Я попрошу отца поручить американцу какую-нибудь полезную работу, чтобы он забыл о своих пиратских замашках.
Кацуми старался не смотреть на Мити, пока рассказывал матери об американце. Брови Масэ поднялись при слове «пиратских».
— Вы сказали — «пиратских замашках»? А Мити-сан говорит, что он опасен.
— Только когда его обидят.
— Откуда я знаю, что может обидеть варвара?
— Позвольте ему выпить с нами чаю — и можете спросить об этом у него самого.
— Чаю? К сожалению, я не могу впустить гайдзина в дом вашего отца. Он осквернит жилище — у нас исчезнет ва, и мы в течение семи лет не будем знать покоя.
— Он не гайдзин, — возразил Кацуми, — и не осквернит наш дом. Американец не сдавался, его взяли в плен силой. Я сам это сделал. Но он сохранил честь, поэтому он наш гость.
— Сожалею, но от имени отца я не могу позволить ему войти в наш дом.
Масэ поспешно ушла, распугав китайцев. Мити взглянула на брата и увидела, что тот улыбается.
— О Кацуми-сан! Вам не следует нарочно огорчать мать. Пожалуйста, скажите, зачем вы привели его сюда.
Он с раздражением взглянул на нее.
— Мити-сан, я так устал.
— Ну пожалуйста, расскажите мне!
— Я уже говорил, что назначен его охранником. Куда еще мне следовало его привести?
Она резко захлопнула веер.
— Кацуми-сан, но ведь он пытался убить вас!
Он пожал плечами.
— Это еще ни о чем не говорит. К тому же он не гайдзин. Американец происходит из семьи с высоким положением, что-то вроде наших самураев, я думаю.
— Извините, но там нет самураев.
Глаза его беспокойно забегали, а легкомысленные нотки в голосе исчезли.
— Мити-сан, не допрашивайте меня.
— Простите, но я теперь не чувствую себя в безопасности. Зачем вы привели его, брат?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56