Он должен убить каждого, кто приблизится к нему на длину самурайского меча.
Пусть охотники потрясутся от страха, прежде чем его голова украсит жилище одного из них! Он отправит стольких из них к их распрекрасным предкам, что цены на землян многократно возрастут. Когда голову Дэйна подвесят по соседству с головой безвестного самурая, Марш расскажет воину, что его меч вдоволь напился крови врагов. Нет, не будет Дэйну стыдно перед японцем!
Отбив мечом выпад первого копейщика, не ожидавшего столь яростного нападения, Дэйн, оказавшись сбоку от него, изо всех сил обрушил на шею охотника свой клинок, и не успел упасть на землю первый труп, как Марш уже раскроил голову второй твари и оказался лицом к лицу с «пауком», который отбил удар меча щитом. Сверкнуло разящее лезвие копья…
Время исчезло или, точнее, перестало существовать, распавшись на части. Дэйн бросился на землю и покатился по ней. Копье «паука» дважды высекло из камней снопы искр и только чудом не ранило землянина, пройдя в дюйме от него. Марш видел все как в замедленной съемке: вот копейщики, твари в образе людей, стараются достать его жалами своего оружия, вот он переворачивается через голову, вот отражает мечом удары длинных копий и с удивлением понимает, что еще жив и даже не ранен. Но удивляться Маршу некогда, и клинок самурая рубит тело очередного охотника…
Другой копейщик оказался слишком близко, и Дэйн ударил его ногой в коленную чашечку. Охотник отлетел назад и наткнулся на лезвие копья своего товарища. Кувыркнувшись вперед, как медвежонок в русском цирке, Дэйн вскочил на ноги, направляя клинок в горло следующей твари, но вспомнив, что таким образом ее не убить, Марш обрушил меч на голову охотника.
«Девятый, черт меня возьми! Девятый! Или десятый? А! Какой смысл считать?»
Замешкавшись, Дэйн слишком поздно уклонился от удара копья. Материя рубахи затрещала. Боль ожгла руку, подействовав на опьяненного битвой Марша отрезвляюще: «Бог ты мой! Как там остальные? Паукообразная тварь прошла мимо меня!»
Дэйн поднял меч и закричал, а когда оставшиеся копейщики атаковали его, развернулся и изо всех сил помчался к утесу.
Аратак отступал от ручья, раз за разом обрушивая дубину на прикрывавшегося щитом «осьминога», который полз по берегу, стараясь поранить лодыжки человека-ящерицы то тем, то другим оружием. Толпа охотников, возглавляемая «медведем» и псевдо-Ара таком, а также более крупным из «пауков», выбралась на никем не охраняемый берег.
Другая «паукообразная» тварь находилась между Аратаком и скалой и, вращая свое смертоносное копье, стреляла красными глазищами то в человека-ящерицу, то в сторону обеих женщин. В позе твари чувствовалась надменность, вовсе не свойственная настоящим «паукам». Охотник не обратил внимания даже на пролетевший возле его головы камень.
«Аратак попадет в ловушку! С одной стороны — „паук“, с другой — „осьминог“!»
Следующий камень угодил паукообразному существу в то место, где верхняя часть тела соединялась с брюшком. Охотник мгновенно развернулся и ринулся на Райэнну и Даллит.
Дэйн помчался на помощь, отлично понимая, что не ему состязаться в беге с «пауком». Марш видел, как Райэнна выбросила вперед копье, а Даллит с лицом белее мела бросала и бросала камни, праща ее вращалась, казалось, не останавливаясь ни на минуту. Краем глаза землянин заметил, что Аратак прыгнул на «осьминога» и, схватившись своей могучей ручищей за край щита, оторвал его вместе со щупальцем. В следующую секунду дубина Аратака обрушилась на тело твари, превращая его в бесформенную массу. Покончив с охотником, огромный человек-ящерица развернулся и побежал к утесу.
Даллит вдруг задрожала, выпустила из рук пращу и, с ужасом посмотрев перед собой, закрыла лицо руками. В этот момент паукообразная тварь добежала до скалы. Райэнна ударила его своим копьем, но «паук» принял острие на щит и отразил выпад. В следующую секунду он, взяв свое оружие двумя «руками», выбросил его далеко вперед, целясь прямо в голову рыжеволосой женщины. Райэнна пригнулась, и острие копья угодило прямо в грудь Даллит.
Дэйн издал душераздирающий вопль и кинулся к скале, выкрикивая имя девушки. Теперь он мог думать только о том, чтобы, убив паукообразную тварь, бросить свой меч и заключить Даллит в объятия.
Но Аратак подоспел раньше. Он опередил охотника, который еще не вытащил жало своего копья из хрупкого тела Даллит. Могучая ручища человека-ящерицы схватила тварь за две «ноги», охотник потерял равновесие, и в тот же миг огромная дубина обрушилась на голову и тело «паука». Фонтаны крови брызнули на многие ярды вокруг. Аратак же, размахнувшись, швырнул искореженные останки твари прямо на бросившуюся в атаку свору охотников.
Разум Дэйна точно парализовало.
— Даллит! Это неправда! Даллит! — выкрикивал он имя девушки опять и опять, не соображая, что делает. Котообразная тварь напала на него с мечом в руке, и Дэйн убил охотника, даже не осознав, что сделал. Он больше ни о чем не думал, превратившись в дико орущую машину для убийства. Аратак и Райэнна неистово сражались над павшей Даллит. Тут вдруг что-то случилось с Маршем, и в мозгу его вспыхнула мысль: «Ее тело принадлежит мне! Я не дам этим тварям ни сожрать ее, ни взять себе как трофей, чтобы они могли отрубить ее прекрасную головку и повесить на стену. Живая или мертвая — она моя, они не получат ее, даже если мне придется перерезать всех проклятых охотников на этой треклятой Луне…»
Ослепленный горем Марш, казалось, лишился рассудка, закружившись в смертоносном танце. Первый из копейщиков, осмелившийся приблизиться к нему, упал с разрубленной грудью. Мечник, псевдомехар, лишился головы. Дэйн едва понимал, что рядом с ним сражается Аратак, работая одновременно и дубиной и секирой. Длинные копья отскакивали в сторону или разлетались в щепы, а те, кто орудовал ими, ложились мертвыми на каменистую почву Красной Луны. Стоя спиной к скале, Райэнна сражалась вместе с друзьями, то и дело выбрасывая вперед копье. Охотники, принявшие форму людей, попытались зайти в тыл Дэйну, он убил двоих не задумываясь, автоматически. Краем глаза землянин видел, что солнечный диск над головой Аратака коснулся края горизонта.
«Теперь уже все равно! Убить их всех или хотя бы постараться сделать это!»
Бородатая человекообразная тварь устремилась на Дэйна, прикрывая тело круглым металлическим щитом и размахивая над головой тяжелым прямым мечом. Вспоминая, как ловко отражал его удары «паук», Дэйн отпрыгнул влево и, взмахнув своим клинком, разрубил врагу плечо и правую часть груди.
Что произошло в следующие секунды, Дэйн даже сначала и не понял. Аратаку каким-то образом удалось сломать меч медведеобразной твари и отбросить ее далеко назад. Командир охотников принялся подыскивать себе другое оружие на земле среди расплывавшихся тел своих товарищей. Дэйн и Аратак напали на «медведя» вдвоем, но бросившийся на помощь командиру псевдочеловек-ящерица ударил Аратака под коленку своей дубиной. Тот упал, но продолжал размахивать секирой, однако противник отражал все удары щитом. Лезвие копья Райэнны воткнулось фальшивому человеку-ящерице в бок. Тварь рухнула на землю. Теперь оба Аратака, подлинный и фальшивый, оказались лежащими на земле. «Медведь» поднял копье и бросился было в атаку, но споткнулся о тело серокожего лучника. Охотники вдруг стали отступать к реке, а Дэйн, оглянувшись, увидел сквозь кровавую пелену, застилавшую глаза, что солнце исчезло за горизонтом.
«Закат. Битва окончена…»
Уцелевшие охотники — числом не более дюжины — шли по воде. Громадный «медведь» заревел и поднял копье, точно собираясь вновь атаковать непокорную дичь, двое-трое охотников остановились было, но остальные продолжали отступать. Разозленный этим командир погрозил дичи своим оружием и двинулся прочь.
«Клянусь, мы с Аратаком хорошо поработали, чтобы уменьшить их поголовье. Бьюсь об заклад, что на сей раз мы имели дело со всей сворой — в прошлой охоте их, кажется, участвовало сорок семь!»
Но цена, заплаченная Дэйном и его друзьями, была слишком высока. Даже если бы удалось вырезать всех тварей, и тогда она бы не показалась Дэйну достаточной…
Он повернулся и поспешил туда, где среди камней лежала Даллит. Марш видел, что позади него кто-то поднялся, возможно даже псевдо-Аратак, но в тот момент землянину было все равно. Потом Дэйн понял, что это — настоящий, но его ничего не волновало, кроме Даллит.
Девушка лежала среди камней, раскинув руки в стороны, а ее огромные темные глаза — глаза раненой нимфы — слепо смотрели в темневшее небо.
Любовь и смерть. Любовь и смерть.
Дэйн обхватил плечи девушки, а потом, уронив голову на ее бездыханную грудь, так и остался лежать без движения и наполовину без сознания…
16
Планета охотников висела высоко в небе, закрывая большую его часть кирпично-красной громадой. У Дэйна снова возникло ощущение, сходное с клаустрофобией, ему показалось, что он ходит под висящим на стреле крана грузом, который вот-вот обрушится на него. (Кому какое дело? Пусть упадет… и раздавит…)
Дэйн не хотел бросать тело Даллит. Ни Аратак, ни Райэнна не могли помочь ему, и он в конце концов осознал, что это именно так. А ведь поначалу он даже обвинил их в том, что они нарочно собираются оставить ее здесь, трофеем для охотников! До Марша не сразу дошло, что друзья его ранены; рана на бедре Райэнны открылась вновь, а Аратак мог идти, только опираясь на свою дубину, — удар, нанесенный человеку-ящерице его копией, охотником, не прошел даром. Едва сохраняя способность воспринимать происходящее, Дэйн потащился за друзьями к нейтральной зоне. Он слышал, как Райэнна говорила, что сил после битвы у нее уже не осталось, и как Аратак заявил, что затмение уже близко (однако когда бы оно ни произошло, все равно уже будет слишком поздно). И все же главным для Дэйна оставалась смерть Даллит, все остальное было несущественно.
«Ее коса все еще у меня под рубашкой», — подумал он. Мысль об этом вызвала в его душе прилив отчаянной горечи, и лишь только потом Марш понял, что у него течет кровь из раны в предплечье, а также из царапины на голове.
Дэйн продолжал машинально двигаться, погруженный в свои мрачные раздумья, как вдруг услышал негромкий стон и увидел, что Райэнна упала, неудачно наступив на больную ногу. Марш оторвал кусок материи от своей рубахи и сделал женщине перевязку. Он хотел понести Райэнну, но та энергично запротестовала и, опираясь на плечо Дэйна, продолжала идти вперед. Он и сам с удовольствием рухнул бы прямо на тропинке, но все-таки упрямо продвигался дальше, понимая, что хотя бы ради Райэнны необходимо найти место, где их ждет отдых, еда и возможность хоть чуть-чуть поспать, не опасаясь нападения. Прошло не более получаса, и остатки потрепанного отряда добрались наконец до сиявшей огнями нейтральной зоны. Но этот небольшой отрезок времени, растянувшийся до неопределенных, казалось, не имевших границ размеров, представлялся Маршу куда более длинным, чем последнее сражение и даже все время охоты. Это была бездна, в которой жизнь Марша раскололась надвое. Но он все еще оставался жив, как бы мало его жизнь сейчас ни стоила!
Запах пищи, растекавшийся по нейтральной зоне, вызывал у Дэйна тошноту. Райэнна принесла ему полную тарелку, но он отказался от еды.
— Я не могу есть, — проговорил он, но когда тарелка оказалась у него в руках, Дэйн машинально начал запихивать в себя куски пищи, не ощущая даже ее вкуса. Он съел все, и Райэнна принесла ему еще. Тут внезапно в голове у землянина прояснилось. Черный кошмар, окутывавший его, рассеялся, и он обрел ощущение реальности. Даллит мертва, а он сидит тут и ест бифштекс, который уже давно хотел себе заказать… С каким-то ужасом Дэйн отставил от себя вторую тарелку и посмотрел на нее. Еды почти не осталось. Его опять затошнило. Дэйн в изумлении проговорил:
— Как я могу сидеть здесь и есть?..
Райэнна не сказала ни слова, а просто молча положила на руку Дэйна свою маленькую жесткую ладошку, и он увидел, что глаза женщины полны слез. Она даже не всхлипывала, не вытирала глаз, просто сидела, ела и беззвучно плакала. В душе Дэйна все всколыхнулось. Он вытер лицо Райэнны краем плаща и сказал:
— Милая, если ты будешь так изводить себя, то вконец ослабеешь.
«Я просто свинья, — подумал Дэйн. — Сна ранена, а ухаживает за мной. — Он только сейчас осознал, какое громадное количество пищи они поглотили. Немудрено после такого побоища. — Скольких я убил? Наверное, я этого никогда не узнаю, но думаю, что древний самурай не стыдился бы за меня. Он, наверное, и сам чертовски хорошо дрался. Надо думать! Иначе бы они не „надевали“ его лица, не принимали его образ спустя четыреста лет после того, как убили храброго воина».
Дэйн снова нежными и заботливыми движениями вытер слезы с лица Райэнны. Даллит ушла, и в мире не осталось ничего такого, ради чего стоило бы жить… Но Райэнна… Она все еще нуждается в нем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Пусть охотники потрясутся от страха, прежде чем его голова украсит жилище одного из них! Он отправит стольких из них к их распрекрасным предкам, что цены на землян многократно возрастут. Когда голову Дэйна подвесят по соседству с головой безвестного самурая, Марш расскажет воину, что его меч вдоволь напился крови врагов. Нет, не будет Дэйну стыдно перед японцем!
Отбив мечом выпад первого копейщика, не ожидавшего столь яростного нападения, Дэйн, оказавшись сбоку от него, изо всех сил обрушил на шею охотника свой клинок, и не успел упасть на землю первый труп, как Марш уже раскроил голову второй твари и оказался лицом к лицу с «пауком», который отбил удар меча щитом. Сверкнуло разящее лезвие копья…
Время исчезло или, точнее, перестало существовать, распавшись на части. Дэйн бросился на землю и покатился по ней. Копье «паука» дважды высекло из камней снопы искр и только чудом не ранило землянина, пройдя в дюйме от него. Марш видел все как в замедленной съемке: вот копейщики, твари в образе людей, стараются достать его жалами своего оружия, вот он переворачивается через голову, вот отражает мечом удары длинных копий и с удивлением понимает, что еще жив и даже не ранен. Но удивляться Маршу некогда, и клинок самурая рубит тело очередного охотника…
Другой копейщик оказался слишком близко, и Дэйн ударил его ногой в коленную чашечку. Охотник отлетел назад и наткнулся на лезвие копья своего товарища. Кувыркнувшись вперед, как медвежонок в русском цирке, Дэйн вскочил на ноги, направляя клинок в горло следующей твари, но вспомнив, что таким образом ее не убить, Марш обрушил меч на голову охотника.
«Девятый, черт меня возьми! Девятый! Или десятый? А! Какой смысл считать?»
Замешкавшись, Дэйн слишком поздно уклонился от удара копья. Материя рубахи затрещала. Боль ожгла руку, подействовав на опьяненного битвой Марша отрезвляюще: «Бог ты мой! Как там остальные? Паукообразная тварь прошла мимо меня!»
Дэйн поднял меч и закричал, а когда оставшиеся копейщики атаковали его, развернулся и изо всех сил помчался к утесу.
Аратак отступал от ручья, раз за разом обрушивая дубину на прикрывавшегося щитом «осьминога», который полз по берегу, стараясь поранить лодыжки человека-ящерицы то тем, то другим оружием. Толпа охотников, возглавляемая «медведем» и псевдо-Ара таком, а также более крупным из «пауков», выбралась на никем не охраняемый берег.
Другая «паукообразная» тварь находилась между Аратаком и скалой и, вращая свое смертоносное копье, стреляла красными глазищами то в человека-ящерицу, то в сторону обеих женщин. В позе твари чувствовалась надменность, вовсе не свойственная настоящим «паукам». Охотник не обратил внимания даже на пролетевший возле его головы камень.
«Аратак попадет в ловушку! С одной стороны — „паук“, с другой — „осьминог“!»
Следующий камень угодил паукообразному существу в то место, где верхняя часть тела соединялась с брюшком. Охотник мгновенно развернулся и ринулся на Райэнну и Даллит.
Дэйн помчался на помощь, отлично понимая, что не ему состязаться в беге с «пауком». Марш видел, как Райэнна выбросила вперед копье, а Даллит с лицом белее мела бросала и бросала камни, праща ее вращалась, казалось, не останавливаясь ни на минуту. Краем глаза землянин заметил, что Аратак прыгнул на «осьминога» и, схватившись своей могучей ручищей за край щита, оторвал его вместе со щупальцем. В следующую секунду дубина Аратака обрушилась на тело твари, превращая его в бесформенную массу. Покончив с охотником, огромный человек-ящерица развернулся и побежал к утесу.
Даллит вдруг задрожала, выпустила из рук пращу и, с ужасом посмотрев перед собой, закрыла лицо руками. В этот момент паукообразная тварь добежала до скалы. Райэнна ударила его своим копьем, но «паук» принял острие на щит и отразил выпад. В следующую секунду он, взяв свое оружие двумя «руками», выбросил его далеко вперед, целясь прямо в голову рыжеволосой женщины. Райэнна пригнулась, и острие копья угодило прямо в грудь Даллит.
Дэйн издал душераздирающий вопль и кинулся к скале, выкрикивая имя девушки. Теперь он мог думать только о том, чтобы, убив паукообразную тварь, бросить свой меч и заключить Даллит в объятия.
Но Аратак подоспел раньше. Он опередил охотника, который еще не вытащил жало своего копья из хрупкого тела Даллит. Могучая ручища человека-ящерицы схватила тварь за две «ноги», охотник потерял равновесие, и в тот же миг огромная дубина обрушилась на голову и тело «паука». Фонтаны крови брызнули на многие ярды вокруг. Аратак же, размахнувшись, швырнул искореженные останки твари прямо на бросившуюся в атаку свору охотников.
Разум Дэйна точно парализовало.
— Даллит! Это неправда! Даллит! — выкрикивал он имя девушки опять и опять, не соображая, что делает. Котообразная тварь напала на него с мечом в руке, и Дэйн убил охотника, даже не осознав, что сделал. Он больше ни о чем не думал, превратившись в дико орущую машину для убийства. Аратак и Райэнна неистово сражались над павшей Даллит. Тут вдруг что-то случилось с Маршем, и в мозгу его вспыхнула мысль: «Ее тело принадлежит мне! Я не дам этим тварям ни сожрать ее, ни взять себе как трофей, чтобы они могли отрубить ее прекрасную головку и повесить на стену. Живая или мертвая — она моя, они не получат ее, даже если мне придется перерезать всех проклятых охотников на этой треклятой Луне…»
Ослепленный горем Марш, казалось, лишился рассудка, закружившись в смертоносном танце. Первый из копейщиков, осмелившийся приблизиться к нему, упал с разрубленной грудью. Мечник, псевдомехар, лишился головы. Дэйн едва понимал, что рядом с ним сражается Аратак, работая одновременно и дубиной и секирой. Длинные копья отскакивали в сторону или разлетались в щепы, а те, кто орудовал ими, ложились мертвыми на каменистую почву Красной Луны. Стоя спиной к скале, Райэнна сражалась вместе с друзьями, то и дело выбрасывая вперед копье. Охотники, принявшие форму людей, попытались зайти в тыл Дэйну, он убил двоих не задумываясь, автоматически. Краем глаза землянин видел, что солнечный диск над головой Аратака коснулся края горизонта.
«Теперь уже все равно! Убить их всех или хотя бы постараться сделать это!»
Бородатая человекообразная тварь устремилась на Дэйна, прикрывая тело круглым металлическим щитом и размахивая над головой тяжелым прямым мечом. Вспоминая, как ловко отражал его удары «паук», Дэйн отпрыгнул влево и, взмахнув своим клинком, разрубил врагу плечо и правую часть груди.
Что произошло в следующие секунды, Дэйн даже сначала и не понял. Аратаку каким-то образом удалось сломать меч медведеобразной твари и отбросить ее далеко назад. Командир охотников принялся подыскивать себе другое оружие на земле среди расплывавшихся тел своих товарищей. Дэйн и Аратак напали на «медведя» вдвоем, но бросившийся на помощь командиру псевдочеловек-ящерица ударил Аратака под коленку своей дубиной. Тот упал, но продолжал размахивать секирой, однако противник отражал все удары щитом. Лезвие копья Райэнны воткнулось фальшивому человеку-ящерице в бок. Тварь рухнула на землю. Теперь оба Аратака, подлинный и фальшивый, оказались лежащими на земле. «Медведь» поднял копье и бросился было в атаку, но споткнулся о тело серокожего лучника. Охотники вдруг стали отступать к реке, а Дэйн, оглянувшись, увидел сквозь кровавую пелену, застилавшую глаза, что солнце исчезло за горизонтом.
«Закат. Битва окончена…»
Уцелевшие охотники — числом не более дюжины — шли по воде. Громадный «медведь» заревел и поднял копье, точно собираясь вновь атаковать непокорную дичь, двое-трое охотников остановились было, но остальные продолжали отступать. Разозленный этим командир погрозил дичи своим оружием и двинулся прочь.
«Клянусь, мы с Аратаком хорошо поработали, чтобы уменьшить их поголовье. Бьюсь об заклад, что на сей раз мы имели дело со всей сворой — в прошлой охоте их, кажется, участвовало сорок семь!»
Но цена, заплаченная Дэйном и его друзьями, была слишком высока. Даже если бы удалось вырезать всех тварей, и тогда она бы не показалась Дэйну достаточной…
Он повернулся и поспешил туда, где среди камней лежала Даллит. Марш видел, что позади него кто-то поднялся, возможно даже псевдо-Аратак, но в тот момент землянину было все равно. Потом Дэйн понял, что это — настоящий, но его ничего не волновало, кроме Даллит.
Девушка лежала среди камней, раскинув руки в стороны, а ее огромные темные глаза — глаза раненой нимфы — слепо смотрели в темневшее небо.
Любовь и смерть. Любовь и смерть.
Дэйн обхватил плечи девушки, а потом, уронив голову на ее бездыханную грудь, так и остался лежать без движения и наполовину без сознания…
16
Планета охотников висела высоко в небе, закрывая большую его часть кирпично-красной громадой. У Дэйна снова возникло ощущение, сходное с клаустрофобией, ему показалось, что он ходит под висящим на стреле крана грузом, который вот-вот обрушится на него. (Кому какое дело? Пусть упадет… и раздавит…)
Дэйн не хотел бросать тело Даллит. Ни Аратак, ни Райэнна не могли помочь ему, и он в конце концов осознал, что это именно так. А ведь поначалу он даже обвинил их в том, что они нарочно собираются оставить ее здесь, трофеем для охотников! До Марша не сразу дошло, что друзья его ранены; рана на бедре Райэнны открылась вновь, а Аратак мог идти, только опираясь на свою дубину, — удар, нанесенный человеку-ящерице его копией, охотником, не прошел даром. Едва сохраняя способность воспринимать происходящее, Дэйн потащился за друзьями к нейтральной зоне. Он слышал, как Райэнна говорила, что сил после битвы у нее уже не осталось, и как Аратак заявил, что затмение уже близко (однако когда бы оно ни произошло, все равно уже будет слишком поздно). И все же главным для Дэйна оставалась смерть Даллит, все остальное было несущественно.
«Ее коса все еще у меня под рубашкой», — подумал он. Мысль об этом вызвала в его душе прилив отчаянной горечи, и лишь только потом Марш понял, что у него течет кровь из раны в предплечье, а также из царапины на голове.
Дэйн продолжал машинально двигаться, погруженный в свои мрачные раздумья, как вдруг услышал негромкий стон и увидел, что Райэнна упала, неудачно наступив на больную ногу. Марш оторвал кусок материи от своей рубахи и сделал женщине перевязку. Он хотел понести Райэнну, но та энергично запротестовала и, опираясь на плечо Дэйна, продолжала идти вперед. Он и сам с удовольствием рухнул бы прямо на тропинке, но все-таки упрямо продвигался дальше, понимая, что хотя бы ради Райэнны необходимо найти место, где их ждет отдых, еда и возможность хоть чуть-чуть поспать, не опасаясь нападения. Прошло не более получаса, и остатки потрепанного отряда добрались наконец до сиявшей огнями нейтральной зоны. Но этот небольшой отрезок времени, растянувшийся до неопределенных, казалось, не имевших границ размеров, представлялся Маршу куда более длинным, чем последнее сражение и даже все время охоты. Это была бездна, в которой жизнь Марша раскололась надвое. Но он все еще оставался жив, как бы мало его жизнь сейчас ни стоила!
Запах пищи, растекавшийся по нейтральной зоне, вызывал у Дэйна тошноту. Райэнна принесла ему полную тарелку, но он отказался от еды.
— Я не могу есть, — проговорил он, но когда тарелка оказалась у него в руках, Дэйн машинально начал запихивать в себя куски пищи, не ощущая даже ее вкуса. Он съел все, и Райэнна принесла ему еще. Тут внезапно в голове у землянина прояснилось. Черный кошмар, окутывавший его, рассеялся, и он обрел ощущение реальности. Даллит мертва, а он сидит тут и ест бифштекс, который уже давно хотел себе заказать… С каким-то ужасом Дэйн отставил от себя вторую тарелку и посмотрел на нее. Еды почти не осталось. Его опять затошнило. Дэйн в изумлении проговорил:
— Как я могу сидеть здесь и есть?..
Райэнна не сказала ни слова, а просто молча положила на руку Дэйна свою маленькую жесткую ладошку, и он увидел, что глаза женщины полны слез. Она даже не всхлипывала, не вытирала глаз, просто сидела, ела и беззвучно плакала. В душе Дэйна все всколыхнулось. Он вытер лицо Райэнны краем плаща и сказал:
— Милая, если ты будешь так изводить себя, то вконец ослабеешь.
«Я просто свинья, — подумал Дэйн. — Сна ранена, а ухаживает за мной. — Он только сейчас осознал, какое громадное количество пищи они поглотили. Немудрено после такого побоища. — Скольких я убил? Наверное, я этого никогда не узнаю, но думаю, что древний самурай не стыдился бы за меня. Он, наверное, и сам чертовски хорошо дрался. Надо думать! Иначе бы они не „надевали“ его лица, не принимали его образ спустя четыреста лет после того, как убили храброго воина».
Дэйн снова нежными и заботливыми движениями вытер слезы с лица Райэнны. Даллит ушла, и в мире не осталось ничего такого, ради чего стоило бы жить… Но Райэнна… Она все еще нуждается в нем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32