— Папа, они переместились, — присоединился к ним Ходджсон-младший. — Твари сдвинулись с места.
— Как? — глаза Тони сверкнули.
Юноша в порыве вдохновения схватил камень и начертил схему:
ОХО О
—/—/—
— Вот так. Пунктир — это стена, поперечные линии — ворота, правильно?
— Так-так, сынок.
— X — Марк, О — сафдары. Они на скальном утесе, что огибает стену кругом по низу. И еще парочка их в море, но не близко.
— Займемся ими, — высказал свое мнение Крис.
— Хорошо бы всех наших загнать в дом, — пробормотал Джон.
— Времени нет. — Крис сделал знак Рут, чтобы шла в форт. — Мы откроем ворота. Джон, стреляй в ту тварь, что между Марком и воротами. — Он обернулся к мальчишке Ходджсону и кивнул на ружье, торчащее у стены. — Знаешь, как управляться?
— Да, сэр.
— Прикроешь отца сзади. Так, остается еще один справа от ворот. Не стреляй раньше времени.
— Есть, сэр.
Тони снимал один из трех засовов, его руки тряслись.
— Вам помочь?
Крис оглянулся: а, черт... Там стоял майор с собакой, из кобуры он доставал револьвер.
— Отойдите от ворот.
Сейчас не время миндальничать со старыми сумасшедшими вояками. Крис только надеялся, что музейный револьвер не заряжен.
— Ладно, Тони, открывайте ворота.
Тони вытащил оставшиеся два засова и стал оттаскивать створку ворот. Площадка снаружи была пуста. Джон с сыном, озираясь, ступили за ворота. За ними последовали Крис и Тони, став соответственно между отцом с левой стороны и сыном с правой. Джон поднял ружье, но не выстрелил. Вначале Крис поглядел вправо: один из сафдаров каменным изваянием стоял на дальнем краю узкого скалистого утеса. Весь маленький островок омывала мыльная морская пена.
Поглядев влево, Крис понял, почему Ходджсон не стрелял.
Марк Фауст, весь в болотной грязи, прижался спиной к форту и ежился от страха.
Утес в том месте был узок, поодаль находился сафдар. Но между Марком и безопасным убежищем за воротами в полусогнутом положении находился другой краснолицый. Эта тварь даже не оглянулась на Криса и прочих, вышедших за ворота, она вся сосредоточилась на Марке. На спине у нее вздулись мышцы; Крис понимал, что чудище готово к прыжку, чтобы вмять Марка в стену, как тряпичную куклу.
— Да подвинься ты, сволочь, — бормотал Джон, покрываясь испариной. — Не могу прицелиться. Этот сукин сын стоит слишком близко к Марку.
— Давай же, черт тебя дери! — выходил из себя Тони.
— Нельзя... так я и Марка могу задеть.
— Ну, делайте же что-нибудь... Скорее! Смотрите, они приближаются!
Одна из красных тварей выскочила из прибоя на песок в направлении дороги. Это создание походило на голодного аллигатора, наполовину вылезшего из воды и помогающего себе руками. Голова его медленно обратилась в сторону людей у ворот, в страшных глазах сверкнула хищная жадность.
В полосе прибоя, почти у самых ног Криса, стояли по пояс в воде еще два сафдара.
— Не могу, — фермер потряс головой, — боюсь заодно уложить и Марка.
У Криса все поплыло перед глазами — ну-ка, Стейнфорт, ответь на эту задачку.
Ответа не было.
Марк в ловушке. Куда бы он ни двинулся, неминуемо попадет в лапы к красным тварям.
Внутренний голос говорил Крису: ступай обратно и запри ворота. Марка не спасти; скоро он уподобится Уэйнрайту и близнецам Фоксам. И прочим. Останется на берегу, охваченный ужасом, болью и страхом.
Пока он это представлял себе, позади раздался какой-то звук, и внезапно краснолицый между Крисом и Марком рухнул в море. Крис резко обернулся.
Рядом стоял майор, и из дула его револьвера вилась струйка дыма.
— Надо же, еще не разучился. Золотую медаль завоевал, знаете ли, на соревнованиях в Дели — обошел, между прочим, пятьдесят шесть участников...
— Марк! — очнулся Крис. — Сюда!
Марк кинулся к ним. За ним внезапно двинулся и тот «красный» с утеса; Марк уже был ярдах в пятнадцати от ворот.
— Ложись! — взревел Джон.
Марк упал на живот, и Джон дал залп из обоих стволов. Монстр рухнул со скалы в море, а Марк, подталкиваемый страхом, вновь бросился к воротам. Крис, подгоняя все еще болтавшего майора, ввалился во двор; за ним последовали Тони, Марк и Ходджсоны.
В один миг ворота были затворены и засовы поставлены на место. Джон задержался, чтобы укрепить ворота дополнительными балками, а Крис поспешил к Марку — он понимал, что новости будут скверные, но их надо выслушать.
* * *
Три часа пополудни.
Марк, все еще неотмытый от болотной тины, проглатывал остатки кофе. Совершенно обессилевший, он сидел на подножке фургона, крепко сжимая руками чашку. Рут, Тони и Крис смотрели на него, а он полушепотом делился своими переживаниями.
— Простите... о Боже, я так виноват, что не смог перейти болото... Куда ни повернусь — опять оказываюсь на том же месте, так и ходил кругами... и все мимо цели.
— Ты заблудился в тумане, — подытожил Крис, ощущая некий священный трепет.
— Нет... не только. Было какое-то дьявольское наваждение...
— Я это предполагал, — кивнул Тони. — Мы здесь как на карантине: никто не войдет и никто не выйдет, пока это не кончится.
— Сафдары?
— Нет. Я имею в виду высшую силу. Самую высшую. То, что приходит сюда из века в век. На некоторое время это место отделяется от всего остального мира. Никто сюда не проникнет. Только местные и... — он вздрогнул, — это. Один из старых богов — но не из тех, кого поминают и кому молятся. Чтобы поверить в него, не требуется усилий: когда оно к вам приближается, то реагирует на это та ваша часть, что представляет собой животное начало. Все равно что стоять у громадного костра: его присутствие вас опаляет. Старый бог не имеет ни лица, ни названия, ему не принадлежат ни евангелия, ни храмы, ни библии. Он в них не нуждается. Но существует — полный могущества и жажды сделки.
Проклятие. Жертва, снова жертва... Крис даже сплюнул.
— И опять мы вернулись к старому. Если эта дьявольщина такая сильная, зачем ей жертва?
— Жертва — это коммерческая сделка, помните? Между богами и людьми. Покупая, вы приобретаете то, чего у вас нет, но в чем вы нуждаетесь, — не важно что: еда, сигары или журнал. А старое божество жаждет того, чем обладаем мы.
— Это наши чувства, — заметила Рут. — Оно получает их от нас, когда мы грустим об утрате чего-то дорогого.
— Да. Ему больше неоткуда почерпнуть набор человеческих ощущений, а оно в нем сильно нуждается, как наркоман в героине. Вот что происходит в Мэнсхеде. Скажем, страдающий отец приносит в жертву любимую дочь — и получает что-то взамен. Какую-то часть сверхъестественных сил.
— Так... Рут, ты давно не видела Дэвида? — Внезапно Крису стало зябко.
— Пойду посмотрю. Он, должно быть, у Ходджсонов.
Крису было не по себе; почему-то звук прилива казался громче обычного. Рут отправилась за Дэвидом; остальные обитатели форта, угнетенные провалом миссии Марка, затворились в доме.
Марк потер глаза.
— Что будем делать?
— А что мы можем? — пожал плечами Крис. — Развернуть крылья и улететь? У вас, Тони, есть предложения?
— Не знаю. Моя проблема в том, что я слишком рационален. Я прожженный циник. Моя бабушка посоветовала бы больше думать сердцем, чем головой; психолог же — искать ответ в бессознательном. Не анализируйте, приведет ли ваш путь к верному решению, — просто следуйте своим чувствам. Именно так, как тысячи лет назад, когда первобытные существа, связав хворост в пучки, построили дом. Понимаете, это и есть вдохновение. Не позволяйте цивилизации отягощать ваше прирожденное примитивное сознание.
— По-моему, Крис, он имеет в виду то, что надо следовать детским ощущениям. Делать то, что ощущаешь как правильное, а не то, что осознаешь правильным.
— Именно сейчас я ничего не думаю и не ощущаю. — Крис облокотился о подножку прицепа. — Меня как будто выпотрошили.
— Поверьте, — с непроницаемым лицом вещал Тони, — лучшее — или худшее — еще на подходе. Надо полагать, старое божество уже в пути. Наверное, к вечеру все закончится.
— Крис! — Рут стремительно неслась по двору, размахивая руками. — Крис! Он пропал... — В ее голосе был ужас. — Дэвид пропал. Кто-то открыл ворота... он остался там, снаружи.
Крис кинулся мимо фургона к воротам: брусья, их подпиравшие, лежали на земле, засовы были вытащены, створки полураспахнуты. Насыпь в преддверии нового прилива была пуста.
48
Крис не раздумывал.
Сафдары могли бы ждать снаружи с распростертыми объятиями, а потом вынуть душу из тела так же легко, как разломить пополам печенье.
Без всякого оружия он выбежал за ворота и огляделся.
По счастью, сафдаров видно не было; как, впрочем, и сына.
— Дэвид!
В ответ — молчание...
С торжествующим плеском надвигались на скалы морские валы, оставляя за собой подсыхающую пену.
Господи, ну где же он может быть?.. Крис уставился невидящим взором в сторону берега, окутанного туманной дымкой. Парочка сафдаров стояла на дальнем конце насыпи; Дэвида не было.
Крис ощутил внутри себя небывалую боль.
— Дэвид!
Рядом возник Марк Фауст, сжимая в дюжих руках дробовик.
— Не видать?
— Нет. И зачем только он вышел?!
Подбежала Рут и вцепилась мужу в руку.
— Ищи его, Крис!
— Послушай, он не мог уйти далеко...
Ложь во спасение: Дэвид не мог уйти далеко, но мог уже быть на дне морском.
Крис кинул взгляд на скалистый утес, что огибал стены форта. Всего лишь полчаса назад здесь находился в ловушке Марк Фауст.
Сначала он их не заметил.
Глаза скользили по океанской кромке вдоль скалы, на которой был возведен форт; ему мерещилось, что Дэвид барахтается среди морской водоросли-ламинарии в пенных бурунах.
Постепенно Крис осознал то, что вначале лишь отметил, не придав значения, и резко повернулся.
Почти на самом краю обрыва на узенькой полоске земли стоял преподобный Рид. Его седые пряди разметались, тощую фигуру окутывал серый плащ. Рядом ерзал маленький светловолосый человечек, как бы приплясывая в странном подобии танца.
— Дэвид!
Но чувство облегчения было недолгим; что-то здесь не так... Старик крепко держал костлявой рукой мальчика за предплечье.
— Папа...
И хотя шум прибоя почти заглушал голос сына, Крис понял, что тот напуган.
Крис первым добрался до утеса, за ним шел Марк, а позади всех — Рут. Место было очень узкое, они словно бы ступали по доске; позади оставалась стена форта, в пяти футах книзу бушевало Северное море.
В дюжине шагов от Рида площадка была ровнее и немного расширялась.
— Остановитесь! — закричал священник, сверля их ужасным маниакальным взором; это был поистине взгляд животного, лишенного всех наслоений культуры и образования. Что-то дьявольское мерцало в уголке его глаз — страшное и невиданно опасное.
— Папа, скажи, чтобы он отпустил меня... мне страшно...
— Мистер Рид, мистер Рид... — начал было Крис.
— Преподобный Рид, с вашего позволения. Не забывайте, я лицо духовное и связую смертных с Господом.
— Преподобный, послушайте, давайте отойдем в более безопасное место.
— Безопасное?
— Если вас что-то тревожит, мы сейчас об этом поговорим, только внутри форта.
— Нет.
— Отпустите моего сына... Пожалуйста! — Крис сразу сообразил, что священник задумал что-то нехорошее.
Он не мог торопить старика, так как тот был способен столкнуть Дэвида в море. Но выжидать тоже было нечего; ему уже виделись тени на поверхности воды — не сафдары ли это, караулящие, как акулы, свою кровавую жатву.
— Ваше преподобие, пойдемте отсюда. Мой сын вам ничего такого не сделал, давайте поговорим спокойно.
— Нет, пришло время действовать. Мальчик, стой смирно, тебе говорят!
Испуганный Дэвид прекратил попытки высвободиться.
— Пожалуйста, отпустите Дэвида. Ему всего шесть лет, вы его напугали.
Старик пристально всмотрелся в Криса и спросил:
— Что вы сейчас чувствуете? То, что я так вот держу мальчика, вас огорчает?
— Да, и вы это понимаете. Не надо, пожалуйста... вы причиняете ему боль.
— Мама...
— Не делайте ему больно, преподобный... он всего лишь ребенок.
— Вы любите своего сына, мистер Стейнфорт?
— Ну разумеется. Так что теперь...
— Так вот, послушайте меня. Что вы купили ему на день рождения последний раз?
— Только отпустите его.
— Отвечайте на вопрос.
— Видеокассету, книжки... компьютерную игру.
— Значит, вы его сильно любите?
— Ну да, только почему вы...
— Само собой разумеется, что мать любит свое дитя, так уж положено природой. Но вот отцы... тут дело обстоит иначе. Они тоже говорят, что любят своих детей. Однако ведут себя по-другому; скорее они потратят свое время на приятелей, пиво, карты... футбол, наконец. Однако верится мне, вы, мистер Стейнфорт, действительно любите сына. Вы проводите с ним немало времени, беседуете, не отпускаете его одного, он составляет очень важную часть вашей жизни. Вероятно, даже более важную, нежели вы можете себе вообразить. Я так и вижу, как вы играете с ним на ковре в гостиной, возитесь с игрушками, шутите и смеетесь. Вам интересно узнать, почему я стою здесь и держу за руку вашего любимого сына? Причина же вот какая: потому что я собираюсь убить его;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38