— Вот, — со странной твердостью в голосе произнес он. — Вот! Пусть будет этот!
И, словно в ответ на эти его слова, призрачный свет, наполнявший пещеру, стал вдруг ясным и ровным, будто налился какой-то тайной силой, в этих словах заключавшейся. И только через несколько мгновений, долгих, как века, свет этот снова обрел ту ускользающую от сознания, уводящую в какой-то запредельный Мир зыбкость, которая так изменяла все и вся в пещере.
А сам Кайл так и остался стоять, сжимая в руках похожую на плод какого-то странного дерева Вселенную, хозяином которой он теперь стал.
Колдун тихо подошел к нему и взял за плечи. Что-то приговаривая на ухо, словно маленькому ребенку, повел его к выходу. Павел и Цинь поспешили за ними следом. Навстречу им с широкого гладкого камня поднялся Проводник. Там, на той грани, где туманный утренний свет переходил в сумеречный полумрак пещеры, все они остановились, образовав маленький круг, словно выполняя какой-то темный обряд. Сухов и девушка не спускали глаз с лица Кайла. Том недоуменно глядел то на одного, то на другого из собравшихся.
— Он... — хрипловатым от волнения голосом спросила Цинь, — он — уже там?
Колдун молча повернул Кайла лицом к себе, внимательно всмотрелся в его словно ослепшие глаза, осторожно взял из его рук уродливый кристалл и не глядя отдал его Тому. Кайл подчинялся ему, как марионетка. Казалось, даже дыхание покинуло его. Зрачки... Зрачки его не отреагировали на упавший на них утренний свет. Том почувствовал, как, несмотря на прохладный ветерок, обдувавший его затылок, бисеринки пота выступают у него на лбу. Ему приходилось видеть разное — следователь Федерального управления расследований ведет дела не только с текстами на дисплее, но этот слепой взгляд, это странно сосредоточенное на чем-то лицо Кайла Васецки было одним из самых жутких видений, встречавшихся ему в жизни. Да, Кайл действительно был там.
Том перевел взгляд на больной, словно обугленный, кристалл, который сжимал теперь в руках. Колдун поймал его взгляд:
— Да... — Он положил сухую, покрытую странным загаром ладонь на шершавую, словно в язвах, поверхность диковины, заключающей в себе Вселенную, в которой таилась тайна исцеления Мира Джея. — Ваш друг теперь там. Он сделал правильный выбор: вошел в Больное Царство. Его сознание стало сознанием кого-то из мириад существ, заключенных в нем. А тело его остается здесь, и оно будет повиноваться только самым простым из законов, управляющих жизнью. Оно будет как бы погружено в сон, но что-то из того, что окружает его в этом мире, будет вызывать у него отклик. Оно будет не только дышать, пить и есть, отправлять все функции человеческого организма. Оно — его тело — и мозг, в нем заключенный, будут способны воспринимать слова, сказанные голосами друзей, подчиняться простым, недвусмысленным повелениям, даже отвечать на ясные и четко поставленные вопросы. Но не обольщайтесь: от той Вселенной, в которую погружено его сознание, вы отсечены. Вы не сможете ни слова передать ему туда, в Мир Больного Царства. И он никакими силами не сможет докричаться до вас оттуда. Только лишь наделенные особым Даром люди иногда устанавливают какое-то подобие контакта с Мирами Царств. И один раз — не более того — он сможет подать вам знак. Когда этому наступит срок. Только когда будут выполнены оба условия возврата, он снова проснется в этом Мире. Но если вы не убережете его оболочку, которая остается здесь с вами, если тело вашего друга погибнет, то разум его навеки останется там, во Вселенной, которая, поверьте, ничуть не менее сложна, чем та, в которой находимся мы. Если же... Если смерть постигнет его там, в Больном Царстве, то...
— То он не проснется в этом Мире? — торопливо, с тревогой спросила Цинь. — Останется вот этим... Куклой? Роботом?
Лицо Хозяина Пещер потемнело, голос стал глухим.
— Может быть и нечто худшее. Безумие. Или... Допустим, он может стать таким же слугой демонов Джея, каким был один из вас. — Колдун бросил короткий взгляд на Павла. — Возможны и иные варианты. Это очень сложно объяснить — то, что ждет тело, лишенное души.
— Вы сказали, — Сухов осторожно взял Кайла за сгиб руки и заглянул ему в глаза, — вы сказали, что должны быть выполнены два условия. Что это за условия? Объясните нам. Мы же не посвящены в ваши тайны.
— Первое условие — это условие внутреннее. Которое должно исполниться там, в недрах Царства. Достижение Цели. Той цели, ради которой он вошел в тот Мир. Ему предстоит отыскать в нем способ подать знак. И тогда кто-то из вас должен будет исполнить второе — внешнее— условие. Понять, в чем оно состоит, и выполнить.
— О Господи! — вдруг воскликнула Цинь.
Сухов повернулся к ней, и тень догадки легла на его лицо.
— Что мы должны делать с... с этим? — Том приподнял на уровень глаз обугленный кристалл и недоуменно посмотрел на Колдуна.
Тот понимающе прикрыл веки и сделал неторопливый, успокаивающий жест:
— Они должны всегда быть вместе, ваш друг и этот Камень — Сосуд Больного Царства. Постарайтесь, чтобы расстояние между ними было не слишком велико. Во всяком случае, не превышало бы восьми — десяти метров. И чтобы между ними не было стен. Временами давайте ему, вашему другу, возможность прикасаться к Камню. Он иногда будет испытывать в этом потребность. Не препятствуйте этому. Никогда не отнимайте у него Камень силой. Даже если в его поведении вам покажется что-то странное. И никогда не отдавайте Камень в чужие руки. Никаких опытов и исследований. В принципе этот тип кристаллов достаточно прочен, но... Никто не может предсказать, что начнет твориться с тем Миром, который заключен в нем, если на него будет воздействовать, скажем, высокая температура или ионизирующее излучение.
— Вы... — Том наклонил голову, чтобы лучше видеть глаза Колдуна. — Вы разрешаете нам забрать этот Камень с собой? Туда, на Побережье? Как здесь говорят, на Большую землю? Но ведь вы сами сказали, что там Камни теряют силу.
Хозяин Пещер улыбнулся горьковато и понимающе:
— Пока у Камня есть хозяин, пока ваш друг пребывает в Больном Царстве, не имеет значения, где они будут, здесь, в особой точке, или в любом другом районе Джея. Пусть даже в Космосе. Сейчас это — система, замкнутая сама на себя. Это и есть одно из тех особых условий, про которые я говорил вам. Во всяком случае, так мне кажется — на основании прошлого опыта. Конечно, я рискую, но... У меня просто нет другого выхода. Ни вы, ни я не знаем, когда и как вернется в наш Мир ваш товарищ. Вам опасно оставаться здесь надолго: Внутренние Пространства — не то место, где можно стать лагерем для долгой передышки. И я сомневаюсь, что тот или те, кому предстоит выполнить второе условие, придут к вам сюда. Если, конечно, этим человеком не окажется кто-то из вас. Что заранее предсказать невозможно. Да и Эпидемия не станет ждать, когда вы довезете то решение, которое добудет ваш друг в Больном Царстве, через половину Внутренних Пространств до Большой земли. Я понимаю, что могу лишиться Камня, но должен пойти на такой риск. Когда Камень станет для вас и Кайла бесполезным, люди Джея помогут вернуть его мне.
— Ну что же. — Сухов осторожно, как ребенка, потянул Кайла за руку. — Нам и вправду придется спешить. А жаль: нам о многом надо расспросить вас. То, что мы узнали сейчас и здесь, это... Это только самый верхний слой всей... Всей этой безумной игры.
— Есть те, которые довольно много знают о Камнях. — Зорич легко коснулся плеча Проводника. — И еще о большем догадываются. И есть те, с кем мне приходилось работать, они сейчас не у дел там, на Большой земле. Но все эти люди могут помочь вам. Будьте лишь достаточно осторожны. Почти все, кто был связан с работой института, находятся под постоянным наблюдением. Самые разные глаза присматривают за ними. И сам Джей далеко не безразличен к ним.
— Мы знаем это достаточно хорошо. — Теперь пришла очередь Тома криво улыбнуться. — И про чужие глаза, и про то, что это значит, когда Джей к тебе не безразличен. И мы будем осторожны.
Он обернулся: Проводник уже вел Кайла, расправившего плечи и непривычно тихого, вниз по тропе. И Цинь, шевельнув в знак прощания узкой, загорелой кистью руки, не оборачиваясь, поспешила за ними. Том повторил ее жест и тоже начал спускаться в море тумана, окутавшего долину.
* * *
Этот туман не рассеялся к полудню, наоборот, стал плотнее и начал расслаиваться, обретая какую-то внутреннюю структуру, словно пытаясь породить другой, совсем не похожий на реальность мир — мир причудливых расселин и уходящих в никуда анфилад сводчатых залов. Осень давала понять, чье теперь время, — злая и лживая осень Внутренних Пространств. Плавание в этом призрачном смешении обманчивого сна и жесткой, полной опасностей яви было сущей пыткой. Очертания крутого берега норовили утонуть в зыбкой, холодной мороси, а течение то тут, то там закручивалось все новыми водоворотами, уводя плот с курса, разворачивая его на коварные мели, заставляя плывущих постоянно прощупывать дно шестами и теми же шестами отталкиваться от то и дело выплывающих из ниоткуда, нависающих над стылыми водами выступов скал, а то и странно изогнутых, обросших шевелящимися побегами-щупальцами корней.
А кроме этого довольно изматывающего и неблагодарного занятия, надо было еще присматривать за Кайлом — тот был явно не годен на то, чтобы править плотом. Даже кормить его было трудновато: то и дело забывал подносить ко рту тубу с пищевым концентратом, пристально вглядываясь в туман, он был сосредоточен на чем-то, чему не было места в этом Мире — мире коварной реки и смертельно опасных берегов. Проводник, Павел и Том сменяли друг друга, присматривая за ним. Они почти не говорили друг с другом — река отнимала все силы и все внимание. Цинь как заведенная то промеряла глубину фарватера, то пыталась определить курс по спутниковым радиомаякам, ожесточенно воюя с простенькой навигационной программой своего «ноутбука». Но даже эта старая как мир система давала сбои здесь — во Внутренних Пространствах, где то и дело сигнал «плыл», двоился и троился, подхваченный радиобуями-«пересмешниками» — еще одним наследием древних войн. Китаянка проявляла чудеса терпения и выдержки, но время от времени все-таки объясняла «ноутбуку», что она о нем думает. После этого она меняла метод и начинала шаманить по-своему, как учили ее в секте, но и применение магии, похоже, также не слишком помогало успешной навигации.
К тому моменту, когда Сухов заговорил о том, что не помешало бы поискать на берегу место побезопаснее и устроить привал и совет, Том начал ощущать, что мироздание плывет вокруг него, словно движимое легким ветерком. С облегчением передав шест молча подошедшему к нему Проводнику, он очередной раз опустился на корточки напротив сидящего у контейнера с экспедиционной утварью Кайла. Вспомнив слова Колдуна, он осторожно развернул спрятанный в спальный мешок Камень и протянул его по-прежнему отрешенному и безразличному ко всему окружающему спутнику. Кайл взял кристалл с какой-то нежностью, улыбка тронула его губы. Тому почему-то не хотелось отрывать ладони от шершавой поверхности кристалла, и они так и застыли на миг, вдвоем сжимая диковинный талисман. И на этот, вдруг ставший бесконечным, миг Том снова ощутил странное чувство — чувство «убегания», ненадежности, зыбкости Мира вокруг себя.
Он на мгновение, не больше, прикрыл глаза. И провалился в бездну.
Из бездны его вернула рука Сухова. Он осторожно тряс Тома за плечо.
— Что с тобой? — с тревогой спросил Павел, вглядываясь в его помутневшие, словно внутрь себя повернутые, глаза.
— Со мной? — Роббинс с трудом оторвал руки от Камня, который они вдвоем с Кайлом сжимали, словно стараясь слиться с ним. — Ни... Ничего. Так — привиделось.
— Ты уже больше часа сидишь этак вот. — Тревога не сходила с лица Павла. — Смотри, как бы не... Тут что-то творится вокруг. Ерунда какая-то.
Том и сам уже видел, что творится неладное. Плот качало и подбрасывало, откуда-то спереди, из мглы, накатывались на него неровным строем плоские, какой-то могучей силой вздымаемые волны. Захлестывали палубу, наклоняли ее под опасным углом. Проводник и Цинь уже не орудовали шестами, а держали их на весу и напряженно всматривались в наступающий туман — куда-то вперед и вверх.
А там, вниз по течению, где широкая отмель почти рассекала реку на рукава, двигались в мутной мгле исполинские тени. Казалось, невидимые в тумане окрестные скалы ожили и затеяли странный хоровод. Тяжело, сотрясая окружающий Мир низким, на грани инфразвука уханьем тяжелых стоп, ударяющих по дну, с шумом расступающихся вод и с утробным завыванием древних, сверхмощных сервоприводов, пересекали реку исполинские, угловатые тени. И самым жутким в этих расплывающихся призраках были не их устрашающие, сказочные размеры и мощь, а неуловимое, карикатурное сходство с человеческим обликом — уродливое, словно усмешка сатаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76