Мягков только что закончил доклад и теперь замер, изображая из себя статую Президента Хлумова после севастопольского покушения.
Из доклада, очевидно, выходило, что Ричард Край, называющий себя еще Константином Бессоном, исчерпал себя. Он выдохся. Он израсходовал все свои трюки. И теперь им движет одно — поскорее собрать аппарат и обессмертить себя, пока его не настигли.
Этим и объясняется его бегство на парию-ЧЗЗ (кстати, Левински уже приходилось когда-то слышать этот индекс, только он не помнил, в какой связи). На любой другой планете Края бы теперь очень быстро взяли. На париях же по ряду причин дело поимки государственных преступников обстояло сложнее. Там не всегда можно было рассчитывать на подчинение властей приказам из метрополии, не говоря уже о вопиющем беззаконии, царящем на территории вне куполов. Левински приходилось иметь дело с париями, правда, косвенно — там набирался подсобный человеческий материал для теневой системы, — и он имел представление о проблемах, связанных с тамошними порядками.
Но теперь он — наследник престола! И главное, он не намерен больше проигрывать — ни людям Администрации, ни «псам» СВБ, ни Клавдию. О том, что он может проиграть какому-то ронину, изгою, отщепенцу, по чистой случайности заполучившему аппарат и по чистой же случайности до сих пор живому, — вообще не могло быть речи!
Левински садистски раскурочил в пепельнице сигару:
— Иван! Я принял решение! Нужно закрывать 433 на карантин, чтобы обезопасить себя от конкурентов. Ты сказал, что там всего четыре портала, так что это вполне можно сделать в обход Президента. Думаю, что потребуется мой личный визит на планету — разумеется, анонимный. Сейчас как никогда необходимо держать ситуацию под контролем. — Левински поднялся и, одарив жалкого Бычару брезгливым взглядом, закончил со сдержанным пафосом, приличествующим, по заверению его нового имиджмейкера, подлинному властителю в моменты принятия важных решений." — А это под силу только мне!
* * *
Грабер лежал на диване, сосредоточенно хмурясь. Из одежды на нем было только белое вафельное полотенце, целомудренно прикрывающее центр тяжести, — это полотенце, кстати сказать, бросил туда ронин, хотя присутствующую тут же Жен вряд ли интересовали интимные подробности граберовского тела. Время от времени Грабер поднимал к лицу попеременно правую и левую руки и напряженно их разглядывал.
Десять минут назад Грабер очнулся в капсуле после шестичасовой процедуры обретения бессмертия. По завершении снятия всех медицинских параметров ронин, несмотря на рекомендации профессора повременить с его перемещением, собственноручно перенес Грабера из капсулы на диван — времени оставалось все меньше, а ему необходимо было успеть обессмертить еще как минимум одного человека, то есть, разумеется, себя, а как максимум — еще двух-трех одолженных Маджиком бойцов, от которых того и гляди можно было ожидать впадения в «монстризм».
Вид у первого бессмертного был весьма и весьма неважный. Кто выглядел настоящим триумфатором, так это яйцеголовый: электронный диагност, протестировавший состояние Грабера после операции, показал ожидаемые результаты, хотя конкретной проверки, способной убедить в бессмертии Грабера и остальных присутствующих, пока еще не производилось. Однако ронин не собирался с этим тянуть: пока Жен и хрыч хлопотали над телом «героя», ронин достал из кармана карандаш и установил его в режим минимального поражения. Затем подошел к Граберу со стороны ног — чтобы тот, заметив в руках у ронина хорошо ему знакомый предмет, не всполошился раньше времени и быстрым коротким движением сделал разрез на голени. Грабер подскочил на диване и заорал так, будто его только что кастрировали без наркоза. Согнувшись, он схватился руками за поврежденный участок ноги.
— Да вы, Бессон, знаете, кто вы?.. — И из его рта полилась такая брань, чему больше всего подошло бы определение «понос». Таковы оказались первые слова, которым, видимо, предстояло быть занесенными золотыми буквами на скрижали истории, — первые слова, раздавшиеся из уст первого бессмертного человека.
Жен поморщилась и отступила от Грабера подальше. Зато старый хрыч просиял и склонился поближе — до сих пор «подопытный кролик» не произнес ни слова, теперь же стало очевидно, что его реакции в порядке, мыслительный процесс худо-бедно функционирует, и при этом, что наиболее важно, умственные способности не претерпели заметных изменений. Один только ронин, которому вся тирада и предназначалась, остался невозмутим: спокойно и без видимого усилия оторвав руки Грабера от поврежденного участка, он стал внимательно наблюдать за порезом. Рунге, сообразив, что происходит, тут же к нему присоединился, судорожно лапая трясущейся рукой диагностический модуль. Даже Жен не осталась в стороне от места всеобщего внимания — приблизилась и полюбопытствовала, мужественно игнорируя изливающийся изо рта Грабера, словно из сливной трубы, поток сквернословии. Вскоре она и вовсе перестала его слышать:
В только что проделанной довольно глубокой ране нарастала новая ткань, обволакивая и соединяя поврежденные сосуды, сводя и разглаживая края. Сомнений не оставалось — клетки регенерировали с фантастической скоростью, в считанные секунды затягивая разрез. Грабер все еще орал, в то время как поодаль от раны на его ноге остались только несколько капель свежей крови, даже не успевшей свернуться.
В какой-то момент Грабер запнулся и внезапно смолк — обратил наконец внимание, что повода орать у него, собственно, больше нет.
— Вообще-то опыт с регенерацией вашего копыта нельзя считать полным, — немного растерянно, еще под впечатлением от увиденного сообщил ему ронин. — По идее полагалось бы еще отрезать от вас одну треть, а оставшиеся две трети заложить в капсулу и посмотреть, как вы там восстанавливаетесь в целое тело. Но это займет уйму времени, а у нас, к сожалению, его в обрез.
— Будьте вы прокляты, Бессон… — процедил Грабер первые более или менее пристойные слова, поправляя судорожным движением на бедрах сбившееся полотенчико. Ронин плотоядно на него покосился:
— А ведь я могу и передумать, партнер. В интересах науки…
И Грабер окончательно смолк — страшно подумать, чем ему грозило теперь такой дорогой ценой обретенное бессмертие. Тем паче что ронин уже спрашивал у профессора:
— Ну как там наш аппарат? Уже готов к новой работе? — Тот кивнул, растерянно переводя взгляд с ронина на Грабера:
— Да, но… Вы в самом деле собираетесь его м-м-м… разрезать?.. Я не уверен, что сейчас имеет смысл…
Грабер напрягся, поджав под себя ноги и прижимая к себе полотенце, и стал белее облачков на Карловых Варах.
Ронин, махнув на него рукой, направился к аппарату, жестом позвав за собой Жен. Буквально полчаса назад, когда Грабер еще покоился в капсуле и его судьба оставалась под вопросом. Жен сообщила ронину, что чем бы ни кончился первый опыт, она приняла решение остаться смертной.
— Ты в самом деле не передумаешь? — спросил ронин. Он не вполне понимал, чем вызван ее отказ — на откровенный разговор у них до сих пор не было времени. Она в ответ тряхнула головой — упрямая. — А что, если у нас с тобой возникнут из-за этого проблемы? — Он улыбнулся. — Допустим, с детьми?.. — сказал и сам удивился своим словам.
Она ответила улыбкой, однако ее глаза, темно-серые, не умевшие ему лгать, оставались больными, тревожными
— Никаких проблем не будет. Самое главное, чтобы у тебя все прошло успешно.
— Но ты все-таки еще подумай. Пока я буду там. — Он кивнул на капсулу. Подмигнул Жен — ей поддержка требовалась сейчас не меньше, а похоже, даже больше, чем ему, но держаться ей предстояло самой. Ронин знал, что она справится.
— Я уже подумала, Дик. Хорошо подумала.
— Ну ладно. Видно, придется подождать — может
быть, лет через десять, когда ты начнешь стареть, а я останусь прежним…
Она прервала его, ткнув кулаком в бок. Ронин стал раздеваться и уже не видел, как Жен за его спиной задумчиво нахмурилась, покусывая губу.
* * *
Коминс надрывался. Ронин поднес его к уху: после процедуры обессмерчивания его метаболизм еще не полностью пришел в норму, в ушах отдаленно шумело, координация движений была слегка нарушена.
— Да?
— Дик! У нас недавно появились гости… — Ронин уловил в голосе Маджика некоторое замешательство, сразу его насторожившее, — что-то там у них с этими гостями прошло не совсем так. Или совсем не так?..
— Рассказывай, — сказал он, усилием воли пытаясь восстановить обычную свою ясность мысли. Получалось не очень — в мозги как будто вязкого киселя налили. Тут он вспомнил Грабера — и тот был словно заторможенный ровно до тех пор, пока не испытал боли от ожога лучевиком, — тогда он как будто внезапно проснулся. Ронин достал карандаш и, не долго раздумывая, задрал рукав и полоснул себя по левому предплечью. Уй-я!!!
— В портал сегодня нагрянули вооруженные люди, — говорил между тем Маджик. — Устроили там стрельбу и вырвались в город с оружием. Мне только успели это передать, как они объявились у нас…
Боль была сильной, но ронин сумел среагировать на нее без стонов, ограничившись горловым спазмом. В то же время эта боль и впрямь подействовала, как резкий противный звон будильника, вырывающий тебя поутру из ватной пелены сна, — кисель разом схлынул, освободив голову для какой-то новой, пронзительной ясности.
— Так, — сказал ронин. — И что?
— Дик, не знаю даже, как тебе сказать… Ну, в общем… Мои ребята их всех убили… Черт, ты гарантировал, что они будут без оружия! Ты понимаешь, что я в ответе за безопасность клана! — Маджик, кажется, пытался оправдываться.
— Всех?.. Вот и еще нам оружие! — Ронин усмехнулся чуть натянуто, наблюдая одновременно, как с волшебной быстротой зарастает на руке шрам, чувствуя, как уходит боль. Речь, без сомнения, шла о хейворках Гильдии, и было совсем неплохо, что их так сразу вывели из игры. Потом ронин нахмурился: киллеров теперь можно сбросить со счетов, но если так пойдет и дальше, то разработанный в мельчайших деталях план столкнется с серьезными затруднениями.
— Ну, не совсем всех… С ними был старик — сухой такой, патлатый, совсем древний — набор костей и метр пергамента. Его не тронули — понимаешь, мои ребята никогда не видели таких старых людей… — Маджик дал довольно точное описание человека, чье имя ставило в тупик такие могущественные организации, как СВБ. А прочие сильные мира сего перед ним трепетали просто отчаянно. Но здесь, на парии из парий приоритеты совсем не те, что в метрополии. Средняя продолжительность жизни здесь составляла тридцать пять лет, так что девяностолетний Клавдий и впрямь должен был казаться им живой мумией. Однако ронин сам был немало удивлен его личным прибытием.
— Где он сейчас?
— В жилище. Мои короеды накормили его грибочками и показывают бабам и ребятишкам. Малыша у нас два, — голос Маджика заметно потеплел, — тоже смотрят во все глаза, улыбаются — такая диковина! А как там у тебя Коготь?..
— Значит, так… — Ронин отер рукавом кровь с гладкой, без единого изъяна, кожи предплечья. Прокашлялся: всемогущий Скорпион, коварный и ядовитый в буквальном и в переносном смыслах, в качестве потехи для баб и ребятишек как-то не очень укладывался в его мозгу, даже несмотря на обретение им некой особенной ясности. Наконец ронин сказал: — Твой Коготь сейчас на лечении, к шести часам будет в норме. Плюс еще час нам на подготовку. Значит, к семи часам приведи старика в порядок и веди к спорткомплексу. И еще вот что, Мадж… Ты с этим стариком поаккуратней, прикажи своим ребятам не спускать с него глаз, но при этом пусть держатся на расстоянии. К детям, женщинам его вообще не подпускай.
— Ладно. Спасибо, что сказал. — И Маджик дал отбой.
В течение следующих двух часов он звонил всего один раз. Ронин попросил описать визитеров — гость оказался только один, по описанию Маджика, «здоровенный, вся рожа в пластырях».
Ронин дал через Маджика координаты встречи — на арене спорткомплекса в семь часов. Вообще-то он ожидал, что звонков от Маджа будет больше — по крайней мере, на один. Но… Впрочем, такая расстановка сил его вполне устраивала.
* * *
— Мы не сможем туда попасть, — сказал Каменский, закончив излагать Гору только что полученную информацию о Ричарде Крае и о месте его теперешнего пребывания. Гор уже поднялся, чтобы мчаться на всех парах к служебному порталу. После этих слов он замер. — 433 закрыта на карантин, — пояснил Каменский.
— Ублюдок!.. — Гор сжал кулаки, опускаясь обратно на стул. Ему было ясно, что блокада всех порталов на 433 — дело рук наследничка. — Грязный ублюдок!!!
Значит, их опередили, и Левински уже там. Дрянь дело. Теперь, чтобы «скакнуть» на родину человечества, им требовалась санкция Президента, а чтобы получить такую санкцию на визит в карантинную зону, на все подписи и печати необходимо было потратить не менее пяти часов времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Из доклада, очевидно, выходило, что Ричард Край, называющий себя еще Константином Бессоном, исчерпал себя. Он выдохся. Он израсходовал все свои трюки. И теперь им движет одно — поскорее собрать аппарат и обессмертить себя, пока его не настигли.
Этим и объясняется его бегство на парию-ЧЗЗ (кстати, Левински уже приходилось когда-то слышать этот индекс, только он не помнил, в какой связи). На любой другой планете Края бы теперь очень быстро взяли. На париях же по ряду причин дело поимки государственных преступников обстояло сложнее. Там не всегда можно было рассчитывать на подчинение властей приказам из метрополии, не говоря уже о вопиющем беззаконии, царящем на территории вне куполов. Левински приходилось иметь дело с париями, правда, косвенно — там набирался подсобный человеческий материал для теневой системы, — и он имел представление о проблемах, связанных с тамошними порядками.
Но теперь он — наследник престола! И главное, он не намерен больше проигрывать — ни людям Администрации, ни «псам» СВБ, ни Клавдию. О том, что он может проиграть какому-то ронину, изгою, отщепенцу, по чистой случайности заполучившему аппарат и по чистой же случайности до сих пор живому, — вообще не могло быть речи!
Левински садистски раскурочил в пепельнице сигару:
— Иван! Я принял решение! Нужно закрывать 433 на карантин, чтобы обезопасить себя от конкурентов. Ты сказал, что там всего четыре портала, так что это вполне можно сделать в обход Президента. Думаю, что потребуется мой личный визит на планету — разумеется, анонимный. Сейчас как никогда необходимо держать ситуацию под контролем. — Левински поднялся и, одарив жалкого Бычару брезгливым взглядом, закончил со сдержанным пафосом, приличествующим, по заверению его нового имиджмейкера, подлинному властителю в моменты принятия важных решений." — А это под силу только мне!
* * *
Грабер лежал на диване, сосредоточенно хмурясь. Из одежды на нем было только белое вафельное полотенце, целомудренно прикрывающее центр тяжести, — это полотенце, кстати сказать, бросил туда ронин, хотя присутствующую тут же Жен вряд ли интересовали интимные подробности граберовского тела. Время от времени Грабер поднимал к лицу попеременно правую и левую руки и напряженно их разглядывал.
Десять минут назад Грабер очнулся в капсуле после шестичасовой процедуры обретения бессмертия. По завершении снятия всех медицинских параметров ронин, несмотря на рекомендации профессора повременить с его перемещением, собственноручно перенес Грабера из капсулы на диван — времени оставалось все меньше, а ему необходимо было успеть обессмертить еще как минимум одного человека, то есть, разумеется, себя, а как максимум — еще двух-трех одолженных Маджиком бойцов, от которых того и гляди можно было ожидать впадения в «монстризм».
Вид у первого бессмертного был весьма и весьма неважный. Кто выглядел настоящим триумфатором, так это яйцеголовый: электронный диагност, протестировавший состояние Грабера после операции, показал ожидаемые результаты, хотя конкретной проверки, способной убедить в бессмертии Грабера и остальных присутствующих, пока еще не производилось. Однако ронин не собирался с этим тянуть: пока Жен и хрыч хлопотали над телом «героя», ронин достал из кармана карандаш и установил его в режим минимального поражения. Затем подошел к Граберу со стороны ног — чтобы тот, заметив в руках у ронина хорошо ему знакомый предмет, не всполошился раньше времени и быстрым коротким движением сделал разрез на голени. Грабер подскочил на диване и заорал так, будто его только что кастрировали без наркоза. Согнувшись, он схватился руками за поврежденный участок ноги.
— Да вы, Бессон, знаете, кто вы?.. — И из его рта полилась такая брань, чему больше всего подошло бы определение «понос». Таковы оказались первые слова, которым, видимо, предстояло быть занесенными золотыми буквами на скрижали истории, — первые слова, раздавшиеся из уст первого бессмертного человека.
Жен поморщилась и отступила от Грабера подальше. Зато старый хрыч просиял и склонился поближе — до сих пор «подопытный кролик» не произнес ни слова, теперь же стало очевидно, что его реакции в порядке, мыслительный процесс худо-бедно функционирует, и при этом, что наиболее важно, умственные способности не претерпели заметных изменений. Один только ронин, которому вся тирада и предназначалась, остался невозмутим: спокойно и без видимого усилия оторвав руки Грабера от поврежденного участка, он стал внимательно наблюдать за порезом. Рунге, сообразив, что происходит, тут же к нему присоединился, судорожно лапая трясущейся рукой диагностический модуль. Даже Жен не осталась в стороне от места всеобщего внимания — приблизилась и полюбопытствовала, мужественно игнорируя изливающийся изо рта Грабера, словно из сливной трубы, поток сквернословии. Вскоре она и вовсе перестала его слышать:
В только что проделанной довольно глубокой ране нарастала новая ткань, обволакивая и соединяя поврежденные сосуды, сводя и разглаживая края. Сомнений не оставалось — клетки регенерировали с фантастической скоростью, в считанные секунды затягивая разрез. Грабер все еще орал, в то время как поодаль от раны на его ноге остались только несколько капель свежей крови, даже не успевшей свернуться.
В какой-то момент Грабер запнулся и внезапно смолк — обратил наконец внимание, что повода орать у него, собственно, больше нет.
— Вообще-то опыт с регенерацией вашего копыта нельзя считать полным, — немного растерянно, еще под впечатлением от увиденного сообщил ему ронин. — По идее полагалось бы еще отрезать от вас одну треть, а оставшиеся две трети заложить в капсулу и посмотреть, как вы там восстанавливаетесь в целое тело. Но это займет уйму времени, а у нас, к сожалению, его в обрез.
— Будьте вы прокляты, Бессон… — процедил Грабер первые более или менее пристойные слова, поправляя судорожным движением на бедрах сбившееся полотенчико. Ронин плотоядно на него покосился:
— А ведь я могу и передумать, партнер. В интересах науки…
И Грабер окончательно смолк — страшно подумать, чем ему грозило теперь такой дорогой ценой обретенное бессмертие. Тем паче что ронин уже спрашивал у профессора:
— Ну как там наш аппарат? Уже готов к новой работе? — Тот кивнул, растерянно переводя взгляд с ронина на Грабера:
— Да, но… Вы в самом деле собираетесь его м-м-м… разрезать?.. Я не уверен, что сейчас имеет смысл…
Грабер напрягся, поджав под себя ноги и прижимая к себе полотенце, и стал белее облачков на Карловых Варах.
Ронин, махнув на него рукой, направился к аппарату, жестом позвав за собой Жен. Буквально полчаса назад, когда Грабер еще покоился в капсуле и его судьба оставалась под вопросом. Жен сообщила ронину, что чем бы ни кончился первый опыт, она приняла решение остаться смертной.
— Ты в самом деле не передумаешь? — спросил ронин. Он не вполне понимал, чем вызван ее отказ — на откровенный разговор у них до сих пор не было времени. Она в ответ тряхнула головой — упрямая. — А что, если у нас с тобой возникнут из-за этого проблемы? — Он улыбнулся. — Допустим, с детьми?.. — сказал и сам удивился своим словам.
Она ответила улыбкой, однако ее глаза, темно-серые, не умевшие ему лгать, оставались больными, тревожными
— Никаких проблем не будет. Самое главное, чтобы у тебя все прошло успешно.
— Но ты все-таки еще подумай. Пока я буду там. — Он кивнул на капсулу. Подмигнул Жен — ей поддержка требовалась сейчас не меньше, а похоже, даже больше, чем ему, но держаться ей предстояло самой. Ронин знал, что она справится.
— Я уже подумала, Дик. Хорошо подумала.
— Ну ладно. Видно, придется подождать — может
быть, лет через десять, когда ты начнешь стареть, а я останусь прежним…
Она прервала его, ткнув кулаком в бок. Ронин стал раздеваться и уже не видел, как Жен за его спиной задумчиво нахмурилась, покусывая губу.
* * *
Коминс надрывался. Ронин поднес его к уху: после процедуры обессмерчивания его метаболизм еще не полностью пришел в норму, в ушах отдаленно шумело, координация движений была слегка нарушена.
— Да?
— Дик! У нас недавно появились гости… — Ронин уловил в голосе Маджика некоторое замешательство, сразу его насторожившее, — что-то там у них с этими гостями прошло не совсем так. Или совсем не так?..
— Рассказывай, — сказал он, усилием воли пытаясь восстановить обычную свою ясность мысли. Получалось не очень — в мозги как будто вязкого киселя налили. Тут он вспомнил Грабера — и тот был словно заторможенный ровно до тех пор, пока не испытал боли от ожога лучевиком, — тогда он как будто внезапно проснулся. Ронин достал карандаш и, не долго раздумывая, задрал рукав и полоснул себя по левому предплечью. Уй-я!!!
— В портал сегодня нагрянули вооруженные люди, — говорил между тем Маджик. — Устроили там стрельбу и вырвались в город с оружием. Мне только успели это передать, как они объявились у нас…
Боль была сильной, но ронин сумел среагировать на нее без стонов, ограничившись горловым спазмом. В то же время эта боль и впрямь подействовала, как резкий противный звон будильника, вырывающий тебя поутру из ватной пелены сна, — кисель разом схлынул, освободив голову для какой-то новой, пронзительной ясности.
— Так, — сказал ронин. — И что?
— Дик, не знаю даже, как тебе сказать… Ну, в общем… Мои ребята их всех убили… Черт, ты гарантировал, что они будут без оружия! Ты понимаешь, что я в ответе за безопасность клана! — Маджик, кажется, пытался оправдываться.
— Всех?.. Вот и еще нам оружие! — Ронин усмехнулся чуть натянуто, наблюдая одновременно, как с волшебной быстротой зарастает на руке шрам, чувствуя, как уходит боль. Речь, без сомнения, шла о хейворках Гильдии, и было совсем неплохо, что их так сразу вывели из игры. Потом ронин нахмурился: киллеров теперь можно сбросить со счетов, но если так пойдет и дальше, то разработанный в мельчайших деталях план столкнется с серьезными затруднениями.
— Ну, не совсем всех… С ними был старик — сухой такой, патлатый, совсем древний — набор костей и метр пергамента. Его не тронули — понимаешь, мои ребята никогда не видели таких старых людей… — Маджик дал довольно точное описание человека, чье имя ставило в тупик такие могущественные организации, как СВБ. А прочие сильные мира сего перед ним трепетали просто отчаянно. Но здесь, на парии из парий приоритеты совсем не те, что в метрополии. Средняя продолжительность жизни здесь составляла тридцать пять лет, так что девяностолетний Клавдий и впрямь должен был казаться им живой мумией. Однако ронин сам был немало удивлен его личным прибытием.
— Где он сейчас?
— В жилище. Мои короеды накормили его грибочками и показывают бабам и ребятишкам. Малыша у нас два, — голос Маджика заметно потеплел, — тоже смотрят во все глаза, улыбаются — такая диковина! А как там у тебя Коготь?..
— Значит, так… — Ронин отер рукавом кровь с гладкой, без единого изъяна, кожи предплечья. Прокашлялся: всемогущий Скорпион, коварный и ядовитый в буквальном и в переносном смыслах, в качестве потехи для баб и ребятишек как-то не очень укладывался в его мозгу, даже несмотря на обретение им некой особенной ясности. Наконец ронин сказал: — Твой Коготь сейчас на лечении, к шести часам будет в норме. Плюс еще час нам на подготовку. Значит, к семи часам приведи старика в порядок и веди к спорткомплексу. И еще вот что, Мадж… Ты с этим стариком поаккуратней, прикажи своим ребятам не спускать с него глаз, но при этом пусть держатся на расстоянии. К детям, женщинам его вообще не подпускай.
— Ладно. Спасибо, что сказал. — И Маджик дал отбой.
В течение следующих двух часов он звонил всего один раз. Ронин попросил описать визитеров — гость оказался только один, по описанию Маджика, «здоровенный, вся рожа в пластырях».
Ронин дал через Маджика координаты встречи — на арене спорткомплекса в семь часов. Вообще-то он ожидал, что звонков от Маджа будет больше — по крайней мере, на один. Но… Впрочем, такая расстановка сил его вполне устраивала.
* * *
— Мы не сможем туда попасть, — сказал Каменский, закончив излагать Гору только что полученную информацию о Ричарде Крае и о месте его теперешнего пребывания. Гор уже поднялся, чтобы мчаться на всех парах к служебному порталу. После этих слов он замер. — 433 закрыта на карантин, — пояснил Каменский.
— Ублюдок!.. — Гор сжал кулаки, опускаясь обратно на стул. Ему было ясно, что блокада всех порталов на 433 — дело рук наследничка. — Грязный ублюдок!!!
Значит, их опередили, и Левински уже там. Дрянь дело. Теперь, чтобы «скакнуть» на родину человечества, им требовалась санкция Президента, а чтобы получить такую санкцию на визит в карантинную зону, на все подписи и печати необходимо было потратить не менее пяти часов времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46