Джак вспомнил о своем последнем посещении Суда на теплой планете Суран. Там ворота всегда были нараспашку. Бдительные арбитраторы следили из-за зеркал за проходящими по внутреннему двору. Когда в Суде рассматривалось дело, спорящие стороны располагались лагерем и жили в палатках несколько месяцев.
Специальные поставщики продовольствия снабжали их чаем на травах и булочками, повара готовили пищу на кострах. Клерки записывали показания, адвокаты советовали клиентам, как отвечать, и толковали императорские указы, изданные сотни, а то и тысячи лет назад. Порой истцы и ответчики проводили половину жизни на внутреннем дворе Суда.
Здесь, на Сабурлобе, все выглядело иначе.
Двор пустовал. Суд был закрыт.
Джак повернулся к своим спутникам:
— Ничего не скажешь, живем под зорким оком закона.
В шуме голосов вряд ли кто-то мог их подслушать.
Закон смотрит вдаль, он порой не замечает, что творится у него под носом.
Гримм кивнул на широкий экран, установленный на перекрестке. Рядом нищий собирал милостыню в огромную бронзовую урну. Монеты, казалось, падали совершенно беззвучно.
Через равные интервалы возвышались точно такие же экраны.
Все они были пусты.
Невысокий Гримм обратился за объяснениями к прохожему.
Оказалось, что экраны не имеют никакого отношения ни к Суду, ни даже к местной полиции.
Шесть миллионов паломников не поместятся в храме, чтобы увидеть Истинное Лицо. Созерцать святыню на экране в любой части города считалось равносильным присутствию на церемонии. Здесь зрители разглядят даже больше, чем в толпе у храма.
— Я не хочу сказать, что судьи потеряли бдительность, — продолжил Джак.
— Но часто они больше заинтересованы в собственном благополучии, чем в тщательном расследовании. Это сильное искушение. Суд может стать миром внутри себя.
Тайный Инквизитор знал, что за запертыми воротами есть все: лабиринты коридоров, аудитории, залы, архивы, а также склады, кухни, гаражи и спортивные залы. Суд мало отличался от крепости-монастыря. Судьи руководили Маршалами, а те — арбитраторами, вооруженные отряды которых обязаны защищать закон Империи там, где он нарушен.
— Я полагаю, что нынешний Лорд Бадишах не пытается что-либо изменить. Как и Хаким Бадишах. Зачем? Его задача — собирать налоги и оплачивать содержание Суда. Местная администрация очищена от гибридов сто лет назад. Судьи считают одно свое присутствие на планете значимым вкладом в обуздание преступности. Это неправильно, но для нас удобно. В маленьком городке спрятаться труднее. Однако нам лучше держаться ближе к космическому порту, если только не обнаружим в песках пустыни вход в Паутину.
Обнаружить вход в лабиринт с помощью рунного глаза погибшего Азула Петрова… Ворп-глаз мертвого навигатора хранил в памяти маршрут к Черной Библиотеке. Но как использовать мертвый орган? Разве что для убийственного взгляда? Да и вряд ли на Сабурлобе есть вход в Паутину.
Не успели трое беглецов пройти и сотни метров по бульвару с видеоэкранами, как шум толпы усилился. Впереди раздавались крики на искаженном местном диалекте:
— Рано открывают Истинное Лицо!
— Одкриваюд Исдиное Лисо!
— Швященники нашинают открывать Иштинное Лишо!
— Ostentus Vultus Sacer!
Готовилась какая-то провокация. Экраны оставались пустыми. Монахи Оксиденса не стали бы открывать Истинное Лицо Императора раньше срока. Но взбудораженные пилигримы верили любым слухам. Они прилетели на Сабурлоб с других планет, из дальних систем. Пропустить торжественный момент для многих значило прожить жизнь зря. Они ждали целых пятьдесят лет!
Немудрено, что паника распространилась, как пожар в лесу.
— Даешь взятку — смотришь вблизи!
— Так много коррупции, что доступа нет!
— Смотришь только по видео!
Матовая поверхность экранов оставалась темной. Толпа заволновалась. Из боковых улочек стекались все новые и новые паломники, привлеченные криками. Узел из человеческих тел затягивался, трещал и увеличивался в объеме. Джак, Гримм и Леке решили укрыться за бронзовой урной. Даже пустая, она весила не меньше тонны.
Толпа на площади перед зданием Суда принялась неистово молиться, некоторые принялись колотить кулаками в запертые ворота. Тысячи голосов требовали справедливости.
— Мы платим!
— Мы платим!
— Благочестивые пилигримы требуют!
Относилась ли эта якобы несправедливость к юрисдикции имперского Суда? Конечно, нет.
Однако массовые нарушения порядка, да еще у самых стен цитадели закона, не могли не заинтересовать судей. В узких амбразурах появились лазерные ружья. Стук в ворота приравняли к мятежу.
Из громкоговорителей, спрятанных в пасти горгулий, прогремел голос:
— Успокаиваетесь и уходите от ворот городского Суда. Добропорядочные граждане и пилигримы, мирно удаляетесь во имя Императора!
Но паника продолжалась.
Горгульи вновь пролаяли:
— Успокаиваетесь немедленно! Не разбиваете себя о скалу Суда, пилигримы! Расходитесь! Не несете ответственность за смертельный исход!
Призыв оказался тщетным. Стук в ворота усилился. Стороннему наблюдателю могло показаться, что мгновение спустя невидимые арбитраторы выбросили из амбразур в толпу пригоршни серебряных монет. Но разве деньги могли умилостивить паломников, лишившихся события, составлявшего смысл всей их жизни?
Монеты стали взрываться.
— Осколочные гранаты! — воскликнул Гримм, втягивая голову.
Да уж, арбитраторы шутить не любят, они сразу воспользовались оружием массового поражения. Гранаты разрывались на тысячи острых, как лезвия, осколков. Пропарывая одежды, они вонзались в плоть, повреждали артерии и дыхательные пути.
Они калечили и ослепляли, пускали потоки крови по рукам и лицам.
Над площадью пронесся пронзительный визг, будто гнали на убой стадо домашних животных. Паломники вытаскивали ножи и стилеты — только дурак отправляется на другой край галактики беззащитным. Появились обрезы, даже лазерные пистолеты. Что делать людям, еще не раненным и не ослепшим? Ждать новой порции гранат? Лазерных лучей? Бежать невозможно, слишком много народа собралось перед зданием Суда. Люди метались в панике. Люди падали. Люди умирали.
Имевшие оружие паломники открыли ответный огонь по узким амбразурам. В окна Суда полетели пули, мини-стрелы и лазерные лучи без малейших шансов попасть в цель. Даже прицелиться не представлялось возможным. Зато теперь у сотрудников Суда имелись все основания считать себя атакованными.
Массивные ворота медленно раскрылись, толпа решительно рванулась вперед. Но проход оказался блокированным: три бронемашины стояли борт о борт, дымя выхлопными газами.
На двух были установлены пулеметы, на средней — ракетная установка. Десант арбитраторов в черных доспехах усеял броню. Зеркальные каски скрывали лица, делая людей похожими на роботов с экранами-стеклами.
Из гранатометов посыпалась смесь осколочных, газовых и слезоточивых гранат. Дрогнул змеиный ствол ракетницы, выбрасывая снаряды. Из пистолетов полетел град пуль.
Смертельная коса прокладывала просеки среди затравленных, окровавленных людей.
Пули рикошетом отскакивали от бронзовой урны, за которой прятались Джак, Лекс и Гримм.
Суд превратился в медведя, которого потревожили во время спячки. В рой смертоносных ос.
ГЛАВА 4. УВЕЧЬЕ
Пули с колокольным звоном ударялись о бронзовую урну. Бежать было некуда. От ворот Суда покатилась волна смерти. Людей охватила паника.
Любое нарушение неприкосновенности Суда, случайное или умышленное, считалось оскорблением имперской власти. Арбитраторам бросили вызов, и они не сочли возможным отсидеться за неприступными бастионами. Волнения среди паломников вряд ли утихли бы сами собой; не встретив достойного отпора, переросли бы в крупномасштабное восстание. Промедление со стороны властей могло быть неправильно истолковано.
Шандабар не входил в число густонаселенных городов, однако сейчас столица переполнена пилигримами. Порядок мог легко превратиться в беспорядок, совладать с которым у местной полиции не хватило бы сил. Судьи воспользовались привилегированным положением и выпустили против мятежников карательный отряд.
Ракетная установка и пулеметы замолчали.
Арбитраторы соскочили с бронемашин и, стреляя из лазерных ружей, цепью двинулись вперед. Над горами трупов витали клубы слезоточивого газа. К счастью, ветер дул в противоположную от бронзовой урны сторону.
В поисках спасения некоторые паломники падали на землю лицом вниз. Лазерные лучи полетели в центр толпы. Мертвые и живые валились друг на друга вперемешку.
Вскоре все пилигримы распростерлись ниц в сторону храма Оксиденс, словно в массовой молитве. Сцену можно было бы снимать для патриотических роликов, если бы не лужи крови, бессчетное количество трупов и грозная цепь арбитраторов на заднем плане. Правда, черно-белая пленка скрыла бы кровавые следы.
Арбитраторы прекратили огонь. Стражи законности шли между горами живой и мертвой плоти, тщательно следя за тем, чтобы никто из паломников не смел поднять голову.
Так человеческий космос боролся за спасение душ. Так каралось неповиновение. Для защиты порядка хороши все меры, даже самые жестокие.
Вновь государство проявило несокрушимую силу. Джак ощутил невольное почтение. Его охватила острая тоска по простодушию. Карьера Тайного Инквизитора Драко не отличалась простотой, но по сравнению с мучительной дилеммой, раздирающей его разум сейчас, прошлое казалось безоблачным и светлым.
Однако уже в следующую секунду холодок ужаса прокатился по спине Джака. Сколько же жертв можно принести на алтарь дисциплины и постоянства? Драко знал ответ. Альтернатива — вселенская анархия — гораздо страшнее.
Если падет Империя… когда падет Империя, воцарится жестокий Хаос, и реальность исчезнет.
— Нам пора! — не выдержал Гримм.
Им предстоит путь по настилу из тысяч распростертых паломников.
— Нет! — выкрикнул Лекс, но слишком поздно.
Маленький человек втянул голову в плечи и помчался от ворот Суда, ступая тяжелыми ботинками по живым телам. Быстрее прочь, пока безликие арбитраторы не подошли слишком близко.
Не колеблясь больше, д'Аркебуз подтолкнул Инквизитора.
— Беги, Джак, беги!
Люди кричали, стонали и ругались, когда массивный Леке наступал на них. Но беглецы не обращали внимания на их вопли и проклятия.
— Останавливаетесь!
— НЕМЕДЛЕННО ОСТАНАВЛИВАЕТЕСЬ!
Арбитраторы заметили удирающую троицу.
Карлик, гигант и обычный человек… Ведут себя подозрительно. Наверное, их разыскивают.
Скваты в Империи почетом не пользовались.
Нужно поймать коротышку.
А гигант, похожий на гладиатора? Три человека убегают не случайно. Не кроется ли здесь заговор?
Арбитраторы пустились в погоню. Трое карателей — по одному на каждого беглеца. Куда проще выстрелить в спину, но тогда Суд потеряет источник ценных сведений. Кроме того, за поимку отступников выплачивается вознаграждение.
Убегать, подобно преступникам, было не в характере Джака и Лекса! Но что делать! Безликие фигуры ускорили шаги, наступая на ягодицы и головы поверженных людей. Однако беглецы стартовали раньше и неуклонно увеличивали разрыв.
Впереди показалась боковая улочка — ответвление от главной кишки, наполненной человеческим мясом. Паломники вопили в экстазе, словно на экранах уже воссияло Истинное Лицо.
Слухи сюда еще не докатились. Толпа кричала от восторга и обожания, люди толкались локтями и царапались.
Гримм протискивался меж разгоряченных тел, вовсю работая руками и коленями. Если бы не серьезность ситуации, Джак рассмеялся бы: малорослый скват напоминал ребенка, не к месту путающегося под ногами у взрослых.
Лекс кинулся следом. Мускулистыми руками с костями, усиленными керамикой, он прокладывал путь Джаку.
— ОСТАНАВЛИВАЕТЕ УБЕГАЮЩИХ ЛЮДЕЙ!
К беглецам протянулся лес рук. Д'Аркебуз нанес несколько беспорядочных ударов, свалив с ног несколько благоверных пилигримов. Остальные поспешили посторониться. Сразу стало свободнее. Гримм споткнулся и упал, но тут же вскочил и врезал кое-кому тяжелым ботинком.
Завернув за угол, трое мужчин увеличили скорость. Улочка заканчивалась тупиком. На куче гниющего мусора валялся ободранный дохлый пес. На импровизированном вертеле над тлеющими углями жарился шашлык из второй собаки. Не дождавшись изысканного обеда, местные бродяги отправились на бульвар, очевидно, приняли взрывы гранат за хлопки праздничного салюта.
Они попали в западню. Оставалось сдаться на милость арбитраторам.
Веками банды подростков разрисовывали стены трущоб. Имена и непристойные лозунги аляповатыми пятнами украшали серый бетон.
Не избежала этой участи и железная дверь, почти незаметная в сумраке узкой улочки.
Лекс провел рукой по металлу. Возможно, в незапамятные времена на двери и была ручка.
Д' Аркебуз толкнул плечом. Посыпалась ржавчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31