Прошла натянутая пауза и водительская дверь отворилась. Я прицелился, и тут наружу вышел… Макс. Да-да, мой потерявший разум друг Макс Корсигас собственной персоной. Он был одет так же, как в тот день, когда мы расстались. Бейсболка, футболка, кроссовки, спортивные штаны.
– Эй, папаша, – сказал Макс. – А где Санчо? Санчо где? Санчо! – крикнул он, не дожидаясь ответа и сверля темноту взглядом. – Выходи, Санчо, разговор есть!
Глава 3. Соленые воды свалки.
Ранним утром, когда мы еще были в Европе, Роберта Руга заставил очнуться дребезжащий, надоедливый голос:
– Вставай, идиот! Вставай, идиот! Что, крыша съехала, идиот?!
Боб приподнял тяжелые веки и увидел прямо перед своим лицом белоснежного какаду. Птица, расправляя и съеживая свой ирокезский хохолок, ритмично приседала, ухватившись лапами за руль ржавого, покореженного старинного автомобиля, на водительском сиденье которого Руг себя и обнаружил. Рефлекторно он выставил ногу вперед, пытаясь нажать на педаль газа. «Надо гнать! Гнать надо отсюда!» – пронеслась паническая мысль. Педали отсутствовала. «Я попал в аварию?» Роберт дернулся – и тут же понял, что его что-то держит. «Зажало! Ничего, ничего. Сейчас появятся спасатели и вытащат меня. Главное, что машина не горит». Руг принюхался. Дымом не пахло.
– Проснулся, идиот! Проснулся, идиот! – Попугай вспорхнул и вылетел в окно левой боковой дверцы, стекло в которой отсутствовало. Лобовое стекло, в чем убедился Боб, стояло на месте – правда, все в трещинах, да и покрыто вековой грязью оказалось так, что сквозь него почти ничего нельзя было разглядеть.
Автомобиль был наклонен вперед градусов на тридцать. Ныли ребра. Роберт попытался чуть привстать и понял, что пристегнут к креслу ремнем безопасности. «Видимо ремень меня и спас». Он протянул руку. Щелчок, ремень втянуло в паз. Возникла легкость, будто Руга держали связанным долго-долго, целую вечность, и вдруг отпустили. «Боже, а с машиной-то что? Она вся ржавая. Как я вообще умудрялся ездить на ней?»
Боб дернул ручку и дверца сама, со скрипом, отворилась. Он выбрался наружу и ужаснулся. Автолет стоял наверху кучи металлолома, всюду виднелись такие же кучи железа, стояки из проржавевших разнообразных остовов машин и навалы всяческого металлического хлама. Автомобиль, в котором он очнулся, оказался здесь далеко не самым старым. По крайней мере, краска на его корпусе еще присутствовала, а резина на колесах вообще «отдавала» новизной.
Небо – без единого облачка, солнце уже вышло из-за гор на горизонте. Слева полнеба занимала громада корабля, авианосца с выцветшей надписью на борту ближе к носу – " ILLINOIS ".
«Что я тут делаю? Как оказался тут?» Что-то кольнуло, потом перевернулось в мозгу и тут же Ругу стало казаться, что он здесь был и раньше, и даже не один раз. «Да, точно, я стоял на палубе этого старинного корабля и осматривал свалку этого металла сверху. Верно, вспомнил, я встречался с кем-то внутри этой махины, у них там что-то наподобие секретной базы. И почему я не могу ничего вспомнить конкретно?» Роберт напряг память, его сразу затошнило, образы поплыли. Он резко присел, едва не кувыркнувшись вниз с холма металлолома, но успел схватиться за дверцу авто. Вдохнул воздух полной грудью. Отпустило.
«Надо идти туда. Внутри этого корабля разгадка. Боже мой, я просто ничего не помню. Я ничего не понимаю».
Боб медленно поднялся и стал осторожно спускаться, цепляясь за металлический хлам. Встав на землю, он поплелся в сторону авианосца, ища между кучами железа свободное пространство и проходы. Откуда-то он знал, что прямо к борту приварены конструкции, по которым вверх ходит открытая платформа – лифт. Правда добрался он до этой платформы лишь через полчаса. Пока Руг шагал, выбирая себе дорогу, он отчетливо слышал множество странных звуков, доносившихся из металлических холмов. Подозрительная возня сопровождала его до самого борта корабля. Однако как он ни пытался, ему не удавалось разглядеть и обнаружить ничего и никого, кто бы мог создавать эти шуршания и скрипы. Лишь иногда краем глаза Роберт все же улавливал какие-то движения или быстро промелькивающие тени. «Звери, – всплыло в мозгу. – Это зверье. Умное, хитрое, но искусственное зверье, готовое по приказу убить любого, вторгшегося на их территорию, не задумываясь отдать жизнь за вожака и быть впоследствии воскрешенным полностью, до воспоминаний, если не повреждены блоки памяти. Они не покажутся, даже не тронут меня, потому что я свой. Давно свой и это знают. Я пришел к их вожаку, потому что мы старые, хорошие друзья. Я столько раз убивал по его просьбе, что тигр, (да, их вожак тигр! – я вспомнил это!) доверяет мне как брату, если, конечно, у искусственных созданий есть родственные чувства».
Руг шагнул на огороженную площадку, ткнул в кнопку со стрелкой вверх – и лифт тронулся.
На палубе не было ни души. Боб пересек стартово-посадочную самолетную полосу, по которой когда-то в древности разгонялись боевые машины, и подошел к овальной двери. Шипение – и сворка отъехала в сторону. Дорогу он помнил. Несколько лестничных пролетов вниз, коридор, еще одна дверь, которая так же уступила дорогу, и Боб оказался в просторном помещении, забитом разнообразной аппаратурой, огоньки которой в полумраке переливались и подмигивали различными цветами. В креслах за пультами сидели обезьяны, следившие за показаниями на мониторах. Звери даже не оглянулись, чтобы посмотреть на того, кто их посетил. Наверняка уже об этом знали. Роберт проследовал внутрь следующего отсека. Вспыхнул свет, перед ним, скрываясь за бронированным стеклом, сидел тигр. Глаза – свинцового цвета, нижняя челюсть отсвечивала металлом. Металлическая лапа ритмично сжимала и распускала стальные когти. Тигр выглядел извращенно красиво, торжественно и опасно одновременно. «Он почему-то меня боится – или не доверяет, – подумал Руг. – Раньше никогда от меня не скрывался за бронебойным стеклом».
– Боб, – произнес зверь. – Я думал, ты уже умер на Марсианских приисках.
«Я был на Марсе! – вспомнил Роберт. – Точно, я долбил марсианскую породу. Я гнил заживо от бактерий, которые всасывались в мое тело ежесекундно и только крепкий иммунитет мог им противостоять. Похоже, я справился».
Ругу тут же привиделось, как он убивает ножом охранника, как поднимается в скафандре на поверхность. Он сидел за штурвалом планетолета…
– Я сбежал! Точно! Я сбежал из этой проклятой тюрьмы. Но как я оказался здесь?
– Ты вылетел вместе с машиной из чрева очередного мусоросбросчика. – Глаза тигра ничего не выражали, он просто констатировал факт, однако что могут выражать искусственные, никуда не глядящие глаза? – Зачем ты пришел ко мне? Чем я могу помочь?
– Мне надо вспомнить прошлое. Кто-то покопался в моем мозгу. Но мне надо вспомнить все. Боже, я даже не помню, как тебя зовут.
– Это легко, – ответил тигр. – Меня зовут Карлос. Стигматник Карлос.
– Карлос? – удивился Боб и тут на него накатила страшная волна усталости. Ноги подкосились, он присел, по телу прошла дрожь, виски зажало, его затошнило. Что-то внутри него оживало и пыталось выбраться наружу. Руга вырвало. Маленький белый комок плавал в лужице желчи. Роберту сразу стало лучше, мозги прояснились. Он сразу вспомнил все, что происходило на планетолете, принадлежащем католической церкви. Его передернуло. Комок же тем временем ожил, выпустил лапки и проявил глазки. Превратившись в паука, он принялся ритмично приседать. Что бы это ни было, но Боб сразу сообразил, что надо бежать. Карлос, вытянув шею, сам смотрел на белого паука и, видимо, тоже подумал о бегстве. Квадрат, на котором он стоял, моментально ушел вниз. Темный провал, оставшийся на месте, где только что находился хозяин свалки, с громким лязгом закрыла металлическая пластина.
Руг рванулся назад, через комнату с приборами и обезьянами-операторами, не обращая внимания на то, что эти обезьяны по-прежнему сидят в своих креслах, не проявляя ни малейшей реакции, будто роботы, хотя, впрочем, они и являлись роботами. Боб уже успел выскочить на палубу, когда авианосец содрогнулся. Из всех щелей полез свет. Именно полез. Такого состояния света Боб, конечно же, никогда раньше не видел, даже представить не мог. Жидкий текучий красный свет. Он не рассеивался, он будто пена растекался во все стороны от корабля, при этом с довольно большой скоростью. Роберт почувствовал, что ему становится невероятно жарко. И тут он увидел, что кожа его начала покрываться волдырями. Корабль затрещал и осел. Весь металл стал плавиться, превращаясь в однородную массу. Лава полезла наружу из авианосца, поглощая все на своем пути. Бежать было некуда, да и зачем. Все, о чем думал сейчас Руг, так это о воде. Он больше не мог стоять и упал вперед. Приподняв голову, увидел впереди лужу жидкости в пологой выемке, оставшуюся после ночного дождя, и пополз к ней. Вода парила. Рассудок перестал подчиняться Бобу, ему уже казалось, что впереди он видит море. Знакомое с детства, соленое, манящее море, которое спасет его от невыносимого жара. Он полз к нему изо всех сил, и когда опустил лицо в теплую воду, почувствовал невыразимое блаженство и навсегда потерял сознание.
Глава 4. Стигматник Карлос.
– Санчо! – крикнул Макс, глядя в темноту. – Выходи, Санчо, разговор есть!
– Разговоры, гринго, будешь вести со мной, – произнес П. Алекс со всей серьезностью в голосе. Через микрофон, что был прикреплен к петлице Роди, все передавалось нам.
– Или со мной, – вставила Элизабет и сплюнула в сторону.
Я подумал, что Корсигас уже и не друг мне вовсе. Все изменилось за последние месяцы, я изменился за это время. Мне было все равно, как он остался жив, что с ним случилось. Ведь сейчас Макс был на другой стороне.
– Хорошо, папаша, – сказал Корсигас. – Давай дискету.
– Вначале девушка.
Дверь с другой стороны автолета открылась, появилась голова Жанны. Девушка не казалась напуганной. Даже наоборот, легко, с какой-то самодовольной ухмылкой на лице, она обошла машину.
– К дому, – Роди мотнул головой в сторону избы, криком добавил: – Бегом к дому!
Бежать Жанна, конечно же, не стала. Не тот характер. Она пересекла линию света, и далее я наблюдал за ней через прицел ночного видения. Она просто подошла к обвалившемуся крыльцу и села на ступеньку.
Тем временем Алекс полез в карман, выудил оттуда прозрачную коробочку с дискетой и протянул ее Максу. Тот принял, открыл крышку, вытянул булавку и сломал ее пополам. Потом эти бесполезные половинки отбросил в разные стороны. Повернувшись к машине, мотнул головой и громко сказал:
– Уничтожена, Карлос!
Задняя дверца приоткрылась, и из салона появился рыжий орангутанг с «Калашниковым» в руках. Встав на землю, он отступил, а за ним легко вспрыгнул массивный, но такой ловкий и такой знакомый мне тигр. Зверь присел.
– Карлос? – удивленно произнесла Элизабет.
– Карлос? – переспросил Роди.
– Да, это Стигматник Карлос, – констатировала Лиз. – Я работала у него. Это он избавился от меня, бросив умирать за непослушание.
– Было дело, – сказал тигр. – Но сейчас мне абсолютно не до воспоминаний. И не до вражды. Мне нужны люди, и я хочу нанять вас всех на работу. Мне нужны бойкие люди. Платить буду серьезно.
– С бабками, которые у нас уже есть, мы никогда не будем нуждаться ни в чем. – Роди вытащил из кармана и показал одну из кредитных карточек, что была в краденом чемоданчике.
– Все так говорят. – Тигр изобразил улыбку, страшноватую улыбку. С обнаженными стальными клыками, она показалась мне не только зловещей, предрекающей смерть. – Однако деньги имеют свойство кончаться. К тому же, это мои деньги и предназначались они для совершенно других целей. Но не важно, сейчас я предлагаю вам постоянную зарплату. Очень солидную зарплату.
– Пусть и кончатся эти кредитки, работать я на тебя не стану. Я не могу представить себе, как я, человек, буду работать на машину, к тому же заправляющую мусорной свалкой.
Макс усмехнулся и произнес:
– Все вы уже давным-давно работаете на машину. Машину, заправляющую свалкой под названием Земля.
– Он в чем-то прав, – сказал тигр. – Но вам не понять. Да, и я уже давно не хозяин мусорной свалки. Я над свалкой. Над свалкой людей и их пороков. Мы – сильнее, умнее, надежнее. У нас у всех есть имена, прозвища, если хотите, как у людей. Мы – живые. Чем мы хуже людей? Видишь орангутанга? – Карлос мотнул головой в сторону рыжей обезьяны. – Его зовут Джерри Базука. Он – герой! Скажи, чем он хуже тебя?
– Чтобы быть человеком, не обязательно быть героем. А ответ на твой вопрос очевиден: мы рождены природой, вы рождены нами, вы – машины, даже несмотря на внешнюю и, может, где-то, интеллектуальную схожесть. – Алекс не уступал.
– Человек, человек… как ты не можешь понять, что кроме людей есть и другие существа, претендующие на жизнь в этом мире, даже на обладание этим миром. Да, люди пока вроде бы господствуют, но машины властвуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Эй, папаша, – сказал Макс. – А где Санчо? Санчо где? Санчо! – крикнул он, не дожидаясь ответа и сверля темноту взглядом. – Выходи, Санчо, разговор есть!
Глава 3. Соленые воды свалки.
Ранним утром, когда мы еще были в Европе, Роберта Руга заставил очнуться дребезжащий, надоедливый голос:
– Вставай, идиот! Вставай, идиот! Что, крыша съехала, идиот?!
Боб приподнял тяжелые веки и увидел прямо перед своим лицом белоснежного какаду. Птица, расправляя и съеживая свой ирокезский хохолок, ритмично приседала, ухватившись лапами за руль ржавого, покореженного старинного автомобиля, на водительском сиденье которого Руг себя и обнаружил. Рефлекторно он выставил ногу вперед, пытаясь нажать на педаль газа. «Надо гнать! Гнать надо отсюда!» – пронеслась паническая мысль. Педали отсутствовала. «Я попал в аварию?» Роберт дернулся – и тут же понял, что его что-то держит. «Зажало! Ничего, ничего. Сейчас появятся спасатели и вытащат меня. Главное, что машина не горит». Руг принюхался. Дымом не пахло.
– Проснулся, идиот! Проснулся, идиот! – Попугай вспорхнул и вылетел в окно левой боковой дверцы, стекло в которой отсутствовало. Лобовое стекло, в чем убедился Боб, стояло на месте – правда, все в трещинах, да и покрыто вековой грязью оказалось так, что сквозь него почти ничего нельзя было разглядеть.
Автомобиль был наклонен вперед градусов на тридцать. Ныли ребра. Роберт попытался чуть привстать и понял, что пристегнут к креслу ремнем безопасности. «Видимо ремень меня и спас». Он протянул руку. Щелчок, ремень втянуло в паз. Возникла легкость, будто Руга держали связанным долго-долго, целую вечность, и вдруг отпустили. «Боже, а с машиной-то что? Она вся ржавая. Как я вообще умудрялся ездить на ней?»
Боб дернул ручку и дверца сама, со скрипом, отворилась. Он выбрался наружу и ужаснулся. Автолет стоял наверху кучи металлолома, всюду виднелись такие же кучи железа, стояки из проржавевших разнообразных остовов машин и навалы всяческого металлического хлама. Автомобиль, в котором он очнулся, оказался здесь далеко не самым старым. По крайней мере, краска на его корпусе еще присутствовала, а резина на колесах вообще «отдавала» новизной.
Небо – без единого облачка, солнце уже вышло из-за гор на горизонте. Слева полнеба занимала громада корабля, авианосца с выцветшей надписью на борту ближе к носу – " ILLINOIS ".
«Что я тут делаю? Как оказался тут?» Что-то кольнуло, потом перевернулось в мозгу и тут же Ругу стало казаться, что он здесь был и раньше, и даже не один раз. «Да, точно, я стоял на палубе этого старинного корабля и осматривал свалку этого металла сверху. Верно, вспомнил, я встречался с кем-то внутри этой махины, у них там что-то наподобие секретной базы. И почему я не могу ничего вспомнить конкретно?» Роберт напряг память, его сразу затошнило, образы поплыли. Он резко присел, едва не кувыркнувшись вниз с холма металлолома, но успел схватиться за дверцу авто. Вдохнул воздух полной грудью. Отпустило.
«Надо идти туда. Внутри этого корабля разгадка. Боже мой, я просто ничего не помню. Я ничего не понимаю».
Боб медленно поднялся и стал осторожно спускаться, цепляясь за металлический хлам. Встав на землю, он поплелся в сторону авианосца, ища между кучами железа свободное пространство и проходы. Откуда-то он знал, что прямо к борту приварены конструкции, по которым вверх ходит открытая платформа – лифт. Правда добрался он до этой платформы лишь через полчаса. Пока Руг шагал, выбирая себе дорогу, он отчетливо слышал множество странных звуков, доносившихся из металлических холмов. Подозрительная возня сопровождала его до самого борта корабля. Однако как он ни пытался, ему не удавалось разглядеть и обнаружить ничего и никого, кто бы мог создавать эти шуршания и скрипы. Лишь иногда краем глаза Роберт все же улавливал какие-то движения или быстро промелькивающие тени. «Звери, – всплыло в мозгу. – Это зверье. Умное, хитрое, но искусственное зверье, готовое по приказу убить любого, вторгшегося на их территорию, не задумываясь отдать жизнь за вожака и быть впоследствии воскрешенным полностью, до воспоминаний, если не повреждены блоки памяти. Они не покажутся, даже не тронут меня, потому что я свой. Давно свой и это знают. Я пришел к их вожаку, потому что мы старые, хорошие друзья. Я столько раз убивал по его просьбе, что тигр, (да, их вожак тигр! – я вспомнил это!) доверяет мне как брату, если, конечно, у искусственных созданий есть родственные чувства».
Руг шагнул на огороженную площадку, ткнул в кнопку со стрелкой вверх – и лифт тронулся.
На палубе не было ни души. Боб пересек стартово-посадочную самолетную полосу, по которой когда-то в древности разгонялись боевые машины, и подошел к овальной двери. Шипение – и сворка отъехала в сторону. Дорогу он помнил. Несколько лестничных пролетов вниз, коридор, еще одна дверь, которая так же уступила дорогу, и Боб оказался в просторном помещении, забитом разнообразной аппаратурой, огоньки которой в полумраке переливались и подмигивали различными цветами. В креслах за пультами сидели обезьяны, следившие за показаниями на мониторах. Звери даже не оглянулись, чтобы посмотреть на того, кто их посетил. Наверняка уже об этом знали. Роберт проследовал внутрь следующего отсека. Вспыхнул свет, перед ним, скрываясь за бронированным стеклом, сидел тигр. Глаза – свинцового цвета, нижняя челюсть отсвечивала металлом. Металлическая лапа ритмично сжимала и распускала стальные когти. Тигр выглядел извращенно красиво, торжественно и опасно одновременно. «Он почему-то меня боится – или не доверяет, – подумал Руг. – Раньше никогда от меня не скрывался за бронебойным стеклом».
– Боб, – произнес зверь. – Я думал, ты уже умер на Марсианских приисках.
«Я был на Марсе! – вспомнил Роберт. – Точно, я долбил марсианскую породу. Я гнил заживо от бактерий, которые всасывались в мое тело ежесекундно и только крепкий иммунитет мог им противостоять. Похоже, я справился».
Ругу тут же привиделось, как он убивает ножом охранника, как поднимается в скафандре на поверхность. Он сидел за штурвалом планетолета…
– Я сбежал! Точно! Я сбежал из этой проклятой тюрьмы. Но как я оказался здесь?
– Ты вылетел вместе с машиной из чрева очередного мусоросбросчика. – Глаза тигра ничего не выражали, он просто констатировал факт, однако что могут выражать искусственные, никуда не глядящие глаза? – Зачем ты пришел ко мне? Чем я могу помочь?
– Мне надо вспомнить прошлое. Кто-то покопался в моем мозгу. Но мне надо вспомнить все. Боже, я даже не помню, как тебя зовут.
– Это легко, – ответил тигр. – Меня зовут Карлос. Стигматник Карлос.
– Карлос? – удивился Боб и тут на него накатила страшная волна усталости. Ноги подкосились, он присел, по телу прошла дрожь, виски зажало, его затошнило. Что-то внутри него оживало и пыталось выбраться наружу. Руга вырвало. Маленький белый комок плавал в лужице желчи. Роберту сразу стало лучше, мозги прояснились. Он сразу вспомнил все, что происходило на планетолете, принадлежащем католической церкви. Его передернуло. Комок же тем временем ожил, выпустил лапки и проявил глазки. Превратившись в паука, он принялся ритмично приседать. Что бы это ни было, но Боб сразу сообразил, что надо бежать. Карлос, вытянув шею, сам смотрел на белого паука и, видимо, тоже подумал о бегстве. Квадрат, на котором он стоял, моментально ушел вниз. Темный провал, оставшийся на месте, где только что находился хозяин свалки, с громким лязгом закрыла металлическая пластина.
Руг рванулся назад, через комнату с приборами и обезьянами-операторами, не обращая внимания на то, что эти обезьяны по-прежнему сидят в своих креслах, не проявляя ни малейшей реакции, будто роботы, хотя, впрочем, они и являлись роботами. Боб уже успел выскочить на палубу, когда авианосец содрогнулся. Из всех щелей полез свет. Именно полез. Такого состояния света Боб, конечно же, никогда раньше не видел, даже представить не мог. Жидкий текучий красный свет. Он не рассеивался, он будто пена растекался во все стороны от корабля, при этом с довольно большой скоростью. Роберт почувствовал, что ему становится невероятно жарко. И тут он увидел, что кожа его начала покрываться волдырями. Корабль затрещал и осел. Весь металл стал плавиться, превращаясь в однородную массу. Лава полезла наружу из авианосца, поглощая все на своем пути. Бежать было некуда, да и зачем. Все, о чем думал сейчас Руг, так это о воде. Он больше не мог стоять и упал вперед. Приподняв голову, увидел впереди лужу жидкости в пологой выемке, оставшуюся после ночного дождя, и пополз к ней. Вода парила. Рассудок перестал подчиняться Бобу, ему уже казалось, что впереди он видит море. Знакомое с детства, соленое, манящее море, которое спасет его от невыносимого жара. Он полз к нему изо всех сил, и когда опустил лицо в теплую воду, почувствовал невыразимое блаженство и навсегда потерял сознание.
Глава 4. Стигматник Карлос.
– Санчо! – крикнул Макс, глядя в темноту. – Выходи, Санчо, разговор есть!
– Разговоры, гринго, будешь вести со мной, – произнес П. Алекс со всей серьезностью в голосе. Через микрофон, что был прикреплен к петлице Роди, все передавалось нам.
– Или со мной, – вставила Элизабет и сплюнула в сторону.
Я подумал, что Корсигас уже и не друг мне вовсе. Все изменилось за последние месяцы, я изменился за это время. Мне было все равно, как он остался жив, что с ним случилось. Ведь сейчас Макс был на другой стороне.
– Хорошо, папаша, – сказал Корсигас. – Давай дискету.
– Вначале девушка.
Дверь с другой стороны автолета открылась, появилась голова Жанны. Девушка не казалась напуганной. Даже наоборот, легко, с какой-то самодовольной ухмылкой на лице, она обошла машину.
– К дому, – Роди мотнул головой в сторону избы, криком добавил: – Бегом к дому!
Бежать Жанна, конечно же, не стала. Не тот характер. Она пересекла линию света, и далее я наблюдал за ней через прицел ночного видения. Она просто подошла к обвалившемуся крыльцу и села на ступеньку.
Тем временем Алекс полез в карман, выудил оттуда прозрачную коробочку с дискетой и протянул ее Максу. Тот принял, открыл крышку, вытянул булавку и сломал ее пополам. Потом эти бесполезные половинки отбросил в разные стороны. Повернувшись к машине, мотнул головой и громко сказал:
– Уничтожена, Карлос!
Задняя дверца приоткрылась, и из салона появился рыжий орангутанг с «Калашниковым» в руках. Встав на землю, он отступил, а за ним легко вспрыгнул массивный, но такой ловкий и такой знакомый мне тигр. Зверь присел.
– Карлос? – удивленно произнесла Элизабет.
– Карлос? – переспросил Роди.
– Да, это Стигматник Карлос, – констатировала Лиз. – Я работала у него. Это он избавился от меня, бросив умирать за непослушание.
– Было дело, – сказал тигр. – Но сейчас мне абсолютно не до воспоминаний. И не до вражды. Мне нужны люди, и я хочу нанять вас всех на работу. Мне нужны бойкие люди. Платить буду серьезно.
– С бабками, которые у нас уже есть, мы никогда не будем нуждаться ни в чем. – Роди вытащил из кармана и показал одну из кредитных карточек, что была в краденом чемоданчике.
– Все так говорят. – Тигр изобразил улыбку, страшноватую улыбку. С обнаженными стальными клыками, она показалась мне не только зловещей, предрекающей смерть. – Однако деньги имеют свойство кончаться. К тому же, это мои деньги и предназначались они для совершенно других целей. Но не важно, сейчас я предлагаю вам постоянную зарплату. Очень солидную зарплату.
– Пусть и кончатся эти кредитки, работать я на тебя не стану. Я не могу представить себе, как я, человек, буду работать на машину, к тому же заправляющую мусорной свалкой.
Макс усмехнулся и произнес:
– Все вы уже давным-давно работаете на машину. Машину, заправляющую свалкой под названием Земля.
– Он в чем-то прав, – сказал тигр. – Но вам не понять. Да, и я уже давно не хозяин мусорной свалки. Я над свалкой. Над свалкой людей и их пороков. Мы – сильнее, умнее, надежнее. У нас у всех есть имена, прозвища, если хотите, как у людей. Мы – живые. Чем мы хуже людей? Видишь орангутанга? – Карлос мотнул головой в сторону рыжей обезьяны. – Его зовут Джерри Базука. Он – герой! Скажи, чем он хуже тебя?
– Чтобы быть человеком, не обязательно быть героем. А ответ на твой вопрос очевиден: мы рождены природой, вы рождены нами, вы – машины, даже несмотря на внешнюю и, может, где-то, интеллектуальную схожесть. – Алекс не уступал.
– Человек, человек… как ты не можешь понять, что кроме людей есть и другие существа, претендующие на жизнь в этом мире, даже на обладание этим миром. Да, люди пока вроде бы господствуют, но машины властвуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55