И этот контейнер мог дать
течь...
Мы, конечно, провели обеззараживание. Огнем. Мы опалили огнеметом землю
вокруг места взрыва, опалили соседние машины, так что с них послезала
краска, мы спалили то, что осталось от моей машины, и залили все это место
пенопластом. Мы провели тщательную дезинфекцию, сбросили и сожгли всю свою
одежду и переоделись - после мытья всякой гадостью в наспех разбитой
санпалатке - во все новое, добытое из приготовленных к отправке
контейнеров.
И начали заражать остров.
И ждали - ждали, когда вирус начнет действовать среди нас.
Конечно, мы сделали все, чтобы снизить опасность. Мы разделились на группы,
которые не контактировали друг с другом - жили отдельно, питались отдельно,
работали отдельно. Но все это было сделано слишком поздно. Если вирус уже
проник в нашу среду, то наверняка все уже заражены. А вакцину Онги до сих
пор не сумел получить, хотя начал работу еще тогда, когда мы нашли
контейнеры. Неудивительно - лихорадка Крепта создавалась великолепными
специалистами. Создавалась так, чтобы исключить саму возможность защиты от
нее. И исправно служила Метрополии не одно столетие. Везде, где это было
необходимо.
Наконец, я оторвался от двери. Я весь дрожал, зуб на зуб не попадал. Но это
была не лихорадка Крепта - нервное. Офицеры Связи не умирают от боевых
вирусов - перед выпуском нам делают прививку. Интересно, прививали ли
вакцину резиденту?
- Что будем делать? - спросил я.
- Ждать. Что еще?
- Может, я ошибся.
- Проверь.
- Ну нет, туда я не пойду. Надо вылезти в окно.
- Надо, во-первых, предупредить другие группы.
Интересно, когда он почувствовал? Я так и не узнал этого. Но, во всяком
случае, когда это началось, во взгляде его не было удивления. Он попытался
встать - и не смог. Рука его - кажется, левая - как-то нелепо дернулась
вперед. Вся, начиная от плеча, так, будто хотела отделиться от тела. С
хрустом ударилась о край стола. И в мгновение вернулась на место.
- Вот ведь черт... - только и произнес Онги искривившимися губами. Больше
он ничего не сказал. На лбу его выступил пот, все лицо исказилось, но
некоторое время он еще просидел спокойно, в полной неподвижности. Потом -
сдался.
Я не представлял, что это будет так страшно...
Я думал, что уже видел все это, что уже привык. Но тогда, наверное, я
воспринимал это по-другому. На Рикпосте я еще не был Офицером Связи, я мог
бы заболеть точно так же, как тысячи и тысячи других, да и вообще я был еще
слишком мал, чтобы понимать. Мне просто повезло тогда - сам не понимаю,
почему. Иммунитета у меня, конечно, еще не было, иммунитет мог появиться
лишь у тех, кому вживили действующие клетки крептоломы. Я думал, что всего
нагляделся, что после того, как мы, наравне с федеральными войсками - людей
остро не хватало, и к работам привлекли тогда даже штабников - расчищали
развалины порта в Бухте Дьявола, мне уже нечего страшиться, что самое
жуткое я уже видел.
Оказалось - нет.
Оказалось, я побывал лишь где-то на середине спектра страданий, и только
теперь опускался на самое дно.
И я вдруг понял, насколько же легко тем, кто стоит на другом полюсе,
насколько легче одним словом, одним приказом, одним нажатием кнопки обречь
на смерть миллионы людей, для тебя совершенно чужих, людей - символов,
людей - цифр в отчетах, чем вот так, как я сейчас, наблюдать смерть
одного-единственного, конкретного человека. Человека, которого знал.
Но страшнее всего оказалось увидеть его взгляд. Потому что - правда, лишь в
самом начале - в нем было не страдание, не мольба о помощи, не отчаяние и
не гнев. Я мог, конечно, неверно истолковать его, но я увидел во взгляде
Онги жалость - жалость ко мне, который, как он думал, должен был умереть
точно так же. До сих пор я временами вижу во сне этот его взгляд и
просыпаюсь - чтобы не спать уже до утра.
Я просидел рядом с ним до темноты. Временами я слышал крики, несколько раз
- выстрелы. Никто не проходил мимо нашей двери, ни одна машина не взлетела
со стоянки. Когда наступила ночь, бояться, видимо, было уже некого. Из всех
нас могли уцелеть лишь я и резидент - если он был среди нас.
Ночью я перебрался к ангару. Охрана была мертва - как и все остальные. Но
Салдо не зря поставил ее. Перед ангаром лежал человек, опознать которого я
так и не сумел - половина головы у него была снесена выстрелом в упор.
Возможно, это и был резидент. Но тогда он слишком поспешил.
Я взял из ангара пять энергоэлементов и установил их в машину, вторую с
края, чтобы не рисковать понапрасну. Все эти дни мы, по распоряжению Салдо,
летали над островом на разряженных элементах, чтобы никто не мог унести
заразу на Континент. Однажды моя машина еле-еле, на последнем дыхании
дотянула до виллы. Если бы я приземлился на зараженной местности, меня
расстреляли бы с воздуха.
Я отогнал машину в сторону, посадил ее у края площадки и надолго задумался.
Нет, я не мог заставить себя сделать этого. Я знал, что буду еще жалеть об
этом, что сомнения и запоздалые сожаления не дадут мне покоя, но я не мог
больше оставаться здесь. Ни одной лишней минуты. А тем более, оставаться до
утра, до света, чтобы проверить, действительно ли все погибли. Я знал, что
мысль о резиденте, которая мучила меня с самого начала, вскоре может
превратиться в манию, что мне не будет теперь покоя от этой мысли. Но нет,
я не мог ходить среди мертвых и искать его. Нет, не мог.
Но я все же не улетел сразу. Я все же вышел из машины и пошел снова в
ангар, где хранилось все, что требовало охраны. Я старался не смотреть на
погибших, я старался отвлечься, думать только о деле. Но все равно не мог
унять нервную дрожь - это я, который считал когда-то, что способен на все.
Работа заняла часа два - больше, чем я предполагал. Я установил фугасы с
радиовзрывателями и в холле виллы, и на площадке, чтобы не осталось ни
одной целой машины, и в ангаре, у энергоэлементов - везде, где только мог.
И, взлетев высоко над мысом, спиралью ввинтившись на километр в звездное
небо, подорвал заряды.
На секунду - не более - весь мыс озарился ярким пламенем. Потом донесся
грохот взрывов. Потом внизу стало совсем темно, лишь кое-где пробивались
одинокие огоньки будущего пожара.
Я не стал больше ждать. Я полетел к Станции.


* * *


Я посадил машину на площадке перед входом, и только когда хотел уже открыть
дверцу и выйти наружу, до меня вдруг дошло, что здесь, над развалинами
поселка, еще небезопасно. Еще могли здесь шляться с карабинами недобитые
боевики Комитета - ведь поселок и окружающую территорию мы заразили только
позавчера.
Недолго думая, я снова поднял машину в воздух - это был старый "Метаор", но
вполне исправный и специально дооборудованный еще на Континенте
аппаратурой, которая облегчила бы поиски людей на острове - и стал
медленнго кружить над окрестностями, включив все фиксирующие системы. Моего
терпения хватило на полчаса, за это время удалось обнаружить в поселке лишь
несколько одичалых собак и кошек, не говоря о более мелкой живости. И ни
одного человека. Вполне естественно, люди избегали поселка со времени
взрыва складов. Если никто не затаился где-то в подвале, имея удобную
позицию для стрельбы по входу в Станцию, то мне ничего не угрожало. Надо
было рискнуть.
Второй раз я посадил машину у самого входа, так, чтобы она загораживала
меня, когда я из нее выйду. Если кто и следил за мной, он не помешал мне
проникнуть на Станцию. Когда входной люк за мной закрылся, я снова, впервые
за много дней оказался в безопасности. Я даже не почувствовал облегчения -
так вымотала меня нервотрепка последних дней и недель.
Но о главном я не забыл. Отметил время и стал ждать. Ждать не менее трех
часов двенадцати минут. И не более трех часов двадцати одной минуты. В этот
промежуток времени я мог пройти из шлюзовой камеры внутрь Станции или
покинуть ее. Попытка сделать то или иное раньше или позже неизбежно
активировала бы заложенную мною для резидента мину.
Чтобы не проспать - на будильник в часах я не надеялся, я слишком устал, и
вполне мог проспать, несмотря на его сигнал - садиться я не стал. Встал,
прислонившись к боковой стенке, и попытался думать о чем-то постороннем.
Стал вспоминать своих товарищей по Академии. Где-то они сейчас? Ре-Дуван
наверняка уже получил должность Инспектора, как никак прошло пять
стандартных лет, а старт у него был хороший. Аккранта, конечно, так и
закинули на Сентер на много-много лет. Да он-то наверняка доволен, работа
как раз по нему - до начальства далеко, подчиненных достаточно, работа
ответственная и хорошо оплачиваемая. Он-то доволен. А вот Редуолл,
безусловно, сейчас в томлении - штаб "Р-5", само собой, не то, о чем он
мечтал, это слишком далеко от настоящего дела, и никаких перспектив на
ближайшие годы. Но у всех у них всегда есть утешение - мой пример, мне-то
никто не завидует, я уверен. Меня, наверное, даже жалеют. Даже те, кто
упрятал меня на Сэлх. А теперь, когда до них дойдет, что тут произошло,
будут жалеть еще больше. Ведь я метил - и не без оснований - на пост
третьего субдивидора в штабе "Р-1". А попал сюда...
Я вспомнил то злосчастное утро, когда дежурил в Центре на линии Вектор-А.
Если бы не Миегрол Ленко, который был в тот день старшим офицером в центре,
мне, возможно, все сошло бы с рук. С другой стороны, если бы не он, я,
почти наверняка, вылетел бы навечно из Службы Связи. И того и другого не
случилось - Миегрол Ленко после всей нервотрепки той ночи нашел виновника
случившегося и он же имел достаточный вес и авторитет, чтобы отстоять меня
после того, как наше начальство из Академии раздуло историю до подобающих
масштабов. Хотя временами мне начинало казаться, что с глер-стимулятором я
переборщил.
Но до сих пор оправдывались все мои рассчеты....
Я очнулся падая, и успел сгруппироватьтся. Усталость брала свое. Я встал,
потер заболевшее снова правое колено, некоторое время походил взад-вперед -
два шага туда, два обратно. Прошло полтора часа, меньше половины срока.
Снова вставать, прислонившись к стене, я не решился - в следующий раз мог и
не проснуться, даже падая. Надо было срочно найти себе дело. И я нашел -
самое бессмысленное, которое только мог представить. Достал нож и стал
выскребать им на декоративной панели свои инициалы, рамку вокруг них,
какую-то гротескную физиономию. За этим занятием меня и застал сигнал - три
часа двенадцать минут миновало.
Для верности я прождал еще три минуты, затем нажал на входную панель. Вход
в Станцию открылся. Взрыва не последовало.
Я не стал даже разряжать мину, даже не пошел в душевую. Сил хватило лишь на
то, чтобы сбросить у входа свою грязную заразную одежду, кое-как дотащиться
до койки и накрыться одеялом. Через минуту я уже спал.
Я проснулся через восемь с половиной часов - все еще усталый и разбитый. Но
я уже мог работать, а после душа и хорошего кондиционированного обеда
совершенно пришел в себя. Первым делом я уничтожил всю одежду, в которой
пришел на Станцию, затем еще около часа провел в душевой, отмываясь
различными гадостными составами, пока на Станции происходило
обеззараживание, и только затем, порядком уже утомленный этими процедурами,
прошел в центральный зал, к пульту. Откладывать эту работу больше не
следовало.
За период моего отсутствия скопилось порядочно корреспонденции, порядка
трех с половиной тысяч стандартных листов, если переводить все на бумагу.
Я, конечно, не стал этого делать, бумажки нести теперь было некуда, да и
некому. Я бегло просмотрел заголовки общих циркуляров. Только один из них
имел отношение к Сэлху, но не содержал ничего существенного в данный момент
и я не стал его читать. Оставшаяся треть документов касалась уже
непосредственно Сэлха и меня самого. Одних запросов пришло восемнадцать
штук, а были еще и инструкции, и распоряжения, и счета за выполненные
заказы. И пять личных посланий. Четыре из них были адресованы Гэптокам, их
мне удалось, как впрочем удавалось и прежде, до конфликта, довольно быстро
расшифровать. Особого интереса, тем более теперь, эти послания не
представляли. Да и раньше интриги ныне покойных Гэптоков лежали на
поверхности. Но вот адресата пятого послания я определить не сумел, как не
сумел и расшифровать его - впервые с момента прибытия на Сэлх, если не
считать того неотправленного частного послания, которое так и лежало у меня
на пульте. Что ж, этого следовало ожидать - если кто-то склонен отправлять
послания, не поддающися расшифровке, в Метрополию, то наверняка он же может
получать такие же и оттуда. Если бы все на Сэлхе было бы в порядке, я
передал бы это послание в библиотеку мэра, и адресат мог бы прочитать его,
не рассекречивая себя. Если бы все было в порядке, я мог бы поискать в
библиотеке мэра предыдущие послания такого рода и попытаться раскрыть шифр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25