В принципе, даэмоны не имеют телесной оболочки — мне же хотелось осязаемости. Тела. Человеческой жизни. Поэтому я был возрожден уже в облике человека и с тех пор с огромным удовольствием помогаю людям.
Возможно, все дело в этих изумрудно-зеленых глазах, неотрывно смотревших на меня, однако впервые за все это время я понял, что Спанки скрывает от меня нечто действительно важное.
Как знать, если бы я раньше начал действовать в соответствии с возникшими у меня смутными подозрениями, возможно, вообще ничего не случилось бы?!
Глава 14
Подозрение
В субботу я сообщил Заку, что съезжаю с квартиры.
— Что значит — съезжаешь? — изумленно спросил он. — А я-то думал, старик, что тебе здесь нравится. Считал, что между нами возникла даже некоторая гармония, что нам приятно осознавать эту связь друг с другом.
Всю вторую половину дня он просидел на полу, куря “травку”, надев наушники и играя на компьютере в “Дельфина Экко”. Спанки все организовал так, что во вторник утром можно было начать перевозить веши. Он уже забрал ключи и показал мне документы на квартиру, хотя и отказался объяснить, как ему удалось их оформить, сославшись на то, что это, мол, лишь “частичка волшебства”.
— Зак, мне тоже было приятно твое общество, однако предложение оказалось настолько заманчивым, что я попросту не смог отказаться.
— А знаешь, Мартин, ты становишься совершенно другим человеком, — укоризненно заявил он, тыкая мне в грудь пальцем. — Раньше ты всегда был таким простым, открытым, что ли, а в последнее время стал вести себя как-то странно. Сначала эти наряды, потом — работа. Ты даже перестал интересоваться, как дела у Дэбби! Это что, все из-за даэмона, да? Он превращает тебя в хлыща. Ну что ж, прекрасно! Таким образом, деньги стали для тебя неким божеством. А, пошел в задницу! Больше ты для меня не существуешь.
Он нацепил наушники и опять принялся водить своего дельфина по подводным пещерам. Меня же его реакция попросту возмутила. Разумеется, Заку нравилось, что в любое время есть где разжиться левыми деньжатами, и сейчас, когда он почувствовал, что эта возможность уплывает, ему вдруг расхотелось знаться со мной.
Я сорвал с него наушники.
— Зак, нам обоим пора повзрослеть. И ты не можешь вот так сидеть здесь до конца своих дней. Все вокруг нас находится в постоянном движении, причем новое поколение уже наступает нам на пятки. Все эти книжки, игры, — я обвел рукой захламленную гостиную, — они ведь не имеют никакого отношения к реальной жизни. Дэбби носит под сердцем твоего ребенка, и либо она сделает аборт, на который опять же тебе предстоит раздобыть деньги, либо ты должен будешь взять на себя заботу о ней самой и о младенце. Пора бы тебе подыскать работу и немного образумиться. Ты уже не ребенок.
Он отбросил джойстик, наушники и, ссутулившись, повернулся ко мне:
— Только не надо, старик, переводить разговор на меня. Именно ты нуждаешься в каком-то там духовном поводыре, который должен помочь тебе одолеть жизненные проблемы.
— Все это произошло без какого-либо участия с моей стороны. Просто так получилось. Не знаю, как и почему, но получилось.
— Но это же нечестно! — вдруг заорал он. — Ведь из нас двоих именно я во все это верю! Причем верил всегда. И где же мой поводырь?! Кто поможет мне преодолеть жизненные трудности?
Этого я не знал и потому не мог ответить на его вопрос. В последние дни он выглядел так, что ему лучше было не выходить на улицу.
— Я попрошу его помочь тебе, — сказал я и действительно это сделал.
По правде говоря, Спанки отнюдь не пришел в восторг от моей просьбы. В очередной раз он заявился ко мне в магазин поздно вечером в понедельник, когда я все еще корпел над бланками заказов. Я его почти не узнал — на нем были джинсы “Серебряная нашивка” от Леви и белая тенниска, а сам он показался мне почти обыкновенным человеком.
— Заку я не могу помочь, потому что не в состоянии выбирать себе клиентов, — объяснил он, взгромоздясь на гору упакованных в пластиковые мешки диванов.
— Понимаешь, парень совсем в лоскутах, и я не знаю, как ему помочь, — проговорил я. — Ну неужели совсем ничего нельзя сделать?
— Ладно, я подумаю над этим.
— А зачем ты вообще пришел? Или нам сегодня предстоит очередное мероприятие?
— Нет, просто я — маленькое существо, у которого масса дел. Здесь на людей посмотреть, там паутинку сплести. Родители опять звонили?
— Да, три раза, с некоторым интервалом во времени. Я оставил Лотти записку, в которой сообщал, что до следующего уик-энда меня ни для кого нет.
— Молодчина. А пришел я лишь затем, чтобы сказать, что до пятницы меня не будет. Желаю приятного новоселья.
— Спасибо. И тебе удачи во всех делах. Когда я снова поднял голову, его уже не было, и лишь в воздухе витал его терпкий аромат — как личная роспись на документе.
Я отпросился с работы, чтобы подготовиться к переезду на новую квартиру, то есть упаковать несколько коробок с книгами и кое-какую одежду. Спанки снабдил меня только кроватью. Ну что ж, кухня была полностью оборудована, а с остальной мебелью можно и повременить. Макс намекнул насчет двадцатипроцентной скидки на свой товар, однако я сразу же отклонил подобное предложение.
Пока я упаковывал книги в картонные коробки, Зак угрюмо бродил по кухне. Я решил оставить ему все, что он пожелает, включая набор инструментов, столовые приборы и посуду — себе куплю новые.
Во вторник утром я переехал в свои сверкающие, девственно-чистые апартаменты. В комнатах еще пахло свежей краской, и я подумал, что самому дому не более пяти лет. Мне никогда еще не доводилось жить в модерновом здании и потому казалось невероятным, что в квартире может вообще не быть пятен на стенах и потолках. Распаковка вещей много времени не заняла, а потому вскоре я уже отправлялся в город на ленч с Полом, который намеревался обсудить со мной кое-какие проблемы предстоящего расширения фирмы.
К назначенному времени я был в маленьком итальянском ресторане, где прождал Пола не менее часа, но он так и не появился. Тогда я позвонил ему в офис, его телефон не ответил. Странно. Я вернулся в магазин.
Макс отправился на какое-то совещание с последующим ленчем в обществе Нэвилла Симса, так что я до восьми часов проторчал в магазине. Пол по-прежнему не давал о себе знать.
В ту ночь я в одиночестве роскошествовал в своем свежевыкрашенном раю. Подумав, что неплохо было бы представиться соседям, я постучался в дверь напротив, однако никто на мой стук не отозвался.
На следующее утро Макс вызвал меня к себе и спросил, не видел ли я его сына. Как выяснилось, накануне вечером он так и не вернулся домой, и теперь его невеста Памела не находит себе места от волнения. Я рассказал ему о нашей договоренности позавтракать вместе и о том, что Пол не пришел. К сожалению, я не нашел нужных слов, чтобы хоть как-то успокоить босса.
В тот же вечер я отправился на обед к знакомому актеру и завершил день уже в Челси в обществе совершенно потрясающей девушки по имени Вайоминг Чарльз, дублерши в новой пьесе Стивена Беркова, которую ставил один из театров Вест-Энда. У нее были рыжие волосы, а грудь начисто опровергала сразу несколько законов физики. Она показалась мне очаровательной и несколько странной, как говорится, “с перепробегом”, что, однако, не помешало нам пробарахтаться в постели чуть ли не всю ночь напролет. Примерно в половине седьмого утра она вытолкала меня за дверь, сказав, что с минуты на минуту должен заявиться ее приятель.
В четверг утром я позвонил в больницу, решив предпринять очередную попытку навестить Дэррила, но дежурная медсестра сообщила, что он выписался накануне вечером. Я позвонил ему домой, но телефон не отвечал.
От Пола также не было ни слуху ни духу, что вынудило Макса наконец обратиться в полицейский участок Беверли, однако и там ему не сказали ничего утешительного. Неспособная предложить лучшую программу действий, полиция порекомендовала ему дождаться конца уик-энда, после чего Пола можно будет в официальном порядке признать пропавшим без вести.
У меня в голове роились всевозможные мысли, одна безумнее другой.
С чувством нарастающей тревоги я позвонил на свою бывшую квартиру, но услышал лишь автоответчик, говоривший по-прежнему моим голосом. Если Зак и был дома, то он, судя по всему, не утруждал себя приемом телефонограмм. Возможно, все это было как-то связано с отлучкой Спанки, но, так или иначе, к вечеру я уже окончательно уверовал в то, что со всеми людьми, тем или иным образом связанными со мною, непременно случается что-нибудь нехорошее. В моей новой квартире наконец установили телефон, и я решил позвонить родителям.
К телефону никто не подходил, и это уже само по себе выглядело странно.
Я сразу же связался с телефонной станцией, где мне сообщили, что родительский телефон отключен.
Теперь я уже запаниковал не на шутку.
Ну как я мог быть таким глупцом? Я настолько увлекся собственными дешевыми удовольствиями, что совершенно не заметил, как буквально со всеми лицами из моего окружения случается что-то страшное. Я схватил такси и помчался на свою прежнюю квартиру. Уезжая оттуда, я отдал свои ключи Заку; поэтому мне ничего не оставалось, как упорно звонить в дверь, в надежде, что мой звонок в конце концов будет услышан. Однако я ошибся, и, более того, с улицы я увидел, что свет в гостиной погашен.
“Ну ладно, не волнуйся”, — успокаивал я себя.
Должно же существовать какое-то разумное объяснение происходящему!
Но о каком разумном объяснении мог помышлять я, отдававший себя во власть даэмону!
Я понял, что должен немедленно навестить родителей.
Позвонив Максу, я предупредил его, что в пятницу меня не будет на работе. Он не возражал и, более того, сказал; что чертовски волнуется за Пола, а потому подумывает, не закрыть ли вообще магазин на день-два. Машины у меня не было, а последний вечерний поезд уже ушел, поэтому поездку в Твелвтриз мне пришлось отложить до следующего утра. Я решил выехать как можно раньше.
Чуть свет я отправился на станцию Чаринг-Кросс. Первую электричку отменили, вторая опаздывала, и чем дольше я ждал, тем больше крепла во мне уверенность, что случилось нечто ужасное.
У меня было такое чувство, что я так никогда и не доберусь до родительского дома. Выйдя из электрички, я решил идти пешком, однако, дойдя до поворота на улицу, где жили родители, неожиданно для себя обнаружил, что перешел на бег. И вскоре понял, в чем дело.
Родительский дом был огорожен проволокой, а окна заколочены досками. Половина лужайки за домом оказалась перепаханной, но следов от гусеничного трактора почему-то не было видно. Я кинулся к соседям — на мой стук вышла дама весьма преклонного возраста. Судя по всему, это была старая миссис Синклер, которая, по словам матери, “прожила жизнь, полную трагических событий”.
— О, они уехали, — сообщила миссис Синклер. — А вы — Мартин, не так ли? Они вас долго разыскивали.
— Вы не знаете, куда именно они уехали?
— Они оставили мне адрес — как раз на тот случай, если вы все-таки объявитесь. Они ужасно волновались. Да заходите же.
Постукивая палкой, она провела меня через прихожую, где витали ароматы лавандовой политуры для пола, в опрятную гостиную, очевидно предназначенную специально для гостей.
— Вот, пожалуйста, — сказала миссис Синклер, протягивая мне карточку. — Я без очков ничего не вижу.
Это был адрес какой-то виллы в Португалии близ Альгарвы. Номер телефона отсутствовал. Несмотря на то, что у матери был заграничный паспорт, которым она обзавелась “на всякий случай”, за все это время ей лишь однажды довелось воспользоваться им. Но какого черта они делают в Португалии?
— А вы не знаете, зачем им вообще понадобилось куда-то уезжать?
— Кажется, это из-за известняка. Да, точно, из-за известняка. Они сказали, что все расходы оплатит страховая компания.
Я чувствовал; что старуха несет какой-то бред.
— Простите, не понял...
— Ну, просто вашим маме с напой нужно было временно переехать куда-нибудь. Кажется, поначалу они собирались было перебраться к вам, но так и не смогли с вами связаться. А дом развалился.
Из окна мне был прекрасно виден родительский дом.
— Как это так — развалился?
— Ну, у него задняя стена осела. Они обнаружили под домом огромную дыру: кажется, известковый карьер или что-то в этом роде Земля разверзлась под ними, и все. Хорошо еще, что их самих в это время не было дома. Так что теперь под ваш дом надо... никак не могу вспомнить, как это называется...
— Подводить новый фундамент.
— Да, точно. Дыру надо заделать как можно скорее. Разумеется, они не могли бы жить в доме, где будут проводиться ремонтные работы, а тут, как нельзя кстати, им подвалил бесплатный отпуск на три недели. Надо же, какое совпадение
Я прекрасно понимал, что это было за “совпадение”. Неожиданно в памяти всплыла деталь моего последнего визита в родительский дом: Спанки с совковой лопатой в руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Возможно, все дело в этих изумрудно-зеленых глазах, неотрывно смотревших на меня, однако впервые за все это время я понял, что Спанки скрывает от меня нечто действительно важное.
Как знать, если бы я раньше начал действовать в соответствии с возникшими у меня смутными подозрениями, возможно, вообще ничего не случилось бы?!
Глава 14
Подозрение
В субботу я сообщил Заку, что съезжаю с квартиры.
— Что значит — съезжаешь? — изумленно спросил он. — А я-то думал, старик, что тебе здесь нравится. Считал, что между нами возникла даже некоторая гармония, что нам приятно осознавать эту связь друг с другом.
Всю вторую половину дня он просидел на полу, куря “травку”, надев наушники и играя на компьютере в “Дельфина Экко”. Спанки все организовал так, что во вторник утром можно было начать перевозить веши. Он уже забрал ключи и показал мне документы на квартиру, хотя и отказался объяснить, как ему удалось их оформить, сославшись на то, что это, мол, лишь “частичка волшебства”.
— Зак, мне тоже было приятно твое общество, однако предложение оказалось настолько заманчивым, что я попросту не смог отказаться.
— А знаешь, Мартин, ты становишься совершенно другим человеком, — укоризненно заявил он, тыкая мне в грудь пальцем. — Раньше ты всегда был таким простым, открытым, что ли, а в последнее время стал вести себя как-то странно. Сначала эти наряды, потом — работа. Ты даже перестал интересоваться, как дела у Дэбби! Это что, все из-за даэмона, да? Он превращает тебя в хлыща. Ну что ж, прекрасно! Таким образом, деньги стали для тебя неким божеством. А, пошел в задницу! Больше ты для меня не существуешь.
Он нацепил наушники и опять принялся водить своего дельфина по подводным пещерам. Меня же его реакция попросту возмутила. Разумеется, Заку нравилось, что в любое время есть где разжиться левыми деньжатами, и сейчас, когда он почувствовал, что эта возможность уплывает, ему вдруг расхотелось знаться со мной.
Я сорвал с него наушники.
— Зак, нам обоим пора повзрослеть. И ты не можешь вот так сидеть здесь до конца своих дней. Все вокруг нас находится в постоянном движении, причем новое поколение уже наступает нам на пятки. Все эти книжки, игры, — я обвел рукой захламленную гостиную, — они ведь не имеют никакого отношения к реальной жизни. Дэбби носит под сердцем твоего ребенка, и либо она сделает аборт, на который опять же тебе предстоит раздобыть деньги, либо ты должен будешь взять на себя заботу о ней самой и о младенце. Пора бы тебе подыскать работу и немного образумиться. Ты уже не ребенок.
Он отбросил джойстик, наушники и, ссутулившись, повернулся ко мне:
— Только не надо, старик, переводить разговор на меня. Именно ты нуждаешься в каком-то там духовном поводыре, который должен помочь тебе одолеть жизненные проблемы.
— Все это произошло без какого-либо участия с моей стороны. Просто так получилось. Не знаю, как и почему, но получилось.
— Но это же нечестно! — вдруг заорал он. — Ведь из нас двоих именно я во все это верю! Причем верил всегда. И где же мой поводырь?! Кто поможет мне преодолеть жизненные трудности?
Этого я не знал и потому не мог ответить на его вопрос. В последние дни он выглядел так, что ему лучше было не выходить на улицу.
— Я попрошу его помочь тебе, — сказал я и действительно это сделал.
По правде говоря, Спанки отнюдь не пришел в восторг от моей просьбы. В очередной раз он заявился ко мне в магазин поздно вечером в понедельник, когда я все еще корпел над бланками заказов. Я его почти не узнал — на нем были джинсы “Серебряная нашивка” от Леви и белая тенниска, а сам он показался мне почти обыкновенным человеком.
— Заку я не могу помочь, потому что не в состоянии выбирать себе клиентов, — объяснил он, взгромоздясь на гору упакованных в пластиковые мешки диванов.
— Понимаешь, парень совсем в лоскутах, и я не знаю, как ему помочь, — проговорил я. — Ну неужели совсем ничего нельзя сделать?
— Ладно, я подумаю над этим.
— А зачем ты вообще пришел? Или нам сегодня предстоит очередное мероприятие?
— Нет, просто я — маленькое существо, у которого масса дел. Здесь на людей посмотреть, там паутинку сплести. Родители опять звонили?
— Да, три раза, с некоторым интервалом во времени. Я оставил Лотти записку, в которой сообщал, что до следующего уик-энда меня ни для кого нет.
— Молодчина. А пришел я лишь затем, чтобы сказать, что до пятницы меня не будет. Желаю приятного новоселья.
— Спасибо. И тебе удачи во всех делах. Когда я снова поднял голову, его уже не было, и лишь в воздухе витал его терпкий аромат — как личная роспись на документе.
Я отпросился с работы, чтобы подготовиться к переезду на новую квартиру, то есть упаковать несколько коробок с книгами и кое-какую одежду. Спанки снабдил меня только кроватью. Ну что ж, кухня была полностью оборудована, а с остальной мебелью можно и повременить. Макс намекнул насчет двадцатипроцентной скидки на свой товар, однако я сразу же отклонил подобное предложение.
Пока я упаковывал книги в картонные коробки, Зак угрюмо бродил по кухне. Я решил оставить ему все, что он пожелает, включая набор инструментов, столовые приборы и посуду — себе куплю новые.
Во вторник утром я переехал в свои сверкающие, девственно-чистые апартаменты. В комнатах еще пахло свежей краской, и я подумал, что самому дому не более пяти лет. Мне никогда еще не доводилось жить в модерновом здании и потому казалось невероятным, что в квартире может вообще не быть пятен на стенах и потолках. Распаковка вещей много времени не заняла, а потому вскоре я уже отправлялся в город на ленч с Полом, который намеревался обсудить со мной кое-какие проблемы предстоящего расширения фирмы.
К назначенному времени я был в маленьком итальянском ресторане, где прождал Пола не менее часа, но он так и не появился. Тогда я позвонил ему в офис, его телефон не ответил. Странно. Я вернулся в магазин.
Макс отправился на какое-то совещание с последующим ленчем в обществе Нэвилла Симса, так что я до восьми часов проторчал в магазине. Пол по-прежнему не давал о себе знать.
В ту ночь я в одиночестве роскошествовал в своем свежевыкрашенном раю. Подумав, что неплохо было бы представиться соседям, я постучался в дверь напротив, однако никто на мой стук не отозвался.
На следующее утро Макс вызвал меня к себе и спросил, не видел ли я его сына. Как выяснилось, накануне вечером он так и не вернулся домой, и теперь его невеста Памела не находит себе места от волнения. Я рассказал ему о нашей договоренности позавтракать вместе и о том, что Пол не пришел. К сожалению, я не нашел нужных слов, чтобы хоть как-то успокоить босса.
В тот же вечер я отправился на обед к знакомому актеру и завершил день уже в Челси в обществе совершенно потрясающей девушки по имени Вайоминг Чарльз, дублерши в новой пьесе Стивена Беркова, которую ставил один из театров Вест-Энда. У нее были рыжие волосы, а грудь начисто опровергала сразу несколько законов физики. Она показалась мне очаровательной и несколько странной, как говорится, “с перепробегом”, что, однако, не помешало нам пробарахтаться в постели чуть ли не всю ночь напролет. Примерно в половине седьмого утра она вытолкала меня за дверь, сказав, что с минуты на минуту должен заявиться ее приятель.
В четверг утром я позвонил в больницу, решив предпринять очередную попытку навестить Дэррила, но дежурная медсестра сообщила, что он выписался накануне вечером. Я позвонил ему домой, но телефон не отвечал.
От Пола также не было ни слуху ни духу, что вынудило Макса наконец обратиться в полицейский участок Беверли, однако и там ему не сказали ничего утешительного. Неспособная предложить лучшую программу действий, полиция порекомендовала ему дождаться конца уик-энда, после чего Пола можно будет в официальном порядке признать пропавшим без вести.
У меня в голове роились всевозможные мысли, одна безумнее другой.
С чувством нарастающей тревоги я позвонил на свою бывшую квартиру, но услышал лишь автоответчик, говоривший по-прежнему моим голосом. Если Зак и был дома, то он, судя по всему, не утруждал себя приемом телефонограмм. Возможно, все это было как-то связано с отлучкой Спанки, но, так или иначе, к вечеру я уже окончательно уверовал в то, что со всеми людьми, тем или иным образом связанными со мною, непременно случается что-нибудь нехорошее. В моей новой квартире наконец установили телефон, и я решил позвонить родителям.
К телефону никто не подходил, и это уже само по себе выглядело странно.
Я сразу же связался с телефонной станцией, где мне сообщили, что родительский телефон отключен.
Теперь я уже запаниковал не на шутку.
Ну как я мог быть таким глупцом? Я настолько увлекся собственными дешевыми удовольствиями, что совершенно не заметил, как буквально со всеми лицами из моего окружения случается что-то страшное. Я схватил такси и помчался на свою прежнюю квартиру. Уезжая оттуда, я отдал свои ключи Заку; поэтому мне ничего не оставалось, как упорно звонить в дверь, в надежде, что мой звонок в конце концов будет услышан. Однако я ошибся, и, более того, с улицы я увидел, что свет в гостиной погашен.
“Ну ладно, не волнуйся”, — успокаивал я себя.
Должно же существовать какое-то разумное объяснение происходящему!
Но о каком разумном объяснении мог помышлять я, отдававший себя во власть даэмону!
Я понял, что должен немедленно навестить родителей.
Позвонив Максу, я предупредил его, что в пятницу меня не будет на работе. Он не возражал и, более того, сказал; что чертовски волнуется за Пола, а потому подумывает, не закрыть ли вообще магазин на день-два. Машины у меня не было, а последний вечерний поезд уже ушел, поэтому поездку в Твелвтриз мне пришлось отложить до следующего утра. Я решил выехать как можно раньше.
Чуть свет я отправился на станцию Чаринг-Кросс. Первую электричку отменили, вторая опаздывала, и чем дольше я ждал, тем больше крепла во мне уверенность, что случилось нечто ужасное.
У меня было такое чувство, что я так никогда и не доберусь до родительского дома. Выйдя из электрички, я решил идти пешком, однако, дойдя до поворота на улицу, где жили родители, неожиданно для себя обнаружил, что перешел на бег. И вскоре понял, в чем дело.
Родительский дом был огорожен проволокой, а окна заколочены досками. Половина лужайки за домом оказалась перепаханной, но следов от гусеничного трактора почему-то не было видно. Я кинулся к соседям — на мой стук вышла дама весьма преклонного возраста. Судя по всему, это была старая миссис Синклер, которая, по словам матери, “прожила жизнь, полную трагических событий”.
— О, они уехали, — сообщила миссис Синклер. — А вы — Мартин, не так ли? Они вас долго разыскивали.
— Вы не знаете, куда именно они уехали?
— Они оставили мне адрес — как раз на тот случай, если вы все-таки объявитесь. Они ужасно волновались. Да заходите же.
Постукивая палкой, она провела меня через прихожую, где витали ароматы лавандовой политуры для пола, в опрятную гостиную, очевидно предназначенную специально для гостей.
— Вот, пожалуйста, — сказала миссис Синклер, протягивая мне карточку. — Я без очков ничего не вижу.
Это был адрес какой-то виллы в Португалии близ Альгарвы. Номер телефона отсутствовал. Несмотря на то, что у матери был заграничный паспорт, которым она обзавелась “на всякий случай”, за все это время ей лишь однажды довелось воспользоваться им. Но какого черта они делают в Португалии?
— А вы не знаете, зачем им вообще понадобилось куда-то уезжать?
— Кажется, это из-за известняка. Да, точно, из-за известняка. Они сказали, что все расходы оплатит страховая компания.
Я чувствовал; что старуха несет какой-то бред.
— Простите, не понял...
— Ну, просто вашим маме с напой нужно было временно переехать куда-нибудь. Кажется, поначалу они собирались было перебраться к вам, но так и не смогли с вами связаться. А дом развалился.
Из окна мне был прекрасно виден родительский дом.
— Как это так — развалился?
— Ну, у него задняя стена осела. Они обнаружили под домом огромную дыру: кажется, известковый карьер или что-то в этом роде Земля разверзлась под ними, и все. Хорошо еще, что их самих в это время не было дома. Так что теперь под ваш дом надо... никак не могу вспомнить, как это называется...
— Подводить новый фундамент.
— Да, точно. Дыру надо заделать как можно скорее. Разумеется, они не могли бы жить в доме, где будут проводиться ремонтные работы, а тут, как нельзя кстати, им подвалил бесплатный отпуск на три недели. Надо же, какое совпадение
Я прекрасно понимал, что это было за “совпадение”. Неожиданно в памяти всплыла деталь моего последнего визита в родительский дом: Спанки с совковой лопатой в руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45