— Ты поедешь, выполнишь эту работу и вернешь мне деньги! Ты понял меня, таракан? — сквозь зубы процедил он.
— К старому образу жизни я больше не вернусь, — категорично заявил Артем.
— А куда ты хочешь вернуться, к образу смерти? — ледяным тоном спросил Зафар.
— Участие в сомнительных авантюрах в свое время достало меня так, что даже золотые горы не поспособствуют моему согласию…
— Значит, ни при каких условиях? — оборвал его Зафар.
— Только псих согласился бы, — подтвердил Горин.
— Слышишь, Карло? — обратился Зафар к своему подручному. — Это камень в твой огород. А кстати, как там поживает наша сладенькая Наточка?
— А Наталья-то здесь при чем? — насторожился Артем. — Она мне больше не жена…
— Значит, ты не будешь возражать, если мы с ребятками заглянем к ней сегодня вечерком? — Зафар оскалился в ехидной ухмылке. — Им, знаешь ли, уже опостылели тупые, передранные на сто рядов девки с их фальшивыми охами и ахами. Подчас хочется чего-то чистого, теплого… У Наташи ведь хватит теплоты для всех нас, правда, Артем?
— Да мне, в общем-то, плевать. Мне она уже давно безразлична. — Артем старался выдерживать как можно более спокойную интонацию. — По-человечески, конечно, жаль будет девушку…
— Врешь, сука! — Зафар снова перезарядил пистолет. На этот раз патрон из него уже не вылетел. — Это ты ей безразличен, как и всем остальным в этом городе, в этой стране и на этой планете! Сначала мы будем по очереди ублажать Натали до тех пор, пока у нас хватит сил и фантазии. Потом мы займемся с нею одновременно. И все это время я буду без устали повторять ей ту сумму, что ты задолжал мне. Под занавес этого шоу она уже не будет уверена, что это за число — сумма долга бывшего мужа-неудачника или количество палок, которыми мы ее нашпиговали, словно тетерку на токовище. Но сама сумма так или иначе будет последней в жизни несчастной девочки — ведь на десерт ее ждет он, — Зафар кивнул в сторону Папы Карло, и тот расплылся в улыбке дегенерата. — На твою куколку у него уйдет много времени — до самого утра, а может быть, еще несколько дней. Ради такого случая я выделю ему отгулы.
Зафар направил пистолет на Артема и спустил курок. Раздался холостой щелчок.
— Без патронов работает гораздо хреновее, — осклабился Зафар.
— Если вы, уроды, ее хоть пальцем тронете, я отыщу каждого из вас, и патроны в этом пистолете будут, я обещаю…
Договорить Артему Горину не дал неожиданный и сильный удар чем-то металлическим в район подреберья. Он согнулся пополам и захрипел от боли. Голоса вокруг превратились в сплошной гул. На какой-то миг в глазах Артема потемнело. Когда зрение вернулось, он увидел прямо перед собой Папу Карло. Интуитивно Горин понял, что уже пропустил профессиональный прямой слева, весь сжался, и тут же левая скула взорвалась эпицентром боли. В глазах вспыхнул фейерверк. На все остальные удары Горин уже не реагировал…
— С него хватит! — эти слова Зафара предназначались персонально Папе Карло, который склонился над распростершимся на полу Гориным и алчно поигрывал армейским ножом. — Достаточно, — на всякий случай еще раз повторил Зафар.
— Второй раунд отменяется ввиду победы за явным преимуществом, — произнес Папа Карло и рассмеялся, довольный своей шуткой.
Он поднял руку Артема, словно собирался замерить пульс, и вложил в нее куколку в розовом платьице.
— Ну все, пора уходить, — сказал Зафар, вставая с кресла…
Он надеялся и с нетерпением ждал огня. Сейчас Он подойдет еще чуть ближе, и жуткий сгусток темноты окажется обычным камином. Просто пока Он чего-то не понимает. Сейчас, сейчас…
Только вот предательское предчувствие навязчиво отвергало саму возможность превращения в свет темного прямоугольника, к которому Его влекло помимо воли. Даже в этой черной пустоте пятно выделялось абсолютной тьмой. По сравнению с ним окружающая пустота была полной ерундой, не имела никакого значения.
Вдруг темная субстанция начала стремительно приближаться. В отличие от источника огня, который был Ему нужен, она не имела правильной формы, и края ее были рваными. Он внезапно ощутил, что падает вниз, и пятно — это не что иное, как вода — темная, холодная, таящая в себе неизвестность. Противиться падению не было никаких сил, и Он попытался развернуться в обратную сторону, чтоб хотя бы не видеть приближающейся со страшной скоростью водной поверхности. Поначалу этого никак не удавалось сделать, но в конце концов ощущение падения неожиданно трансформировалось. Он не падал — Он всплывал из глубины, и темное пятно впереди было ночной мглой над поверхностью воды.
И снова противоречия начали терзать Его. Что Он должен выбрать ? Остаться на глубине или выбраться наружу? Но это же думает не Он! Вдруг пришло осознание реальности, в которой кто-то мучается этим вопросом за Него. И в этот момент Он увидел спасительный свет: огненная точка была едва заметна, но Ему удалось ухватиться за нее. Теперь все можно будет исправить…
Артем разлепил веки. Точнее, только одно из них. Он осторожно ощупал левый глаз — тот заплыл от недавней встречи с кулаком Папы Карло. Вдруг он почувствовал, что сжимает какой-то предмет в другой руке. Он поднес его к глазам — это была куколка в розовом платьице и с аккуратно вырезанными глазками.
Артем отшвырнул игрушку, попытался встать и закряхтел от болезненных ощущений. Повсюду на теле были ссадины, противно ныл низ живота, но кости, к счастью, все были целы. «Пока тебя лишь предупреждают, старина», — Артем невесело усмехнулся, поднялся на ноги и сделал шаг…
Жуткая боль прострелила ногу от стопы до самого паха! Из груди Артема вырвался хриплый стон, он повалился обратно на пол и пополз в направлении спальни, закусив нижнюю губу.
Очутившись у комода, он запустил руку в ящик, яростно отшвырнул попавшуюся под руку пустую кобуру, нашарил пузырек, зубами сорвал с него крышку и, вытряхнув в рот пару таблеток, проглотил их, судорожно двигая пересохшей глоткой.
Не зная, куда деваться от боли, Артем начал стучать кулаками в стену, пока боль в сведенной судорогой ноге не начала ослабевать. Через некоторое время она утихла совсем. Артем перевернулся на спину и прикрыл глаза.
Не сегодняшние побои были причиной этих страданий. Виной тому — давняя рана, полученная Гориным несколько лет назад и с завидной регулярностью дававшая знать о себе. В его памяти всплыли события почти двадцатилетней давности…
Казалось, что почва на нильском побережье пропиталась до самого основания: подошвы армейских ботинок утопали в ней почти целиком, оставляя водой отчетливые следы. Именно благодаря таким следам шестеро вооруженных преследователей могли безошибочно определить курс своего движения.
Стояла обычная для этих мест духота, неудобная и непривычная египетская военная форма была мокрой от пота, который вдобавок еще и заливал глаза.
— Здесь притормозим, — скомандовал майор Татарников, когда группа углубилась в прибрежные заросли. — Теперь держать ухо востро — эти шакалы могут засаду устроить в таких кустах. Стволы на изготовку, мужики.
Звук передергиваемых затворов вывел Артема из раздумий, и он встретился взглядом с не очень дружелюбным взглядом Татарникова.
— А вы, лейтенант Горин, с нами пойдете или здесь посидите? — произнес майор. — Ты чего как вареный сегодня, на солнышке перегрелся?
— Как-то не по себе мне здесь, — Артем достал из поясной сумки гранату для подствольника и начал ее пристраивать.
— А ты, я гляжу, любитель всех этих новомодных херовин? — Татарников продолжал фокусировать внимание на Горине. — Доверять можно лишь вот… — он хлопнул по затворной крышке своего «АКМС», — проверенным вещам. С этой штукой я еще во Вьетнаме воду на рисовых полях хлебал. А этими висюльками, — он кивнул в сторону подствольника, — пускай «гражданка» на полигонах играется.
Артем не спорил, ибо вступать с майором в дискуссию было бесполезно. Татарников обладал непоколебимой уверенностью в том, что знает все, и в какой-то мере это соответствовало действительности. По крайней мере, боевого опыта ему было не занимать. Посему всякий спор с ним лишь затягивал оппонента в череду поучительных наставлений. Да и настроение у Горина с утра было препаршивое…
— Что может быть противнее теплой воды? — Старлей Приходько отхлебывал из фляжки. — Наверное, только теплая водка.
— Нет, холодная баба, — возразил Татарников.
По отряду прокатился тихий гогот.
— Искупнуться бы, товарищ майор, — продолжал Приходько.
— Мечтать — оно, конечно, не вредно, — ответил Татарников. — А не боишься, что крокодил яйца откусит?
Парни снова отреагировали дружным негромким хохотом.
— Не смешите ребят, товарищ майор, — тоже расплылся в улыбке Приходько. — Чего кому-то и стоит бояться в этой дыре, так это каждого из здесь присутствующих. Скорее бы догнать тех свиней…
Приходько не преувеличивал: шестеро человек в египетской униформе без опознавательных знаков, но с новейшим оружием и оснащением, являлись бойцами диверсионного подразделения при контрразведке КГБ. За плечами каждого был немалый боевой опыт, заработанный в «горячих точках», разбросанных по всему земному шару. В настоящее время судьба закинула их в Египет — очередные тренировки в реальных условиях. Как метко выражался майор Татарников: «Тяжело в ученье, когда оно в бою».
Гнев же Приходько был адресован вражеской разведгруппе, уничтожившей сегодня на рассвете расчет зенитно-ракетного комплекса, который принадлежал советским ПВО, базирующимся в окрестностях Каира. Группа Татарникова получила задание настичь диверсантов, они не должны были уйти безнаказанно…
— На северо-восток чешут, — Татарников сверился с компасом. — Все верно, там дорога.
— Не уйдут, товарищ майор? — обеспокоился Приходько.
— Да нет, они ночи ждать будут. Днем же там наши бээрдэшки крутятся. Десантура, конечно, еще тот стройбат, но кровь этим шустрикам пустить они в состоянии. Правда, из всего этого не следует, что мы можем тут рассиживаться, — Татарников поднялся на ноги. — Смотреть во все глаза, на растяжку не налетите, — это предостережение было излишним для такой матерой компании, но все понимали, что майор Татарников буквально по-отечески радеет за каждого из здесь присутствующих…
— И все-таки уха — это мероприятие комплексное, Солод, — произнес Приходько, когда отряд шел, пробираясь в зарослях. Старлей решил продолжить спор, начатый до привала.
— С какой стати? — откликнулся капитан Солодовников.
— Потому что сначала надо посидеть с удочкой, затем развести костер, поговорить, выпить водочки, — пустился в рассуждения Приходько. — Но утро-то все равно наступит, Солод. Оно всегда наступает. И вот тогда тебе нужна не уха, а он — наваристый ароматный борщ. Эх, Солод, знал бы ты, как его готовит моя мама! А главный секрет — никогда не догадаешься — смородиновое варенье.
— Он же сладкий будет, — удивился Солодовников.
— Ничего подобного — кладется совсем немного. Зато получается такой благородный цвет. А вкус какой… — Приходько закатил глаза. — Надо бы как-нибудь осмелиться и попросить отпуск, хотя бы недельку…
— А у меня жена такой плов с курицей готовит, — подключился к кулинарному диспуту лейтенант Евграфов. — Просто пальчики…
— Да заткнитесь вы! — рявкнул майор Татарников. — Не травите душу, измотанную тушенкой!
— Горин, а у тебя в детдоме какая любимая еда была? — спросил через некоторое время Солодовников.
Артем не отвечал, в очередной раз углубившись в свои раздумья.
— Лейтенант Горин, крокодилы с тыла! — крикнул Приходько.
Артем вздрогнул и бросил злобный взгляд на ухмыляющееся лицо старлея. У Горина с этими рептилиями были связаны весьма неприятные детские воспоминания. Парни как-то узнали об этом и с тех пор не упускали случая поддразнить его.
Однажды детдомовцев, среди которых был и малолетний Артем Горин, повели на экскурсию в зоопарк. Восторгу ребятни не было предела, но для одного из ребят праздник внезапно был омрачен: когда Артем стоял у клетки, восторженно взирая на настоящих крокодилов, те, недвижно дремавшие до этого в бассейне, вдруг зашевелились, начали бить хвостами по воде и метаться. Не успел Артем опомниться, как самый крупный из крокодилов ринулся в его сторону и в одно мгновение оказался рядом, правда, по ту сторону клетки. Последнее, что запомнилось в тот день Артему — огромная зубастая пасть, пытающаяся одолеть стальные прутья, руки воспитательницы, трясущие его за плечи, и растерянное лицо работника зоопарка. В местном медпункте пришлось использовать нашатырь, чтобы привести ребенка в чувство.
После этого инцидента Артему еще долго снилась раскрытая, усеянная огромными острыми зубами пасть. В такие моменты он вскрикивал и просыпался…
— Да разбудит кто-нибудь сегодня этого рака вареного?! — раздался возмущенный возглас Татарникова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74