Артем уныло обвел все взглядом и встретился с глазами медсестры.
— За вами присмотреть? — спросила та.
Горин помотал головой, развернулся и побрел к стойке с гантелями. «За вами присмотреть?» Эта фраза смутила Артема, вмиг обнажив всю его беспомощность. Он представил, что для медсестры он сейчас ничем не отличается от того старика, который, пыхтя и обливаясь потом, сполз с бегущей дорожки и, плюхнувшись на скамейку, обтирался полотенцем. «Да нет же! Эта слабость временная, доктор постоянно твердит, что выздоровление протекает неслыханными темпами… А может, он говорит это, просто чтобы подбодрить?»
Оказавшись возле стойки, Артем отогнал невеселые мысли и поставил тросточку неподалеку. Найдя восьмикилограммовую гантель, он взял ее в руку и попытался поднять. Сначала ему показалось, что она закреплена и стойке, но когда один конец все-таки оторвался, Артем понял, что не в силах совладать со снарядом, и осторожно вернул гантель на место. Было ощущение, что весит она не меньше тридцати килограммов! Горина снова бросило в жар, ему показалось, что все наблюдают за его жалкими потугами, он резко обернулся, но старик и девушка были заняты своими делами.
Признав поражение, Артем подошел к гантелям с двухкилограммовой маркировкой. Эти, к счастью, поддались. Горин сделал несколько упражнений, а когда начал поднимать гантели над головой, в глазах его внезапно потемнело, и к горлу подступила тошнота. Он сразу прислонился к стойке, подождал, пока зрение не вернется в норму, и водрузил гантели обратно.
Какое-то время он просто наблюдал за соседями: старик воевал со шнурками на своих кроссовках, а девушка приседала. Мышцы на ее по-спортивному стройных ногах напрягались и расслаблялись в такт движениям. Артему вдруг представилось, как кровь в этот момент стремительно проносится по ее телу. Поддавшись сиюминутному порыву, он вдруг тоже присел и уже внизу понял, что встать самостоятельно, скорее всего, не сможет. Благо поблизости оказалась стойка. Цепляясь за неё, словно сорвавшийся скалолаз, Горин постепенно сумел выпрямиться. Он взял тросточку и тут в ноге сжимающей болью промелькнул отголосок судороги.
Подождав какое-то время, он осторожно ступил на больную ногу и поковылял из зала. На сегодня тренировки в секции дистрофиков закончены. Почему-то всю злобу за произошедшее Артем мысленно вымещал на оставшемся в зале старике: он представлял, как тот утирает потное лицо полотенцем и посмеивается вслед неудачнику с тросточкой.
Как только голова коснулась подушки, Горин сразу провалился в сон.
Оказался Он в знойном тропическом лесу, стоя по щиколотку в мутной теплой воде. Солнце было скрыто листвой деревьев, но все равно стояла такая духота, что прикосновения одежды к липкому телу вызывали самое настоящее отвращение. Он топтался в грязной жиже и никак не мог прогнать из головы видение бассейна с прохладной прозрачно-голубой водой, в который хотелось броситься и пить, пить, захлебываясь божественной влагой…
Ему вдруг почудились какие-то хлюпающие звуки в отдалении. Он обошел ближайшее дерево, и звуки повторились: здесь кто-то есть или это просто эхо его собственных шагов ? Он постоял, вглядываясь в туман, окутавший окрестности. Казалось, что вонючие испарения пытаются просочиться внутрь сквозь поры на коже…
Где-то совсем близко треснула ветка, и Он снова насторожился. Там что-то было, в этом тумане, какая-то громадная тень мелькнула между деревьев. Воцарилась гнетущая тишина. Вдалеке снова раздались чавкающие звуки, но на этот раз они не смолкали, постепенно становясь все громче. На какое-то мгновение Ему вдруг показалось, что он вспомнил, что именно является источником этих звуков. Но Он не смог зацепиться за это воспоминание, как ни старался, и оно тут же улетучилось из его сознания. Кто же так уверенно шел к нему и вот-вот появится из тумана?
В этот момент, несмотря на одурманивающее пекло, по Его спине пробежал холодок, холодок страха. Он приник к стволу дерева и сполз по нему вниз, сжавшись в маленький беззащитный комочек. Хлюпающие шаги раздавались уже в нескольких метрах, когда снова стало тихо. Кто-то стоял с той стороны дерева. Но кто ?
Одно Он знал точно — туда ни в коем случае нельзя смотреть! Обхватив голову руками и до боли сомкнув веки, Он начал дрожать. Его трясло, словно испепеляющий зной внезапно сменился леденящей стужей. Так Он просидел очень долго, пока не почувствовал, что мышцы затекли. Ему захотелось вскочить и броситься прочь, расцарапывая в кровь лицо ветками, но вместо этого Он еще сильнее пригнулся к болотной жиже. Запах, исходящий от нее, вдруг отрезвил Его. «Там же ничего нет!» — эта уверенность крепла в Нем с каждой секундой. Дрожь прошла, и вновь стало невыносимо жарко. Он погрузил руки в воду и медленно на четвереньках обполз дерево. Кроме Него здесь действительно больше никого не было. Пот начал заливать глаза, и Он вдруг заметил, что вода под ногами кипит…
Горин проснулся и какое-то время глядел в окно, из которого в палату проникал багровый свет заходящего солнца. Прошло не меньше минуты, прежде чем он обнаружил, что лежит, напрягшись, словно перед прыжком, и сжимает мертвой хваткой край одеяла. Расслабившись, Артем сел в кровати. Все тело его горело, подушка и простыня были мокрыми. Он встал, подошел к бутылке с минеральной водой и припал к ее горлышку. Вода была теплой и давно выдохшейся, но сейчас казалось, что нет на свете ничего вкуснее. Артем жадно высасывал минералку, создавая разрежение в бутылке, затем с хлопающим звуком оторвал ее ото рта и вылил остатки себе на голову. Только сейчас до него дошло, что тросточка ему больше не нужна…
Еще через несколько дней Артем уже самостоятельно ходил в столовую, бегал по утрам в больничном сквере, от души жал штангу в гимнастическом зале и, словно подросток, возбуждался от вида голых коленок медсестры, время от времени мелькавших в разрезе ее халата. Выписке препятствовали лишь боли в руках, ногах и голове, регулярно дававшие о себе знать. Доктор обещал, что скоро все пройдет, но это «скоро» все никак не наступало, поэтому Горину практически ежедневно кололи обезболивающее.
Болеть все начинало ближе к ночи, поэтому днем он наслаждался вновь обретенными мгновениями жизни. В один из таких дней Горин, следуя собственному режиму, спустился в спортзал. Здесь, помимо Артема, почти всегда находилось еще двое постоянных посетителей: грузный старик, которого Горин почему-то сразу невзлюбил, и спортивного вида девушка, к которой он, напротив, испытывал симпатию. Прошло больше недели после первого посещения Артемом гимнастического зала, но он даже не знал имена своих «коллег». Так они молча и тренировались.
Взяв гантели на пару килограммов больше, чем накануне, Артем начал изнурять бицепсы, как вдруг одна из рук отозвалась простреливающей болью. Из его груди вырвался стон и он, не в силах терпеть, разжал пальцы. Гантель с грохотом упала на сложенные пирамидкой блины от штанги. Положив вторую гантель обратно в стойку, Артем принялся разминать напрягшиеся мышцы руки, бросив сердитый взгляд на старика, внимательно наблюдавшего за происходящим.
— Дай-ка я попробую.
Артем обернулся на голос: к нему подходила девушка в облегающих шортах.
Она взяла его руку и начала осторожно сдавливать мышцы пальцами. В одном месте Горин тихо взвыл.
— Ничего страшного, — она улыбнулась, совершая пальцами круговые поглаживающие движения. — Сейчас станет намного легче.
— Где вы… ты этому научилась? — спросил Артем, когда боль в руке практически прошла.
— Я профессионально занимаюсь танцами и частенько проделываю подобное над собой, — она снова улыбнулась и отпустила его руку. — Вообще-то меня Ритой зовут.
— А ты быстро преобразился за последние дни, — сказала Рита, когда они сидели на скамейке возле шведской стенки. — Что с тобой случилось, если не секрет? — она бросила взгляд на его начинающий зарастать волосами шрам на голове.
— Под стрелой стоял, кажется, — усмехнулся Горин. — А ты?
— А меня собака укусила. — Рита встала и показала едва заметный шрам под левой ягодицей. — Возле собственного подъезда. Прививку-то от столбняка я сразу сделала, но, к несчастью, сухожилие оказалось поврежденным, а при моей работе это просто катастрофа. Ну, ничего, скоро уже все будет в порядке.
— А меня как-то давно крокодил укусил, — вставил Артем.
— Да ладно тебе придуриваться. — Рита встала на бегущую дорожку. — Я про собаку, между прочим, правду сказала. И мою знакомую тоже не так давно собака покусала. Бешенство, что ли, по городу ходит? Просто конец света какой-то: маньяк этот неуловимый опять же… — Она заметила, что Артем не спускает глаз с ее шорт.
— Извини, — смутился он, после чего встал и направился к боксерскому мешку.
И снова перед его глазами возникла физиономия грузного мужика, сидевшего в это время неподалеку. Горин яростно принялся колошматить мешок, представляя, что на нем трафаретом отпечатана цифра «восемь», затем отошел и посмотрел на старика: в чем же дело? Ему должно быть жалко этого пожилого человека, мучающегося одышкой, излишняя тучность которого ему самому не в радость. И не смеется он вовсе над Гориным, а наверняка занят какими-то своими проблемами… Артем вернулся к мешку и стал отрабатывать давно забытые удары ногами.
— Да сжалься ты над этим несчастным мешком, — к нему приблизилась Рита. На ее плече висело полотенце. — Пойдем в душ. Заходи, не стесняйся, — позвала она Горина, когда тот замешкался у двери душевой.
Он зашел и прикрыл за собой дверь.
— Ты женат? — спросила она.
— Был, — ответил Артем. — А ты замужем?
— Была, — она рассмеялась, сняв заколку и встряхнув волосами. — А чем занимаешься?
— Лечусь в основном, — ответил он.
— Заметь, я от тебя еще ни слова правды не услышала. — Она повесила полотенце на крючок, торчащий из стены. — Мент, охранник или бандит, угадала?
— Не совсем. — Артем прислонился к кафельной стене. — Я — что-то наподобие военнослужащего в отставке. Хотя на ментов, надо признаться, немного поработать в свое время пришлось.
— Ух ты, а был не летчиком случайно?
— Да нет, пехота…
Он поднял глаза и увидел, что Рита знаками пытается привлечь его внимание к щели между дверью и стеной. Артем двинулся к ней, и она приставила палец к губам.
— А дети есть у тебя, пехота? — спросила она, продолжая показывать пальцем на щель.
— Детьми не успел обзавестись. — Горин приблизился к месту, на которое она указывала, и осторожно заглянул: на него с той стороны смотрел чей-то глаз, который тут же исчез.
— Неужели тот дедушка? — шепотом спросил Артем.
— Получается, что он, — Рита вздохнула. — А я все это время представляла, что это ты…
— Вот старый извращенец!
— Да пусть порадуется, — Рита улыбнулась. — Правда, теперь я не очень ловко себя голой буду чувствовать, зная, что это он.
— Может, сделать ему внушение? — спросил Артем.
— Старших надо уважать, тебя разве в суворовском училище не учили этому? — она потянулась. — Ну ладно, я хочу помыться. Завтра увидимся?
— Конечно, — Горин вышел из душевой, проверил, что толстяка в зале уже нет, на цыпочках вернулся и прильнул к двери со щелью, за которой уже шумели душевые струи…
До выписки Горину осталось три дня. Чувствовал он себя превосходно, боли приходили лишь по ночам, и он научился мириться с ними, хотя и не без помощи все тех же лекарств. Похоже, что таскать за собой повсюду обезболивающие стало неотъемлемой частью его существования.
Наступил вечер, принесший долгожданную прохладу. Артем и Рита находились в освещаемой луной беседке больничного парка.
— Осень скоро, — Рита стояла у ограды и проводила кончиками пальцев по листьям на свешивающейся сверчу ветке.
— Что-то не верится, — Артем сидел на скамейке неподалеку. — Еще, поди, и купальный сезон не закрыт.
— Скоро, скоро, — возразила она. — Я чувствую. Листья вон уже готовятся в последний путь.
— Это их просто так луна освещает. — Артем встал и приблизился к ней.
— Тебе лишь бы противоречить! — вспыхнула она и отошла к противоположному краю беседки.
— Когда выписываешься? — спросил Горин.
— Не знаю, — пожала плечами Рита. — С детства ненавидела больницы, этот запах, унылые больные физиономии… А сейчас хочется остаться здесь. В этом месте я чувствую себя более защищенной. Ну почему они никак не могут поймать его?
— Не знаю.
Артем представил Эдуардовича с красными глазами, склонившегося над делом Трофейшика и освещенного настольной лампой в темноте пустого кабинета. Он тут же отогнал эту мысль.
— Я вру своему доктору, что боль не проходит, — продолжила Рита. — Но все равно, самое большее, на что я могу рассчитывать — это неделя.
— А о том, чтобы уехать куда-нибудь, ты не задумывалась?
— Куда? — нервно рассмеялась Рита. — Здесь у меня хоть какой-то заработок, так или иначе соответствующий моим запросам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74