Самый крупный центр торговли живым товаром располагался на востоке Койгарда в очень удачном месте, где сходились границы сразу трех провинций: Зангары, Таулана и Ирремеля. А с востока к ним примыкало владение шелтов. Естественно, там сбывались и законно купленные рабы, и краденые. Правда, дорога туда займет немного дольше времени, чем Ривас планировал, но если сделка будет удачной, то окупит все. Главное, чтобы в самом Галате не нарваться на неприятности с властями и местными юрговцами. Но риск стоил того...
Вот сейчас Ривас и пытался подсчитать в уме, во сколько же можно оценить не полукровку, а настоящую благородную северянку, что он вез в своей повозке? Да к тому же девушку... У работорговца от цифр будущей выгоды сладко щемило в груди и кружилась голова. Лишь единственная мысль отравляла думы о грядущем богатстве. Правду ли ему сообщила безумная Лика, захватившая власть в шайке Котеса? Кстати, она так и не сказала, куда делся предыдущий вожак... А если новоиспеченная атаманша солгала, и сейчас по всей Марвии мчатся гонцы с указами о розыске пропавших детей благородного солла? Тогда Ривасу можно распрощаться не только с грядущим богатством, но и с глупой головой... «Все-таки не надо было так торопиться с шайкой, — Ривас глубоко вздохнул, глядя на катящуюся впереди телегу с большой прибылью, — и оставить хотя бы одного бандита для душещипательной беседы...»
Споткнувшийся в очередной раз остриженный наголо парнишка вызвал поток брани у ехавшего рядом с толпой невольников надсмотрщика и оторвал Риваса от мучительных раздумий.
— Страйк! — окликнул он надсмотрщика, уже готового опустить плеть на плечи парнишки.
— Слушаюсь! — повернулся в седле в его сторону Страйк.
Ривас мрачным взглядом обозрел лисью физиономию надсмотрщика. У него иногда мелькала мысль, а была ли у Страйка хоть какая-то привязанность? Или этот тип сразу родился ярко выраженным садистом, для которого удовольствием являлись лишь муки ближнего?
— Посади мальчишку в повозку! — скомандовал Ривас.
По лицу Страйка мелькнула еле заметная тень недовольства, но тем не менее он с готовностью отрапортовал:
— Будет сделано!
— И не вздумай развлекаться с ним, как с остальным быдлом! — продолжил Ривас — Это слишком ценный товар, чтобы ты его изувечил или забил до смерти ради своего удовольствия!
Дай этому извращенцу волю — и придешь в Койгард порожняком. А случись что с мальчишкой, и неизвестно, довезешь ли до покупателя его сестру. Кто их знает, благородных? Перегрызет себе вены на руках — и прощай, денежки...
— Кир, ты как? — Ласковые руки коснулись обожженного лица маленького сола.
— Айя, это ты? — прохрипел Кир. От палящего светила и бесконечной дороги у него кружилась голова и темнело в глазах.
— Я, я. — Сестра приподняла голову брата. — Пей!
Губ Кира коснулась восхитительная влага, и он, забыв обо всем, жадно приник к протянутой бутыли.
— Куда нас везут? — сорвался с его губ первый вопрос, как только он утолил жажду и немного пришел в себя.
— Скорее всего, в Койгард, — тяжело вздохнула Айя.
— Там мы сможем добиться аудиенции у императора, — воспрянул духом брат. — Отец говорил, что император всегда на стороне благородных соллов...
Айя с тоской смотрела на маленького братишку, горячо развивавшего мысль о просьбе помощи у императора. Уж она-то знала точно, зачем их везли с Севера почти в центр империи. Койгардские невольничьи рынки — вот что их ждало в конце пути.
— Ты меня не слушаешь? — взглянул на нее Кир.
— Слушаю, — машинально ответила Айя, погруженная в мрачные раздумья.
— Зачем меня обрили? — вдруг спросил с обидой Кир. — Они нанесли мне оскорбление, и я потребую у императора смертной казни для них...
Вот, кстати, и еще одно подтверждение, что караван направлялся на невольничьи рынки. В противном случае благородному солу ни за что не осмелились бы брить голову. Взрослые соллы и маленькие солы гордились своими прическами и отращивали их с раннего детства. И чтобы покуситься на это тщательно оберегаемое украшение... Такое всегда каралось смертью.
— Сол Кир, — обратилась к брату сестра. Он замолк, прислушиваясь к такому необычному и торжественному обращению. — Запомни навсегда, что ты — сол и, когда повзрослеешь, станешь благородным соллом...
Мальчик во все глаза смотрел на сестру, ожидая продолжения.
— Я тебя заклинаю, — всхлипнула Айя, но справилась с волнением и продолжила: — Постарайся найти того, кто организовал нападение на наш замок и отомсти.
— Клянусь, — торжественно произнес мальчик.
Невольничий караван остановился на ночлег в полудне пути от границы Марвии и Койгарда. Ривас спешился возле повозки и влез внутрь. Его встретили ненавидящие взгляды брата и сестры.
— Выйди из повозки, — произнес командным тоном Ривас, обращаясь к Киру.
Кир упрямо набычился, глядя исподлобья на работорговца.
— Ты не понял? — Ривас взглянул на мальчишку. — Вон, я тебе сказал!
— Нет! — Мальчик мотнул головой, прикрывая своим худеньким телом сестру.
Девушка обняла брата рукой.
— Хм, — осклабился работорговец, — как трогательно видеть такую любовь...
— Тебе этого не понять никогда...
— Куда уж нам, простым смертным, понять благородных, — все так же насмешливо протянул Ривас.
— Да, — подал голос мальчик, — мы — соллы, а ты — плебей!
— Благородная солла, — издевательским тоном обратился к Айе Ривас, — не будете ли вы столь снисходительны и не почтите беседой плебея?
— К чему ты спрашиваешь? — сверкнула в его сторону глазами Айя. — Кривлянье тебе не идет.
— Тогда перейдем к делу без рассусоливаний, — кивнул Ривас, усаживаясь на скамейку, идущую вдоль борта повозки.
— Что еще тебе надо от нас?
— Я бы хотел поговорить с тобой, солла, без лишних свидетелей, — ухмыльнулся Ривас. — Поэтому скажи своему родственнику, чтобы оставил нас наедине.
— Кир, — тронула брата за плечо Айя, — прошу тебя, оставь нас одних.
Кир некоторое время нерешительно переводил взгляд с Риваса на Айю и обратно. Но сестра успокаивающе кивнула и мальчик, недовольно сопя, полез наружу. Ривас с преувеличенно почтительным видом посторонился, пропуская его.
— Итак, что ты мне хотел сказать? — холодно спросила Айя.
— Завтра мы будем переправляться через Черную Реку, — начал Ривас.
— Ну и что?
— Река является границей между Марвией и Койгар-Дом, — пояснил работорговец. — Я бы не хотел, чтобы у меня возникли какие-либо проблемы с пограничной стражей Марвии.
— Боишься, они обнаружат, что ты везешь благородных соллов на продажу? — усмехнулась Айя.
— Вот именно, — не стал отпираться Ривас. — Поэтому ты должна быть заинтересована в том, чтобы мы благополучно переправились на ту сторону и все прошло без сучка и задоринки.
— С чего это я буду помогать подонку, везущему меня и брата на продажу? — осведомилась Айя.
— Ради брата, — гадко улыбнулся Ривас — Ведь ты, девочка, хочешь, чтобы твой братик еще пожил?
— Подлец! — больше Айя ничего не смогла сказать.
— А я и не отрицаю этого, — продолжал ухмыляться Ривас — И для гарантии спокойствия твой родственничек будет в момент переправы рядом со мной.
Он повернулся и полез из повозки, столкнувшись по дороге со стоявшим у опущенного полога Киром.
— Да, — Ривас повернулся к Айе, — и не забудь научить братика, чтобы вел себя соответствующим образом...
Повозка, скрипя колесами по бревнам, въехала на мост и не спеша покатилась на противоположный берег реки. Айя тоскующим взором провожала остающуюся позади землю родины. Пограничная стража Марвии не проявила особого внимания к грузу примелькавшегося за последние сезоны работорговца. Стражники даже не соизволили проверить, что находится в крытой повозке, двигавшейся во главе каравана. Гораздо сильнее их заинтересовала пошлина, что уплатил Ривас на переходе. По радостным лицам стражников можно было легко догадаться, что мзда сильно превышала установленный размер.
— Держи своего щенка. — Ривас подъехал к повозке и грубо ссадил ехавшего вместе с ним Кира.
Айя еле успела подхватить брата!
— Какая же ты все-таки сволочь, — произнесла она, глядя на работорговца.
— Уж какой есть, — ухмыльнулся тот, довольный до невозможности благополучным переходом через пограничный кордон. — У меня ведь не было, как у некоторых, родового замка...
— Разве это что-то изменило бы?
— Естественно, — пожал плечами работорговец. — Отпала бы нужда отлавливать бродяг по дорогам и перепродавать их...
Переход по территории Койгарда запомнился Айе длинной чередой ничем не примечательных, похожих друг на друга, как близнецы, дней и пыльной нескончаемой дорогой. Ривас вел свой караван одним ему известным путем, избегая оживленных трактов, где могли возникнуть совершенно ненужные вопросы к содержимому его груза. И если бритый наголо Кир еще мог сойти за обычного крестьянского ребенка, то Айя с ее пышной светлой гривой волос, несомненно, привлекла бы внимание встречных путников. Поэтому караван пробирался давно не хожеными, а часто и совершенно заброшенными, начинавшими зарастать молодой лесной порослью проселками. Ночевать же приходилось на нищих хуторах, если их удавалось встретить, или просто в поле, что, естественно, вызывало вполне объяснимое раздражение охранников. Они-то предвкушали, что, въехав на территорию Койгарда, отведут душу в многочисленных трактирах на главных дорогах провинции, тем более что Ривас выдал им полагающуюся по договору половину жалованья. А вместо этого пришлось колесить по буеракам, где не то что хорошего вина, но и просто продовольствия не всегда можно было достать и приходилось частенько делить ужин, состоящий из отварного непросеянного проса и родниковой воды, наравне с невольниками. Обозленные стражники срывали свое раздражение на безответных пленниках, и Ривасу стоило большого труда сдерживать их выходки. Но он не мог быть сразу везде, и охранники навострились шпынять живой груз втихую. Пока хозяин не видит. Правда, Айю и ее брата этот беспредел коснулся несильно. Стражники понимали, что в повозке находится слишком ценный груз, чтобы позволить себе распускать руки. Ривас, без сомнения, пришиб бы на месте любого, кто покусился на детей соллов. Слишком уж большую выручку сулили они в недалеком будущем.
Но в конце концов все кончается. Закончилась и эта дорога.
В один из дней сестра и брат проснулись раньше времени от лихорадочного оживления за стенкой повозки. Там орали грубыми спросонья голосами надсмотрщики, щелкали бичи, слышались вскрики измученных людей.
Пока Айя торопливо приводила себя в порядок, Кир, привыкший за время дороги спать одетым, змеей скользнул из повозки в рассветный сумрак. Через некоторое время он вернулся, поеживаясь от ночного холода.
— Сегодня мы прибываем в Галат, — сообщил он Айе давно с затаенным ужасом ожидаемую ею весть.
— Значит, все кончено. — Айя судорожно прижала к себе брата, как будто неизбежная минута расставания уже наступила.
— Не плачь. — Кир неуклюже гладил ее по голове, стараясь успокоить.
— Запомни, Кир, — еще раз повторила Айя слова, что твердила брату изо дня в день на протяжении всего пути, — ты — солл и когда-нибудь вырвешься из той ловушки, где мы очутились. Только не забывай, что ты должен отомстить за мать и отца...
— Я же все помню, — с обидой произнес мальчик.
— ... и за меня, — одними губами произнесла сестра, прижимая к себе брата.
Этот день оказался последним, когда Айя и Кир были вместе. Сразу по прибытии в Галат Ривас разлучил брата и сестру. Кира загнали вместе с другими невольниками в один из загонов при рынке, а Айю Ривас забрал в дом, который снял для себя.
— Тварь! Чтоб твою душу высосали призраки Снежных гор! — Айя как начала проклинать работорговца после разлуки с братом, так и не могла остановиться.
— Замолкни, женщина! — наконец не выдержал Ривас — Надоело!
То ли ему действительно надоело, то ли он испугался последнего проклятия, а может, вспомнил, что соллы из Марвии по ходившим упорным слухам действительно могли проклясть своего врага, вызвав на его голову или его род несчастье. И чем старее были солл или солла, тем сильнее было проклятие. Не все могли это делать, но у многих получалось, поэтому с соллами старались не связываться. Поди определи: владеет он способностью проклятия или нет... И старались обходить этих надменных северных аристократов стороной.
— Боишься? — мстительно усмехнулась Айя.
— Тебя?! — презрительно скривился Ривас — Будь на твоем месте кто постарше — может быть, но ты еще соплячка, чтобы уметь проклинать...
— Соплячка?! — вспыхнула Айя. — Так знай: ты кончишь свою жизнь в лапах снежного призрака!
— Да? — хмыкнул Ривас — Тогда мне предстоит долгая жизнь. Я не собирался и не собираюсь в ваши Снежные горы...
— Когда будешь корчиться в его объятиях — вспомни меня и моего брата!
— В объятиях предстоит корчиться в скором времени тебе, — гнусно осклабился Ривас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Вот сейчас Ривас и пытался подсчитать в уме, во сколько же можно оценить не полукровку, а настоящую благородную северянку, что он вез в своей повозке? Да к тому же девушку... У работорговца от цифр будущей выгоды сладко щемило в груди и кружилась голова. Лишь единственная мысль отравляла думы о грядущем богатстве. Правду ли ему сообщила безумная Лика, захватившая власть в шайке Котеса? Кстати, она так и не сказала, куда делся предыдущий вожак... А если новоиспеченная атаманша солгала, и сейчас по всей Марвии мчатся гонцы с указами о розыске пропавших детей благородного солла? Тогда Ривасу можно распрощаться не только с грядущим богатством, но и с глупой головой... «Все-таки не надо было так торопиться с шайкой, — Ривас глубоко вздохнул, глядя на катящуюся впереди телегу с большой прибылью, — и оставить хотя бы одного бандита для душещипательной беседы...»
Споткнувшийся в очередной раз остриженный наголо парнишка вызвал поток брани у ехавшего рядом с толпой невольников надсмотрщика и оторвал Риваса от мучительных раздумий.
— Страйк! — окликнул он надсмотрщика, уже готового опустить плеть на плечи парнишки.
— Слушаюсь! — повернулся в седле в его сторону Страйк.
Ривас мрачным взглядом обозрел лисью физиономию надсмотрщика. У него иногда мелькала мысль, а была ли у Страйка хоть какая-то привязанность? Или этот тип сразу родился ярко выраженным садистом, для которого удовольствием являлись лишь муки ближнего?
— Посади мальчишку в повозку! — скомандовал Ривас.
По лицу Страйка мелькнула еле заметная тень недовольства, но тем не менее он с готовностью отрапортовал:
— Будет сделано!
— И не вздумай развлекаться с ним, как с остальным быдлом! — продолжил Ривас — Это слишком ценный товар, чтобы ты его изувечил или забил до смерти ради своего удовольствия!
Дай этому извращенцу волю — и придешь в Койгард порожняком. А случись что с мальчишкой, и неизвестно, довезешь ли до покупателя его сестру. Кто их знает, благородных? Перегрызет себе вены на руках — и прощай, денежки...
— Кир, ты как? — Ласковые руки коснулись обожженного лица маленького сола.
— Айя, это ты? — прохрипел Кир. От палящего светила и бесконечной дороги у него кружилась голова и темнело в глазах.
— Я, я. — Сестра приподняла голову брата. — Пей!
Губ Кира коснулась восхитительная влага, и он, забыв обо всем, жадно приник к протянутой бутыли.
— Куда нас везут? — сорвался с его губ первый вопрос, как только он утолил жажду и немного пришел в себя.
— Скорее всего, в Койгард, — тяжело вздохнула Айя.
— Там мы сможем добиться аудиенции у императора, — воспрянул духом брат. — Отец говорил, что император всегда на стороне благородных соллов...
Айя с тоской смотрела на маленького братишку, горячо развивавшего мысль о просьбе помощи у императора. Уж она-то знала точно, зачем их везли с Севера почти в центр империи. Койгардские невольничьи рынки — вот что их ждало в конце пути.
— Ты меня не слушаешь? — взглянул на нее Кир.
— Слушаю, — машинально ответила Айя, погруженная в мрачные раздумья.
— Зачем меня обрили? — вдруг спросил с обидой Кир. — Они нанесли мне оскорбление, и я потребую у императора смертной казни для них...
Вот, кстати, и еще одно подтверждение, что караван направлялся на невольничьи рынки. В противном случае благородному солу ни за что не осмелились бы брить голову. Взрослые соллы и маленькие солы гордились своими прическами и отращивали их с раннего детства. И чтобы покуситься на это тщательно оберегаемое украшение... Такое всегда каралось смертью.
— Сол Кир, — обратилась к брату сестра. Он замолк, прислушиваясь к такому необычному и торжественному обращению. — Запомни навсегда, что ты — сол и, когда повзрослеешь, станешь благородным соллом...
Мальчик во все глаза смотрел на сестру, ожидая продолжения.
— Я тебя заклинаю, — всхлипнула Айя, но справилась с волнением и продолжила: — Постарайся найти того, кто организовал нападение на наш замок и отомсти.
— Клянусь, — торжественно произнес мальчик.
Невольничий караван остановился на ночлег в полудне пути от границы Марвии и Койгарда. Ривас спешился возле повозки и влез внутрь. Его встретили ненавидящие взгляды брата и сестры.
— Выйди из повозки, — произнес командным тоном Ривас, обращаясь к Киру.
Кир упрямо набычился, глядя исподлобья на работорговца.
— Ты не понял? — Ривас взглянул на мальчишку. — Вон, я тебе сказал!
— Нет! — Мальчик мотнул головой, прикрывая своим худеньким телом сестру.
Девушка обняла брата рукой.
— Хм, — осклабился работорговец, — как трогательно видеть такую любовь...
— Тебе этого не понять никогда...
— Куда уж нам, простым смертным, понять благородных, — все так же насмешливо протянул Ривас.
— Да, — подал голос мальчик, — мы — соллы, а ты — плебей!
— Благородная солла, — издевательским тоном обратился к Айе Ривас, — не будете ли вы столь снисходительны и не почтите беседой плебея?
— К чему ты спрашиваешь? — сверкнула в его сторону глазами Айя. — Кривлянье тебе не идет.
— Тогда перейдем к делу без рассусоливаний, — кивнул Ривас, усаживаясь на скамейку, идущую вдоль борта повозки.
— Что еще тебе надо от нас?
— Я бы хотел поговорить с тобой, солла, без лишних свидетелей, — ухмыльнулся Ривас. — Поэтому скажи своему родственнику, чтобы оставил нас наедине.
— Кир, — тронула брата за плечо Айя, — прошу тебя, оставь нас одних.
Кир некоторое время нерешительно переводил взгляд с Риваса на Айю и обратно. Но сестра успокаивающе кивнула и мальчик, недовольно сопя, полез наружу. Ривас с преувеличенно почтительным видом посторонился, пропуская его.
— Итак, что ты мне хотел сказать? — холодно спросила Айя.
— Завтра мы будем переправляться через Черную Реку, — начал Ривас.
— Ну и что?
— Река является границей между Марвией и Койгар-Дом, — пояснил работорговец. — Я бы не хотел, чтобы у меня возникли какие-либо проблемы с пограничной стражей Марвии.
— Боишься, они обнаружат, что ты везешь благородных соллов на продажу? — усмехнулась Айя.
— Вот именно, — не стал отпираться Ривас. — Поэтому ты должна быть заинтересована в том, чтобы мы благополучно переправились на ту сторону и все прошло без сучка и задоринки.
— С чего это я буду помогать подонку, везущему меня и брата на продажу? — осведомилась Айя.
— Ради брата, — гадко улыбнулся Ривас — Ведь ты, девочка, хочешь, чтобы твой братик еще пожил?
— Подлец! — больше Айя ничего не смогла сказать.
— А я и не отрицаю этого, — продолжал ухмыляться Ривас — И для гарантии спокойствия твой родственничек будет в момент переправы рядом со мной.
Он повернулся и полез из повозки, столкнувшись по дороге со стоявшим у опущенного полога Киром.
— Да, — Ривас повернулся к Айе, — и не забудь научить братика, чтобы вел себя соответствующим образом...
Повозка, скрипя колесами по бревнам, въехала на мост и не спеша покатилась на противоположный берег реки. Айя тоскующим взором провожала остающуюся позади землю родины. Пограничная стража Марвии не проявила особого внимания к грузу примелькавшегося за последние сезоны работорговца. Стражники даже не соизволили проверить, что находится в крытой повозке, двигавшейся во главе каравана. Гораздо сильнее их заинтересовала пошлина, что уплатил Ривас на переходе. По радостным лицам стражников можно было легко догадаться, что мзда сильно превышала установленный размер.
— Держи своего щенка. — Ривас подъехал к повозке и грубо ссадил ехавшего вместе с ним Кира.
Айя еле успела подхватить брата!
— Какая же ты все-таки сволочь, — произнесла она, глядя на работорговца.
— Уж какой есть, — ухмыльнулся тот, довольный до невозможности благополучным переходом через пограничный кордон. — У меня ведь не было, как у некоторых, родового замка...
— Разве это что-то изменило бы?
— Естественно, — пожал плечами работорговец. — Отпала бы нужда отлавливать бродяг по дорогам и перепродавать их...
Переход по территории Койгарда запомнился Айе длинной чередой ничем не примечательных, похожих друг на друга, как близнецы, дней и пыльной нескончаемой дорогой. Ривас вел свой караван одним ему известным путем, избегая оживленных трактов, где могли возникнуть совершенно ненужные вопросы к содержимому его груза. И если бритый наголо Кир еще мог сойти за обычного крестьянского ребенка, то Айя с ее пышной светлой гривой волос, несомненно, привлекла бы внимание встречных путников. Поэтому караван пробирался давно не хожеными, а часто и совершенно заброшенными, начинавшими зарастать молодой лесной порослью проселками. Ночевать же приходилось на нищих хуторах, если их удавалось встретить, или просто в поле, что, естественно, вызывало вполне объяснимое раздражение охранников. Они-то предвкушали, что, въехав на территорию Койгарда, отведут душу в многочисленных трактирах на главных дорогах провинции, тем более что Ривас выдал им полагающуюся по договору половину жалованья. А вместо этого пришлось колесить по буеракам, где не то что хорошего вина, но и просто продовольствия не всегда можно было достать и приходилось частенько делить ужин, состоящий из отварного непросеянного проса и родниковой воды, наравне с невольниками. Обозленные стражники срывали свое раздражение на безответных пленниках, и Ривасу стоило большого труда сдерживать их выходки. Но он не мог быть сразу везде, и охранники навострились шпынять живой груз втихую. Пока хозяин не видит. Правда, Айю и ее брата этот беспредел коснулся несильно. Стражники понимали, что в повозке находится слишком ценный груз, чтобы позволить себе распускать руки. Ривас, без сомнения, пришиб бы на месте любого, кто покусился на детей соллов. Слишком уж большую выручку сулили они в недалеком будущем.
Но в конце концов все кончается. Закончилась и эта дорога.
В один из дней сестра и брат проснулись раньше времени от лихорадочного оживления за стенкой повозки. Там орали грубыми спросонья голосами надсмотрщики, щелкали бичи, слышались вскрики измученных людей.
Пока Айя торопливо приводила себя в порядок, Кир, привыкший за время дороги спать одетым, змеей скользнул из повозки в рассветный сумрак. Через некоторое время он вернулся, поеживаясь от ночного холода.
— Сегодня мы прибываем в Галат, — сообщил он Айе давно с затаенным ужасом ожидаемую ею весть.
— Значит, все кончено. — Айя судорожно прижала к себе брата, как будто неизбежная минута расставания уже наступила.
— Не плачь. — Кир неуклюже гладил ее по голове, стараясь успокоить.
— Запомни, Кир, — еще раз повторила Айя слова, что твердила брату изо дня в день на протяжении всего пути, — ты — солл и когда-нибудь вырвешься из той ловушки, где мы очутились. Только не забывай, что ты должен отомстить за мать и отца...
— Я же все помню, — с обидой произнес мальчик.
— ... и за меня, — одними губами произнесла сестра, прижимая к себе брата.
Этот день оказался последним, когда Айя и Кир были вместе. Сразу по прибытии в Галат Ривас разлучил брата и сестру. Кира загнали вместе с другими невольниками в один из загонов при рынке, а Айю Ривас забрал в дом, который снял для себя.
— Тварь! Чтоб твою душу высосали призраки Снежных гор! — Айя как начала проклинать работорговца после разлуки с братом, так и не могла остановиться.
— Замолкни, женщина! — наконец не выдержал Ривас — Надоело!
То ли ему действительно надоело, то ли он испугался последнего проклятия, а может, вспомнил, что соллы из Марвии по ходившим упорным слухам действительно могли проклясть своего врага, вызвав на его голову или его род несчастье. И чем старее были солл или солла, тем сильнее было проклятие. Не все могли это делать, но у многих получалось, поэтому с соллами старались не связываться. Поди определи: владеет он способностью проклятия или нет... И старались обходить этих надменных северных аристократов стороной.
— Боишься? — мстительно усмехнулась Айя.
— Тебя?! — презрительно скривился Ривас — Будь на твоем месте кто постарше — может быть, но ты еще соплячка, чтобы уметь проклинать...
— Соплячка?! — вспыхнула Айя. — Так знай: ты кончишь свою жизнь в лапах снежного призрака!
— Да? — хмыкнул Ривас — Тогда мне предстоит долгая жизнь. Я не собирался и не собираюсь в ваши Снежные горы...
— Когда будешь корчиться в его объятиях — вспомни меня и моего брата!
— В объятиях предстоит корчиться в скором времени тебе, — гнусно осклабился Ривас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53