Она повернулась к Кюллики:
— Зачем поведала ты нам историю эту? Едва ли так уж тебя заботит, будет Пит наш вызволен или же нет!
В темноте они отчетливо услышали, как девушка скрипнула зубами.
— Потому как у птицы размышлений моих есть и крыло другое! — взорвалась она. — Заместо того чтоб в Похъёлу отправиться, собирается он на озера с чертовкой этой бесстыжей, что никакой одежды не носит!
— То бишь с Данизой. И что ты предлагаешь нам предпринять?
— Уходить, — ответила Кюллики. — Прямо на рассвете. Забрать его в Похъёлу. Это куда меньшее зло.
Ши подумал о бочкообразной груди и огромных ручищах Лемминкяйнена.
— Что-то я пока не представляю, каким именно образом мы сумеем заставить его сделать то, чего он делать не хочет, — произнес Ши.
Кюллики накрыла его руку своей ладонью.
— Не знаешь ты моего господина. Этой ночью беспомощней он олененка новорожденного — из-за приступа, колдовством его вызванного. Есть у меня веревка. Свяжите его, покуда он слаб, и волоките куда угодно!
— По-моему, есть у нее ключ, что затворить способен все наши беды, — сказала Бельфеба. — Ежели свяжем мы Лемминкяйнена немедля, то сумеем держать его связанным до той поры, покуда не сотворит он заклятье, кое Пита сюда перенесет. А после опять будет слишком слаб он, чтоб думать о мщении.
— Неплохо придумано, детка, — сказал Ши, соскакивая на пол и протягивая руку за штанами. — Хорошо, пошли. Но, по-моему, стоит прихватить в помощь и Уолтера.
«Прихватить» Уолтера оказалось не таким простым делом, как представлялось на первый взгляд. Отсыпаясь после своей затянувшейся экскурсии в Занаду, он дрых как убитый, и когда его стали трясти, только блаженно чмокал губами. Правда, из-под медвежьих шкур показалась голова Данизы, которая обвела склонившуюся над ней троицу кроткими волоокими глазами и не произнесла ни слова, даже когда Кюллики зашипела на нее, как кошка. Ши окончательно решил, что Даниза принадлежит к редкостному типу весьма сексапильных, но молчаливых красавиц.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Байярд настолько пришел в себя, чтобы составить компанию Ши. В покоях Лемминкяйнена тусклый свет свечи, которую несла Кюллики, выхватил из темноты героя, по диагонали распластавшегося на постели. Был он полностью одет и храпел, словно работающая лесопилка. Он даже не пошевелился, когда Ши осторожно приподнял его ногу, чтобы пропустить петлю сыромятной веревки, и только изредка менял ритм храпа, пока они перекатывали его туда-сюда, заматывая, словно кокон.
Кюллики заметила:
— Матери его это вряд ли придется по вкусу, карге старой. Заботит ее лишь одно: чтоб постоянно был он у нее под рукой. Все волосья бы ей повыдергивала!
— За чем же дело стало? — зевнул Ши. — Ну ладно, пошли, детка, попробуем немного вздремнуть. Когда этот кабан очухается, будет уже не до сна.
Он оказался более чем прав: прошло от силы минут десять, как ему пришлось опять вскакивать с постели и вслед за Байярдом мчаться в соседнюю комнату, из которой доносился чудовищный рев. По силе его можно было сравнить разве что с паровым органом — герой и впрямь исправно исполнил роль будильника.
Лемминкяйнен катался по полу, изрыгая проклятия и силясь освободиться от пут, а Кюллики, даже не пытаясь скрыть презрительную усмешку на своем смазливом личике, с не меньшей быстротой сыпала издевками. Внезапно герой сделал передышку, скривился и монотонно затянул:
— Не мечтайте, что уважу
Ныне ваши пожеланья,
Коль глумиться вы решили!
Я еще увижу всех вас,
Кроме Танисы прекрасной,
В глубочайших безднах Маны!
Скоро все вы в царство Хийси
Полетите, кувыркаясь!
Вздумали сдержать веревкой
Каукомъели-чародея?
Гляньте только: с моих членов
Путы жалкие спадают!
Ши пригляделся: а ведь и впрямь! Веревки на ногах Лемминкяйнена действительно заметно ослабли. Ши принялся лихорадочно выдумывать противодействующее заклинание.
— Эй, кончай! — крикнул Байярд, обращаясь, судя по всему, к некоей точке в паре футов позади Лемминкяйнена.
— Чего кончай? — оторопел Ши.
— Развязывать его!
— Но если его чары...
— Сам ты чары! Это я про старуху!
— Какую еще старуху? — оторопел Ши.
— По-моему, это мать Лемминкяйнена. Ты что, слепой?
— Наверное. Ты хочешь сказать, что она там, невидимая, его развязывает?
— Вот именно, но только никакая она не невидимая!
Веревка виток за витком сама собой сползала со ступней, лодыжек и коленей героя. Вскоре торжествующе ухмыляющийся Лемминкяйнен изловчился и вскочил на ноги.
— Да останови же ее, ради бога! — воззвал Ши.
— А? Ах да, сейчас!
Байярд подступил почти вплотную к Лемминкяйнену и обеими руками вцепился в пустоту. Послышался истошный визг, и в паре футов от героя материализовалась мать Лемминкяйнена, которая из-под спадавших на глаза перепутанных волос злобно таращилась на Байярда, крепко ухватившего ее за руки. Кюллики с не меньшим бешенством уставилась на нее в ответ.
— Спокойно, спокойно, — умиротворяюще проговорил Ши. — Мы вовсе не собираемся обижать вашего сына, леди. Только хотим убедиться, что он действительно намерен выполнить свою часть сделки.
— Гибельна ваша сделка! Намерены вы погубить его! — каркнула старуха.
— А ты из него, заместо героя, слабака готова сделать, что за женскую юбку держится! — огрызнулась Кюллики.
— Что верно, то верно, — сказал Ши. — Честно говоря, я сильно в тебе разочарован, Кауко.
Торжествующую улыбку Лемминкяйнена сменило насупленное выражение.
— Это ты о чем? — грозно вопросил он.
— Я-то думал, ты действительно величайший герой Калевалы, а ты взял и попросту струсил идти в Похъёлу!
Лемминкяйнен нечленораздельно взревел, после чего сбавил тон до обычного рыка:
— Это я-то струсил?! Клянусь Юмалой, освободи меня только от пут, и башку я тебе оторву — узришь тогда, сколь я испуган!
— Не выйдет, пупсик. Вот доставишь Пита из Занаду, тогда и поговорим о возможных изменениях в наших планах.
На физиономии героя опять возникло плутовское выражение.
— А ежели доставлю я детектива вашего шустрого из Занаду, готов ли ты, о Пайарт, отдать мне Танису прекрасную?
— Я далеко не уверен... — начал было Байярд, но его тут же перебил Ши:
— Вот уж фиг тебе. Ничего такого в первоначальных условиях договора не было. Либо приступай, либо мы тебя больше знать не знаем!
— Ладно тогда! Но от сих пут должны освободить вы меня, дабы заклинанья мои чудодейственные текли гладко.
Ши наклонился к Кюллики.
— Ему можно доверять? — спросил он. Голова ее вздернулась вверх.
— Глупец! Супруг мой завсегда слово держит... Но... но может заколдовать он Пайарта, дабы девицею его завладеть!
Ши подступил к Лемминкяйнену и принялся развязывать узлы.
— Она права, Уолтер. А потом, есть опасность, что в ходе заклинания тебя может забросить обратно в Занаду. Лучше держись отсюда подальше — как можно дальше от этого дома. Я не знаю, на какую дистанцию распространяется действие подобного колдовства, но не думаю, что на очень большую.
Байярд направился к дверям. Когда последняя петля упала с рук Лемминкяйнена, он воздел их над головой, присел и задумчиво наморщил лоб. Наконец он произнес:
— Готов ли ты, Харольд? Ладно, тогда приступим..
Запрокинув голову, он затянул:
— В Занаду, о Пьетар Протеки,
Ты не слишком засиделся?..
Монотонное пение все продолжалось, а Ши тем временем спокойно углубился в силлогизмы. Лемминкяйнен забирал все выше и выше, и когда его голос был уже готов сорваться на визг, в дверях показалась Даниза с вопросительным выражением на прекрасном отсутствующем лице.
— Не видали ли вы господина моего? — поинтересовалась она.
— ...И пребудь же ныне с нами! — на самой высокой ноте закончил Лемминкяйнен в этот самый момент.
Произошло сильное колебание воздуха; мгновение лишь облако ярких искр висело там, где только что стояла гурия. А когда они рассеялись, на ее месте присутствующие узрели плотного типа в изрядно помятом коричневом костюме американского покроя.
5
— Эт-то еще что за хреновина?! — вопросил Пит, но тут глаза его остановились на Гарольде Ши. — Ши! Ты арестован! За похищение человека и сопротивление представителю власти!
— А я-то думал, мы давно уже все утрясли, — миролюбиво отозвался Ши.
— Да что ты? Думаешь, коли упрятал меня в эту идиотскую сказочную страну, так можешь теперь как сыр в масле кататься? Так вот: этим ты только достукался еще до одной статьи — нарушение норм приличия во время театрализованных представлений! Как тебе это нравится? Лучше тебе пройти со мной!
— Пройти куда? — невинно осведомился Ши.
— А? — Пит Бродский оглядел обстановку комнаты и уставился на обмякшего Лемминкяйнена,
— Что это, к чертям собачьим, за дыра?
— Калевала.
— А эта где? В Канаде?
Ши дал необходимые пояснения, добавив:
— А вот и моя жена, которую я якобы то ли похитил, то ли убил. Дорогая, это детектив Бродский. Пит, это Бельфеба. Разве она похожа на труп?
— Так вы и впрямь та самая дамочка, что таинственно исчезла с пикника в Огайо? — спросил Бродский.
— Истинно та самая, — ответствовала Бельфеба, — и супруг мой к сей пропаже никакого не имел отношения.
— А кроме того, — добавил Ши, — ты не на своем участке. Тут у тебя нету никаких полномочий.
— Да ты, гляжу, законник! Но я тебя малость просвещу: как раз на этот случай и есть закон о преследовании по горячим следам. Фактически я вел такое преследование аккурат с того самого момента, как еще в Огайо ты вздумал рвать когти. Где тут ближайший американский консул?
— Спроси лучше у Лемминкяйнена. Он тут местный начальник.
— У этого кабана-то? А по-английски он говорит?
Ши улыбнулся:
— Ты и в Занаду вроде общался без проблем. А сейчас говоришь по-фински, даже сам того не подозревая.
— Ладно. Послушайте, мистер...
Понурый Лемминкяйнен, который до сих пор ни на что не обращал внимания, поднял голову.
— Изыди, несчастный, я в печали, — уныло молвил он. — О, своими собственными стараниями лишился я объятий Танисы прекрасной!
Он сверкнул глазами на Ши.
— О вестник беды! Будь со мной моя сила, поквитался бы я с тобою!
Вмешалась Кюллики:
— У того много силы, кто ест как следует!
Подобное напоминание, судя по всему, Лемминкяйнена несколько ободрило.
— Так почто ж ты время тратишь на пустую болтовню, когда животы нам подвело? — вопросил он, и Кюллики немедля выкатилась вон. Мать героя бросилась вдогонку.
Ши вышел на улицу, чтобы разыскать Байярда и объяснить ему ситуацию с Данизой. Весть о ее исчезновении явно не причинила психологу невыносимых страданий.
— Это была превосходная возможность поупражнять либидо, — заметил он, — но боюсь, что со временем она бы мне безумно наскучила. Личности с ее строением интеллекта часто убеждены, что физическая красота способна обеспечить им почет и уважение безо всяких дополнительных усилий.
С этими словами он преспокойно отправился вслед за Ши в дом, где уже был готов завтрак.
Лемминкяйнен предпочел завтракать у себя в спальне, а остальные устроились в зале с Питом Бродским, который буквально набросился на жареное мясо, сыр и пиво, а когда насытился, удовлетворенно рыгнул напоследок.
— Видать, парни, я с вами и взаправду маленько обмишурился, — сказал он, вытирая губы грязным платком. — Вроде вы ребята правильные, просто малость со странностями — усек, о чем я? Ну а теперь выкладывай все от и до.
Ши как можно подробней объяснил, что произошло в континууме «Неистового Роланда» Ариосто и почему Вацлав Полячек с доктором Ридом Чалмерсом до сих пор пребывают там.
— Но, — закончил он самым что ни на есть добродетельным тоном, — вас с Уолтером Байярдом мы никак не могли бросить в Занаду.
— Я въехал, — отозвался Бродский. — Ты сообразил, что лучше тебе самому вытащить нас из этого наркоманского притона, не то тебя с ходу заметут. Ладно, вроде все по-честному. И чё нам светит дальше?
Ши рассказал о намеченном походе в Похъёлу. Бродский помрачнел.
— Выходит, надо обязательно переться туда и ворошить это осиное гнездо? Лично мне это особо не климатит. Разве нельзя попросту свалить обратно в Огайо? Насчет обвинений не переживай — я шепну за тебя словечко в участке.
Ши помотал головой:
— Только не мне. Особенно после того, как я подначил Лемминкяйнена насчет его способности держать слово. Послушай, ты угодил туда, где действует магия, а это тебе не шуточки! Когда чего-нибудь получаешь, а в ответ обещаешь что-то взамен, лучше и не думай отвертеться от обещания — иначе не то что с носом, без носа останешься!
— Ты хочешь сказать, что если мы вздумаем их кинуть, то нам с Байярдом опять светит это чертово стрип-шоу с медом?
— Совсем не исключено.
Бродский тряхнул головой:
— Тогда делать нечего. Так уж, видно, мне на небесах предопределено. Когда отчаливаем?
— Скорее всего завтра. Лемминкяйнен в полном отрубе после того, как доставил вас из Занаду, и раньше утра не очухается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12