К удивлению Рохана, представление давал тот самый маг, которого он видел на постоялом дворе. Он снова насторожился, проводил Анамару к тому месту, где она сидела, — после перестановки для танцев эта часть зала оказалась в тени. Рохан решил не возвращаться на свое место за высоким столом, а сел рядом с девушкой.
Он подумал, что ни к чему напрашиваться на неприятности. Кто знает, что этот маг может внушить ему или Анамаре на глазах у почтеннейшей публики? Чего Рохан уж точно не хотел, так это чтобы его способность творить мелкую магию раскрылась перед всеми.
Но маг, казалось, вовсе не заметил Рохана или просто не хотел признавать, что уже встречался с юношей. Он представил куда более затейливое зрелище, чем для простонародья на постоялом дворе, закончив тем, что прямо из воздуха извлек голубей, которые принялись кружить под сводами зала. Затем маг исчез во вспышке пламени, под громкие аплодисменты и восторженные крики.
Рохан обернулся к Анамаре, надеясь еще разок пройтись с ней в танце, но пока он смотрел на штучки мага, девушка сбежала.
На другое утро Рохан пошел ее искать и в конце концов обнаружил Анамару в маленьком внутреннем саду замка.
— А, вот вы где! — воскликнул он. — Прошлым вечером я вас потерял.
— Я не люблю больших представлений — в отличие от остального двора, — сказала Анамара. — Потому я и ушла.
— Тут ваше любимое место?
— Можно и так сказать. Я прихожу сюда по утрам поработать и еще чтобы побыть одной. Мне нравятся цветы.
— Кое-какие еще цветут. Самые стойкие.
— Но самые красивые увяли. Говорят, безвременный холод убил их.
— Тогда пойдемте-ка лучше в замок, чтобы этот самый безвременный холод не сразил и вас, поскольку такой прелестной девушки ни при дворе, ни во всем мире больше не сыщешь.
Анамара отчаянно покраснела.
— Сударь…
— Простите. Но вы так очаровательны, что я несу невесть что, прежде чем успеваю подумать. — Она отвернулась, и, к изумлению Рохана, он понял, что она плачет. — Что с вами, милая леди?
— Ничего. Пожалуйста, уходите.
— Нет, пока не скажете, что я натворил такого, раз вы расплакались.
— Это не из-за вас. Ну, может, чуть-чуть. Мне кажется, что я могу говорить с вами не так, как с другими.
— Тогда, умоляю, скажите, что гнетет вас, и я постараюсь вам помочь. Идемте сядем, я укрою вас плащом. Вам будет тепло, и вы расскажете мне все, что у вас на сердце. И вам станет легче.
— Вы добры, но тут вы ничего не сможете сделать, — тихо ответила она. Однако позволила отвести себя на скамейку, где их согревало бы неяркое солнце. Там Рохан задал ей несколько осторожных вопросов, и Анамара открылась ему.
Она была при дворе совсем недавно, и все здесь было ей ненавистно. Она хотела бы вернуться домой, но ее отец погиб в стычке на севере, а вскоре умерла от горя мать, и не в ее положении было противиться приказу королевы приехать в Ренделшам.
— Наверное, некоторые позавидовали бы мне, думая: вот счастье-то ей выпало. Но я несчастна. Королева шагу не дает мне ступить, и я просто ненавижу ее. Она обращается со мной, как с вещью, и в чем-то я действительно ее вещь. Захочет и выдаст меня замуж за любого — даже урода или старика, если решит, что это принесет ей выгоду.
— Я согласен, что ее величество не имеет себе равных в интригах и кознях, и она по праву этим гордится. Но не похоже, чтобы она собиралась выдать вас замуж за урода или старика прямо сейчас. Я с вами. Почему бы не порадоваться жизни, пока есть возможность?
Она снова покраснела и отважно вытерла слезы.
— Это верно. До обеда меня замуж не выдадут.
Оба рассмеялись.
— Вам понравилось вчерашнее представление? — спросила она чуть напряженным голосом, и Рохан понял, что она пытается сменить тему.
— Этот маг весьма талантлив. Я уже видел его раньше. — И он рассказал ей о пути до Ренделшама и о постоялом дворе.
— Думаю, мне это больше понравилось бы, — сказала Анамара. — В маленьком зале постоялого двора, где немного народу…
— Ну, сейчас вокруг народу тоже мало, — сказал он, — так что я могу показать вам вот это. — С торжествующей улыбкой он сотворил из воздуха розу. К его собственному удивлению, она оказалась не из шелка, а живая — мягкая, розовая и благоуханная.
— Увы, не вышло. Хотел вас позабавить — и промахнулся! — воскликнул он. Он отвернулся, заставил розу увянуть и бросил ее под скамейку. — Прошу, сделайте вид, что не видели, как я опростоволосился. — Он сосредоточился снова и на сей раз протянул ей шелковую розу. — Голубая, — сказал он. — Традиционный цвет Дома Ясеня, хотя с вашими глазами ей не сравниться.
— Вы помните родовой цветок моего Дома?
— Да. А что до цвета, так моя приемная мать, Ясенка из Дома Ясеня, рассказала мне об этом. Надеюсь, вам понравился мой скромный подарок?
— Очень. — Анамара взяла голубую розу и улыбнулась ему. — Я всегда буду хранить ваш дар.
— А теперь, милая леди, хотя ничто не было бы для меня приятнее, чем весь день провести с вами, валяя дурака и осыпая вас голубыми шелковыми розами…
— И спасая от свадьбы против воли…
— И это тоже. Но я не могу быть с вами более часа. У меня есть обязанности. Но мы еще увидимся.
— Конечно, — снова вспыхнула Анамара. Она снова робко потупила взгляд, прикрыв ресницами чудесные, необыкновенные глаза.
— Тогда — до встречи. — Рохан вспомнил изящный жест, которым Горин приветствовал или прощался с леди, и поднес руку Анамары к губам.
— Я буду считать минуты до нашей встречи, — сказала она так тихо, что он едва расслышал ее.
Он неохотно покинул сад и вернулся туда, где его люди и остальные из призыва королевы-вдовы ждали начала обучения под командой графа Харуза, лорда-маршала Рендела и владельца Крагдена.
Когда Рохан ушел, Анамара наклонилась и подобрала увядшую розу, которую он бросил под скамейку. Девушка поцеловала лепестки и вместе с шелковой голубой розой прикрепила ее на грудь.

15
Всем давно было известно, что старая вдовствующая королева владеет силой, недоступной простым людям. Все знали, что она часто надолго запирается в своих покоях или в башне, в которой, кроме нее, никто не бывает. И еще теперь частенько замечали маленькую крылатую тварь, что вылетала из самой высокой башни замка Ренделшам и в мгновение ока исчезала. До последнего времени такое случалось редко, и можно было подумать, что людям просто чудится, но теперь это зрелище стало почти обычным, так что его уж и замечать перестали — привыкли.
Однако нынче коридоры замка были полны слухов. И все разговоры, все шепотки касались странной новой силы, которой королева либо овладела, либо вот-вот овладеет. Конечно, это объясняло куда более частое появление летуна.
Рохан прислушивался к разговорам, пытаясь отделить чистый вымысел от истины. Наконец он отправился к человеку, о котором так часто рассказывала ему Ясенка, — к доброму священнику отцу Эсандеру из Великого Собора Света.
— Почему бы и нет, юноша, — ответил Эсандер на вопрос Рохана. — Я знаю несколько хороших книг по истории Рендела и рад, что есть люди, которым это интересно.
— Только, пожалуйста, не об одних только сражениях и интригах, — сказал Рохан. — Но я слышал историю о том, как некий король…
Эсандер расплылся в улыбке.
— Я тоже слышал эти истории и знаю их источник. Позвольте, я найду вам нужную книгу.
И теперь Рохан с головой ушел в книгу древних знаний. В ней он прочел об одном чрезвычайно одаренном короле, основателе Дома Дуба. Это он впервые получил четыре Великих Кольца и — что показалось Рохану куда более важным — якобы постоянно имел сношения с некими сверхъестественными союзниками. Рохан закрыл книгу и долго сидел, погрузившись в раздумья, барабаня пальцами по изукрашенному драгоценными каменьями переплету. Весьма вероятно, что и нынешняя носительница Колец также знакома с существами иного мира. К добру это или ко злу — Рохан не знал.
Однако это было интересно. И казалось странным совпадением. Но Рохан в совпадения не верил. А это значило, что с королевой Исой надо вести себя поосторожнее.
Он взял другую книгу, лежавшую рядом с той, что он читал, и наугад раскрыл ее. Слова, на которые упал взгляд Рохана, привлекли его внимание:
«Хотя осторожность и здравый смысл весь на важны, иногда нужно идти на риск».
Заинтригованный, он прочел дальше:
«Если ты смеешься — рискуешь показаться дуроком.
Если ты плачешь — рискуешь показаться слабодушным.
Если тянешься к другому — рискуешь влюбиться.
Проявляя чувство — рискуешь раскрыться.
Открывая толпе свои идеи и мечты, рискуешь быть отвергнутым.
Любя, рискуешь не обрести ответной любви.
Сама жизнь грозит риском смерти.
Надеясь — рискуешь разочароваться.
Делая попытку — рискуешь потерпеть поражение.
Тем не менее надо идти на риск, потому что величайшая опасность и заблуждение в жизни есть отсутствие риска. Если человек не рискует ничем, ничего не делает, ничего не имеет — он и становится ничем. Он может избежать потерь и скорбей, но не научится познавать, чувствовать, изменяться, расти, любить и жить. Скованный страхом, он — раб, который бежит от своей свободы.
Только тот, кто осмеливается идти на риск, — свободен».
Рохан закрыл книгу, раздумывая об этих словах. Они глубоко затронули его, и он решил переписать их себе на память. Нет, смелость — это хорошо, особенно по сравнению с жизнью без риска.
Надев шлем, на котором он носил пучок трав, согласно наставлению Зазар, Рохан покинул Собор и вышел во двор, собираясь вернуться туда, где молодые дворяне занимались воинскими упражнениями. И тут он увидел Анамару, которая, видимо, шла в Собор, но путь ей преградила группа молодых людей, разодетых в пух и прах по последнему писку моды. По мнению Рохана, если такую пустышку насадить на клинок, так даже и сталь чистить не придется.
По гербам на красных камзолах — стоящий на задних лапах медведь на фоне дубовых листьев с девизом «Сила превозмогает» — Рохан понял, что это сторонники покойного короля. Было модно держать себя так, словно Флориан еще жив, хотя престол занимал уже юный король Перес, пусть ребенок, но — король. Рохан и прежде на таких натыкался, и, непонятно почему, они вели себя с ним враждебно с самого начала, хотя до настоящих неприятностей не доходило. Эти люди были лишь ненамного старше его, как раз призывного возраста, но, похоже, делом они не занимались, а только устраивали всякие свары и бесчинства.
Один из них отбросил плащ Анамары и потрогал рукав платья.
— Красивая ткань для красивой леди, — сказал он с издевательской усмешкой. — И куда же идет прекрасная дама?
— Пожалуйста, пропустите, Пиоль, — сказала дрогнувшим голосом Анамара.
— Но я хочу с вами поговорить, — ответил Пиоль.
Рохан шагнул вперед:
— Леди ясно дала вам понять, что не собирается с вами разговаривать.
Пиоль нахально смерил его взглядом:
— А ты кто такой? Что-то не узнаю твоего герба.
— Я Рохан Морской Бродяга, родич Дома Ясеня.
— И что ты делаешь в Ренделшаме?
— Я привел своих людей по призыву вдовствующей королевы.
— О, — ответил Пиоль, усмехаясь еще глумливее. — Теперь я понял, кто ты. Ведь это твой отец виновен в смерти короля, не так ли?
— Это был несчастный случай, и, если потрудишься вспомнить, мой отец тоже погиб. Я там был. Возможно, и ты тоже. — Рохан не видел смысла раздувать скандал, напоминая об отравленном мече короля.
— Как бы то ни было, ты всего лишь еще один солдат среди многих. В лучшем случае — мелкий дворянчик. Не лучше заложника.
— Ты никогда не стоял настолько высоко в глазах покойного короля, чтобы носить титул выше того, что дан тебе по рождению, — сказала Анамара, обращаясь к Пиолю.
Рохан глянул на нее, немного удивленный резкостью ее замечания. Она была бледна, лишь щеки ярко пылали.
— Позвольте мне с этим разобраться, миледи, — предложил Рохан.
— Не с чем разбираться, — сказал один из спутников Пиоля. — Мы уходим.
— Да, — высокомерно заявил Пиоль. — Ты даже не забавен. Нам повезло, что не приходится жить рядом с такими, как ты. — Он вытащил надушенный платочек из рукава и нарочно помахал им перед своим носом. — Рыбная вонь — наверняка самое сильное ваше оружие.
Придворные зашагали прочь, пересмеиваясь. Завернув за угол, они скрылись из глаз.
— Спасибо, Рохан, — сказала Анамара. — Не позволяйте этим оскорблениям задевать вас.
— Я только о вас тревожусь.
— В таком случае, может, проводите меня? Я не доверяю Пиолю. Боюсь, ничего хорошего от него ждать не приходится.
— С удовольствием, миледи.
Он предложил ей руку, и они вместе пошли к внешним строениям замка Ренделшам.
— Моей приемной матери Ясенке больше нравилась жизнь вне замка, — сказал он. — Ей было по душе жить отдельно, хотя, как мне рассказывали, именно потому ее и удалось похитить.
— Похитить? Как? — испуганно спросила Анамара.
— Никто толком не знает. Но это очень романтическая история. Мой отец спас ее, и вскоре они поженились.
— Какая прелестная история!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42