Потом я снесла ему голову, сложила все части пирамидкой под невозмутимо качающимся маятником и прочитала семейную молитву. Эхо от ответа Серой Леди на пустых улицах Эр-ту-Ара раскатилось особенно звучно. Хорошее настроение вернулось.
Еще раз оглянувшись на труп М'Сада, я подняла усыпанный каменным крошевом плащ и побежала к нашему временному пристанищу. Вряд ли даройо пришел один, раз на меня объявили охоту. Часовая мастерская осталась позади, мимо проносились статуи и резные решетки, я ускоряла бег, проверяя, насколько быстрой теперь могу быть, но вихрь арок и поворотов никуда не приводил. Прохожие тоже куда-то исчезли. Дорожки путались, похожие одна на другую, несколько раз я пересекала фонарные аллеи, а знакомое здание не показывалось. Город играл со мной.
— Проклятье, — громко сказала я, останавливаясь посреди пустынной улицы, и кто-то сверху подтвердил мои слова, отхлебывая из бутылки.
— Ты ни за что не придешь туда, куда тебе нужно, — старая карга, свесившаяся с подоконника бревенчатого дома, совсем к себе не располагала.
— Отправляйся к Дэру, — буркнула я, сворачивая в переулок.
Старуха начала ругаться и попыталась попасть в меня полупустой бутылкой, но я уже отдалилась от ее обиталища. Я не ощущала присутствия Триэра или Рика, как ни старалась. Туман поглощал дорогу за мной и прятал ее спереди, огрызки зданий ничего не напоминали. Я словно выпала из ткани города, вокруг царила тишина, нарушаемая лишь моими движениями.
— Эйлос, — позвала я, но брат не отозвался.
Тихое шлепанье голых ступней по камню.
— Тарен?…
Братья никогда не молчали раньше. Сбоку зашумели голоса, загорелись огни — и длинная процессия веселящихся мужчин и женщин, пошатываясь и пританцовывая под звуки самодельных дудок, прошествовала мимо, поглощенная белесой дымкой, словно их и не было. Я опять оказалась рядом с узким каналом, которых в Эр-ту-Аре имелись сотни. Тихое мелодичное хихиканье отвлекло меня, но рядом никого не оказалось.
— Селин…— я разглядывала виднеющиеся дома, прикидывая, где она могла спрятаться.
— Я не могу тебя отпустить, — прошептала она почти в ухо, ускользая невесомым призраком. — Сэтр собирается призвать Гончих, и они придут за тобой в Эр-ту-Ар. Испортят мое любимое место…
— Это вряд ли, — ответила я, не переставая вслушиваться. — Если он их призовет, первым делом они раскромсают за нарушения его. Война с людьми будет вам на руку, вот ты и стараешься задержать меня.
Тиканье часов ворвалось в окружающую напряженную тишину, и передо мной снова оказалась мастерская с огромным маятником. Останки М'Сада лежали плохо различимой горкой, и я посмотрела на свой живот — рубашка была залита кровью, выглядящей на черном просто мокрым пятном. Языки тумана облизывали мостовую, выползая из углублений каналов.
Я сдержала возглас досады и закрыла глаза, пытаясь понять хоть что-то в ловушке, в которую я попала, а потом пошла, стараясь не отвлекаться на слова светловолосой Чарующей. Звук падающего и поднимающегося маятника опять отдалился. Уныло тянулись знакомые дома.
— Знаешь, я могу и подождать, — милостиво согласилась Селин. — Я хочу, чтобы ты осталась. Я видела, как ты смотрела на меня…
— Тарен… — прошептала я, чувствуя, как слова отделяются от губ и падают в воздух Эр-ту-Ара.
Слабое шевеление, ощущение связи, которая была у нас со времени окончания моего Обучения. Слепые изваяния с набережной ощерились в ответ.
— Всего лишь одна маленькая тайна, которой ты мне заплатишь — и, так и быть, я разрешу тебе немного приблизиться к выходу, — продолжала Чарующая из полумрака. — Поиграем. Каждый твой рассказ будет выпускать тебя из одного слоя города. Ты зашла далеко, Ра, так что тебе придется потрудиться.
— Я разрушу Эр-ту-Ар и не оставлю тут камня на камне, — рассердилась я, сворачивая в плохо освещенный узкий проход.
— Не сомневаюсь, — Селин материализовалась передо мной в конце прохода, который никуда не вел. — Но выйти тебе все равно не удастся.
Она прошлепала босыми ногами мимо меня, маня за собой, и мне не оставалось ничего лучшего, чем следовать за хрупкой девушкой. Ее светлые волосы достигали бедер, а походка была грациозной, игривой и стремительной. Непослушное дитя. Проведя меня между мрачноватых домов, вывеска на одном из которых изображала усыпанного картами развеселого мужика, Селин свернула вправо, и мы оказались в небольшом парке. Было слышно, как падают хрустальные брызги фонтанов, в которых радугой преломлялся свет фонарей.
— Мне здесь нравится, — поделилась Чарующая и села прямо на траву, скрестив ноги.
Ее непосредственность меня не обманывала, но капризные большие глаза, ожидающие историй, трогали. Я опустила взгляд на торчащие груди и решила, что лучше будет смотреть в другую сторону. Может, стоит схватить ее и изуродовать, чтобы она вывела меня из колдовских слоев Эр-ту-Ара? Ведь Чарующие очень трепетно относятся к красоте. Но раз она так смела, то это не поможет. Я машинально положила руки на рукояти серпов, и тут же обнаружила отсутствие одного. Пустота, которую нужно было заполнить.
— Ты, наверное, думаешь, что я бесчестна и коварна, — сказала Селин, заплетая длинные волосы в косу. — Но ты сама виновата в том, что оказалась здесь, погрязнув в эмоциях, совсем не подходящих для воина. Если ты хочешь выйти, нужно платить. За все нужно платить, Детям Лезвия это должно быть известно. Считай меня своей зэн. Только плата — другая.
«Тарен… Эйлос…» — я напрягала силы, чтобы дозваться их, почувствовать нить-связь и вернуться обратно, но ощущение было слишком слабым.
— С некоторых пор я сама себе зэн, — не согласилась я. — Но вижу, выбора у меня нет.
— Ну, выбор есть всегда, — рассмеялась девушка, скрестив ноги. — Ты можешь остаться здесь, например. Можешь взять меня — пожалуй, тогда я тебя отпущу. Или броситься с колокольни. Или убить меня — это будет интересно.
Ко мне вернулось спокойствие. Главное — приблизиться еще на чуть-чуть, чтобы братья услышали меня. Ветер пробежал по траве и спрятался опять. Тайны бывают разные, и обладание некоторыми совсем не доставляет удовольствия.
— Начинай, — нетерпеливо махнула украшенной браслетом Кайриса рукой Селин.
Я тоже села на траву, скрестив ноги и опираясь локтями на туго стянутые кожаными штанами и шнуровкой ботинок ноги. Переплетая пальцы, я положила на них подбородок и насмешливо посмотрела прямо в глаза Чарующей. От нее пахло пряностями, теплой постелью и приближающейся грозой, от меня — мокрым пепелищем и кровью М'Сада.
— Вы еще не переняли привычек Лордов Лжи постоянно врать? — поинтересовалась я.
— Нет, — обиженно помотала головой она, надув нежные губы. — Нечестная игра — трата времени.
Я перебрала несколько тайн и остановилась на одной:
— Помнишь, юную принцессу вашего Дома… ее, кажется, звали Либрис, — вспомнила я. — Подающая надежды была девочка. Одна из любимцев Совета Трех.
— Конечно, — встрепенулась Селин. — Но она мертва.
— Да, она мертва, — подтвердила я. — Либрис часто бывала в Алом Призраке, мои братья приводили ее, ведь даже любовь у них одна на двоих. Меня это не волновало до тех пор, пока она не попыталась использовать свои чары на Тарене. Одно дело — удовлетворяться обычными утехами, другое — попытка поработить одного из Детей Лезвия. Ее нашли потом в Ки-рра-Дис, засыпанной кровавыми листьями леока, — чем дальше я говорила, тем сильнее мрачнела Селин. — И никто не мог сказать, кто убийца, хотя вы переполошились из-за гибели Чарующей такого высокого ранга. Невозможно было понять, кто это сделал…
Я хрустнула пальцами, посмотрев на фонтаны, которые, несмотря на свою красоту, казались ненастоящими. Селин уже понимала, чем я закончу свой рассказ, но ее проняло — Либрис была ее дочерью. Я не знаю, каковы родственные связи между Чарующими и насколько это важно для них, но светловолосая красавица кипела от гнева. Моя же сила свилась во мне холодной змеей.
— Это я убила ее, — я усмехнулась, глядя прямо в яркие глаза Селин. — Переноси меня на следующий уровень, детка.
Она не сделала ничего, что могло бы привлечь внимание, но все вокруг стало более живым, и ветер теперь приносил слабые запахи. «Эйлос… Тарен…» — позвала я, но мне все еще было не дотянуться до братьев, хотя их тревога металась вдали. Интересно, мир теней похож на слои Эр-ту-Ара?… Селин больше не улыбалась. Ее глаза смотрели на меня с ненавистью, а длинные пальцы теребили траву. И мне это нравилось. Никогда не знаешь, в какой момент из жертвы превратишься в охотника.
— Этого мало, чтобы вернуться, — сухо произнесла она.
— Безусловно, — я издевательски склонила голову, сымитировав манеру Рика. — У меня есть еще несколько поучительных историй, и я с радостью тебе их поведаю.
В честном бою всегда испытываешь уважение к противнику, ведь он так же близок к смерти, как и ты. Но когда ты в ловушке, пробуждается жестокость. Словами тоже можно резать, только я предпочитала действовать серпами.
— Мой отец прославился не только тем, что был Адептом Детей Лезвия, но и своими похождениями. Его сила воли была такова, что он смело мог бы прожить в вашем городе, не испытав ни одного неудобства, — начала издалека я, вспоминая Тагота. — А недостижимое всегда притягивает. Раньше в Совете Трех вместо тебя была другая женщина, ее звали Мьеле. Одна из лучших, я так подозреваю, а, может быть, и лучшая, — я подняла бровь, следя за реакцией Селин. — Однажды она пропала и не вернулась. Ее поиски не дали результатов.
— Это известно любому, — отмахнулась девушка. — У каждого клана есть такие истории.
— Верно, — согласилась я. — Тагот, к примеру, тоже пропал и погиб в походе. Но я знаю, что на самом деле случилось с Мьеле.
Селин притихла, водя травинкой по земле. Мне очень хотелось разорвать тонкое платье, ударить ее, а потом изнасиловать. Обратная сторона привязанности, столь же опасная, сколь и простое обожание, поэтому я подумала о величии гибели, отгоняя эти мысли.
— Когда я только начинала проходить Обучение, я много тренировалась внизу, в подвале, — стала вспоминать я. — Пыточный инструмент, шрамирование… Я потрошила пленников и никогда не задумывалась походить по катакомбам замка Тагота. Когда я сделала это, то обнаружила клетку, в которой сидела оборванная пленница. Сумасшедшая. Судя по тому, что я увидела, сидела она там довольно давно, никого не узнавала, а просто шарахалась из угла в угол. Ее исправно кормили, но и только. Я спросила у отца, кто это, и он рассказал мне о том, что делает привязанность с Чарующими.
— Почему он не вернул ее клану? Что вы делали с ней? — вскричала Селин, вскочив с места и выкинув траву, сжатую в кулаке.
Звонкий голос разнесся по пустынным переулкам, словно сигнал, но никто не пришел. Я тоже встала, подняв голову и разглядывая колокольню, стоящую рядом, а потом продолжила.
— Мьеле решила, что Адепт Детей Лезвия — единственная достойная ее задача, но потом Тагот перестал быть для нее лишь ступенью на вашем Пути. Они оба были предводителями своих кланов, их связь длилась недолго, но запомнилась как бурное и яркое событие. Потом Тагот нашел другое развлечение, а Мьеле — нет. Она использовала на нем всевозможные приемы, колдовала, вызывала духов, пыталась манипулировать, но все это не возымело никакого эффекта. Когда он собрался в поход за Шойару, в мир людей, Мьеле сбежала из клана и пошла с ним, защитив себя магией. Он гнал ее прочь, но женщина следовала за ним, не желая ничего слушать, думая, что со временем достигнет своего. Когда они вернулись, Мьеле предложила ему свою любовь, она хотела отречься от своего места в Совете Трех и остаться рядом с ним.
Селин побледнела — очевидно, ничего подобного в их клане ранее не происходило. Колокола вдруг дрогнули и зазвонили, песня поплыла по туманному воздуху, немного приглушенная, но все-таки грозная.
— Тагота это не интересовало. Она надоела ему еще в походе, — я иронично подняла бровь, прикоснувшись губами к сложенным пальцам. — Когда Мьеле это поняла, то сошла с ума. Я не поверила бы, что такое бывает, если бы речь не шла о моем отце. Вот здесь, — я показала на свою ключицу, — у нее шрам. Морская птица. Сначала он хотел отвезти ее в Эр-ту-Ар, но отношения между кланами были тогда очень напряжены, и Тагот решил, что будет лучше, если она просто исчезнет. Когда он погиб в походе, замок взорвался вместе с ней.
— Твой отец — чудовище! — закричала Селин. — Мьеле предложила ему то, что никто никогда не предлагал за всю историю клана, а он бросил ее в клетку! И ты тоже — чудовище, проклятое отродье… — конец фразы утонул в шепоте налетевшего ветра, бросившего в нас горсть листьев.
— Да, — медленно кивнула я. — Я чудовище. А теперь переноси меня на следующий слой, шлюха.
Селин казалась очень маленькой и уязвимой, она опустила голову и обхватила себя тонкими руками. Журчание воды прекратило быть таким неестественным, цвета стали чуть ярче, туман запах влагой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42