Согласен?
Браннок фыркнул.
— А если я откажусь?
— Тогда я выйду в путь без провожатого, — невозмутимо ответил Бедир. — А ты останешься под стражей, пока я не вернусь.
— А если ты не вернешься? — полюбопытствовал Браннок.
— По прошествии достаточного времени тебя освободят, — Бедир взглянул на Рикола. — Слово тамурца.
— Слово тамурца ценится, — признал Браннок. — Так ты говоришь, прощение?
— И кошелек, — напомнил Бедир.
Браннок потянулся за кувшином. Наполнил кубок и выпил, загадочно улыбаясь.
— Ты доверяешь мне, Бедир Кайтин?
Бедир внимательно посмотрел на чужака. В освещенном факелами покое вновь воцарилось молчание, лицо государя было спокойным, пока он обдумывал свои слова, как будто речь шла о нехитрой просьбе, с которой к нему обратились. Затем он твердо кивнул.
— Да, Браннок.
Улыбка разбойника стала более открытой, и Кедрин с изумлением понял, что и его отца, в свой черед, оценивали.
— Посылай за вашей Сестрой, — произнес Браннок. — Я поведу вас в Белтреван.
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Говорю тебе, точно так же ты бы мог послать глашатая объявить о нашем присутствии. Или отправить в лес приглашение сесть и пообедать с нами. Или с ними!
Кедрин, изумленный, во все глаза вытаращился на Браннока, едва ли веря, что даже такой прямой человек, как этот разбойник, смеет подобным образом обращаться к его отцу. Он видел, как оцепенел Тепшен Лал, непроницаемое лицо которого посуровело при этом новом оскорблении. Но кьо, не укорил наглеца, что сделал бы в ином случае, а лишь покосился на Бедира, ожидая его отклика.
Отклик был кротким и сопровождался улыбкой: видимо, если Бедир и нашел тон разбойника оскорбительным, то усмотрел и некоторую справедливость в его суждении.
— Ты убедил меня, что у нас мало надежды выдать себя за купцов, Браннок. Так что ты предложишь взамен? — Владыка взмахнул рукой в сторону конного отряда тамурцев, занятых последней проверкой сбруи и оружия. — Рикол послал бы впятеро больше, чтоб охраняли меня, и полагаю, если бы я согласился с тобой, то, чего доброго, поднял бы мятеж.
Браннок фыркнул при мысли, что такой исполнительный служака, как Рикол, способен хотя бы подумать о мятеже, но принял довод Бедира, пусть и нехотя.
— Это вояки, — твердил он, — а не лесные жители. И повадка у них военная. Да ты посмотри на их коней! Думаешь, на таких скакунах принято разъезжать по Белтревану? Думаешь, торгаши плюхаются своими жирными задницами на животных, вроде этих?
— А мне показалось, что мы оставили мысль о переодевании, — приветливо напомнил Бедир, подтягивая подпругу. — Жду твоих предложений.
Браннок немного поправил удила высокой пегой животины и досадливо покачал головой.
— Я сказал, что вы не сойдете за купцов, Бедир Кайтин. И предположил, что, возможно, малой горстке людей, если их поведу я, удастся пробраться незамеченными. Но это — не горстка.
— Но и не рать, — Бедир убедился, что подпруга крепка, и заглянул в седельные сумы. — А я не какой-нибудь ночной воришка. Я Владыка Тамура, приятель! И это меня кое к чему обязывает. То, что я сказал о Риколе, недалеко от истины.
— Вступи в Белтреван со всей этой толпой, и считай, что твоя голова уже рассталась с туловищем, — огрызнулся Браннок. — И это тоже недалеко от истины!
Бедир пожал плечами. Его зоркий взгляд прошелся по двору, проверяя, все ли готовы.
— Я не могу их оставить, — сказал он. — Но в состоянии кое в чем уступить. Послушай. Мы выедем отсюда всем отрядом, но как только очутимся в лесах, ты поведешь дальше только меня и еще одного-двух. Остальные могут путешествовать сами по себе, отвлекая ненужное внимание от нас.
— Вряд ли их вожди верят, что Королевства ничего не знают об обстановке в Белтреване. Так что разведывательный отряд не покажется им чем-то из ряда вон выходящим. Как ты думаешь?
Разбойник играл украшенной раковинами косицей, наматывая ее на палец и явно обдумывая предложение Бедира. Похоже, он готов был с ним согласиться. Наконец Браннок кивнул и заметил:
— Но в целом идея недурна.
— Спасибо, — Бедир наклонил голову с шутливой учтивостью. — Весьма признателен тебе за одобрение.
— Я взялся проводить тебя в Белтреван, — хмыкнул Браннок, поднимая одно за другим конские копыта, чтобы проверить, как держатся подковы. — И вывести оттуда живым-здоровым. Если сорвется, я вдвойне пропал: дикари прикончат меня, если попадусь, а Рикол — если выберусь. Я знаю Белтреван, Бедир Кайтин, и знаю, где и чем он опасен.
— Поэтому ты нас и ведешь, — откликнулся Бедир.
Браннок шмыгнул носом.
— Невидимыми пройдут, самое большее, четверо — и при условии, что будут во всем меня слушаться. Ты, я, кто еще?
— Тепшен Лал и Кедрин, — без колебаний ответил Бедир.
— Мальчишка?
Впервые Браннок в открытую признал присутствие Кедрина, и презрение в его голосе подстегнуло юношескую гордость. Юноша выпрямился во весь рост, пронзив разбойника пылающим взглядом через разделявшее их освещенное факелами пространство. Он настолько опешил от прозвучавшего в тоне Браннока пренебрежения, что не смог найти подходящий ответ, прежде чем за него ответил отец.
— Молодой человек. И не стоит сомневаться, хорош ли он как воин. Он среди нас один из первых.
Черные глаза Браннока смерили Кедрина, и тепло, оставшееся от слов Бедира, мгновенно улетучилось: бродяга изучал принца столь же бесстрастно, как разглядывал бы лошадь или клинок, прикидывая, стоит ли их купить. До сих пор юноше не приходило в голову, что его могли бы счесть обузой. Его охватила обида и одновременно сердце наполнилось ужасом при мысли, что Браннок его отвергнет. Он стиснул зубы, решив не показывать ни крупицы смятения или страха, и прикинулся, будто тщательно осматривает свое снаряжение. Обнаружил, что подушечки под копытами лошади укреплены не совсем ровно, он заново перевязал ремни вокруг ног, более тщательно поставив на место заглушающие шаг подбойки. Выпрямляясь, юноша услыхал слова Браннока:
— Сгодится. Только пусть ни в чем не перечит.
Облегчение смешалось с раздражением, когда Кедрин встретился взглядом с разбойником.
— Я тамурец, — провозгласил он, — и я повинуюсь лишь Владыке Бедиру.
— В Белтреване ты будешь повиноваться мне, — полуночные глаза Браннока спокойно выдержали взгляд карих глаз Кедрина, но тут Бедир едва заметно кивнул сыну из-за спины проводника.
— Пока мой повелитель требует, я буду тебе повиноваться.
Браннок кивнул — похоже, его это устроило. Затем он повернулся к Бедиру:
— Запомните раз и навсегда: в лесу распоряжаюсь я.
Кедрин вновь увидел, как оцепенел Тепшен Лал, и в его мозгу пронеслась мысль, что эти двое вполне могут схлестнуться, прежде чем предприятие окончится.
Тамурцы никоим образом не были паиньками, и не ахти какое внимание обращали на тонкости дисциплины или этикета — но их верность Бедиру была неколебима, а способность сносить обиды весьма невелика. Они могли опускать положенные титулы, обращаясь к своему господину, но никто из них не докатился бы до того, что позволял себе Браннок, а чувства кьо выходки разбойника явно задевали.
Будучи прирожденным вождем, Бедир почуял опасность раздора и постарался унять страсти, пока те не разгулялись до опасных пределов.
— Ты проводник, и поэтому тебя будут слушать, — уверил он Браннока. — Но помни, дело придется иметь с моими солдатами, привыкшими подчиняться мне, а не неизвестному бродяге. Возможно, лучше тебе отдавать приказы через меня.
Браннок не выказал негодования или обиды в ответ на это любезное предложение, лишь пожал плечами, чуть запрокинув голову, чтобы встретиться взглядом с Бедиром. Но голос его прозвучал жестко:
— Нелегко узнать Белтреван, а с жизнью там проститься — раз плюнуть, Бедир Кайтин. И лучше бы тебе передавать мои приказы без промедления и заботиться, чтобы они поживее исполнялись.
Кедрин видел, как отец кивнул с бесстрастным лицом, и ему стало понятно, какое огромное удовольствие получает от всего этого Браннок.
С их самой первой встречи не возникало сомнений, что этот отчаянно независимый человек наслаждается тем, что находится во владениях Рикола под защитой более кого-то сильного, и не отказывается ни от чего, что предлагает Бедир, нуждаясь в его услугах. В других обстоятельствах Бедир поставил бы парня на место. Но теперь он проглатывал все, и это указывало, насколько Владыке нужен Браннок.
Кедрин приметил пряжку, которую требовалось перестегнуть, отец же, повернувшись, пошел через двор, обмениваясь с воинами бодрящими словечками и при этом ненавязчиво проверяя, как они подготовились. Тепшен Лал, нарочито небрежный по отношению Бранноку, выпустил подлинней разноцветные шнуры, удерживавшие ножны на его поясе, и вскинул свой восточный клинок на плечо, укрепив так, чтобы удобнее было ехать. Слова кьо Кедрин едва расслышал:
— Владыка Бедир — могучий воин и великий государь, бродяга. Он заслуживает уважения.
Такие слова Тепшена Лала следовало счесть предупреждением и приказом, Браннок, похоже, его понял. Он кивнул, не убрав улыбочки с губ, и сказал:
— Я его достаточно уважаю, чужестранец. И жизнь уважаю. Ты уже ездил в Белтреван?
Тепшен, в свою очередь, явно счел ответ удовлетворительным, ибо покачал головой и произнес:
— Нет. Но я уже убивал людей.
Браннок воззрился на кьо столь же оценивающе дерзко, как недавно смотрел на Кедрина. Затем широко улыбнулся и сказал:
— Верю.
Тепшен Лал улыбнулся в ответ и промолвил:
— Будь осторожней.
Кедрин не был уверен, что понял их беседу до конца, но, похоже, они пришли к некоему соглашению, так как оба вернулись к своим лошадям и стали ждать Бедира. Владыка Тамура широким шагом вернулся обратно и задержался перед разбойником.
— Мы готовы.
— Хорошо, — и Браннок без дальнейших предисловий взлетел в седло.
Бедир молча последовал его примеру и осторожно провел своего коня мимо проводника, чтобы выехать впереди всех с внутреннего двора в крытую галерею. Преодолев освещенный факелами проход, колонна выбралась на широкую открытую площадку у северной стены Высокой Крепости. Там их ждал Рикол, вцепившийся правой рукой в рукоять меча и с неодобрением на худощавом лице. Бедир немного задержался, наклонившись, он принял протянутую руку военачальника и пробормотал несколько слов, которые Кедрин, старавшийся держаться поближе к отцу, не разобрал. Когда Бедир выпрямился в седле, Рикол повернулся и негромко отдал приказ солдатам, ждавшим у задних ворот. Факелы в один миг погасли, и трое стражей отодвинули тяжеленный засов, державший ворота. Еще двое распахнули створки, и Бедир возглавил отряд, выезжавший из крепости на Белтреванскую дорогу.
В тот же миг ночь наполнил рев Идре, не приглушенный более стенами крепости. Он разносился по ущелью, точно зов какого-то невообразимого зверя, где-то внизу река колотилась о почти отвесно вздымающиеся скалы, вздуваясь и ропща в лицо небу. Наверху, безразличный ко всему, висел тонкий серп молодой луны окруженный звездной свитой и полуприкрытый тонкой кисеей струящихся облаков. Кедрин поднял голову, и она закружилась, величина пропасти ударила по его чувствам — высота каменных стен была столь огромна, что небо казалось не более чем прорезью в этой непроглядной темноте. Оглянувшись, он увидел позади лишь темную массу Высокой Крепости, в этом обманчивом освещении она представлялась одним из скальных уступов западных Лозин, столь же несокрушимым, как и весь хребет.
Впереди принц мало что различал, кроме неясных силуэтов Бедира и Браннока. Владыка Тамура, как и все в отряде, нарядился в те же помогающие затаиться в лесу буро-пестрые кожаные одежды, что и разбойник. Бедир оговорился недавно, что он не ночной воришка, но Кедрин подумал, что все они сейчас уподобились ворам. По настоянию Браннока воины облачились в одежду, в которой нетрудно было слиться с лесом, укутали копыта коней, чтобы их не выдал стук металла по камню, закрепили свое снаряжение так, чтобы не звякнула пряжка и не лязгнуло оружие. Сейчас они вполне бы сошли за лиходейскую шайку, выскользнувшую из-за надежных стен, точно рой призраков. Принц поднял руку, чтобы вытереть с лица принесенные ветром брызги, и улыбнулся Тепшену Лалу, ехавшему рядом. Кьо наградил его краткой ответной улыбкой, затем повел подбородком: мол, внимание на тропу.
Кедрин опять стал глядеть вперед, глаза постепенно привыкали к потусторонней тьме ущелья. Они спустились под уклон от северной стены Высокой Крепости и ехали теперь точнехонько по Белтреванской дороге, сужавшейся по мере удаления от цитадели и вскоре ставшей лишь карнизом между горами и рекой. Пятеро в ряд умещались на тропе, по одну сторону которой высились Лозины, а по другую скалы отвесно обрывались к реке. Кедрин не мог оценить, какова глубина этого ущелья, но, судя по шуму воды меж каменными кручами, для бедолаги, который туда сорвется, вряд ли имелась надежда спастись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Браннок фыркнул.
— А если я откажусь?
— Тогда я выйду в путь без провожатого, — невозмутимо ответил Бедир. — А ты останешься под стражей, пока я не вернусь.
— А если ты не вернешься? — полюбопытствовал Браннок.
— По прошествии достаточного времени тебя освободят, — Бедир взглянул на Рикола. — Слово тамурца.
— Слово тамурца ценится, — признал Браннок. — Так ты говоришь, прощение?
— И кошелек, — напомнил Бедир.
Браннок потянулся за кувшином. Наполнил кубок и выпил, загадочно улыбаясь.
— Ты доверяешь мне, Бедир Кайтин?
Бедир внимательно посмотрел на чужака. В освещенном факелами покое вновь воцарилось молчание, лицо государя было спокойным, пока он обдумывал свои слова, как будто речь шла о нехитрой просьбе, с которой к нему обратились. Затем он твердо кивнул.
— Да, Браннок.
Улыбка разбойника стала более открытой, и Кедрин с изумлением понял, что и его отца, в свой черед, оценивали.
— Посылай за вашей Сестрой, — произнес Браннок. — Я поведу вас в Белтреван.
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Говорю тебе, точно так же ты бы мог послать глашатая объявить о нашем присутствии. Или отправить в лес приглашение сесть и пообедать с нами. Или с ними!
Кедрин, изумленный, во все глаза вытаращился на Браннока, едва ли веря, что даже такой прямой человек, как этот разбойник, смеет подобным образом обращаться к его отцу. Он видел, как оцепенел Тепшен Лал, непроницаемое лицо которого посуровело при этом новом оскорблении. Но кьо, не укорил наглеца, что сделал бы в ином случае, а лишь покосился на Бедира, ожидая его отклика.
Отклик был кротким и сопровождался улыбкой: видимо, если Бедир и нашел тон разбойника оскорбительным, то усмотрел и некоторую справедливость в его суждении.
— Ты убедил меня, что у нас мало надежды выдать себя за купцов, Браннок. Так что ты предложишь взамен? — Владыка взмахнул рукой в сторону конного отряда тамурцев, занятых последней проверкой сбруи и оружия. — Рикол послал бы впятеро больше, чтоб охраняли меня, и полагаю, если бы я согласился с тобой, то, чего доброго, поднял бы мятеж.
Браннок фыркнул при мысли, что такой исполнительный служака, как Рикол, способен хотя бы подумать о мятеже, но принял довод Бедира, пусть и нехотя.
— Это вояки, — твердил он, — а не лесные жители. И повадка у них военная. Да ты посмотри на их коней! Думаешь, на таких скакунах принято разъезжать по Белтревану? Думаешь, торгаши плюхаются своими жирными задницами на животных, вроде этих?
— А мне показалось, что мы оставили мысль о переодевании, — приветливо напомнил Бедир, подтягивая подпругу. — Жду твоих предложений.
Браннок немного поправил удила высокой пегой животины и досадливо покачал головой.
— Я сказал, что вы не сойдете за купцов, Бедир Кайтин. И предположил, что, возможно, малой горстке людей, если их поведу я, удастся пробраться незамеченными. Но это — не горстка.
— Но и не рать, — Бедир убедился, что подпруга крепка, и заглянул в седельные сумы. — А я не какой-нибудь ночной воришка. Я Владыка Тамура, приятель! И это меня кое к чему обязывает. То, что я сказал о Риколе, недалеко от истины.
— Вступи в Белтреван со всей этой толпой, и считай, что твоя голова уже рассталась с туловищем, — огрызнулся Браннок. — И это тоже недалеко от истины!
Бедир пожал плечами. Его зоркий взгляд прошелся по двору, проверяя, все ли готовы.
— Я не могу их оставить, — сказал он. — Но в состоянии кое в чем уступить. Послушай. Мы выедем отсюда всем отрядом, но как только очутимся в лесах, ты поведешь дальше только меня и еще одного-двух. Остальные могут путешествовать сами по себе, отвлекая ненужное внимание от нас.
— Вряд ли их вожди верят, что Королевства ничего не знают об обстановке в Белтреване. Так что разведывательный отряд не покажется им чем-то из ряда вон выходящим. Как ты думаешь?
Разбойник играл украшенной раковинами косицей, наматывая ее на палец и явно обдумывая предложение Бедира. Похоже, он готов был с ним согласиться. Наконец Браннок кивнул и заметил:
— Но в целом идея недурна.
— Спасибо, — Бедир наклонил голову с шутливой учтивостью. — Весьма признателен тебе за одобрение.
— Я взялся проводить тебя в Белтреван, — хмыкнул Браннок, поднимая одно за другим конские копыта, чтобы проверить, как держатся подковы. — И вывести оттуда живым-здоровым. Если сорвется, я вдвойне пропал: дикари прикончат меня, если попадусь, а Рикол — если выберусь. Я знаю Белтреван, Бедир Кайтин, и знаю, где и чем он опасен.
— Поэтому ты нас и ведешь, — откликнулся Бедир.
Браннок шмыгнул носом.
— Невидимыми пройдут, самое большее, четверо — и при условии, что будут во всем меня слушаться. Ты, я, кто еще?
— Тепшен Лал и Кедрин, — без колебаний ответил Бедир.
— Мальчишка?
Впервые Браннок в открытую признал присутствие Кедрина, и презрение в его голосе подстегнуло юношескую гордость. Юноша выпрямился во весь рост, пронзив разбойника пылающим взглядом через разделявшее их освещенное факелами пространство. Он настолько опешил от прозвучавшего в тоне Браннока пренебрежения, что не смог найти подходящий ответ, прежде чем за него ответил отец.
— Молодой человек. И не стоит сомневаться, хорош ли он как воин. Он среди нас один из первых.
Черные глаза Браннока смерили Кедрина, и тепло, оставшееся от слов Бедира, мгновенно улетучилось: бродяга изучал принца столь же бесстрастно, как разглядывал бы лошадь или клинок, прикидывая, стоит ли их купить. До сих пор юноше не приходило в голову, что его могли бы счесть обузой. Его охватила обида и одновременно сердце наполнилось ужасом при мысли, что Браннок его отвергнет. Он стиснул зубы, решив не показывать ни крупицы смятения или страха, и прикинулся, будто тщательно осматривает свое снаряжение. Обнаружил, что подушечки под копытами лошади укреплены не совсем ровно, он заново перевязал ремни вокруг ног, более тщательно поставив на место заглушающие шаг подбойки. Выпрямляясь, юноша услыхал слова Браннока:
— Сгодится. Только пусть ни в чем не перечит.
Облегчение смешалось с раздражением, когда Кедрин встретился взглядом с разбойником.
— Я тамурец, — провозгласил он, — и я повинуюсь лишь Владыке Бедиру.
— В Белтреване ты будешь повиноваться мне, — полуночные глаза Браннока спокойно выдержали взгляд карих глаз Кедрина, но тут Бедир едва заметно кивнул сыну из-за спины проводника.
— Пока мой повелитель требует, я буду тебе повиноваться.
Браннок кивнул — похоже, его это устроило. Затем он повернулся к Бедиру:
— Запомните раз и навсегда: в лесу распоряжаюсь я.
Кедрин вновь увидел, как оцепенел Тепшен Лал, и в его мозгу пронеслась мысль, что эти двое вполне могут схлестнуться, прежде чем предприятие окончится.
Тамурцы никоим образом не были паиньками, и не ахти какое внимание обращали на тонкости дисциплины или этикета — но их верность Бедиру была неколебима, а способность сносить обиды весьма невелика. Они могли опускать положенные титулы, обращаясь к своему господину, но никто из них не докатился бы до того, что позволял себе Браннок, а чувства кьо выходки разбойника явно задевали.
Будучи прирожденным вождем, Бедир почуял опасность раздора и постарался унять страсти, пока те не разгулялись до опасных пределов.
— Ты проводник, и поэтому тебя будут слушать, — уверил он Браннока. — Но помни, дело придется иметь с моими солдатами, привыкшими подчиняться мне, а не неизвестному бродяге. Возможно, лучше тебе отдавать приказы через меня.
Браннок не выказал негодования или обиды в ответ на это любезное предложение, лишь пожал плечами, чуть запрокинув голову, чтобы встретиться взглядом с Бедиром. Но голос его прозвучал жестко:
— Нелегко узнать Белтреван, а с жизнью там проститься — раз плюнуть, Бедир Кайтин. И лучше бы тебе передавать мои приказы без промедления и заботиться, чтобы они поживее исполнялись.
Кедрин видел, как отец кивнул с бесстрастным лицом, и ему стало понятно, какое огромное удовольствие получает от всего этого Браннок.
С их самой первой встречи не возникало сомнений, что этот отчаянно независимый человек наслаждается тем, что находится во владениях Рикола под защитой более кого-то сильного, и не отказывается ни от чего, что предлагает Бедир, нуждаясь в его услугах. В других обстоятельствах Бедир поставил бы парня на место. Но теперь он проглатывал все, и это указывало, насколько Владыке нужен Браннок.
Кедрин приметил пряжку, которую требовалось перестегнуть, отец же, повернувшись, пошел через двор, обмениваясь с воинами бодрящими словечками и при этом ненавязчиво проверяя, как они подготовились. Тепшен Лал, нарочито небрежный по отношению Бранноку, выпустил подлинней разноцветные шнуры, удерживавшие ножны на его поясе, и вскинул свой восточный клинок на плечо, укрепив так, чтобы удобнее было ехать. Слова кьо Кедрин едва расслышал:
— Владыка Бедир — могучий воин и великий государь, бродяга. Он заслуживает уважения.
Такие слова Тепшена Лала следовало счесть предупреждением и приказом, Браннок, похоже, его понял. Он кивнул, не убрав улыбочки с губ, и сказал:
— Я его достаточно уважаю, чужестранец. И жизнь уважаю. Ты уже ездил в Белтреван?
Тепшен, в свою очередь, явно счел ответ удовлетворительным, ибо покачал головой и произнес:
— Нет. Но я уже убивал людей.
Браннок воззрился на кьо столь же оценивающе дерзко, как недавно смотрел на Кедрина. Затем широко улыбнулся и сказал:
— Верю.
Тепшен Лал улыбнулся в ответ и промолвил:
— Будь осторожней.
Кедрин не был уверен, что понял их беседу до конца, но, похоже, они пришли к некоему соглашению, так как оба вернулись к своим лошадям и стали ждать Бедира. Владыка Тамура широким шагом вернулся обратно и задержался перед разбойником.
— Мы готовы.
— Хорошо, — и Браннок без дальнейших предисловий взлетел в седло.
Бедир молча последовал его примеру и осторожно провел своего коня мимо проводника, чтобы выехать впереди всех с внутреннего двора в крытую галерею. Преодолев освещенный факелами проход, колонна выбралась на широкую открытую площадку у северной стены Высокой Крепости. Там их ждал Рикол, вцепившийся правой рукой в рукоять меча и с неодобрением на худощавом лице. Бедир немного задержался, наклонившись, он принял протянутую руку военачальника и пробормотал несколько слов, которые Кедрин, старавшийся держаться поближе к отцу, не разобрал. Когда Бедир выпрямился в седле, Рикол повернулся и негромко отдал приказ солдатам, ждавшим у задних ворот. Факелы в один миг погасли, и трое стражей отодвинули тяжеленный засов, державший ворота. Еще двое распахнули створки, и Бедир возглавил отряд, выезжавший из крепости на Белтреванскую дорогу.
В тот же миг ночь наполнил рев Идре, не приглушенный более стенами крепости. Он разносился по ущелью, точно зов какого-то невообразимого зверя, где-то внизу река колотилась о почти отвесно вздымающиеся скалы, вздуваясь и ропща в лицо небу. Наверху, безразличный ко всему, висел тонкий серп молодой луны окруженный звездной свитой и полуприкрытый тонкой кисеей струящихся облаков. Кедрин поднял голову, и она закружилась, величина пропасти ударила по его чувствам — высота каменных стен была столь огромна, что небо казалось не более чем прорезью в этой непроглядной темноте. Оглянувшись, он увидел позади лишь темную массу Высокой Крепости, в этом обманчивом освещении она представлялась одним из скальных уступов западных Лозин, столь же несокрушимым, как и весь хребет.
Впереди принц мало что различал, кроме неясных силуэтов Бедира и Браннока. Владыка Тамура, как и все в отряде, нарядился в те же помогающие затаиться в лесу буро-пестрые кожаные одежды, что и разбойник. Бедир оговорился недавно, что он не ночной воришка, но Кедрин подумал, что все они сейчас уподобились ворам. По настоянию Браннока воины облачились в одежду, в которой нетрудно было слиться с лесом, укутали копыта коней, чтобы их не выдал стук металла по камню, закрепили свое снаряжение так, чтобы не звякнула пряжка и не лязгнуло оружие. Сейчас они вполне бы сошли за лиходейскую шайку, выскользнувшую из-за надежных стен, точно рой призраков. Принц поднял руку, чтобы вытереть с лица принесенные ветром брызги, и улыбнулся Тепшену Лалу, ехавшему рядом. Кьо наградил его краткой ответной улыбкой, затем повел подбородком: мол, внимание на тропу.
Кедрин опять стал глядеть вперед, глаза постепенно привыкали к потусторонней тьме ущелья. Они спустились под уклон от северной стены Высокой Крепости и ехали теперь точнехонько по Белтреванской дороге, сужавшейся по мере удаления от цитадели и вскоре ставшей лишь карнизом между горами и рекой. Пятеро в ряд умещались на тропе, по одну сторону которой высились Лозины, а по другую скалы отвесно обрывались к реке. Кедрин не мог оценить, какова глубина этого ущелья, но, судя по шуму воды меж каменными кручами, для бедолаги, который туда сорвется, вряд ли имелась надежда спастись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67