— Матвей! — позвал Илья.
— Да, что? — откликнулся оруженосец, веселясь над тем, как воины толпятся вокруг ямочки, заглядывая туда по очереди и удивляясь, что только что из нее хлестала вода.
— Матвей, огниво… Ты весь промок.
Матвей моментально стал серьезным, как куст шиповника под дождем.
Он торопливо расстегнул сумку и вынул огниво. Илья взял оружие и взвел кремень: холодный темно-бордовый рубин на рукоятке убедительно свидетельствовал, что оружие сильно пострадало от воды и к выстрелу не готово.
— Идиот! — ругал сам себя Матвей. — Подлез с огнивом под фонтан. Я испортил оружие!
— Погоди, не отчаивайся, — успокоил Илья. — Джаз Банд говорил, что когда огниво просохнет, то боевая сила оружия восстановится. Подождем, тем более что огниво нам пока не нужно.
Муромец положил огниво в свою сумку.
Матвей немного успокоился, но настроение все равно испортилось.
— Через пять минут выступаем! — громко объявил Торн.
Воины седлали коней и выносили из дома оружие.
Илья Муромец прикрепил к седлу шлем, щит и копье. Меч был в ножнах, у богатыря на поясе. Лук и стрелы Муромец оставил на ладье в Александрии. Ведь против фараона стрелы не помогут. Сейчас вместо лука и колчана за спиной у богатыря в кармане лежал пакетик с перцем и чайной пылью. А меч и копье Муромец обязательно брал с собой в любой поход.
Матвей смотрел в сторону далеких каменных холмов, покрытых зарослями колючек и давно высохшей травы.
— Интересно, а с тех холмов гробница видна? — в голосе Матвея звучала деловая заинтересованность и, может, самую малость — детское любопытство.
— Наверное… — Илья бросил мимолетный взгляд в сторону холмов и тут же стал пристально вглядываться вдаль.
— Что там такое? — Взгляд Матвея тоже был прикован к горизонту.
— Ты тоже видишь? — спросил, не отводя глаз от холмов, Илья.
— Вижу. По холмам какая-то фигура движется. Да это же всадник! Точно, всадник. В белых одеждах.
— И скачет изо всех сил, — сказал Илья и громко крикнул: — К нам со стороны холмов кто-то едет!
Все воины посмотрели в ту сторону, куда указал Илья.
Всадник быстро приближался.
— Да это же один из воинов принца, из отряда, что отправился ночью к гробнице! — узнал одинокого всадника Торн.
— Куда он так летит, как ошпаренный? — задумчиво спросил Апортанос.
— Может, поедем ему навстречу? — предложил Набу.
— Не стоит, подождем здесь, — вынес решение Торн.
Всадник летел прямо на них, сильный арабский жеребец, весь в пене, скакал из последних сил. Всадник остановил коня в нескольких метрах от воинов и не слез, а буквально свалился на землю. Ему помогли подняться.
— Воды, — чуть слышно прохрипел воин принца, молодой парень лет семнадцати. Ему протянули фляжку, коня подвели к корыту со свежей водой.
Воин жадно пил воду, чуть не поперхнулся.
— Я видел войско дьявола, адский легион! — воскликнул воин, переводя дух. — Это ужасно! Весь наш отряд погиб!
— Расскажи по порядку: что случилось? — попросил Торн.
— Как вы знаете, по приказу принца мы поспешили к гробнице фараона. Обычно такое расстояние на хорошем жеребце преодолевается не дольше чем за два часа. Но была ночь, и мы ехали почти четыре часа. Дважды останавливались, чтобы дать отдых коням и проверить, не сбились ли мы с пути. К гробнице подъехали, когда было еще темно. Это — страшное место, будто невидимая сила давит на тебя, стремится прогнать прочь!
Юноша нервно передернул плечами, выпил еще глоток воды и продолжил:
— Мы стали лагерем в сотне шагов от гробницы. И так — слишком близко! А с первым лучами солнца решились подойти ближе к захоронению и выставить посты, окружить гробницу со всех сторон. Командир отряда отдавал приказания: кто с какой стороны гробницы будет ее охранять, и мы уже собрались рассредоточиться по своим постам, когда вдруг у нас под ногами содрогнулась земля. Стена гробницы, как раз напротив которой мы стояли, распахнулась, будто створки огромных каменных ворот…
Воин закрыл глаза, он очень устал от бешеной скачки, страдал из-за пережитого, хотел избавиться от страшной картины, стоящей перед его взором. Но картина не уходила, и воин открыл глаза, продолжив рассказывать:
— Из гробницы хлынула лавина всадников. Они ехали не спеша, надвигаясь на нас сплошной стеной. Поверьте: это было ужасно! Гадкие, кривоногие, низкорослые кони черной масти и отвратительные зеленые всадники со змеиными головами, все вооруженные ятаганами. Адский легион в полной тишине надвигался на наш маленький отряд, охватывая его в капкан. Командир отряда приказал мне скакать к вам, предупредить, а затем найти принца Аль Ахрейна. Он, должно быть, с пятьюстами всадниками уже недалеко отсюда.
— А по нашим подсчетам, — заявили братья Генрих и Дидрих, — он будет здесь не раньше чем к вечеру. Даже если загонит коней — не раньше чем после полудня.
— Ну, все равно — сегодня! — возразил воин принца.
— Рассказывай, что было дальше! — приказал Торн.
— Я самый молодой среди воинов. Командир меня пожалел, ведь они шли на верную смерть. Я выполнил приказ и погнал коня прочь от ужасного места. Хотя очень хотел быть с остальными воинами и умереть вместе с ними! Но приказы не обсуждаются. Я скакал и часто оглядывался назад. Я видел, как армия неизвестного нам врага окружила отряд и мерзкие зеленые всадники обрушились на воинов…
Он замолчал, опустил голову, чтобы богатыри и рыцари не видели его слез.
— Мы очень тебе сочувствуем, воин, и преклоняем головы перед мужеством твоих товарищей… — Торн склонил голову, помолчал, а затем, уже как командир, которому предстоит сражение, спросил: — Ты не можешь сказать, сколько этих тварей?
— Не знаю. — Молодой воин поднял голову. — Когда я уже был далеко от места сражения, их там было несколько тысяч. А из гробницы выходили все новые и новые.
— Говоришь, они медленно идут? — спросил Калим.
— Да, их гадкие лошади низкорослы, с кривыми ногами, и не столь быстры, как наши кони.
— И когда они доберутся сюда? — спросил прусский рыцарь Брандербургер.
— Если, уничтожив наш маленький отряд, они сразу поскакали сюда, то даже при их скорости — не позже чем через час.
Воин еще отпил воды и предложил:
— Поедемте со мной, мы вернемся вместе с воинами Аль Ахрейна и будем сражаться.
— А жители Куршира? Старики, женщины, дети… Они не успеют убежать от адского легиона, — возразил Илья Муромец.
Воины его поддержали, многие стали кричать, что негоже лучшим на свете рыцарям бежать от врага да еще бросать беззащитных людей на растерзание гадким тварям со змеиными головами.
— Нет, ты отправишься один. И поторопи принца, а мы встретим врага здесь, — принял решение Торн.
Его слова среди воинов вызвали возгласы одобрения.
— Опять мне придется оставить воинов и бежать! — с досадой воскликнул молодой воин.
— У тебя приказ. Ты должен его выполнить! — тоном, не терпящим возражения, сказал Торн. — Твой конь выдержит путь, ведь ты его почти загнал?
— Выдержит! У меня самый выносливый жеребец в мире! Что вы улыбаетесь? Не верите?
— Верим, друг, верим. Не теряй время, отправляйся в дорогу! — сказали близнецы Генрих и Дидрих.
Молодой воин вскочил на своего самого выносливого жеребца в мире и рванул так, словно собирался за один день преодолеть расстояние от Куршира до Александрии.
СЕЧА
Каждый из тринадцати воинов мог разгромить большой отряд. Каждому из них приходилось участвовать в крупных сражениях, когда рубились тысячи и тысячи всадников и пехотинцев. Но конечно, в таких крупных сражениях они были не одни, а со своими боевыми товарищами.
Один воин, даже богатырь, с целым войском не справится. Какова будет численность противника, в этот раз они не знали. Да и вообще, можно сказать, ничего не знали об адском легионе. Единственное разумное объяснение, с которым все согласились, что это войско фараона. Скорее всего, те два чужака, о которых говорил принц Аль Ахрейн, все-таки успели до прибытия отряда проникнуть в гробницу и по злому умыслу или случайно освободили дух фараона. Другого объяснения быть не могло.
А если фараон съел человеческое сердце — тогда совсем плохо!
И где фараон — возглавил свое войско или остался в гробнице?
Об этом размышлял Илья Муромец, об этом думал Матвей Русанов.
К Матвею подошел лапландский рыцарь Соомареа.
— Ты будешь сражаться? — спросил он оруженосца.
— Конечно! А что, кто-то сомневается?
— Нет, просто оруженосцу не обязательно биться рядом со своим рыцарем. Но если таково твое решение, я предлагаю тебе свой меч, ведь у меня их два, — сказал лапландский рыцарь и протянул Матвею меч.
— Спасибо. Твой меч мне подойдет, он не длинный и не очень тяжелый.
— А у меня — два щита. Возьми один, — предложил прусский рыцарь Брандербургер.
— Благодарю, но я собираюсь драться одновременно мечом и охотничьим ножом. Поэтому щит мне не понадобится, — ответил Матвей.
— Как хочешь, тебе виднее…
— Они же были совсем серые! — удивился наемник Сотол, пристально рассматривая холмы. — Камни да колючки. А сейчас их верхушки будто покрылись лесом или густой травой.
— Да это же… они! — воскликнул его друг Гардер. — Они идут!
Армия фараона появилась раньше, чем ее ожидали, и теперь черно-зеленая лавина быстро покрывала холмы и спускалась вниз.
— Не такие уж они медлительные. — Матвей делал несложные выпады, чтобы рука привыкла к мечу. — Скоро будут здесь.
— Их не меньше легиона. Тысяч пять, — оценил на глаз численность противника Набу.
— Больше. Тысяч восемь, — уточнил римский легионер Клавдий.
— Они даже еще не все с холмов спустились. Идут и идут. Наверное, не меньше десяти тысяч — два легиона! — воскликнул Соомареа.
— Братья! Рыцари, богатыри, славные избранные воины! — крикнул громовым голосом Торн. — Не будем считать врагов — будем их бить!
Торн провел взглядом по лицам своего маленького войска.
— Пришел час великого испытания! Все, что с нами было до этого часа, все битвы, победы, приключения — все это готовило нас к предстоящему сражению. Суждено ли кому-либо из нас остаться в живых: то мне не ведомо. Но знаю другое — и умирая, мы победим! Выполним свое предназначение, чего бы нам это ни стоило! И пусть эта нечисть на своей поганой шкуре узнает нашу силу, нашу волю, наше оружие!
Утренний воздух Куршира взорвали громовые раскаты. Это воины отряда Торна приветствовали речь своего вождя.
А ужасные зеленые всадники приближались на своих уродливых конях. Они ехали без криков и боевых маршей, только жуткое шипение и свист — тонкий омерзительный свист.
Матвей стоял рядом с Ильей Муромцем, который горой возвышался на своем богатырском коне.
Матвею предлагали подыскать коня в деревне, рыцари готовы были заплатить, но Матвей категорически отказался. Объяснил, что верхом он последний раз катался лет пятнадцать назад. Если не считать их путешествия из Александрии. Да и то Матвей обеими руками держался за Илью.
— Лошади этих тварей низкие, да и сами они ростом не сильно выдались, мне удобнее будет с ними, стоя на земле, драться, — рассуждал вслух Матвей, рассматривая приближающихся зеленых всадников. — А в седле я долго не удержусь, это так же понятно и просто, как сви… Илья! Может, Соловья позвать — пусть свистнет пару раз!
— Так ему вроде здесь не положено быть, он — не избранный воин.
— А мне — положено? — тихо, чтобы другие не слышали, возразил Матвей. — Если про оруженосцев ничего не сказано, то и против Соловья-Разбойника возражений не должно быть!
— Ладно, сейчас вызову, — согласился Илья и дунул в сотовый свисток. Но вместо мелодичной трели из свистка донесся нудный скрипящий голос:
«Абонент отключен или находится вне зоны досягаемости».
— Ну вот, — вздохнул Муромец. — А говорил: «Где бы ты ни был, свистни: я услышу».
— Эх, а чего удивляться, Илья? Если здесь ничего не летает, то и пчелиные сигналы лететь не могут, — догадался Матвей.
— Видимо, так. Территория — она и есть Территория.
— А может, огниво уже просохло? — с надеждой в голосе спросил Матвей.
Илья достал оружие, взвел кремень.
— Нет, еще не просохло. Камень не светится, — разочаровал его Муромец.
Матвей опустил голову.
— Не кручинься, — успокаивал друга Илья. — Все равно тут одним выстрелом победы не одержать. Просохнет, еще успеем пальнуть!
Лавина вражеской кавалерии приближалась. Уже хорошо были видны змеиные головы всадников, кривые ноги коней. Все сильнее слышалось гадкое змеиное шипение и свист. И уже можно было достаточно точно определить численность противника — не меньше десяти тысяч сабель!
Фараона с ними не было. Во главе войска скакал, пожалуй, самый отвратительный всадник. У него одного на змеиной голове росли рога, кривые и тупые, словно спиленные.
— Илья, тебе страшно? — вдруг спросил Матвей.
— Страшно, Матвей, страшно. Не волнуйся.
— Ну, тогда ладно.
Всем было страшно. Великие храбрецы, доблестные воины не были безумцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31